Введение. XVI—XVIII века в европейской и все­мирной истории — период, переходный от феодализма к капитализму

XVI—XVIII века в европейской и все­мирной истории — период, переходный от феодализма к капитализму. В течение этого времени в странах Европы совер­шались глубокие хозяйственные сдвиги, трансформация и разложение феодальных общественных отношений и социально-политических институтов. Развертывался процесс первоначального накопления, набирал силу капиталистический уклад. Все это оказывало сильное воздействие на материальную и духовную жизнь мил­лионов людей, ломало ее привычные рамки, вызывало к жизни новые общественные потребности, обостряло старые и порож­дало новые социальные противоречия и антагонизмы. Крупнейшие общественные движения, народные восстания, граждан­ские войны почти непрерывной чередой проходили через европейскую историю XVI—XVIII столетий. Среди них три увен­чавшиеся победой буржуазные револю­ции — Нидерландская (вторая половина XVI в.), Английская (середина XVII в.), Французская (конец XVIII в.) — высту­пают как последовательные вехи на пути утверждения буржуазного порядка в За­падной Европе; Война за независимость в Северной Америке (1775—1783) зна­меновала начало этого процесса также на Американском континенте.

Сдвиги в экономической и социально-политической сферах, острые социальные катаклизмы этого периода были тесно свя­заны с глубокими изменениями в духовной культуре, в общественном сознании. Ус­пехи в научных знаниях расшатывали унаследованные от средних веков феода-

льно-теологические воззрения на природу, на человека и его место в космическом и социальном универсуме. На смену им утверждалось новое мировидение, отве­чавшее требованиям времени и достиже­ниям новой науки. Интенсивно развива­лась буржуазная общественная мысль, которая выражала в ту пору не только устремления формировавшейся буржуа­зии, но и исторические потребности обще­ства в целом. С ростом капиталистического уклада и порождаемых этим процессом социальных бедствий пробивала себе до­рогу и особая струя — осмысление чело­века и общества с позиций утопически-коммунистических идей.

В этом общем русле духовной жизни эпохи совершались и важнейшие сдвиги в исторической мысли и историографии: возникла и постепенно утверждалась историко-социологическая мысль и историчес­кая наука нового времени.

Гуманизм и развитие исторической мысли. Начало капиталистической эры К. Маркс относил к XVI столетию '. Од­нако первые зачатки капиталистического производства оформились в некоторых городах Северной Италии и Нидерландов уже в XIV и особенно в XV в. На этой основе зародилась и расцвела культура Возрождения и ее идейная основа — гума­нистическое мировоззрение, отразившее тенденции раннебуржуазного развития, связанные с ними социальные, социально-

¹См.: Маркс К-, Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23. С. 728.

психологические, «ментальные» сдвиги и коллизии ².

Гуманистическое мировоззрение было ответом на новые запросы времени, новые знания и опыт, накопленные человеческой практикой и делавшим первые шаги есте­ственнонаучным постижением природы. Рост товарно-денежных отношений, за­рождение и развитие очагов капиталисти­ческого производства приходили в столк­новение с феодальной зависимостью, кор­поративными связями, рождали представ­ление о важности и ценности свободного, деятельного человека. Развернувшиеся с конца XV в. великие географические открытия, доказательство шарообразно­сти Земли, первые достижения астрономии привели к перевороту в представлениях о пространстве и месте в нем человека. В поле зрения европейцев оказались не­ведомые ранее земли и люди с их обы­чаями и нравами. Была поколеблена, а затем рухнула геоцентрическая система Птолемея и основанное на ней представ­ление о Земле как центре мироздания, избранной богом арене борьбы божест­венных и дьявольских сил за души людей.

Один из важнейших факторов разви­тия науки и культуры — изобретение в середине XV в. книгопечатания. К началу XVI в. в Европе возникло уже около 250

² Понимание культуры Возрождения как раннебуржуазнои преобладает в советской исто­риографии. Но высказываются и иные сужде­ния. М. А. Барг в своих последних работах обосновывает мысль, что истоки раннего Воз­рождения (XIV—XV вв.) в его общеевропейском аспекте не могут быть поняты, если ограничи­вать их возникновением в некоторых частях Италии эфемерных элементов раннего капи­тализма. Культура раннего Возрождения, по его мнению, знаменует не «осень» средневековья, а скорее «...вершину, зенит духовных потенций реструктированного феодального общества в условиях полного расцвета простого товарного хозяйства на почве феодализма» (Барг М. А. Эпохи и идеи: становление историзма. М., 1987. С. 205, 212—213; см. его же. Категории и методы исторической науки. М., 1984. С. 272—273, 278— 281). С иных позиций оспаривал оценку куль­туры Возрождения как раннебуржуазнои Л. Е. Кертман. Он определял ее как культуру общедемократическую, которая включала и «...зачаточные элементы собственно буржуаз­ной культуры, не выделившейся еще в самостоя­тельную субкультуру» (Кертман Л. Е. История культуры стран Европы и Америки. М., 1987. С. 58).

центров книгопечатания, было опубли­ковано около 40 тыс. названий книг. Кни­гопечатание необычайно расширило рас­пространение творений античных авторов, произведений ученых, писателей, резко ускорило распространение информации.

Гуманисты пересмотрели схоласти­ческую картину мира и схоластические методы познания природы и человека. При этом наиболее яркая черта гуманисти­ческого мировидения — новое осмысле­ние проблемы человека. Гуманисты ре­шительно отошли от теологической кон­цепции, согласно которой природа чело­века изначально греховна и ущербна, мирские заботы тщетны, а единственный смысл его земного бытия — устремление к богу во имя посмертного спасения.

Гуманисты, напротив, отстаивали мысль о громадных творческих возмож­ностях человека и его высоком предназ­начении в этом мире. Земную жизнь чело­века, его борьбу за достижение прижиз­ненного блага они считали величайшей самостоятельной ценностью. Именно зем­ное деятельное бытие человека было пред­метом живого интереса для всех отраслей духовного творчества гуманистов. По сути, они отходили от теологического теоцентристского видения мира, заменяя его пред­ставлением антропоцентристским.

Таким образом, гуманистическое миро­воззрение положило начало важному про­цессу — переориентации человеческой мысли с одного предмета изучения (бог и вся область сакрального) на другой (сам человек, его светская земная жизнь и деяния). В русле нового мышления обоз­начились и первые ростки научного под­хода к истории, возникла гуманистическая историография, главным достижением которой стало начало секуляризации исто­рической мысли, ее освобождение от тео­логии, являвшейся мировоззренческой основой историографии в средние века и сохранявшей в ней позиции вплоть до XVIIIв.

Средневековое мировоззрение придава­ло большое значение истории: христианс­кий миф, на котором оно основывалось, это миф исторический. Именно христианство впервые утвердило представление об исто­рии как об объективном, надличностном процессе. История мыслилась как всемир-

ная, историческое время — как линейное, векторное (т. е. имеющее определенное на­правление), необратимое. Движение чело­веческой истории средневековая истори­ческая мысль считала провиденциально обусловленным (т. е. определенным внеш­ней по отношению к историческому про­цессу силой, богом) и понимала телеоло­гически — история движется согласно плану и цели, предустановленным твор­цом от акта Творения к пришествию и смерти Христа и далее к Страшному суду и концу рода человеческого. В эти общие рамки средневековая историография впи­сывала мирскую, светскую историю людей. При этом действительные факты перепле­тались в исторических сочинениях с собы­тиями и персонажами библейской исто­рии, сверхъестественные силы, чудеса свободно вмешивались в ход событий зем­ной истории.

Совершенно на иных началах основы­валась гуманистическая историография. Гуманисты сохранили конечную причин­ность в истории за богом. На деле в их сочинениях он обычно оставался «за кад­ром». В поисках объяснения исторических событий гуманисты обращались к чисто земным причинам, человеческим мотивам и действиям. История выступала в их сочинениях как результат не божествен­ного промысла, а деятельности людей, ко­торая может быть рационально объяснена и осмыслена. Некоторые наиболее глубо­кие умы среди гуманистов (Макиавелли и Гвиччардини в Италии, Боден во Фран­ции) пытались подойти к выявлению внут­ренних закономерностей в истории, усмат­ривая их в логике политической борьбы, во влиянии природных условий.

Основной интерес гуманистов вызы­вала политическая история. Политика была ими осознана как особая и крайне важная сфера человеческой деятельности, требующая специального изучения,— именно в рамках гуманистической куль­туры возникла политическая наука. Исто­рические сочинения гуманистов — это прежде всего история политических и воен­ных событий. Громадная самостоятельная важность социальных, экономических ас­пектов исторического процесса не была еще осознана и оставалась в основном вне поля зрения историографии.

Историческому сознанию гуманистов было чуждо представление о линейном движении времени в земной человеческой истории; не была еще выработана и идея прогресса. Преобладала точка зрения кру­говорота, циклического движения истории; так, на смену «готическому варварству» средних веков пришло новое время, кото­рое, однако, являлось как бы «возрожде­нием» золотого века античности, возвра­щением к нему (правда, в позднем гума­низме уже пробивала дорогу идея новизны и даже некоторого превосходства «нового века» сравнительно с античностью).

В XV—XVI вв. исторические книги пользовались большой популярностью. Издавались и многочисленные сочинения, посвященные «методу написания и чтения истории» или воздававшие «хвалу исто­рии». Назначение ее видели в воспитании людей на опыте прошлого, в обучении ис­кусству политики тех, кто призван ею за­ниматься, в представлении примеров для лучшего усвоения наставлений морали.

Однако история не стала (и еще долго не станет) университетской дисципли­ной — ее рассматривали, скорее, как род литературы. Исторические знания и прие­мы работы с источниками разрабатыва­лись в гуманистической филологии, в пра­воведении, которые были тесно связаны с критическим анализом различных исто­рических текстов. Начало научной кри­тики источников — одна из важных заслуг гуманистов; их призыв «аи {огйез» («к ис­точникам») означал отрицание метода схо­ластики, искажавшей букву и дух антич­ных текстов, стремление выявить истори­ческие реальности, отраженные в докумен­тах.

Труды гуманистов были первичной, зачаточной формой научного знания об истории. Оно было ограничено и условиями эпохи, и социальным положением боль­шинства гуманистов, и общим низким уровнем наук того времени. Воззрения гу­манистов на историю не свободны от влия­ния теологических доктрин. Даже порывая с богословско-схоластическим воззрением, они избегали прямой конфронтации с ним. Интересы историков-гуманистов преиму­щественно не выходили за рамки событий политической и военной истории, деяний отдельных личностей.

Родиной и основным центром гуманиз­ма была Италия. Здесь возникла и достиг­ла наибольшего расцвета гуманистичес­кая историография, сформировались ее ос­новные школы. Однако новое идейно-куль­турное движение захватило и другие стра­ны Европы, развитие которых на исходе средних веков было отмечено социально-структурными сдвигами, связанными с пер­выми шагами буржуазного уклада. В этих странах также возникла гуманистическая историография. Она испытала сильное влияние итальянской, но обретала в каж­дой стране своеобразные, связанные с ее историческими условиями черты.

Изучение истории и научная револю­ция XVIIв. В XVII столетии в идейно-культурной жизни Европы обозначился важный этап, обусловленный новой сту­пенью в процессе становления буржуаз­ных отношений. Правда, их первые ростки в Италии (а также в Испании и Португа­лии) по ряду причин не разрослись, а местами почти заглохли. Исчерпало свои возможности, вступило в полосу кризиса и гуманистическое мировоззрение.

Во второй половине XVI—XVII вв. энергичные усилия по восстановлению своего пошатнувшегося духовного господ­ства предприняла католическая церковь. Стремление укрепить теологические воз­зрения нашло отражение и в области исто­риографии. В XVII и XVIII вв. монахи некоторых орденов, особенно бенедиктин­цы (так называемые мавристы — от конг­регации св. Мавра) и иезуиты (болландисты, по имени одного из церковных эру­дитов Ж. Болланда), развернули большую работу по розыску и публикации истори­ческих документов. Ими было введено в научный оборот много новых источников, они значительно продвинули вперед вспо­могательные исторические дисциплины — палеографию, хронологию, дипломатику, сфрагистику. Однако в плане мировоз­зренческом церковные эрудиты стремились использовать новые исторические мате­риалы и в известной мере выработанные гуманистами приемы исторической кри­тики для укрепления авторитета церкви. Работы, вышедшие из-под пера католи­ческих эрудитов XVII—XVIII вв., были проникнуты теологическим представле­нием об истории.

Тем не менее процесс поступательного развития естественнонаучной и обществен­ной мысли именно в XVII в. поднялся на качественно новую ступень. К XVII сто­летию генезис капиталистических отно­шений в Европе окончательно обрел необ­ратимый характер. Ведущим его регионом стала теперь Северо-Западная Европа — Голландия, Англия, Северная Франция. В конце XVI — начале XVII в. одержала победу буржуазная революция (нацио­нально-освободительная война 1566— 1609 гг.) в Нидерландах. В середине XVII в. произошла Английская револю­ция — первая буржуазная революция «европейского масштаба» (К- Маркс). Все это знаменовало трансформацию (пусть пока еще на региональном уровне) капита­листического хозяйственного уклада в гос­подствующий буржуазный общественный строй, рождение буржуазной цивилизации.

Новая эпоха, предъявлявшая растущий спрос на новые знания, способствовала раскрепощению научной мысли и общест­венного сознания, появлению целой плея­ды блестящих ученых и мыслителей. След­ствием этого стало такое капитальное яв­ление в истории духовной культуры, как научная и мировоззренческая революция XVII в. Фактически ее первые шаги были пройдены уже во второй половине XVI в. Поэтому историки науки говорят иногда о научной революции XVI—XVII вв. И все же в целом оформление и утвержде­ние новой науки, которая стала основой всего здания современной науки, относится именно к XVII столетию.

Следует отметить два важных итога этого беспримерного интеллектуального взлета. Во-первых, благодаря выдающим­ся открытиям Галилея, Кеплера, Декарта, Ньютона и других ученых была создана и всесторонне разработана новая естествен­нонаучная картина мироздания, окончате­льно сменившая средневековое видение мира, основанное на физике Аристотеля и теории движения планет вокруг непод­вижной Земли Птолемея.

Во-вторых, результатом научной ре­волюции XVII в. было коренное обновле­ние метода научного познания. Уже в пер­вой половине XVII в. выступили такие глашатаи новых принципов и методов научного познания, как Ф. Бэкон — «...ро-

доначальник английского материализма и всей современной экспериментирующей науки...» ³, и основоположник рационали­стической традиции в учении о познании Р. Декарт. Естествознание — а именно оно прежде всего олицетворяло науку — стало опытным, широко опирающимся на мате­матику, оснащенным не только математи­ческим аппаратом, но и техническими сред­ствами (телескоп, микроскоп, барометр, термометр и т. д.). Особое значение при­давалось количественным характеристи­кам, к которым сводились и характеристи­ки качественные,— в этом отражалось ме­ханистическое мировоззрение, сложившее­ся в условиях громадных успехов механи­ки и математики.

В мировоззренческом плане результа­том научной революции явилось оконча­тельное отграничение области веры от об­ласти науки. «Последняя для объясне­ния механизма функционирования Вселен­ной практически в идее бога больше не нуждалась. В результате она отныне была из нее изгнана окончательно и навечно» ⁴. Неудивительно, что именно в XVII в. в об­ласти философии получил развитие мате­риализм (идеи Ф. Бэкона, Т. Гоббса, П. Гассенди, Б. Спинозы, Д. Локка), ха­рактерный для начального этапа нового времени. Успехи в развитии естественных наук — математики, физики, астроно­мии, анатомии и физиологии (открытие системы кровообращения), в особенности механики,— оказывали огромное воздей­ствие на изучение общества. Шел «могу­щественный ток к обществоведению от естествознания...» ⁵.

Передовые мыслители XVII в. хотели применить к изучению общества те же принципы, на которых основывались науки о природе, создать такое научное мышле­ние, которое охватило бы в равной мере явления и физического и общественного порядка, выработать научный метод, еди­ный для познания природы и общества. Они утверждали, что общество подчинено определенным естественным законам, ко­торые, подобно законам природы, могут

быть познаны и использованы людьми. Эти идеи были важным и перспективным завоеванием общественной мысли, они явились большим шагом вперед по срав­нению с воззрениями гуманистов. «Новая наука» XVII в. развивалась в полемике с эпигонами гуманизма, догматически от­стаивавшими непререкаемый авторитет античной древности.

Конечно, понимание общественных за­конов мыслителями XVII в. было ограни­чено уровнем знаний и социальными усло­виями того времени. Абсолютизируя един­ство природы и человека, они хотели со­здать общественную науку по точному об­разцу математики и физики («социаль­ная физика»). Для общественных теорий были характерны механицизм (перенесе­ние законов механики на изучение общест­ва) и отсутствие историзма, т. е. идеи развития. Исходным пунктом этих теорий было представление об изолированном человеке вообще, взятом вне исторически конкретного общества. Общество, таким образом, рассматривалось как простая сумма равновеликих единиц-индивидов⁶. Индивиды-монады наделялись определен­ными свойствами, вытекающими из при­роды человека, например стремлением к общению, как полагал голландский фи­лософ и юрист Г. Гроций, или, напротив, отталкиванию, по мысли английского фи­лософа-материалиста Т. Гоббса, который считал, что в исходном, «естественном сос­тоянии» люди вели ожесточенную войну между собою.

Свойства индивида брались в качестве первичных аксиом, из которых и следовало рационалистическим путем вывести законы «социальной механики», или «социальной геометрии», найти ключ к объяснению об­щества в его прошлом и настоящем. Объе­динение людей-индивидов в общество, воз­никновение государства и права мысли­тели XVII в. (Гроций, Спиноза, Гоббс,

³Маркс К-, Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 2. С. 142.

⁴Барг М. А. Эпохи и идеи... С. 304.

⁵ Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 25. С. 41.

⁶ В данном случае, отмечал Е. А. Космин-ский, «научная мысль декларирует то, что совер­шалось развитием нового буржуазного общест­ва, разрывавшим прежние общественные связи, прежнюю иерархию, разлагавшим сословное феодальное общество, вносившим начала инди­видуализма» (Косминский Е. А. Проблемы анг­лийского феодализма и историографии сред­них веков. М., 1963. С. 399).

Локк и др.) объясняли как результат «об­щественного договора». Законы государ­ства, полагали они, должны строиться на основе «естественного права», которое вытекает из «природы человека» и соответ­ствует разуму. Общественный порядок, который большинство передовых мыс­лителей считали наиболее отвечающим природе человека и естественному праву, представлял собой, по существу, буржуаз­ное общество.

Важной вехой в развитии обществен­ной, в том числе и исторической, мысли была Английская революция. Она необы­чайно остро поставила перед ее современ­никами коренные вопросы о власти и собст­венности. В ходе революции, несмотря на ее теологическую идейную драпировку, развивались теории естественного права (оно рассматривалось как творение «со­здателя»), договорного происхождения власти и народного суверенитета. Острая социальная борьба революционной эпохи заставила задуматься о ее материальных основах, о значении отношений собствен­ности в жизни общества. Дж. Гаррингтоном, одним из идеологов индепендентов, была выдвинута мысль о том, что формы государства, его законы и учреждения зависят от распределения собственности в обществе, «баланса владения землей». Идейный защитник народных низов Дж. Уинстэнли считал частную собственность на землю главным источником социального зла, историю ее возникновения в Англии связывал с нормандским завоеванием, а вопрос о земле считал основным вопросом Английской революции.

Однако творцы научной революции XVII в., прокладывая новые пути в поз­нании природы и общества, мало интере­совались конкретной историей и редко занимались ею. Более того, создатели новой науки относились скептически к историографии своего времени. Р. Декарт и картезианцы вообще отрицали возмож­ность достоверного знания в истории. Очень скептически оценивал познаватель­ные возможности тогдашней истории из­вестный французский философ и публи­цист П. Бейль, автор популярного «Исто­рического и критического словаря».

Такое отношение к написанию исто­рии в основном было связано с тем положением, в котором она оказалась в усло­виях научной революции XVII в. Создан­ная в ходе ее новая наука обосновала цен­ность аналитического мышления, опытный характер научного познания, необходи­мость математического выражения и экс­периментальной проверки его результатов. Между тем историография оставалась по своему типу в основном повествователь­ной, лишенной научно-аналитического начала. Несмотря на неутомимые усилия эрудитов по систематизации и публикации источников, сочинения исторических писа­телей носили компилятивный характер. По целям, которые перед нею ставились, историография была морализирующей и поучающей и оказывалась, по существу, чуждой тому новому способу научного мышления, который возобладал в течение

XVII в. в естественных науках и общест­воведении (в наиболее развитой тогда его части — политической науке, учении о государстве и праве).

В целом научная мысль XVII в. раз­рабатывала главным образом теорети­ческие проблемы обществоведения. Ее значительными завоеваниями были поста­новка вопроса о возможности естествен­нонаучного изучения общества, попытки открыть общественные закономерности, хотя они и предпринимались на рациона­листической и умозрительной основе. Об­щественные теории передовых мыслителей того времени сыграли большую роль в развитии не только социологической мыс­ли, но и историографии. Они оказали очень сильное влияние на те сдвиги в историчес­кой науке, которые произошли в XVIII сто­летии, в век Просвещения.

«Философская история» века Прос­вещения.В течение XVIII в., особенно во второй его половине, в передовых стра­нах Европы, а также в Северной Америке, развитие капиталистических отношений ускорилось. Оно выходило уже на качест­венно новые рубежи: в 60—80-е годы

XVIII в. в Англии началась промышленная революция. В середине и второй половине столетия в странах Европы обострялись социальные противоречия, нарастало ши­рокое общественное недовольство фео­дально-абсолютистским «старым поряд­ком» (в Англии — господством олигар­хии). «Набатным колоколом» прозвучала

победа первой буржуазной революции (Войны за независимость) в Северной Америке. В этих условиях в XVIII в. (в Англии — уже в конце XVII в.) широко развернулось идейно-культурное движе­ние, вошедшее в историю под названием Просвещения. В социальном аспекте оно отражало крепнувшее самосознание бур­жуазии и антифеодальные чаяния народ­ных масс.

XVIII век — это время дальнейшего интенсивного развития естественных наук. Наряду с математикой, физикой, астро­номией значительные успехи были достиг­нуты в области химии, биологии, геологии (открытия и идеи Эйлера, Гюйгенса, Лап­ласа, Франклина, Ломоносова, Бюффона, Ламарка, Лавуазье). Естествознание с его стремлением к рациональному, точному знанию играло большую роль в духовной атмосфере XVIII в. Оно было широко по­пулярно в образованных кругах; писатели-просветители, «философы» охотно шту­дировали Ньютона и изучали математику.

Однако в условиях века Просвещения общественное внимание было сосредото­чено особенно на вопросах социально-по­литического характера; это активизиро­вало и усилия в области научного познания общества. Лидирующую роль в разработке проблем обществоведения играла фило­софия — XVIII век недаром вошел в исто­рию как «век философии»; на новые рубе­жи вышли наука о государстве и праве, политическая экономия (во второй поло­вине столетия вместе с трудами физиокра­тов и Адама Смита возникла классичес­кая буржуазная политэкономия). Век Просвещения явился этапом и в развитии исторической мысли и историографии.

Воззрения просветителей на общество восходили к теоретическому наследию пе­редовых мыслителей XVII в. Продолжая заложенную ими традицию, просветители стремились разработать единый научный метод познания природы и общества, вклю­чить явления общественной жизни в еди­ную цепь изучаемых наукой закономер­ностей. Идею общественной закономернос­ти они также трактовали преимущественно механистически. Представление о неизмен­ной «природе человека» бралось за основу, из которой пытались вывести главнейшие законы общественной жизни. Теории «естественного права» и «общественного договора являлись важнейшими компонентами историко-социологических построе­ний просветителей.

Однако во взглядах на общество они (в особенности материалисты Дидро, Голь­бах, Гельвеции) сделали существенный шаг вперед. Естественнонаучной основой их философских воззрений наряду с меха­никой, физикой, математикой становятся медицина, физиология и биология. В отли­чие от мыслителей XVII в., которые упо­добляли общественные законы законам движения простых физических тел (их при­тяжение, отталкивание и т. п.), они стре­мились также выявить специфические мо­тивы общественного поведения человека, обусловленные особенностями его биологи­ческой и духовной природы.

Просветители, в отличие от творцов научной революции XVII в., живо инте­ресовались историей и специально зани­мались ею. Почти все крупные мыслители Просвещения были не только философами, социологами, но и, в той или иной мере, историками. Поэтому в общем потоке про­светительской литературы историография в собственном смысле слова занимала зна­чительное место. Просветителями были созданы опыты универсальной всемирной истории, поставлены проблемы преемст­венности и взаимодействия культур Запада и Востока (Вольтер, Гердер). Они разра­батывали национальную историю евро­пейских государств, обращались к исто­рии Азии и Америки ⁷, изучали античность и средние века, приступили к исследова­нию нового времени, т. е. XVII—XVIII вв.

Средствами истории просветители хо­тели доказать неразумность феодального средневекового порядка, ложность церков­ной идеологии, в истории они искали школу политического опыта. Наконец, большое значение просветители придавали ее ди­дактическим задачам — роли в граждан­ском воспитании: «История должна быть школой морали и политики» (Мабли).

⁷ Большое влияние на расширение круго­зора исторической мысли оказали экспедиции путешественников XVIII в. и их географические открытия, дальнейшее расширение известного европейцам земного пространства, в особен­ности наблюдение иных, отличных от европей­ской, цивилизаций.

Ставя перед историей вполне опреде­ленные общественные задачи, просвети­тели в то же время стремились обновить и расширить ее познавательные возмож­ности. Они хотели создать научную, «фило­софскую» историю в противовес чисто опи­сательной. К изучению исторического про­шлого просветители применили вырабо­танные наукой XVII—XVIII вв. новые тео­ретические принципы, привнесли в исто­риографию аналитические методы рацио­нализма.

Просветительская историография до­вела до конца начатое гуманистами пре­одоление теологической интерпретации истории. Общественные явления и собы­тия она объясняла естественными стрем­лениями и «интересами» людей, их страс­тями, мнениями, предрассудками и ошиб­ками.

Просветители предложили новое пони­мание самого предмета исторической науки. История для них — не только арена деятельности королей и героев, а прежде всего история цивилизации и человечества. Поэтому они вовлекли в сферу ее изучения историю культуры в широком смысле, исто­рию нравов, народонаселения и т. д. Для многих из просветителей характерен инте­рес к истории промышленности, торговли, технических усовершенствований. Осоз­нание важности материальных условий в жизни человека вело к тому, что в исто­рических взглядах некоторых из них про­бивалась материалистическая тенденция.

Воззрениям большинства просветите­лей был присущ исторический оптимизм, убеждение в возможности бесконечного совершенствования человеческого рода. Почти не известная докапиталистическим эпохам идея прогресса родилась вместе с развитием капитализма, успехами миро­вой торговли и естественных наук. Основы концепции общественного прогресса были заложены в XVII в. Но только в XVIII в. она обрела широкое общественное звуча­ние, стала предметом специального иссле­дования. Просветители (Вольтер, Тюрго, Гердер, Кондорсе) разработали буржуаз­ную теорию прогресса, который рассмат­ривали как поступательное развитие куль­туры, нравов, наук и искусств, промыш­ленности, техники, торговли. В понимании исторического развития человечества у

некоторых представителей просветитель­ской мысли (особенно ярко у Руссо) наме­чались элементы историзма и диалекти­ческого подхода к истолкованию истории. В целом определяющей силой человечес­кой истории просветители считали прежде всего разум, просвещение, сознательную деятельность законодателей и правителей. Взгляды большинства просветителей на историю, проникнутые рационализмом, были, по существу, чужды историзму, т. е. идее развития в той ее форме, как она будет обоснована в исторической мысли первой половины XIX в. Поскольку исход­ным началом их взгляда на общество и его историю было представление об абстракт­ном человеке с присущей ему неизменной человеческой природой, они не смогли уви­деть в истории реального исторического человека (т. е. человека, рассмотренного в условиях места и времени) в конкретных общественных формах его существования. Как правило, просветители не видели в истории органического, т. е. не зависи­мого от сознательной воли отдельных лю­дей процесса смены объективно обуслов­ленных этапов развития ⁸. Неудивительно,

⁸ Особое место в историко-социологической мысли XVIII в. занимают идеи итальянского мыслителя Джамбаттиста Вико, нашедшие от­ражение в его произведении «Основания новой науки об общей природе наций» (1725). Пред­метом его труда является «Идеальная история вечных Законов, соответственно которым дви­жутся Деяния всех Наций в их возникновении, движении вперед, состоянии упадка и конца...» (Вико Д. Основание новой науки об общей при­роде наций. Л., 1940. С. VIII). Вико трудно отнести к просветителям в собственном смысле слова; в его взглядах причудливо сочетаются рациональное и теологическое начала (в исто­рии он усматривал «промысел Провидения», в философии истории — «рациональную граж­данскую теологию»). Но идеям Вико присущ историзм, которого не хватало рационалисти­ческим построениям XVII—XVIII вв. Вико кри­тиковал господствовавшую в естественноправовых учениях его времени идею о неизменной человеческой природе. Люди, доказывал он, прошли долгий путь развития, прежде чем стали теми разумными существами, которых брали за образец сторонники теории естественного права и общественного договора. Историю Вико рас­сматривал как живой органический процесс и пытался обнаружить присущие ему закономер­ности. В человеческой истории он выделял три последовательно сменявшие друг друга ста­дии — божественную (догосударственную, ког­да возникают семья, религия, письменность, зачатки права), героическую (период господ­ства аристократии и ее ожесточенной борьбы с плебейством) и человеческую (господство развитого человеческого разума, демократи­ческого правления, расцвет городов). В даль­нейшем наступают упадок, возвращение к вар­варству, и исторический процесс начинает новый цикл. Но развитие каждого такого цикла начи­нается с более высокой ступени. Таким образом, восприняв восходящую еще к античности идею исторического круговорота (циклизма), Вико, по существу, выдвинул своеобразную концеп­цию исторического прогресса, развивающегося по спирали. К. Маркс был знаком с трудом Д. Вико и находил в нем «немало проблесков гениальности» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 30. С. 512).

23

что в ходе борьбы с феодализмом и теоло­гией многие из них объявляли средневе­ковые порядки порождением невежества и варварства, возникновение религии свя­зывали с сознательным обманом народа попами и т. д.

Социологические и исторические идеи представителей буржуазного крыла Прос­вещения отражали и социальные пределы их кругозора. Под идеальным обществен­ным порядком, основанным на естествен­ных правах человека, они имели в виду в конечном счете идеализированное бур­жуазное общество. Полагая, что главным условием его установления являются про­свещение и законодательная деятельность

мудрых правителей, они приходили к вы­воду, что активным движущим началом исторического прогресса выступают только просвещенные верхи общества. К массо­вым народным движениям, восстаниям прошлого и настоящего они относились настороженно.

Мыслители, принадлежавшие к демо­кратическому крылу Просвещения, под­черкивали противоречивость буржуазной цивилизации и буржуазного прогресса и выступали с их критикой (Мандевиль, Руссо и др.), доказывали неизбежность глубоких социальных противоречий в об­ществе, основанном на частной собствен­ности (Мелье, Мабли).

Глава 1