II. НАЧАЛО ЭПОХИ ИМПЕРИАЛИЗМА 3 страница

Идеи «социальной кооперации» были естественным развитием идеа­лов радикальной антимонополистической мысли, но на их формирование оказали также влияние идеи фабианского социализма, с которым был зна­ком Ллойд. Ллойд обращался с идеями радикальной антимонополистиче­ской критики к низам американского общества. Он отказывался прово­дить различие между целями пролетариата, разоряющихся сельских и городских мелких собственников, которые, как полагал Ллойд, в равной степени заинтересованы в обобществлении монополий. На протяжении двух десятилетий он боролся за объединение всех антимонополистических сил: социалистов, фермерских альянсов, профсоюзов, «национализато-ров», сторонников единого налога. Ллойд резко критиковал Де Леона за сектантство, нежелание участвовать в широких антимонополистических движениях. Особенно успешно проходила деятельность Ллойда в Илли­нойсе в 1894 г., где были заложены основы союза популистов и рабочих на уровне штата. В конце жизни Ллойд закономерно пришел к решению о вступлении в Социалистическую партию США.

Социальная концепция Ллойда при всей ее радикальности не содер­жала альтернативы частному предпринимательству и частной собствен­ности. Высшим достижением радикально-демократической мысли явилось творчество Э. Беллами, который связал решение проблемы монополий с упразднением самой капиталистической собственности. Социально-утопи-

103 Lloyd H. D. Wealth Against Commonwealth. N. Y., 1894. p. 512.

104 Ibid., p. 323.

105 Lloyd H. D. Lords of Industry. N. Y., 1910, p. 255.

106 Lloyd H. D. The New Consciens or Religion of Labor. 3rd ed. L., 1893. p. 17.

I. ОТ СВОБОДНОЙ КОНКУРЕНЦИИ К ГОСПОДСТВУ МОНОПОЛИЙ

АНТИМОНОПОЛИСТИЧЕСКИЕ ВЫСТУПЛЕНИЯ ФЕРМЕРОВ

ческий роман Беллами «Взгляд назад» (1888) взбудоражил Америку, его по праву называли «Хижиной дяди Тома» капиталистического общества, он породил целое движение за национализацию. Впечатляюще даны в книге картины будущего коммунистического общественного устройства США.

Беллами прошел этап критики «позолоченного века» с позиций, близ­ких фермерским. Он писал о государстве новоявленных королей индуст­рии как о «феодализме нового времени», называл иллюзорной политиче­скую демократию в США. О его политических взглядах свидетельствовал также исторический роман «Герцог Стокбридж», где с симпатией изоб­ражалось фермерское восстание Даниэла Шейса 1786 г.

Позднее Беллами, подобно Ллойду, пришел к выводу о невозможности и даже нежелательности возвращения к временам свободной конкурен­ции. Он считал, что концентрация производства резко повышает его эко-номическую эффективность, и в своем романе подчеркивал, что экономи­ческие условия перехода к новому обществу подготавливаются самими развившимися трестами.

В Новом Мире, описанном Беллами в утопическом романе, государст­во, превратившись по существу в общенациональный трест, становится собственником земли и средств производства. Оно контролирует всю экономическую жизнь общества. Ушли в прошлое губительная конку­ренция, опустошительные кризисы, безработица, осуществлен главный принцип справедливости — полное экономическое равенство граждан. В новом обществе, подчас по военному регламентированном и уравни­тельном, резко возросли социальные функции государства: забота о здо­ровье, образовании и престарелых.

Изображая Новый Мир, Беллами, несомненно, опирался на традиции утопического социализма, которые получили немалое развитие на амери­канской почве (колонии оуэнистов, фурьеристов и т. д.). На него также оказали влияние принципы так называемого этического социализма, имевшего определенное родство с фабианством. Важнейшую идейную основу миропорядка общества будущего составляла «религия солидарно­сти». Беллами принципиально расходился с социалистами в определении исторических сил, призванных сыграть решающую роль в переустройстве общества. Руководящую роль он отводил просвещенной интеллигенции. Беллами также верил в возможность мирного, эволюционного («без горя и слез») перехода к новому обществу.

«Национализаторские» клубы, возникшие под влиянием идей Беллами и имевшие целью пропаганду принципов национализации, быстро рас­пространились по стране. В начале 90-х годов, в пору наивысшего подъ­ема движения, их было 150, а число членов — 500 тыс.

В тесном взаимодействии с «национализаторами» выступали христи­анские социалисты. Общество христианских социалистов, созданное в 1889 г. в отличие от правого крыла движения — социального христианст­ва, стремившегося сгладить наиболее вопиющие противоречия капитализ­ма, ставило целью ликвидировать капиталистическую систему. Социа­лизм, по их представлениям, логически вытекал из претворения в жизнь первоначальных принципов христианства. Большое место в деятельности общества занимал рабочий вопрос. Руководитель общества конгрега-ционалистский священник У. Блисс являлся также видным деятелем ОРТ, а позднее членом СРП.

Общность взглядов «национализаторов» и христианских социалистов существовала не только в сфере конечных целей и средств борьбы, но и ближайших требований. В программе Общества христианских социали­стов в качестве первого шага предусматривалась национализация же­лезных дорог, телеграфа и телефона. Блисс был одним из организаторов первого «национализаторского» клуба в Бостоне и называл это движение социальным выражением христианства ¹⁰⁷. В свою очередь, Беллами был членом редколлегии журнала «Дон» («Dawn»), печатного органа христи­анских социалистов.

Хотя Беллами не анализировал аграрные проблемы, его идеи имели успех в регионах, ставших центрами популистского движения, на Сред­нем Западе и в Калифорнии. Сторонники Беллами горячо поддержали создание популистской партии, стали ее составной частью и способство­вали ее радикализации. (Из немногим более 1300 делегатов съезда 1892 г. в Омахе 300 входили в клубы «национализаторов»¹⁰⁸). Своей первоочередной задачей клубы провозгласили национализацию «естест­венных» монополии: железных дорог, телеграфа, телефона, банков, а также лесной и угледобывающей промышленности¹⁰⁹. В 1892 г. глав­ные требования «национализаторского» движения вошли в программу популистской партии. Общество христианских социалистов также при­ветствовало образование популистской партии и присоединилось к вы­двинутой ею программе. Блисс полагал, что по мере развития движения программа популистов будет углубляться в социалистическом духе¹¹⁰.

Белламисты составили левое, радикально-демократическое крыло в ан­тимонополистическом движении, их основополагающие принципы имели социалистическую ориентацию. Сам Беллами отрицал какую-либо связь своих идей с марксизмом и никогда не употреблял термин «социализм», но среди его последователей было немало социалистов (вопреки уста­новкам руководства СРП, запрещавшим членам партии участвовать в по­пулистском и «национализаторском» движениях). Школу «национализа­торского» движения прошли или испытали сильное влияние идей Беллами многие видные руководители социалистических партий: Д. Де Леон, Ю. Дебс, Дж. Гарриман, Дж. Уэйленд (редактор газеты «Эпил ту ризн»).

При оценке антимонополистической тенденции конца XIX в. легко увидеть ее ограниченность. Мелкобуржуазные идеологи придерживались идеалистических взглядов и, следовательно, в мировоззренческом отно­шении были далеки от марксизма. Но в борьбе против монополий пози­ции марксистов и мелкобуржуазных критиков объективно совпадали. Американские антимонополисты подметили многие социально-экономиче­ские и политические последствия монополизации и дали толчок новому демократическому направлению в американской общественной мысли.

107 Nationalist, 1889. Aug.. p. 97.

108 Супоницкая И. М. Антимонополистические выступления в США конца XIX в.—
В кн.: Американский ежегодник, 1974. М., 1974, с. 251.

109 Беллами 9. Общественное движение, возникшее в Америке под влиянием книги
«Через сто лет». СПб., 1892, с. 227.

110 Dawn, 1891, Oct., p. 2; Nov., p. 3.

Глава шестая ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА

1. ОТ ПАНАМЕРИКАНИЗМА К ДОКТРИНЕ ОЛНИ

В последние десятилетия XIX в. тресты и монополии все более опре­деляли политический курс США. Возникшая финансовая олигархия, как и в крупнейших державах Европы, не довольствуясь господствующим по­ложением во внутренней жизни страны, стала проявлять растущий инте­рес к внешним рынкам и «заморским» территориям. Соответственно ме­нялась и внешняя политика федерального правительства. В последней трети XIX в., когда почти все «неосвоенные земли» в мире с их населе­нием и ресурсами уже оказались захвачены европейскими колониальны­ми державами, американские экспансионисты задались целью присвоить то, что удастся, что еще осталось после территориального раздела мира.

Экспансионистская политика имела свою экономическую, социальную и идейную основы. К началу XX в. в США насчитывалось 445 промыш­ленных трестов, среди которых выделялись могущественные группы Рокфеллера и Моргана. Объем выпускаемой в стране продукции был намного больше, чем в Великобритании, и составлял половину объема продукции всех европейских стран¹. Рост производства сопровождался значительным расширением экспорта. Если в 60-х годах XIX в. вывоз товаров из США еще не превышал импорта, то в 1876 г. стоимость экспорта американских товаров впервые превзошла сумму импорта. Так, с 1877 по 1900 г. стоимость экспорта в Англию выросла с 346 млн. долл. до 534 млн.; соответственно в Германию — 58 млн. и 187 млн.; Фран­цию — 45 млн. и 83 млн.; Канаду—37 млн. и 95 млн.; на Кубу— 13 млн. и 26 млн. долл. С 80-х годов экспортная продукция США зна­чительно выше объема импорта и в 1900 г. исчисляется суммой в 2 с лишним раза большей, чем в 1877 г. (соответственно 1394 млн. и 645 млн.) ².

Особенно быстро увеличивался вывоз изделий основных отраслей ин­дустрии. Из США экспортировались корабли, паровозы, продукция ма­шиностроения. Среди господствующей буржуазии усилились требования тех групп, которые стремились к получению новых рынков и сфер при­ложения капитала за пределами США. Национальная ассоциация про­мышленников открыто добивалась расширения экспортной торговли. Гу­бернатор штата Огайо У. Маккинли, который со временем станет прези­дентом США, в 1895 г. в выступлении перед делегатами учредительного съезда этой ассоциации настаивал на создании условий для расширения сбыта промышленной и сельскохозяйственной продукции, требовал «ино­странных рынков для избыточной продукции, которая переполняет наши

1 Зубок Л. И. Очерки истории США (1877—1918). М., 1956, с. 167.

2 Historical Statistics of the United States. Colonial Times to 1970. Wash., 1975, p. 903—

904.

ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА

рынки» ³. Стремление к торговой экспансии сопровождалось усилением тенденции к территориальным приобретениям, примером реализации ко­торой стало сначала экономическое подчинение Гавайских островов, а за­тем их прямой захват Соединенными Штатами ⁴.

Огромные суммы, накопленные за счет эксплуатации трудящихся масс страны, капиталисты США в расчете на еще большее увеличение прибылей стремились инвестировать за рубежом, в менее развитых стра­нах, где издержки производства были ниже (дешевые сырье и земля), а ставки заработной платы — мизерными. Проявлением тенденции к экс­порту капитала явились инвестиции 2 млн. долл. банкирским домом Морганов в перуанские горнорудные разработки еще в 70-е годы. Но тогда подобные капиталовложения носили спорадический характер. Толь­ко на рубеже 80—90-х годов активизировался процесс экспорта американ­ского капитала. К 1900 г. зарубежные инвестиции США составляли: в Мексике — 185 млн. долл., Канаде — 150 млн., на Кубе — 50 млн., в Южной Америке — 45 млн.; Европе — 10 млн., в странах бассейна Тихого океана — 5 млн. долл.

Ленин писал: «Пока капитализм остается капитализмом, избыток ка­питала обращается не на повышение уровня жизни масс в данной стра­не, ибо это было бы понижением прибыли капиталистов, а на повыше­ние прибыли путем вывоза капитала за границу, в отсталые страны» ⁵. Действительно, история свидетельствует, что одной из причин, воздей­ствовавших на формирование курса внешней политики США в конце XIX в., были выгодные зарубежные капиталовложения. Инвестиции США предпринимались в различных направлениях, однако еще с определен­ной осторожностью. Наибольший интерес проявлялся к Мексике, Кубе и Гавайским островам. Эти материальные предпосылки экспансии нало­жили существенный отпечаток на основные направления внешней поли­тики США.

Однако колониальную экспансию США существенно тормозили два фактора. Во-первых, ни по армейским кoнтингентам, ни по флоту, что было особенно важно, США еще не могли соперничать с ведущими евро­пейскими державами. Во-вторых, в США существовал обширный внут­ренний рынок, и некоторые категории буржуазии не были заинтересова­ны во внешнеполитической экспансии. Отношение к осложнившимся про­блемам внешней политики в условиях новой, империалистической эпохи, к активизации экспансионистских устремлений было неоднозначным. На рубеже веков демократы, противопоставляя себя республиканцам с их одержимостью захватами заморских владений, выдвинули курс на торго­вую экспансию, получивший название «дипломатии доллара», которая в XX в. эволюционировала в неоколониализм.

Многочисленные антиимпериалистические выступления в США в по­следние десятилетия XIX в. продемонстрировали несогласие масс с внеш­неполитическим курсом как демократической, так и республиканской партий, которые, сменяя друг друга, выдвигали альтернативы, неизменно Устраивавшие только господствующий класс буржуазии, те или иные его круги. В силу этого США не могли развернуть политику колониальных

3 Цит. по: Дементьев И. П. Идейная борьба в США по вопросам экспансии (на рубе- же XIX—XX вв.). М.. 1973. с. 43.

4 Куропятниk Г. П. Захват Гавайских островов США. М., 1958, с. 220—221.
5 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 27, с. 360.

захватов на других континентах в 70—90-е годы XIX в. в таких мас­штабах, как Великобритания, Франция и Германия, и сосредоточили внешнеполитические акции на соседних районах — в странах Южной Америки и на территориях в Тихоокеанском бассейне.

Внешнеполитические планы США, несмотря на нюансы, в целом сво­дились к достижению следующих политико-стратегических целей в этих районах: не допустить расширения «заморских владений» европейских держав; по возможности ослабить позиции европейских держав иукре­пить позиции США в Карибском море и во всей Латинской Америке; приобрести морские базы в Тихом океане как опорные пункты на под­ступах к Азии.

Курс на вмешательство в жизнь соседних государств, проводимый в соответствии с известной доктриной Монро, в конце XIX в. правящие круги США подкрепили, в частности, возникшим ранее, но активизиро­вавшимся в это время панамериканизмом. Основой панамериканизма ста­ло крепнувшее еще с начала XIX в. стремление латиноамериканских стран объединиться протпв колониального гнета Испании. Выдвигая те­зис о «единстве интересов» всех государств Западного полушария, пан-американисты ссылались на их географическое расположение, взаимоза­висимость экономики, сходство политических систем и исторических судеб⁶. Исходя из этого пропагандировалось тесное сближение всех стран Северной и Южной Америки в политической, экономической, со­циальной и культурной областях, хотя объективно между ними во всех отношениях существуют значительные различия.

США, добиваясь экономической и политической гегемонии над Аме­риканским континентом, задались целью подчинить движение панамери­канизма своим империалистическим интересам, направить его на обеспе­чение условий, выгодных для США и неблагоприятных для их европей­ских соперников.

Мотивируя «приверженность» панамериканизму, в Вашингтоне дема­гогически заявляли, что созываемые под эгидой США периодические съезды представителей латиноамериканских государств якобы осуществ­ляют «мечту Симона Боливара», умалчивая, что последний выступал за совместное решение спорных проблем, поддержание мира в Западном полушари, дискуссии на основе равноправия, был противником засилья США. Как со временем выразительно сказал один влиятельный арген­тинский деятель, «в Южной Америке нет никакого панамериканизма, он существует только в Вашингтоне» ⁷.

Пока по экономическим показателям США не опередили европейские державы, пока не начался процесс перемещения центра мировой промыш­ленности из Великобритании в Соединенные Штаты, о котором писал Ф. Энгельс⁸, госдепартамент мог рассчитывать только «на равенство в правах» с англичанами в Центральной Америке, некогда зафиксирован­ное договором Клейтона—Булвера (1850). По мере укрепления экономи­ческих позиций в мире наиболее экспансионистски настроенные круги в

6 Подробнее о генезисе панамериканизма см.: Антясов М. В. Панамериканизм: Идео­логия и политика. М., 1981. См. также: Smith J. Illusions of Conflict. Anglo-American Diplomacy Toward Latin America, 1865—1896. Pittsburgh (Penn.), 1979, p. 42.

7 Цит. по: North American Review, 1913, Dec, p. 788.

8 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 19, с. 272.

ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА

стране все активнее добивались установления гегемонии США на Латиноамериканском континенте.

Методы открытого давления и угроз вооруженного вмешательства были опасны для самих США, еще не располагавших достаточными си­лами, чтобы противодействовать какой-либо из держав Европы. Доктрина же панамериканизма, призывавшая к проведению «единого американско­го» курса, стала удобной формой противодействия политике европейских держав, одним из инструментов борьбы Соединенных Штатов против своих конкурентов в Латинской Америке, и в первую очередь против основного соперника, каким в конце XIX в. была Англия⁹. К этому вре­мени такие молодые капиталистические страны, как США и Германия, значительно опередили Британию по темпам и объему промышленного производства, теснили ее на мировых рынках, а отдельные американские и германские монополии проникли даже на внутренний и колониальные рынки Великобритании. Однако объем английской торговли и капитало­вложений в Южной Америке на рубеже 80—90-х годов значительно пре­вышал объем товарооборота и инвестиций США. Примечательно, что вы­теснение Великобритании с Американского континента началось не в эко­номической, а в политической сфере созывом первой Межамериканской конференции в Вашингтоне в 1889 г.

Официальное предложение правительства США, разосланное в 1881 г. всем странам Западного полушария,— рассмотреть способы предотвращения войн на континенте — президент Артур был вынужден отменить из-за так называемой Тихоокеанской войны между Чили и Перу. Призывами к миру государственный департамент прикрывал свои усилия по обеспечению монополиям благоприятных условий для внешне­экономической экспансии. Он заявлял, что США преследуют две главные цели: предотвратить войны в Новом Свете и содействовать увеличению экспорта США в Латинскую Америку.

Подготовка конференции растянулась на восемь лет. Идея созыва конференции не сразу получила поддержку наиболее влиятельных дело­вых и политических кругов в США. Прежде всего за нее выступали мо­нополии, непосредственно заинтересованные в эксплуатации латиноаме­риканских природных ресурсов, прокладке железных дорог п т. п. («Мортон, Блисс энд К⁰» и возглавляемая финансистом А. Шипхердом компания по добыче селитры в Перу «Сентрал Америкэн пасифик рэй-луэй энд транспортейшн» и др.). Выразителями их интересов были спи­кер палаты представителей С. Рэндолл, бывший президент У. Грант, сенатор Г. Блэр. Однако «ортодоксальные» республиканцы во главе с Ч. Артуром и видным деятелем этой партии Ф. Фрелингхойзеном, а тем более лидеры демократов предостерегали, что жесткий курс в отношении Англии и чрезмерная активность в Латинской Америке чреваты для США серьезными осложнениями.

В 1882—1884 гг. в конгрессе обсуждались проблемы созыва конферен­ции в целях оживления торговли США с Южной Америкой. После эко­номических потрясений 1882—1885 гг. в стране усилились требования кругов, выступавших за расширение рынков сбыта и сфер приложения

9 О соперничестве США с рядом европейских держав за контроль над Карибским . бассейном см.: Langley L. D. Struggle for the American Mediterranean. United Sta­tes—European Rivalry in the Gulf-Caribbean, 1776—1904. Athens, 1976, p. 136—163.

капитала в Латинской Америке, куда США поставляли только аграрную продукцию, а в 80-е годы стали экспортировать и промышленные товары (текстиль, обувь, бумагу и т. п.). Изучить возможности расширения экс­пансии правительство поручило специальной миссии, направленной во все страны материка формально для подготовки межамериканской кон­ференции. Миссия настоятельно рекомендовала созыв такой конферен­ции. Обе палаты конгресса приняли соответствующее решение, президент Г. Кливленд в мае 1888 г. подписал его, а государственный секретарь Т. Байярд направил приглашения всем правительствам латиноамерикан­ского региона. Предложенная участникам повестка дня вызвала значи­тельные разногласия, но в конечном счете, когда первая Межамерикан­ская конференция ¹⁰ открылась 2 октября 1889 г. в Вашингтоне, в ней приняли участие США и все страны Латинской Америки, за исключе­нием Доминиканской республики, которая была недовольна отказом США ратифицировать договор о взаимном благоприятствовании, согласо­ванный в 1884 г.

На конференции председательствовал инициативный защитник инте­ресов крупного капитала государственный секретарь Дж. Блейн, «аме­риканский Бисмарк», как его называли в США, деятель, постоянно доби­вавшийся гегемонии США в латиноамериканской торговле.

Делегация США, возглавляемая бывшим сенатором Дж. Б. Гендерсо-ном, почти полностью состояла из видных промышленных и финансовых магнатов. В нее вошли владелец текстильных фабрик и председатель Про­текционистской лиги США К. Блисс, шахтопромышленник и банкир с крупными капиталами в железнодорожном бизнесе Г. Дэвис, состоятель­ный и влиятельный делец Ч. Флинт, текстильные фабриканты в банкиры Дж. Хэнсон и Т. Кулидж, миллионеры Э. Карнеги и К. Студебеккер.

Выдвинутый Блейном проект создания Межамериканского таможен­ного союза не встретил поддержки участников конференции ввиду на­стороженной позиции ряда делегаций и закулисного воздействия британ­ской дипломатии, особенно на представителей Аргентины и Чили. Затра­ты США на полуторамесячное турне делегатов по стране, организованное после первого же дня работы конференции, и расчеты расположить уча­стников к «северному соседу» оказались напрасными. План образования таможенного союза ассоциировался у латиноамериканских делегатов с политикой Бисмарка, которую тот проводил в Германии «железом и кровью», а боязнь ослабления связей с Европой дополнялась страхом пе­ред слишком явным намерением США установить контроль над торговлей п финансами государств Южной Америки.

Предложенный США договор об арбитраже подписала лишь половина участников, а в итоге не ратифицировало ни одно правительство. Един­ственным практическим последствием Вашингтонской конференции яви­лось учреждение Международного союза американских республик в це­лях взаимного обмена экономической информацией. Его постоянный орган (Коммерческое бюро) размещался в Вашингтоне п был фактически под­чинен госдепартаменту США ¹¹.

10 До 1948 г. конференции американских республик, периодически созывавшиеся с 1889 г.. официально назывались: Международная конференция американских госу-

дарств. иногда — Панамериканская.

11 Со временем (в 1910 г.) это бюро было переименовано в «Панамериканский союз».

ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА

На исход первой Межамериканской конференции, закончившейся 19 апреля 1890 г., наложила отпечаток политика британских, германских и французских капиталистических кругов, которые видели в экспансио­нистской программе США угрозу своим интересам в Южной Америке и особенно весьма крупным инвестициям в железнодорожном строительстве. И тем не менее, несмотря на ограниченность итогов, эта конференция явилась ощутимым ударом США по позициям Англии в Южной Амери­ке поставила под вопрос доминирующий статус англичан. Итак, панаме­риканизм в сочетании с экспансией, прикрываемой доктриной Монро, стимулировал призывы к расширению разнообразных связей для обес­печения господства США в Западном полушарии.

Проникновение США в Латинскую Америку отнюдь не ограничива­лось применением дипломатических средств. Как в 80-е, так и в 90-е годы XIX в. США неоднократно прибегали к прямому использованию военных контингентов ¹². Возросшую агрессивность американского капи­тализма продемонстрировали предпринятые в эти десятилетия под раз­личными предлогами вторжения войск США на территорию Колумбии, Аргентины, Чили, Бразилии, Никарагуа, Мексики и других государств Южной Америки.

Выдвинутое соответственно обстановке конца XIX в. идеологическое обоснование проникновения монополий США в Латинскую Америку было довольно откровенным. В историю оно вошло как доктрина Олни, кото­рая была изложена в ноте государственного секретаря Р. Олни, адресо­ванной 20 июля 1895 г. правительству Великобритании в связи с пер­вым венесуэльским конфликтом (1895—1896).

Под прикрытием фраз о защите малых американских государств от вмешательства со стороны европейских держав Р. Олни фактически про­возгласил намерение США вытеснить Англию и другие европейские дер­жавы из Нового Света, установить там безраздельно свое главенство. Какой бы то ни было европейский контроль над американской террито­рией Р. Олни в этой резкой по тону и объемистой ноте (Кливленд на­звал ее «двадцатидюймовкой») объявлял «абсурдным и нелепым». Истол­ковав применительно к требованиям империализма доктрину Монро, Р. Олни тем самым провозгласил политику силы главным методом в от­ношениях США не только с соседними странами на Латиноамериканском континенте, но и с европейскими державами.

Формально поводом для выдвижения доктрины Олни послужил мно­голетний пограничный спор между Венесуэлой и Британской Гвианой. Там вдоль границы обнаружились богатые золотые россыпи, и обе стра­ны стали взаимно претендовать на половину сопредельной территории. США выступили против Англии, якобы защищая «малую» страну — Ве­несуэлу, п потребовали передать пограничный спор на арбитраж, ут­верждая, что Британия своей позицией нарушает доктрину Монро. В действительности мотивы США определялись стремлением экспансио­нистов утвердиться в Южной Америке, поддержать интересы монополий, начавших проникновение в Венесуэлу. В этом отношении ставшее пред­метом спора устье р. Ориноко имело для США стратегическое значение:

12 La Feber W. The New Empire. An Interpretation of American Expansion, 1860—1898. Ithaca, 1963, p. 134.

I. ОТ СВОБОДНОЙ КОНКУРЕНЦИИ К ГОСПОДСТВУ МОНОПОЛИЙ

ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА

господство над ним давало контроль над торговыми путями в глубь континента.

Доктрина Олни была призвана заставить трепетать перед США не только Англию и соперничающие державы Европы, но и сами латино­американские государства, интересы которых якобы отстаивали США. «В настоящее время,— указывал Р. Олни в ноте,— Соединенные Штаты практически являются сувереном на этом континенте и их воля — за­кон...» В числе других причин американской гегемонии особо отмечалось то обстоятельство, что «неограниченные ресурсы США наряду с изолиро­ванным положением делают их хозяином обстановки и практически не­уязвимыми перед лицом любого государства или всех их вместе» ¹³.

Такая явно империалистическая интерпретация доктрины Монро со­держала для государств Латинской Америки не меньшую опасность, чем политика британских капиталистических кругов. На состоявшемся в 1896 г. в Мехико конгрессе представителей Эквадора, Гондураса, Мекси­ки и других стран присвоение Соединенными Штатами роли хозяина всего Американского континента и вмешательство их во внутренние де­ла суверенных государств получили решительное осуждение. Как под­черкнул В. И. Ленин в «Тетрадях по империализму», «южноамериканцы восстают... против того толкования доктрины Монро, что-де Америка — североамериканцам. Они боятся Соединенных Штатов и хотят самостоя­тельности» ¹⁴.