В жанре и в духе пьесы, но она лишает режиссера необходимых

Сюжетных и психологических загадок, материал может исчерпать

Себя на первых минутах представления.

Товстоногов по-своему ≪обходит≫ эту сложность —верный

Себе, он ставит психологический гротеск, ищет внутренних

Обоснований каждому поступку. Его интересуют не сами махинации

С дефицитной резиной, не уголовщина, а фантасмагория,

Циничная бездуховность, предел падения персонажей шукшинской

Истории. Он полностью разделяет авторский гнев —до ненависти,

До побеления пальцев, но хочет еще растолковать нам

Психологию героев, раскрыть ее в действии.

В спектакле все идет естественно, по нормальной логике,

но первая посылка в логической связи —ложная: они не за тех

Себя принимают. Непрерывный хохот зала сопровождает драму

Утраченных иллюзий. Таким богатым, таким уверенным в своей

Житейской хваткости, в своем практическом уме, в своей даже

Философии —все им дается с большим трудом. Трудно спеть

песню. ≪Не вышла песня, не сладилась≫,—комментирует знакомый

Голос Василия Макаровича Ш у к ш и н а . Трудно понять друг

Друга —общение никак не налаживается. Трудно даже пиджак

надеть: Аристарх впопыхах, с сильного похмелья надел вместо

пиджака брюки. Трудно снять эти злосчастные брюки: Е. Лебедев

Показывает своего рода эстрадный шедевр. Трудно выпить

Рюмку водки —руки дрожат. Тут Е. Лебедев снова разворачивает

целую пантомиму: он долго борется со стаканом, с собственными

Руками, прижимает край стакана, чтобы не стучал,

Наконец, при помощи полотенца удалось притянуть стакан

И руку к губам. Все т р у д н о . . .

Жену уговорить тоже не смогли, даже угроза убийства не

Подействовала. Кое-как обманули, да и то подозреваю, что героиня

Э. Поповой просто сама устала от непривычного напряжения

И позволила себя обмануть.

По квартире развешаны ленты серпантина —праздник жизни

Тут празднуют, но, как оказывается, трудно даются на этом торжестве

Самые простые и естественные вещи.

Гротеск здесь выражен через действие, он в самом способе

актерского существования. ≪Победители≫ жизни оказываются

Амебно элементарными человечками. Последовательно и жестоко

Отнимает режиссер у них какие-либо иллюзии. Финальный

выход милиции тут, собственно, уже не нужен: следствие

И суд провел сам режиссер. Присутствовавшие с одобрением

Встретили приговор.

Нетрудно установить связи природы режиссерского замысла

≪Энергичных людей≫, его гражданского пафоса со спектаклем

≪Балалайкин и К0≫, но важно отметить, что в своем существе,

В защите духовности, в протесте против морального опустошения