Часть II. Освоенческая политика России в отношении крымскотатарского этноса

Третья связка: разрушение — период 1-й мировой (театр военных действий не коснулся полуострова) и Гражданской войн, последующие террор и голодомор, невероятные изменения во всем социальном устройстве общества (с 1914 по 1924 годы) и преобразование — период Крымской АССР: советизация, коллективизация, индустриализация (с 1924 по 1941 годы).

(Период разрушения прекрасно проанализировали в своей книге Зарубины [16] , на нее мы и будем ссылаться.)

Результаты Гражданской войны оказались для Крыма неутешительными: «Большая часть промышленных предприятий была или закрыта, или разграблена, или функционировала на словах. Стояли Керченский металлургический завод, аэропланный завод Анатра в Симферополе, едва вытягивал треть своей мощности Севастопольский морской завод [17]. Таял рабочий класс — его численность упала в семь раз[18]. Посевные площади сократились на одну треть, урожайность зерновых — в два раза [19]…»

Тем не менее, 1-я мировая и Гражданская войны не изменили структуру этнического состава населения Крыма.

Поэтому процесс СК-переработки был продолжен.

В 1921 году победитель в Гражданской войне определился. Казалось, для Крыма напасти окончились, но полуостров, как замечают Зарубины, «по сравнению с соседней Украиной еще неплохо сохранился», поэтому то, что не завершили мировая и гражданская войны и связанные с ними массовые миграции (по наполнению Крыма разноликим людом и чудовищной перетасовке населения), было продолжено практикой террора: «Начались массовые экзекуции. Истребляли в тюрьмах, чаще — вывозили сотнями за черту города… и там расстреливали, топили в море, больных и раненных убивали прямо в госпиталях, прилюдно вешали.»[20] Террор в основном коснулся городского населения. Миграционные волны также меняли в основном состав городского населения.

Пришло время «взяться» за село — и тогда начался голодомор. Грянули климатические катаклизмы: невиданная за предшествующие полвека засуха 21-го года, нашествие саранчи и проливные дожди 22-го[21]. Положение усугубила безграмотная и беспощадная политика Крымревкома: у селян было выбрано все подчистую. Первой наступление голода почувствовала цыганская беднота (не прикрепленная к земле и не имеющая запасов). Затем настала очередь татар, имевших в горном Крыму минимальные земельные наделы. В ноябре 21-го были зафиксированы первые смертельные случаи. Пик трагедии — март 1922 года, когда масса голодающих была предоставлена сама себе. «Стадия эта отличается полным расстройством всех моральных начал и установленных законов человеческого общежития: идут повсеместные грабежи, кражи, убийства и мошенничества. Бандитизм, как один из спутников голода, дошел до высшей точки развития»[22]. Голод разбудил эпидемии тифа и каннибализма. «Ужасы голода начинают принимать кошмарные формы. Людоедство становится обычным явлением: в Бахчисарае семья цыган зарезала 4-х детей и из мяса сварила суп… В Севастополе на рынке валяются трупы, причем милиция отказывается их убирать… В Карасубазаре регистрируются 25-30 смертных случаев ежедневно… Люди от голода лишались рассудка.[23]« Весной 22-го Крым оказался перед лицом полного распада общественных связей[24].

Характерно, что голод в Крыму длился дольше, чем в других регионах страны. С осени 22-го он вновь начал набирать силу, а в декабре голодало уже до 40% населения. Крым оставался единственным голодающим регионом страны Советов. Общее число погибших оказалось порядка 100 тыс.чел. — это 15% населения на 1921 год. Голодомор унес больше жизней крымчан, чем обе войны.

Окончательное «переформатирование» сельского уклада было завершено проведением тотальной коллективизации, в результате чего были уничтожены не только частные хозяйства, но и вакуфная система, бывшая крайне важной для удержания мусульманского характера землепользования.

Четвертая связка: разрушение — период Великой Отечественной войны, с 1941 по 1944 годы, с ее вначале превентивным переселением более ста тысяч крымчан, в том числе всех немцев [25], геноцидом и депортациями фашистского режима, сталинскими депортациями крымских татар, болгар, греков, армян и малочисленных итальянцев и преобразование — период послевоенного советского развития региона, с 1944 по конец 1980-х годов.

Разрушения этого периода носили столь чудовищный характер, что послевоенный Крым можно назвать чем-то совершенно новым (мытарства крымских татар в этот период описаны в следующей главе).

Преобразования.В 1959 году удельный вес русских в Крыму возрос до 71,4% — это был и остается самый высокий показатель количества этнических русских в истории региона; более половины украинцев своим родным языком называли русский; можно с уверенностью констатировать, что практически все население полуострова к тому времени стало русскокультурным. Таким образом, преобразования достигают такого уровня, что «географический анклав» не только понижается в административном статусе (с автономной республики до области), уравниваясь с другими территориальными единицами хоумленда[26], но и передается в состав другой республики (из РСФСР в УССР).

Кратко отметим: массовым (но избирательным) порядком меняется топонимика[27], осуществляются грандиозные инвестиции в ВПК, что позволило некоторым авторам назвать «почти-что-остров» «непотопляемым авианосцем», достигает своего пика развитие инновационного комплекса: авиа-космический сектор, новинки сельского хозяйства и Северо-Крымский канал; наконец, достигает своего апогея массовая рекреация (в конце 1980-х в Крым прибывает на отдых до 10 млн. рекреантов в год).

Пятая связка (текущая): разрушение (в социо-культурном смысле — украинизация, в экономическом — деградация и стагнация, в демографическом — старение) — постсоветский период, с 1991 года и на некоторую перспективу, и преобразование — пока в будущем, причем достаточно не определенном.

Разрушения этого периода, с точки зрения возможностей сменяющегося СК-стандарта, минимальны. Да, упала урожайность, но не настолько, чтобы привести к голоду; да, сократился рекреационный поток, но не настолько, чтобы не позволять рекреационным баронам обогащаться, а прибрежному населению — «летом год кормить»; да, снизились объемы промышленного производства, но не настолько, чтобы вызвать массовый исход населения в другие, более благополучные регионы (хотя отхожий промысел в сторону России в Крыму, как, впрочем, и на всей Украине возродился). Наконец, да, в Крым вернулись крымские татары, но при этом никто не привнес ни новый стандарт расселения (магистральное расселение — новинка в рамках существующего стандарта), ни ведения хозяйства, ни новых предпринимательских схем (все это — постсоветский культурный фон).

Преобразование. Принципиальный вопрос — кто станет СК-лидером новой волны освоения? — остается открытым.

Важно понимать, что «разрушение» — это не только войны (хотя войны и различного рода массовые насилия, как-то: геноцид, депортация или этноцид — самые эффективные средства для решения подобных задач), а «преобразование» есть не всякое «созидание», а лишь с учетом привносимого стандарта. Нет возможности привнести стандарт — не будет и никакого созидания, что сегодня и происходит в Крыму (когда СК-лидер не выявлен) или на Балканах, на территории Сербии и Косово (в отличие от Хорватии и Словении, где на вопрос «кто в доме хозяин» ответ давно найден, а, следовательно, сложился принципиально иной инвестиционный климат).

[1] Николаенко Д. Социо-культурные миры. Том 2. Формирование европейской буферной зоны.

[2] По другому источнику, часть из тех, кто вернулся на родину, смогли сделать это якобы по приказу Потемкина.

[3] 12-13 тысяч греков бежали в Крым из Турции, спасаясь от геноцида в годы 1-й мировой войны (их называют «новогреками»). На полуострове греки жили небольшими компактными группами рядом с болгарами, русскими, украинцами, татарами и др. в городах и 398 селах и деревнях, занимаясь преимущественно огородничеством, бахчеводством, табаководством и торговлей, а также виноградарством и рыболовством. В 1939 в Крыму проживало 20.652 грека.

[4] Крым: Путеводитель. — Симферополь, 1914.

[5] Крым: Путеводитель. — Симферополь, 1914.

[6] Кабузан В.М. Русские в мире. Динамика численности и расселения (1719-1989). Формирование этнических и политических границ русского народа. — СПб, 1996.

[7] Крым: Путеводитель. — Симферополь, 1914.

[8] Данные 1917 года.

[9] Зарубин А.Г., Зарубин В.Г. Без победителей. Из истории гражданской войны в Крыму. — Симферополь: Таврия, 1997. — со ссылкой на Москвича Г.

[10] По данным 1890 гг., фабрик и заводов насчитывалось около 200. — Крым: Путеводитель. — Симферополь, 1914.

[11] С прокладкой в Крым железной дороги получают второе дыхание южнобережные местечки. Так, Алушта становится и климатическим курортом. Землевладельцы строят в городе дачи, дома для приезжих, рестораны. В 1902 Алушта была преобразована в заштатный город, в ней проживало 2.800 человек, а к 1914 — уже 5.800, имелось 52 гостиницы, ночлежный дом на 200 мест.

[12] Крым: Путеводитель. — Симферополь, 1914.

[13] Крым: Путеводитель. — Симферополь, 1914.

[14] Зарубин А.Г., Зарубин В.Г. там же (из Крым: Путеводитель. — Симферополь, 1914).

[15] Крым: Путеводитель. — Симферополь, 1914.

[16] Зарубин А.Г., Зарубин В.Г., там же.

[17] Интересно, что постперестроечные сводки практически ничем не отличались: мало ли крупнейших предприятий полуострова, чьи мощности в эти годы были задействованы едва на треть?

[18] Опять же, в настоящее время численность рабочего класса упала куда сокрушительнее, после фактического уничтожения индустриального производства на полуострове.

[19] Интересно, насколько урожайность зерновых упала в наши дни по сравнению с советским периодом?

[20] Зарубин А.Г., Зарубин В.Г., там же.

[21] Зарубин А.Г., Зарубин В.Г., там же.

[22] Крымское Экономическое совещание // Зарубин А.Г., Зарубин В.Г., там же.

[23] Зарубин А.Г., Зарубин В.Г., там же.

[24] Характерная ситуация для последующего введения «новой морали».

[25] По некоторым свидетельствам крымских старожилов, выселение немцев из степного Крыма за пределы полуострова имело место уже в 1939 году.

[26] С точки зрения формального признака (устранения национальных особенностей населения полуострова), упразднение автономного статуса — вполне закономерный шаг, но этот шаг также свидетельствует о том, что уровень СК-переработки Крыма действительно достиг определенной планки.

[27] Сегодня в Крыму существует удивительная смесь топонимов: несколько исторических слоев — античности, средневековья, русского периода освоения. Фактически сохранились те тюркские топонимы, которые к этому времени закрепились в поэтическом и мифологическом словаре — несмотря ни на какую «враждебную» политику Советов. К тому же, по существующей международной практике, не менялись названия географических объектов — рек, водопадов, горных вершин и т.д., — в то время как населенные пункты с замещенным населением подверглись переименованию.

Часть II. Освоенческая политика России в отношении крымскотатарского этноса

Основное население Крыма на всем протяжении XVIII века составляли крымцы с ногайцами (тогда еще не слившиеся в единый этнос; крымцы к последним относились так же, как оседлые казанцы — к кочующим башкирам). Их численность все это время зашкаливала за 90%. Греки, армяне, евреи, караимы, крымчаки и др. этнические группы, а также появившееся в самом конце века, после аннексии Крыма, русские и украинцы (на тот момент мало чем друг от друга отличавшиеся) составляли каждый в отдельности в общем-то незначительный процент населения полуострова. В XVIII веке численность населения Крыма, сменившего своего СК-доминанта, с неизбежностью сократилась.

Таб.3. Численность и этнический состав населения Крыма в XVIII веке (тыс.чел. / %) [реконструирована по данным, собранным Кабузаном]

* 55 тыс. душ мужского пола (вместе с караимами и евреями). В конце 1783 г. было учтено всех — 56,8 тыс. душ м.п.

** 39,1 тыс. душ м.п., таким образом крымские татары (с небольшим числом казахов) составляли 84,1% всех жителей Тавриды.

*** известно, что цыгане во времена ханства подверглись исламизации (ассимиляции) и потому могли при подсчетах приписываться к титульной нации (татарам).