Бичевание кнутом

На четвертый день игуменья снова сказала мне, что предстоит епитимья, и мы стали спускаться глубоко вниз под монастырем в другую темную комнату. Мы шли через туннели (общая их длина под монастырем составляет 56 километров), и в комнатах, которые мы прошли, не было света, кроме света свечей. Она провела меня в большую камеру для епитимий, идя рядом со мной рука к руке и нога к ноге, с опущенными глазами.

При мерцающих свечах я увидела в комнате обычные статуи Иисуса и Марии. Там был также большой крест длиной два с половиной метра, сделанный из тяжелой, необработанной древесины, лежащий на боку. Около его подножия она взяла меня и начала снимать с меня одежду, раздев до пояса. Потом она согнула мое тело над крестом, дернула меня за руки вниз под ним и надежно прикрепила их к моим коленям, под крестом.

Здесь я должна была начать проливать свою кровь, как это сделал Иисус на Голгофе. Ранее мне сказали, что я буду проливать свою кровь ради потерянного человечества, но они никогда не давали мне ни малейшего представления о том, каким образом это будет сделано.

Теперь я узнала один из многих способов, как это происходит. Двум другим монахиням дали кнуты бичевания, сделанные от шести кожаных ремней, прикрепленных к деревянной ручке. На концах ремней было много острых, зубчатых кусочков металла. Они начали методично бить меня этими жестокими орудиями до тех пор, пока моя голая плоть не разодралась полностью от сотен порезов, и моя кровь не разлилась по всему полу.

Я извивалась и корчилась, как могла, но не было спасения от беспощадных, огненных укусов безжалостных кнутов. Позвольте мне сказать, что они выполнили надо мной свою работу полностью, и я была в огне ужасной боли и агонии. Рыдание и крик не останавливали их, они не были тронуты жалкими мольбами о пощаде. Они были хорошо обучены и совершенно бездушны, и я была поглощена морем боли и ужасного отчаяния. Это было невероятно, но это происходило. Я думала, что избиение никогда не остановится. Я была беспомощна и полностью без защиты.

Игуменья освободила мои руки с моих колен после того, как я перешла в стенания, страдая неимоверно, и она была удовлетворена, что я пролила достаточно крови за это время. Она приложила к моим ногам лекарство, но не купала меня и не лечила множество кровоточащих ран на моем теле. Она просто швырнула мне мою одежду, и я была вынуждена работать весь день до 21:15 того вечера. Излишне говорить, что день был одним из мук, но никто, казалось, не замечал. С отвратительным ужасом я поняла смысл учений, которые получила, что Бог осчастливен этой епитимью и другими страданиями. Это должно было сделать нас святыми.

Тот день был для меня сущим адом, но это было только начало сотен подобных дней. Когда настала ночь, я стояла в камере перед своей кроватью, где мы должны были раздеваться спиной друг к другу. Я не могла снять одежду. Окровавленные одежды высохли и плотно застряли в зияющих ранах. Прошло несколько ночей, прежде чем я смогла снять их, и это была мучительная и кровавая процедура. Во время приема пищи я не была голодна из-за ужасного страдания, которое переносила.