На коленях по ступенькам

Другим излюбленным наказанием было заставить нас ползти по проходу вверх и вниз десять раз, стоя на коленях. После того, как я сделала это пять или шесть раз, мои колени начали трястись. Истощив силы, я не смогла продолжить, но рухнула в обморок. Игуменья грубо потрясла меня, поставила меня на колени и повелела мне возобновить ползание. Я отчаянно пыталась завершить задание. На следующий день она могла приказать мне снова сделать то же самое, и на этот это привело к сдиранию струпьев с моих ободранных коленей, еще большим синякам и разрывам.

Это типичные муки и пытки, которым маленькие монахини подвергались день за днем, год за годом. Нет никакой пощады, только бессердечная жестокость, и это умножает и усиливает тоскливую безнадежность и отчаяние, которое охватывает весь монастырь.

Взгляд Бога на епитимьи

Нам постоянно говорили, что такие епитимьи доставляют удовольствие и приносят счастье Богу, Который смотрит вниз на наши горе и страдания и с одобрением улыбается. Хотя в это было трудно поверить, язычники, которые не знают лучшего, просто верят тому, чему их учат. Никогда не читая Библию, мы не могли узнать правду.

Большинство из нас воспитывались в римско-католическом учении и традициях и были вырваны от семьи и друзей в раннем возрасте. Требовалось время для того, чтобы страшная правда и обман впитались. Когда это произошло, это произвело то, что атеисты возненавидели все, связанное с Богом или святыми. Тогда порочная ненависть и насилие наполняли разочарованием и озлобляли сердце.

Мытье

В этом монастыре не было ванны, только металлические лошадиные баки для воды, и нам разрешали мыться только по приказанию игуменьи. Даже во время купания я носила свой образок, хотя снимала всю одежду. Нас учили, что в первую субботу после смерти католика Дева Мария спускается в чистилище. Кого бы она ни нашла, носящего образок, всех выпустит. Я была связана этими и другими религиозными баснями и ложью, но не знала ничего лучшего. Меня учили принимать за истину все, что сказала игуменья.

Чистилище

В одной из комнат монастыря висела огромная картина, на которой были изображены все ужасы мучимых мужчин, женщин, детей и даже младенцев в ужасном пламени чистилища. Муки и страдания было так наглядно изображены, что на самом деле казались реальными. Нас приводили туда, чтобы мы длительное время размышляли над муками проклятых. После этой сессии игуменья обращалась к монахиням и говорила, что им лучше пойти и перенести еще одну епитимью, так как те бедные люди умоляли, чтобы избежать ужасного пламени горения.

Было много дней, когда я сознательно жгла свое тело и проливала часть своей крови из-за того, что я была убеждена, что мое страдание поможет избавиться от мук тем несчастным людям. Я часто говорю, что если мессу и чистилище изъять из римско-католической системы, то это лишит 90 % ее дохода, и она умрет от голода. Эта злая вавилонская система истощает средства и живых, и мертвых, чтобы финансировать свое злокачественное распространение по всему миру.

Кельи монахинь пусты, за исключением статуи Девы Марии, держащей младенца Иисуса. Когда я опускалась на острые провода, выстроенных на молитвенных досках, и простирала руки еще и на другие колючие проволоки, я искренне молилась за потерянное человечество. Меня учили, что мои страдания и кровопролитие помогут спасти их. Я верила, что моя бедная старая бабушка будет скорее выпущена из чистилища (наш семейный священник уверил нас, что после смерти она пошла туда) из-за моих страданий. Часто, несмотря на страдания, я специально продолжала быть дольше в этой болезненной позе, горячо надеясь ускорить ее освобождение.

Нас учили, что за каждую каплю крови, которую мы проливали в монастыре, мы должны были на 100 дней меньше провести в чистилище. Когда монахини работали на кухне или в других местах подземелья, они ради этого часто специально ранили себя, проливая кровь. Это было вбито в наше мышление, что, когда мы проливаем свою кровь, когда мы хлестаем и раздираем наши тела, пытаем и мучаем их, мы получаем индульгенцию для себя и других от чистилища. Помните, что в монастыре нет никакой надежды, ничего, чтобы с нетерпением ждать, кроме непрерывной боли, истощения, голода и, наконец, смерти. (Левит 19:28).

Для тех, кто учит истине о спасении через веру в Иисуса Христа и знает чудесную
благодать Божию, это может показаться невероятным, что кто-то может так заблуждаться и быть невежественным. Напомню, что если вас всю жизнь учили чему-то иному, и, если, когда вы были впечатлительным ребенком, вас увезли в монастырь и промывали мозги и, наконец, заточили в монастырь, вы бы тоже не знали ничего лучшего.

Статуи

Потребовалось десять страшных лет в монастыре, прежде чем я, наконец, поняла страшную правду, что я была обманута. Наконец, я убедилась, что Дева Мария, Иисус, Иосиф, Святой Петр и все другие святые были просто бесчувственным металлом, деревянными или гипсовыми статуями. Это был шок, когда я поняла, что они не могут сделать ничего, чтобы ответить на все горячие молитвы, излитые к ним преданными и заблудшими людьми во всем мире.

Удивительно, насколько устойчивой была моя вера во всех этих ложных идолов. Сколько времени потребовалось, чтобы действительно осознать горькую правду о них и обман, из-за которого мы были заманены в ловушку. С горечью, я пришла к убеждению, что если Бог и существовал, то Он, конечно, или был мертв, или Ему не было никакого дела о человечестве. О, сколько часов я и другие потратили всерьез в рыдающих молитвах у ног этих немых статуй. (Иеремия 10:19).

Блуд

Было одно регулярное ежемесячное мероприятие, которого мы всегда боялись, - это посещение монастыря отцом-духовником. Каждый раз это были разные священники, но все они были в основном одинаковыми. Я очень не хотела идти и всегда старалась попасть в задний ряд. Я так долго жила в монастыре, что никогда не буду доверять священнику. Все те, которых я встречала, были гнилые и подлые. Мытарство исповеди иногда занимало весь день. Монахини по очереди приходили в комнату, где ждал священник. Никогда в монастыре я не видела священника, который бы не пил.

Комната была пустой, за исключением неизбежной статуи Девы Марии. Священник восседал на стуле с прямой спинкой, а монахини должны были прийти и встать перед ним на коленях. Если она выходила, будучи не осквернена и не втянута в невыразимый разврат, ей повезло. Никто никогда не прерывал священника и женщину, независимо от того, что там происходило. Одна за другой монахини входили и выходили из комнаты.

В других случаях для игуменьи не было ничего необычного в том, чтобы провести внутрь пьяного священника, который выберет монахиню и возьмет ее с собой в келью для большего пьянства и секса. Игуменья была тяжелой и плотской женщиной, которая родила множество внебрачных детей от священников, и обычно она пила с посетителями. Священник был хорошо накормленным, здоровым и сильным, и жил относительно легкой жизнью, поэтому бедная, ослабленная монахиня не могла противостоять ему, чтобы отбиться от него. Пользуясь ее беспомощностью, он делал все, что ему нравилось, и насиловал ее любым способом, какой выбирал. Не было никого, кто бы защитил и помог ей, и никого даже не заботило то, что ее принуждают к блуду. И-за того, что игуменья запирала келью, не было никакой возможности спастись.

Часто я ухаживала за этими маленькими монахинями после того, как они были жестоко и позорно злоупотреблены. Только недостаток воображения священника мог ограничить вид неуважения, причиняемый жертве. Я видела и испытала все отвратительные, дикие виды похоти, осуществляемые в монастырях. Тело монахини часто рассматривалось так, как будто оно было чем-то таким, чтобы выбросить его вон на попрание свиньям, покрытое десятками синяков и другими отметинами. Люди, которые говорят, что я преувеличиваю, - либо являются священниками, пытаясь подавить правду, либо теми, которые никогда не были в монастырях. Потому что я была там, я знаю истину, которая чудовищна и шокирующа!

Можете ли вы представить страшное положение монахини, противоставшей священнику? Если она недовольна или отказала ему, он жаловался игуменье. Объединившись, эти два злобных ума вместе придумывали, что сделать той монахине, - вещи, которые нормальные умы никогда бы не смогли себе представить. Через день или два после того, как она сопротивлялась священнику, игуменья отзывала ее в сторону, чтобы та еще раз прошла епитимью. Не было никакого выхода, и с замиранием сердца она спускалась вниз, в подземелье, где над ней производилась ужасная расправа, придуманная священником и игуменьей.

Иногда по утрам, когда мы готовились идти на работу, игуменья вызывала десять или пятнадцать из нас. Мы дрожали и тревожились, не зная, в чем дело. Нам никогда не было разрешено задавать вопросы, мы должны были только повиноваться, как бессмысленные машины. Будем ли мы наказаны, отведены в келью для епитимьи или что-то еще? Затем она резко приказывала выстроиться в линию и снять с себя всю одежду. С замиранием сердца мы делали так, как нам говорили. Мы по опыту знали, что будет дальше.

Истощенные от голода и отмеченные многими шрамами, с бритыми головами, мы, должно быть, представляли из себя жалкое зрелище. Поскольку в монастырь не допускались абсолютно никакие зеркала, я понятия не имела, на что стала похожа за все годы моего заключения. Когда я мельком видела других (нам запрещено было разглядывать друг друга) — их изможденные, перекошенные лица, запавшие глаза, выпавшие зубы и скелетообразные от голода тела, я немного могла себе представить, что я тоже так выглядела.

Однажды после того, как мы были раздеты, вошли, пошатываясь, три пьяных священника, похотливо посмотрели на обнаженных девушек, и каждый выбрал себе партнершу, чтобы пойти с ней в келью. Помните, что это монастырь закрытого типа, и священник волен делать все, что угодно, под покровом гнилой религии. Потом этот нечестивый блудник вернется к своей пастве служить мессу и слушать исповеди людей, которых он обманывает в их вере, говоря, что они освобождены от своих грехов. Полный блуда, извращения и порока, он действует, как их бог!

Можете ли вы себе представить, что сделали со мной все эти мерзкие и вредные злоупотребления? Не знаю, кто еще мог питать такую ненависть, обиду и горечь. В своем разуме я снова и снова вынашивала и желала смерти игуменье и другим мучителям. Как я смаковала эти восхитительные мысли о мести и ненависти! Вот что сделал со мной монастырь. До того, как я пришла туда, я не была такой.

После того, как все монахини были сломлены и покорились воле священников, те очень сердились, если мы сопротивлялись чему-либо из того, что они хотели сделать. Часто мы получали удар по зубам от раздраженного пьяного священника. Мои передние зубы были выбиты от ударов кулаком в лицо. Часто нас бросали на пол и пинали в живот.