О ТРАНСНАЦИОНАЛЬНЫХ ЧАСТНОПРАВОВЫХ ОТНОШЕНИЯХ 1 страница

Одна из теоретически интереснейших и издавна привлекающих внимание правоведов проблем - это выявление сущности МЧП и его соотношения с МПП.

Существуют различия, и не малые, в доктринальных подходах к тем или иным теоретическим проблемам МПП. Классическое понимание МПП, границы его действия, однако, довольно определенны. Иное дело МЧП. Понимания самой сущности этого права, его нормативного состава, принадлежности системы МЧП к тому или иному правопорядку весьма разнообразны.

Краткий экскурс в доктрину

Литература по проблеме, как отмечает профессор М.М. Богуславский, необозрима, но им же предпринята успешная попытка представить в сжатом виде аналитический обзор современной отечественной и зарубежной доктрины МЧП. Трудно что-либо добавить к этому обзору, сделанному признанным авторитетом в отечественной науке МЧП, и остается лишь отослать к нему читателя <1>.

--------------------------------

<1> См.: Богуславский М.М. "Международные" и "межобластные" коллизии. С. 18 - 66; Он же. Соотношение международного права и международного частного права // Международное частное право. Современные проблемы. Кн. 1. С. 212 - 230.

Опираясь на доктрину, можно в кратком виде выделить несколько основных направлений в понимании сущности МЧП.

1. Внутринациональная атрибутивность МЧП. Англо-американская доктрина, по сути, включает в МЧП лишь национальное коллизионное право: правовое регулирование выбора права (conflict of laws), а также вопросы подсудности (conflict of jurisdiction) - и таким образом сводит так называемое МЧП в основном к процессуальной проблематике (М. Вольф, А. Дайси, П. Норт, Дж. Чешир - Великобритания; Дж. Биль, Г. Гудрич - США и др.).

Из принципиального подхода к трактовке МЧП в качестве составной части внутринационального права исходит и отечественная цивилистическая школа МЧП. Вслед за основоположниками этой школы Л.А. Лунцем и И.С. Перетерским такого взгляда придерживаются А.Б. Альтшулер, Л.П. Ануфриева, М.М. Богуславский, М.И. Брагинский, Н.Г. Вилкова, И.А. Грингольц, С.А. Гуреев, Г.К. Дмитриева, К.Ф. Егоров, В.П. Звеков, С.Н. Лебедев, А.Л. Маковский, Н.И. Марышева, Г.К. Матвеев, Н.В. Орлова, В.С. Поздняков, М.Г. Розенберг, А.А. Рубанов, О.Н. Садиков и др. При этом ряд авторов выделяют определяющее влияние международного фактора, в том числе основополагающих принципов МПП, на развитие МЧП. Из отечественных международников соглашаются с отнесением МЧП к внутринациональному, в частности И.И. Лукашук, Е.Т. Усенко, Г.М. Вельяминов.

Значение МПП, его общепризнанных принципов и особенно международных договоров в качестве источников МЧП подчеркивают в своих работах и многие зарубежные теоретики (У. Губер, П. Гугенхейм, Ф. Джессуп, Д. Житта, П. Манчини, Ф.К. Савиньи, Б. Уортли, Э. Цительман и др.).

2. Концепция МЧП как составной части "большого" международного права в зарубежной доктрине (с известными теоретическими нюансами: О. фон Бисмарк, Р. Квадри, Ж. Нибуайе, Ф. Суарес и др.) ныне рассматривается скорее как дань исторической традиции. В отечественной науке эта концепция долго сохраняла свои позиции. Ряд отечественных авторов (И.П. Блищенко, Л.Н. Галенская, С.А. Голунский, В.Э. Грабарь, Ф.И. Кожевников, С.Б. Крылов, А.М. Ладыженский, С.А. Малинин, В.И. Менжинский, М.А. Плоткин, И.А. Разумов, М.С. Строгович и др.) писали, что нормы МЧП входят в состав международного права в широком смысле слова.

3. Особняком стоят современные довольно востребованные на Западе теории, прежде всего транснационального права (Ф. Джессуп и др.), нормы которого сосуществуют якобы параллельно с нормами национального коллизионного права, нормами МЧП и которое охватывает все виды отношений, выходящих за пределы данного государства <1>. Это также и теория lex mercatoria (К. Шмиттгофф, Б. Гольдман, П. Лалив, Ф. Кан, Л. Капельманас и др.). Главным изъяном этих теорий является то, что до сих пор не удалось выделить некую общепризнанную достаточно однородную особую систему норм (транснациональных или lex mercatoria) за рамками отдельных внутринациональных или единой международно-публичной правовых систем.

--------------------------------

<1> См.: Jessup Ph. The Present State of Transnational Law. Amsterdam, 1973. P. 339.

Другой своего рода новаторской теорией служит понимание международного экономического права как объединяющего в себе все нормы МЧП, регулирующие международные торгово-экономические отношения, а также внутринациональные нормы, в том числе частного права (Д. Карро, П. Жюйар, Ф. Риго, В. Фикентшер, Г. Эрлер и др.) <1>. При этом международное экономическое право рассматривается и как самостоятельная правовая система, параллельная МЧП.

--------------------------------

<1> См., в частности: Fikentscher W. Wirtschaftsrecht. , 1963; Карро Д., Жюйар П. Международное экономическое право / Пер. с фр. М., 2002. См. также критику: Вельяминов Г.М. Рецензия на кн. "Международное экономическое право" Д. Карро, П. Жюйар // МПЧП. 2002. N 3. С. 59 - 61.

Фактически все подобные теории остаются пока лишь доктринальными, не находя какого-либо правонормативного воплощения как в рамках системы международного права, так и в рамках национальных правовых систем, а посему ограничимся их упоминанием, не вдаваясь в их анализ, представляющий собой особую тему <1>.

--------------------------------

КонсультантПлюс: примечание.

Монография Н.Г. Вилковой "Договорное право в международном обороте" включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2004.

<1> См.: Зыкин И.С. Внешнеэкономические операции: право и практика. М., 1994. С. 212 - 231; Вилкова Н.Г. Договорное право в международном обороте. М., 2002. С. 53, 254 - 262, 267 - 273; Вельяминов Г.М. Международное экономическое право и процесс. М., 2004. С. 39 - 41, 289 - 292, 297.

4. Наконец, в отечественной литературе была выдвинута и особая точка зрения, которую можно определить как своего рода плюралистическую (В.В. Гаврилов, А.Н. Макаров, Р.А. Мюллерсон). МЧП согласно этой точке зрения не входит ни в международное публичное, ни во внутреннее право, но представляет собой некий полисистемный комплекс правовых норм как национального, так и международного права, причем эти нормы одновременно сохраняются и в правовых национальных системах, и в МЧП. В системном отношении, однако, такой подход отнюдь не выглядит теоретически безупречным и приемлемым. Если применима, например, ст. 47 ГК РФ о регистрации брака между гражданами России, то это гражданское право РФ, а если брак заключается с иностранцем, этаже статья - уже из "полисистемы" МЧП? Образно говоря, в первом случае считаем, что говорим прозой, а во втором случае эту прозу считаем уже стихами.

Из довольно беглого обзора доктрины можно, казалось бы, сделать вывод: господствующая на сегодня доктрина исходит из того, что МЧП есть составная часть национальной правовой системы того или иного государства и, согласившись с мнением профессора А.А. Рубанова, что проблема соотношения международного права и МЧП - это просто частный случай проблемы соотношения международного и внутригосударственного права <1>, на этом и закончить рассмотрение вопроса. Однако, хотя МЧП prima facie, по мнению большинства, отнюдь не "международное", термин этот прочно укоренился и в доктрине, и в законодательстве, а главное (именно в отечественной науке), нет должной ясности в нормативном составе этого права. Поэтому представляется оправданным и актуальным подвергнуть анализу всю проблему, что называется ab ovo, оперируя при анализе основными исходными постулатами, отвечающими на вопросы:

--------------------------------

<1> См.: Рубанов А.А. Теоретические основы международного взаимодействия национальных правовых систем. М., 1964. С. 80.

1) что есть право вообще;

2) что такое право в объективном и субъективном смыслах;

3) различие публичного и частного права;

4) понятие системы права.

И наконец, по возможности вооружившись теорией, подойти к лучшему пониманию и МЧП в его соотношении с внутренним национальным правом, и МЧП в соотношении с МПП (еще Цицерон советовал: прежде чем приступать к дискуссии, необходимо определиться с терминологией).

Исходные постулаты к анализу исследуемых проблем

Понятие права

Тема философского понимания права безбрежна, об этом написаны горы ученых трудов. Суждение И. Канта "Noch suchen die Juristen eine Definition zu ihrem Begriffe von Recht" ("Юристы все еще ищут определение своего понимания права") актуально, на наш взгляд, и сегодня <1>. Каких только "начал" не пытались вложить в основу права: сила, цель, интерес, естественная природа, историзм, воля, откровение и т.д. Хотя рассмотрение этой проблемы выходит далеко за рамки настоящего исследования, все же нельзя не коснуться философского понятия феномена права в самом общем виде. Не боясь быть заклейменными в научно-советском "ретроградстве", позволим себе сказать, что рациональное зерно, заложенное К. Марксом и Ф. Энгельсом в "Манифесте Коммунистической партии": "...право есть лишь возведенная в закон воля вашего (имеется в виду буржуазии. - Г.В.) класса...", представляется концептуально верным. Ключевое слово в этом определении - "воля". Именно волей и определяется право. "Право - прежде всего явление психическое. Первоначальным источником права всегда и везде является наше сознание" <2>. И эманация этого сознания, порождающая право, - именно воля. Но что касается воли "класса", здесь за время господства в нашей стране марксистско-ленинской идеологии навязло демагогии больше даже, чем в самом "Манифесте". Думается, объективнее можно было бы говорить о "государственной воле".

--------------------------------

<1> См., например: Черниченко С.В. Очерки по философии и международному праву. М., 2009 (и рецензию на книгу Г.М. Вельяминова (ГиП. 2009. N 10)).

<2> Трубецкой Е.Н. Лекции по энциклопедии права. М., 1917. С. 58; Ильин И.А. О сущности правосознания. М., 1993. С. 226 - 234.

Но что такое "государственная воля"? Воля как таковая - феномен, представляющий собой психофизическое выражение (волеизъявление) вырабатываемого человеческим сознанием хотения, произволения, обращаемого к другому человеку, к людям, от которых требуется, ожидается выполнение обращенной к ним посторонней воли. При этом государственная воля - это, разумеется, не некая мистическая воля абстрактной неодушевленной институции - государства. Государственная воля, во-первых, реально вырабатывается человеком или людьми, которым принадлежит государственная власть; во-вторых, и выражается людьми же, но под "вывеской" государства <1>. Это фактически может быть воля отдельного лица (монарха, диктатора), клана отдельных лиц (в том числе партии, сословной группы), но вряд ли целого "класса" в марксистском его понимании, а тем более всего народа.

--------------------------------

<1> Автор глубоко убежден, что дееспособность, т.е. способность составлять и выражать правозначную волю, присуща исключительно человеку и полностью отсутствует у правоспособных юридических лиц, государств и т.п., волеизъявления от имени которых могут выражаться только через посредство дееспособных физических лиц, людей. Подробнее об этом см.: Вельяминов Г.М. Международная правосубъектность // СЕМП. 1986. С. 81 - 82; Барон Ю. Система римского гражданского права / Пер. с нем. Л. Петражицкого. 3-е изд. СПб., 1909. Вып. 1. С. 81, 84, 110; Советское гражданское право: субъекты гражданского права. М., 1984. С. 13; Теория государства и права / Под ред. С.С. Алексеева. М., 1985. С. 456; и др.

Секрет в том, кому реально принадлежит государственная власть. Право мертво, если исполнение его не обеспечивается принудительно властью, ныне практически реально олицетворяемой повсюду государством. Почему государством? Потому что только государственная власть суверенна (самостоятельна и исключительна), причем в пределах определенной территориальной юрисдикции. Формирование и обеспечение функционирования национального правопорядка - суверенная прерогатива государства. На сегодня государство есть высшая форма общественной организации (организма). A Raison (смысл существования) государства, как и всякого организма, - прежде всего сохранение самого себя.

Право - ничто без властного государственного, при необходимости силового обеспечения его соблюдения. И в этом его принципиальное отличие от морали, нравственности. Если основой морали является общепризнаваемое понимание справедливости, то для права - это порядок, обладающий самоценностью <1>, хотя, увы, никогда еще в истории не совпадавший полностью со справедливостью. Право можно, в нашем представлении, понимать как формализованное самоограничение власти (силы) в интересах обеспечения общественного порядка.

--------------------------------

<1> О праве как "внешнем порядке жизни" см.: Ильин И.А. Указ. соч. С. 56 - 64, 229 и след.

Надежен на сегодня простой постулат: право есть фикция, если оно не обеспечивается государственной властью. Свобода вне права не свобода, но беспредел, анархия, бесправие. Неограниченность свободы - худший враг свободы. Правовые нормы - только те, которые в той или иной форме "освящены" государственной властью и таким образом и обеспечивают, и ограничивают свободу в рамках права.

В связи с этим всевозможные антиэтатистские теории внегосударственных "правовых" систем вроде транснационального права, lex mercatoria, а тем более идеи самодостаточности международного частноправового контракта, якобы могущего служить исчерпывающим "правом" для регулирования возникающих правоотношений (self-contained, lawless contracts), т.е. попытки регулирования деловых отношений исключительно условиями контракта, вне государственно-правового вмешательства, явно таят опасность образования правового вакуума, бесправия, самоуправства. Именно это наблюдается, к сожалению, когда при невыполнении условий частноправовых сделок стороны, не уповая на эффективность государственно-правовых средств, обращаются к самопомощи, к подкупам, к физическим расправам вплоть до заказных убийств. И это особенно вредоносно для государств развивающихся или транзитарного состояния.

Впрочем, сказанное по необходимости в отношении концептуального понимания феномена права отнюдь, разумеется, не претендует на то, чтобы считаться решением в многовековых поисках, о которых, как упомянуто выше, говорил еще И. Кант. Гораздо, кажется, проще и практически важнее с учетом сказанного выше договориться о понятиях права в объективном и субъективном смыслах.

Право в объективном смысле

Представляется самоочевидным, что право в объективном смысле есть совокупность всех юридических норм в рамках того или иного правового порядка (системы).

Сразу же, однако, возникает первый вопрос: что есть "юридическая норма"? Ограничимся наиболее емким определением, выработанным крупнейшими и авторитетными дореволюционными российскими теоретиками права Л.И. Петражицким и Е.Н. Трубецким: "Всякая юридическая норма создает для определенного разряда лиц ряд правомочий, притязаний и вместе с тем заключает в себе требование, повеление, обращенное к другим лицам, чтобы они не нарушали этих правомочий" <1>.

--------------------------------

<1> Трубецкой Е.Н. Указ. соч. С. 84 - 86, 90.

Определение это ценно тем, что оно применимо к любого рода правовым нормам, публично-правовым и частноправовым, императивным, диспозитивным, рекомендательным <1>.

--------------------------------

<1> О рекомендательных правовых нормах см.: Вельяминов Г.М. Конференция ООН по торговле и развитию и международного права // СЕМП. 1969; Он же. О понятии нормы международного права // СЕМП. 1971; Он же. Международное экономическое право и процесс: Учебник. М., 2004. С. 83 - 85. Ср.: Черниченко С.В. Нормы международного права, их создание и особенности сотрудничества // СЕМП. 1979. С. 58; Он же. Теория международного права. М., 1999. Т. 1. С. 49 и след.

Другой вопрос: что есть "правовая система"?

Правовые системы, отрасли, институты и правопорядки

Понятие "правовая система" слишком общо и многозначно. Системой можно назвать в целом все национальное право того или иного государства. Но можно говорить и о системе гражданского права этого же государства или даже о системе, к примеру, норм права аренды и т.д. Гораздо более конкретным представляется понятие юридического института, первичной правовой системной структуры, иначе - сочетания норм объективного права, объединяемых обычно по общему предмету регулирования (например, право купли-продажи товаров или наследственное право и т.п.). Совокупность родственных взаимосвязанных институтов, составляющих вместе целый раздел объективного права (например, гражданское право России), обычно именуется правовой системой или же правовой отраслью (подотраслью). Имеется в виду отраслью в еще более укрупненной самостоятельной правовой системе (пример: внутринациональное право России). В этом последнем случае, когда речь идет о такой самостоятельной общности правовых норм, обычно употребляется все тот же термин "система". Однако более точным было бы использование для этого понятия "правопорядок". Под таковым надо понимать совокупность всех правовых отраслей (систем, подотраслей) и институтов, составляющих вместе цельную, обособленную, взаимоувязываемую и самодостаточную структурированную систему правовых норм в едином властном территориальном юрисдикционном поле.

Следует отметить, однако, что каких-либо строго объективных и общепринятых критериев квалификации "института", "отрасли", "системы", "правопорядка" не существует. Кроме, может быть, весьма нечеткого критерия общности правовых норм по предмету регулирования или по действию в неких территориальных или иным образом организованных пространствах. Но что касается понятия правопорядка, достоверным определительным критерием может служить способность полного правового обслуживания в рамках данного правопорядка всех субъектов права, подпадающих под соответствующую юрисдикцию, включая властное обеспечение соблюдения объективного права при необходимости принудительной силы, причем независимо, автономно от других правопорядков <1>.

--------------------------------

<1> Исходя из изложенного выше понимания представляется, что даже весьма развернутая система права ЕС (европейского права) на сегодня не может рассматриваться в качестве самодостаточного правопорядка, ибо право ЕС пока не действенно вне связи с суверенными, властными правопорядками стран-членов. Очевидно, право ЕС все еще представляет собой регионально-локальную, предметно-ограниченную sui generis отрасль (подсистему) международного публичного права, поскольку концептуально источником права ЕС остаются согласованные властные воли государств-членов и не исключается их выход из правового поля ЕС. Но одновременно право ЕС есть и зачаток, независимо от того, насколько он развит, постепенно формирующегося самостоятельного правопорядка национально-федеративной или конфедеративной направленности. Перипетии принятия Конституции ЕС и Лиссабонского договора наглядно показывают незавершенность становления и неопределенность ориентации развития данной правовой системы.

В мире существует множество внутригосударственных, национальных правопорядков (систем), а также единый международный правопорядок - система МПП <1>. Можно ли с учетом сказанного считать так называемое МЧП полноценным правовым порядком (системой) или же лишь особой отраслью, институтом в рамках того или иного правопорядка? В едином международно-правовом правопорядке (системе), как и в одном из национальных самодостаточных правопорядков, не может быть еще неких равноценных самостоятельных, независимых правопорядков. Таким образом, очевидно, что МЧП есть не самостоятельный правопорядок, а не более чем часть одного из действительных правопорядков - подсистема или отрасль (институт). Но и отрасль должна представлять собой наглядно идентифицируемую совокупность - corpus juridicum, и таковой в основе своей, к примеру, в России можно видеть в разд. VI "Международное частное право" ГК РФ, включая его отсылочные положения.

--------------------------------

<1> См.: Богуславский М.М. Соотношение международного права и международного частного права. С. 212.

Сомнение, пожалуй, может быть связано с существованием нескольких международных конвенций, часто некорректно именуемых "конвенциями международного частного права" (подробнее см. ниже). Это конвенции, прямо ориентированные на унификацию национальных правовых норм, регулирующих частные отношения; в основном это некоторые отдельные гражданско-правовые отношения. Тут есть мотив и "международности", и "частности". Но можно ли эти конвенции собрать вместе в комплекс некой единой правовой системы или даже правовой отрасли (института) в рамках той или иной правовой системы? Очевидно, нет, поскольку сразу возникает вопрос: в какой правовой системе находится этот институт? В системе международного права? В системе национального права?

Если национального (ведь унифицируются именно национальные нормы права), то какого или каких? Исходя из концепции рецепционного действия международных правовых норм в национальных правовых системах (см. об этом ниже), думается, что такой институт надо было бы помещать в те национальные правовые системы, в которых соответствующие международные нормы рецепированы. Но каждая конвенция (а они разные) действует в "наборе" разных стран и, как правило, в подавляющем большинстве стран вообще не действует. Может ли быть самодостаточным такого рода генетически рецепционный правовой институт со столь мозаичной и сугубо избирательной сферой действия как по странам-субъектам, так и по предмету регулирования? Очевидно, нет.

Кроме того, с таким же успехом можно было бы (но вряд ли оправданно) говорить и о неких внутринациональных реципированных из международных конвенций других (кроме МЧП) институтах, включающих и публично-правовые нормы по тем или иным предметам, например по интеллектуальной собственности, по экологии, транспорту и т.д. Более обоснованно, казалось бы, можно было выделять международные конвенции по частному праву в системе МПП, точнее, в его отрасли - международное экономическое право. Но это, однако, совершенно другая правовая система сравнительно с национальными (коллизионного характера) институтами МЧП, с разным corpus juridicum, с разными субъектами права, разными методами регулирования и т.д.

Думается, наблюдаемая тенденция законодательного закрепления МЧП и за рубежом, и в России, а также и обычно-правовая (англо-американская) традиция идут теоретически и прагматически по пути определения этого права в качестве в основном идентичного коллизионному праву (с включением и некоторых иных элементов) и в виде особого института той или иной национальной системы права.

Право в субъективном смысле

Еще пандектное право различало право в объективном смысле (norma agenda - правило действия, предписание) и право в субъективном смысле (jus agendi - право действия, правомочие) <1>. По существу, в таком же ключе трактуется субъективное право и в классической российской теории: "Право в субъективном смысле... есть та сфера внешней свободы, которая предоставляется лицу нормами объективного права... В область права в субъективном смысле входят права, обязанности и юридические отношения" <2>. К такому пониманию, на наш взгляд, трудно что-либо добавить. Самое важное при этом - зависимость субъективных прав и обязанностей от права в объективном смысле, урегулированность субъективных правоотношений объективными правовыми нормами.

--------------------------------

<1> См.: Барон Ю. Указ. соч. С. 13.

<2> Трубецкой Е.Н. Указ. соч. С. 85, 157.

Заметим, что в русском языке, как и в ряде других языков, "право" в объективном и субъективном смыслах терминологически равнозначно (право - рус.; das Recht - нем.). В английском же языке можно различать право в объективном смысле - the law и в субъективном - the right. То же в известном смысле и в латыни (lex или jus).

Право публичное и право частное

В римском праве четко различалось: публичное право обеспечивает пользу, благо государства; частное - пользу индивида (Ульпиан). В принципе такой подход, перекликаясь с концепцией "интереса", выглядит привлекательным и сегодня. Однако в современном объективном праве, в законодательстве квалификации отнюдь не прямолинейны. Например, гражданское право - казалось бы, типичное частное право. Но в ГК РФ можно легко обнаружить огромное количество норм явно публично-правовых (правоспособность и дееспособность лиц, порядок образования юридических лиц, регистрация сделок и т.д.). Это, очевидно, объяснимо и с точки зрения обеспечения пользы государства - упорядочение, стабильность частноправовых отношений.

Советская доктрина МЧП, учитывая принципиальную "частноправовую" фобию социалистической теории права, не склонна была вдаваться в определение понятия частного права и как такового, и в сопоставлении его с публичным правом. За критерий и в этом случае возьмем снова точку зрения классика. Е.Н. Трубецкой пишет: "Нормы частноправового характера не дают указаний, как индивидуум должен пользоваться предоставляемыми (sic! - Г.В.) ему правами, а лишь полагают ему известные пределы, причем в этих пределах отдельное лицо вполне самостоятельно... Нормы публичного права точно определяют, как лицо должно пользоваться своими правами. Соответственно, частное правоотношение (т.е. право в субъективном смысле. - Г.В.) есть то, где частное лицо фигурирует как самостоятельный субъект права; публичное правоотношение, напротив, есть то, где частное лицо фигурирует лишь как подчиненная часть социального целого" <1>.

--------------------------------

<1> Трубецкой Е.Н. Указ. соч. С. 208, 209.

Можно иначе сказать, что частноправовые нормы - это те, которые обеспечивают некую свободу (автономию) воли частным лицам при установлении правовых отношений как между собой, так и с государством. Частноправовые нормы по определению с точки зрения их vis obligandi, диспозитивны или рекомендательны. Публично-правовые нормы преимущественно императивны. Заметим, кстати, что, в частности, в английском, немецком, французском языках право - private, privat, (по-русски буквально: "приватное") гораздо точнее, на наш взгляд, чем русское слово "частное" (можно понимать "частное" как часть некого целого, результат деления и т.д.), передает суть понятия, его приватность, антипубличность, ограниченную замкнутость на конкретных индивидуумах.

Парадокс в том, что пределы свободы (автономии) воли частных лиц, диспозитивность тех или иных норм определяются все равно государственной властной волей, т.е. публично-правовым образом. Сам по себе принцип "разрешено все, что не запрещено", если выражен правонормативно (т.е. если он не моральный, а правовой), тоже публично обусловлен и ограничен, а не определяется некой "природой" человека, не преподан свыше неким промыслом и тому подобным образом в духе естественной школы права.

Гражданин может вступать с государством в договорные частноправовые отношения, поступив, к примеру, служить "контрактником" в армию, но при этом публично-правовые (уставные и т.п.) нормы остаются применимыми. Выбор при призыве альтернативного вида службы ограниченно диспозитивен (свобода воли), но, однако, никаких частноправовых отношений при этом не возникает. Гражданину предоставлен выбор участвовать или не участвовать в выборной кампании, голосовать за того или иного кандидата. Однако опять же при этом не возникают частноправовые отношения. Это публично-правовая диспозитивность, рекомендательность. Надо особо подчеркнуть, что частноправовые отношения ни в коем случае не то же самое, что гражданско-правовые, семейные, трудовые и т.п. Частноправовые нормы и правоотношения присутствуют в этих отраслях права наряду с публично-правовыми.