О ТРАНСНАЦИОНАЛЬНЫХ ЧАСТНОПРАВОВЫХ ОТНОШЕНИЯХ 3 страница

С положением, что "все нормы, регулирующие гражданско-правовые отношения с иностранным элементом", необходимо включать в сферу МЧП <1>, можно было бы, на наш взгляд, в свете утверждения Л.А. Лунца согласиться, только если под сферой МЧП понимать специальную отрасль правоведения - МЧП (см. об этом ниже), но отнюдь не отрасль права в объективном смысле.

--------------------------------

<1> См.: Богуславский М.М. Международное частное право. 5-е изд. С. 25, 74 - 80.

Во-первых, такого рода нормы в разных отраслях права хотя и существуют, но не выделяются в законодательстве специально, тем более в виде особых правовых институтов в качестве применимых именно к отношениям с "иностранным элементом".

Во-вторых, теоретически и практически чуть ли не любая гражданско-правовая (и не только гражданско-правовая) национальная норма может оказаться применимой к отношениям с "иностранным элементом". Главное, во всяком случае, то, что к любым правоотношениям независимо от наличия "иностранного элемента" всегда применимо не некое МЧП (какого государства?), но всегда то или иное конкретное национальное право (его отрасль). Это, в частности, относится и к правовым нормам, находящимся в различных иных, кроме гражданского, отраслях национального права и специально посвященных правовому положению иностранных лиц, семейным, трудовым и иным отношениям с так называемым иностранным элементом. Таковые нормы остаются тем не менее в составе соответствующих отраслей того или иного национального права и системно-законодательно не могут одновременно произвольно включаться в состав расширительно понимаемого МЧП.

Что касается вопросов правового положения лиц, в том числе иностранных, а также международного гражданского процесса <1>, все это относится к регулированию соответствующими материальными нормами, однако не частного, но публичного по своему характеру права в рамках той или иной национальной правовой системы (в таких отраслях ее, как гражданское право, гражданский процесс, административное право и т.д.). И только когда возникает коллизия между национальными правопорядками, в соответствующих случаях для определения применимого права служат национальные нормы, в том числе императивные (например, в гл. 67 "Право, подлежащее применению при определении правового положения лиц" ГК РФ).

--------------------------------

<1> См.: Лунц Л.А. Курс международного частного права. Т. 1. С. 22 - 23, 30 - 32.

Наконец, ratio legis весьма важно отметить, что согласно п. 1 ст. 1186 ГК РФ право, подлежащее применению к гражданско-правовым отношениям, осложненным так называемым иностранным элементом, трактуется, по сути, как объект, определяемый коллизионным способом (на основании международных договоров Российской Федерации; ГК РФ; других законов, предусмотренных п. 2 ст. 3 ГК РФ, а также обычаев, признаваемых в Российской Федерации. Именно это - исчерпывающий перечень коллизионных правовых средств). Но этот объект (материальное право) для коллизионного выявления отнюдь не трактуется в п. 1 ст. 1186 как составная часть МЧП <1>.

--------------------------------

<1> См.: Комментарий к части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации / Под ред. А.Л. Маковского, Е.А. Суханова. С. 307.

Отметим также, что если в круг норм, входящих в российское МЧП, включать и все различные российские материально-правовые нормы, применяемые для регулирования отношений с "иностранным элементом", то аналогично следует трактовать и соответствующие применяемые для регулирования отношений с "иностранным элементом" нормы всех многочисленных иных возможных государств, право которых потенциально может быть задействовано на основе российских коллизионных норм при разрешении споров в России. Но такие иностранные материальные нормы в соответствующих национальных правовых системах (а также и доктринально) со всей очевидностью не будут трактоваться как нормы МЧП соответствующих стран. Иначе говоря, ситуация по меньшей мере выглядит системно неадекватной.

Теория, выдвинутая С.Б. Крыловым и И.С. Перетерским, о принадлежности к МЧП как коллизионных, так и материальных правовых норм, очевидно, не случайно появилась в "нужном месте и в нужное время", а именно в Советском Союзе в 1930-е гг., когда с победой социализма отпали все нормы, регулирующие отношения внутри частнокапиталистического сектора <1>, вполне в русле известного ленинского подхода: "...для нас все в области хозяйства есть публично-правовое, а не частное..." <2>. Подведение национальных советских материальных норм, по сути все же регулирующих частноправовые отношения, под крышу МЧП (института, социалистической теорией не исключавшегося из системы права) означало в те годы своего рода "легализацию" в рамках этого института частных правоотношений. Кроме того, это согласовывалось и с действующей фактически автаркической ориентацией советского права по отношению к праву буржуазных государств. Ни в каких унификационных (с "буржуазным" правом!) конвенциях Советский Союз тогда, естественно, не участвовал <3>. Актуально ли все это ныне?

--------------------------------

<1> См.: Юридический словарь / Гл. ред. С.Н. Братусь. М., 1953. С. 605.

<2> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 11. С. 398.

<3> И.С. Перетерский в 1946 г. откровенно писал, что советская доктрина международного частного права направлена на "правовое оформление деловых гражданско-правовых связей СССР с другими странами" (СГП. 1946. N 8 - 9. С. 29).

К этому следует добавить, что дореволюционная, досоветская доктрина международного частного права в России, напротив, развивалась всецело в русле общепринятого и на сегодня в мире концептуального понимания международного частного права как национального права, регулирующего правоприменительные коллизии, плюс определение правового статуса лиц. См., в частности: Иванов Н.П. Основания частной международной юстиции. Казань, 1865; Брун М.И. Международное частное право. М., 1908. С. 9; Яблочков Т.М. Курс международного гражданского процессуального права.

В связи с этим, очевидно, оправданно с учетом изложенных выше соображений переосмысление сложившегося в отечественной цивилистической доктрине в специфических условиях 30-х гг. XX в. устойчивого расширенного понимания МЧП. Для такого переосмысления имеются основания как в современной российской законодательной базе, так и в явно определившейся международной тенденции ограничения corpus juridicum МЧП в принципе преимущественно коллизионным правом. Надо ли продолжать и далее идти "своим путем"?

3. Международные договоры - третья составляющая МЧП согласно цивилистической школе. Правовое значение включения этих договоров в состав источников МЧП является, на наш взгляд, наиболее проблемным с учетом особенно правового соотношения вообще национального права (в том числе МЧП) с правом международных договоров, в частности так называемых конвенций МЧП, а точнее, конвенций о частном праве.

Разумеется, не только международные договоры, но и общепризнанные принципы jus cogens (суверенное равенство, невмешательство и т.д.) и нормы МПП применимы и в МЧП <1>. Но, во-первых, они согласно ч. 4 ст. 15 Конституции РФ применимы также и в других отраслях и институтах (уголовное право, семейное, патентное и т.д.), т.е. во всей правовой системе Российской Федерации, а не только в ее части (МЧП). Во-вторых, международные конвенционные нормы действуют в национальных правопорядках не "прямо" (через "голову" государств), но опосредованно, рецепционно (в России - на основе Конституции). При этом:

--------------------------------

<1> См.: Богуславский М.М. Международное частное право. 5-е изд. С. 25.

- реципированная норма становится нормой национального права, не прекращая оставаться и конвенционной международно-правовой нормой, но с особым правовым значением: обязанность государств-участников включить и сохранять данную норму в своем законодательстве;

- реципированные нормы сохраняют автономность (неизменяемость) по отношению к внутренней системе права в целом;

- понимание механизма действия конвенционных международно-правовых норм в качестве реципированных в национальном праве относится не только к нормам, рассматриваемым как нормы МЧП, но вообще к любым международно-правовым нормам.

Как уже отмечалось, существует некоторое относительно небольшое число международных договоров, конвенций, направленных на регулирование именно частноправовых отношений. Однако по существу такого рода регулирование, во-первых, распространяется не только на частноправовые, но и на публично-правовые отношения (например, это особенно касается конвенций об интеллектуальной собственности), а во-вторых, соответствующее регулирование осуществляется не "прямо", но рецепционно, что вообще свойственно любым конвенционным нормам, и в этом отношении в действительности нет разницы между применением государствами любых международных договоров. Конвенции о частном праве в этом смысле принципиально ничем не отличаются от иных международных договоров.

Для возможного выделения в рамках национального правопорядка в виде особого (международного) института или отрасли тех норм, которые реципированы из международных договоров унификационного характера важно, казалось бы, то, что эти нормы (будь то частноправовые или публично-правовые) ориентированы исключительно на применение только в международных, точнее - транснациональных (но не во внутренних) отношениях (например, "букет" Конвенций о международной купле-продаже товаров, международном финансовом лизинге и международном факторинге).

Исходя, однако, из этой логики, если выделять тот или иной внутринациональный правовой институт, состоящий из материальных норм, реципированных из международных конвенций по частному праву, на том же основании надо выделять и внутринациональные правовые институты, составленные из материальных норм, реципированных из международных конвенций и по другим публично-правовым отраслям, регулирующим транспорт, иностранные инвестиции, экологию и т.д. Причем у каждого государства в зависимости от участия его в тех или иных конвенциях будут свои соответствующие внутринациональные (с "международной начинкой") институты. Все это может привести только к полной путанице и вовсе не диктуется практической необходимостью. Тем не менее это уже наблюдается в некоторых отечественных учебниках по международному праву <1>.

--------------------------------

<1> Свежий пример: Международное частное право / Под общ. ред. Г.В. Петровой. М., 2011.

Сущность как международно-правовых норм, прямо рассчитанных на урегулирование (в том числе методом унификации) транснациональных частноправовых отношений, так и международно-правовых норм, применяемых для регулирования публично-правовых отношений, дуалистична. С одной стороны, они сохраняют все изначальные свойства норм международного права, и к ним применимы все общие нормы и принципы этого права. С другой стороны, они, будучи реципированы в национальные правопорядки, действуют в качестве национальных норм, но норм автономных, связанных, "иммунных" (однако нельзя сказать, что необратимо иммунных) от произвольных изменений национальными властями <1>. Именно дуалистический характер, в частности, и международно-правовых норм из конвенций о частном праве, понимаемых "цивилистической школой" как нормы МЧП, определяет и их особую роль в национальном праве.

--------------------------------

<1> См.: Лунц Л.А. Соотношение международного договора и внутригосударственного закона в гражданском и трудовом праве // Ученые записки ВНИИСЗ. М., 1968. N 14. С. 226.

Предусматриваемая ч. 4 ст. 15 Конституции РФ принципиальная приоритетность международных договоров нашла четкое отражение и в ГК РФ - разд. VI "Международное частное право", п. 3 ст. 1186: "Если международный договор Российской Федерации содержит материально-правовые нормы, подлежащие применению к соответствующему отношению, определение на основе коллизионных норм права, применимого к вопросам, полностью урегулированным такими материально-правовыми нормами, исключается". Иначе говоря, исходя из п. 3 ст. 1186 не следует "ломиться в открытую дверь" и искать применимое право, когда оно уже полностью обусловлено международным договором.

Между тем в одном из авторитетных комментариев к части третьей ГК РФ п. 3 ст. 1186 трактуется совсем в ином смысле: "Несмотря на то что в разд. VI преобладают коллизионные нормы и кодификация их придает разделу значение свода коллизионного права, в заголовке раздела не следует усматривать основание для ограничения международного частного права коллизионными нормами. Такой вывод не будет соответствовать п. 3 ст. 1186, из которого следует (sic! - Г.В.), что к международному частному праву принадлежат и материально-правовые нормы международного договора РФ, подлежащие применению к гражданско-правовым отношениям, осложненным иностранным элементом" <1>. Однако, как видно из вышеприведенного текста п. 3 ст. 1186 ГК РФ, из него отнюдь не следует чего-либо, что утверждается в только что процитированном пассаже. Напротив, смысл, содержание и название разд. VI ГК РФ дают все основания в целом понимать МЧП России в принципе и преимущественно именно в качестве свода коллизионного права. Хотя в разд. VI, особенно в том, что касается определения правового положения лиц, и наличествуют, как и вообще в гражданских кодексах, отдельные материальные публично-правовые нормы, это само по себе не дает оснований для более чем доктринальной и, на наш взгляд, малоубедительной квалификации МЧП в принципе и целиком в качестве области, "объединяющей материально-правовой и коллизионный способы регулирования" <2>.

--------------------------------

<1> Комментарий к части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации / Под ред. А.Л. Маковского, Е.А. Суханова. С. 307.

<2> Там же. См. также: Богуславский М.М. Международное частное право. 5-е изд. С. 25, 74 - 80.

Важно и то, понимать под регулированием. Коллизионный способ, безусловно, лишь вспомогательный: этим способом только определяется применимое право, а действительное по существу дела регулирование осуществляется материально-правовым способом. Конечно, если некое арбитражное или судебное дело вполне завершалось бы лишь определением применимого права или правового положения лиц, это было бы полноценным регулированием. В действительности, однако, такое определение обычно есть лишь начальная стадия регулирования, по существу стадия хотя иногда и необходимая, но не самодостаточная.

С учетом всего сказанного выше представляется, что corpus juridicum МЧП как самостоятельной правовой системы в его "расширенном" понимании четко определить невозможно. Слишком, с одной стороны, фрагментарны и четко неидентифицируемы национальные нормы, которые могут эпизодически регулировать правоотношения с "иностранным элементом", а с другой стороны, не менее фрагментарны и принципиально избирательны для каждого конкретного государства нормы, регулирующие частноправовые отношения в качестве реципированных из разнообразных двусторонних или многосторонних договоров, конвенций.

Школа международников

Эта школа усматривает основное содержание МЧП в международном договорном праве. "Лишь изучение международных договоров дает содержание подлинного международного частного права", - писал С.Б. Крылов еще в 1930 г. <1>. Нельзя не признать, что если и есть юридически нечто "международное" в нормативном составе так называемого МЧП в его "расширенном" понимании, т.е. выходящего за рамки в основном коллизионного права, то это явно нормы, реципированные из международных договоров, конвенций, причем обычно имеются в виду унификационные конвенции по частному праву.

--------------------------------

<1> Крылов С.Б. Международное частное право. М., 1930. С. 21.

Так называемая международная унификация национального законодательства отдельных государств посредством принятия международных актов отличается от вообще изменений любого национального законодательства в силу действия международных актов (см. выше), во-первых, тем, что унификация (в меньшей степени - гармонизация) <1> имеет следствием не просто изменения национальных правопорядков, но изменения в виде принятия в отдельных государствах одинаковых, в идеале текстуально единообразных правовых норм. Во-вторых, соответствующие унификационные нормы предусматривают их применение обычно только в международных (транснациональных) отношениях, прежде всего в частных торговых отношениях.

--------------------------------

<1> О различиях между унификацией и гармонизацией см.: Вельяминов Г.М. Международное экономическое право и процесс. С. 277.

В унификационных международных актах, и особенно в сфере международной торговли, рецепционное (трансформационное) их качество выражено особо наглядно, определяется самим предметом этих договоров - единообразное установление на взаимной основе отдельных правил в национальных правопорядках. В прикладном значении цель таких унификации и гармонизации - лучшее правовое обеспечение международного торгового оборота на частноправовой основе посредством устранения излишних трудностей при определении и применении в конкретных сделках разнообразных национальных правовых норм и тем самым достижение определенности и надежности таких сделок.

Частноправовые отношения, безусловно, могут иметь и весьма обычно имеют "международный" (точнее, транснациональный или даже трансграничный <1>) характер, но эти отношения регулируются всегда теми или иными национальными правовыми нормами (иногда, но довольно выборочно, и реципированными, в том числе унификационными, международно-правовыми конвенционными нормами).

--------------------------------

<1> Под трансграничными в отличие от транснациональных отношений мы понимаем и внутринациональные (например, в рамках федеративных государств) правовые коллизии.

Как уже отмечено, унификация и гармонизация национальных норм может распространяться не только на сферу частноправовых правоотношений, но и на публично-правовое регулирование торговых и имущественных международных отношений. Так, страны - члены ВТО, принимая внутринациональные правовые акты, например об антидемпинговых мерах, руководствуются конвенционным так называемым Антидемпинговым кодексом, имеющим гармонизационное значение. В данном случае имеет место гармонизация публично-правового торгового национального регулирования. Другой пример: нормы унификационного характера в сфере международного права интеллектуальной собственности.

В любом случае международные конвенции, о чем бы они ни были, невозможно исключить из corpus juridicum МПП. И очевидно, наиболее теоретически, системно обоснованно унификационные и подобные конвенции, регулирующие международные экономические отношения, помещать в международном экономическом праве, в его подотраслях: в международном торговом праве (унификация преимущественно частноправовых норм), в международном имущественном праве, а также в международном экономическом процессуальном праве (унификация в основном публично-правовых норм) <1>.

--------------------------------

<1> Подробнее об этом см.: Вельяминов Г.М. Международное экономическое право и процесс. С. 47 - 50, 154 - 156, 276, 319, 401 и след.

При этом вряд ли было бы обоснованным выделять в международном публичном (экономическом) праве особую подотрасль МЧП. Во-первых, потому что в унификационных конвенциях часто соседствуют нормы частноправового и публично-правового характера. Даже в самой, к примеру, "частноправовой" Венской конвенции 1980 г. можно обнаружить и публично-правовые элементы (например, о ее применимости, о форме сделок и т.п.). Тем более это относится, к примеру, к конвенциям в области международной инвестиционной деятельности и интеллектуальной собственности.

Во-вторых, подотрасль в системе международного права с названием "МЧП" означала бы путаницу в связи с наличием таких же названий (причем законодательно закрепленных и предметно иных) в национальных правовых системах.

В-третьих, унификационных конвенций (не о частном праве, а "настоящих" конвенций МЧП, т.е. об определении применимого права) ничтожно мало (см. выше).

Теория полисистемного понимания

В соответствии с этой теорией МЧП объединяет как соответствующие международно-правовые нормы, так и национальные (логически следовало бы считать: национальные нормы всех государств). Отметим лишь, что в принципе "полисистемность" присуща и изложенной выше цивилистической теории. Теория полисистемного понимания МЧП <1> отражает стремление охватить общим синтетическим, полисистемным, но все же единым (?) МЧП "генетически" и по содержанию совершенно разнородные нормативные комплексы - международные и национальные.

--------------------------------

<1> См.: Богуславский М.М. Соотношение международного права и международного частного права // Международное частное право. Кн. 1. С. 214.

Во-первых, речь идет при этом о международных (межгосударственных) договорах (и иных международных актах), отличающихся от всех прочих международных договоров (и актов) лишь особым, специфическим предметом регулирования - частноправовыми отношениями, но такого рода специфичность свойственна вообще любому международному договору (акту).

Во-вторых, имеется в виду национальное законодательство (или прецедентное право) разных (!) стран, причем, как практически установилось, очевидно, прежде всего в области коллизионного регулирования. При этом, что наиболее несообразно, указанные нормативные комплексы разнородны по предмету регулирования, т.е. по основному критерию, дающему основание для выделения той или иной отрасли права. Так называемые конвенции МЧП и подобные договоры и акты имеют своим обычным предметом унификацию (гармонизацию) или установление конкретных материальных норм частного права, а коллизионное право служит функционально довольно узким средством определения того или иного применимого национального права, не более того.

* * *

Исходя из сложившейся правовой традиции в мире, а что касается России, из смысла разд. VI ГК РФ вытекает, что МЧП можно в общем виде трактовать в качестве отрасли (института) национального права, имеющей своим главным предметом регулирование правоприменительных коллизий посредством определения, какой именно из конкурирующих национальных правопорядков подлежит применению к конкретным правоотношениям. Причем в рамках одного и того же рассматриваемого дела часть отношений может регулироваться правом одного государства, а часть - правом другого государства (например, материально-правовое регулирование как таковое и процессуально-правовое регулирование).

Таковы уж, очевидно, свойства и традиции МЧП, что за этим "брендом" скрывается на самом деле право не "международное", а национальное и во многом не "частное", а публичное.

Соотношение международного публичного и международного

частного права

Профессор М.М. Богуславский, будучи наиболее авторитетным приверженцем цивилистической теории МЧП в его расширенном понимании, т.е. включая наряду с коллизионными нормами и материально-правовые нормы, проводит (в нашем схематичном изложении и с нашими комментариями) следующие различия между МПП и МЧП <1>.

--------------------------------

<1> См.: Богуславский М.М. Соотношение международного права и международного частного права. С. 228 - 229; Он же. Международное частное право. 5-е изд. С. 20 - 22. См. также: Левин Д.Б. Проблемы соотношения международного и внутригосударственного права // СГП. 1964. N 7; Рубанов А.А. Указ. соч.; Лебедев С.Н. Унификация правового регулирования международных хозяйственных отношений: некоторые общие вопросы // Юридические аспекты внешнеэкономических связей. М., 1979. С. 15 - 43; Мюллерсон Р.А. Соотношение международного и национального права. М., 1982; Маковский А.Л. Вопросы теории международной унификации права и состав международного частного права // Материалы ТПП СССР. 1983. Вып. 34. С. 26 - 33; Stirn B. Droit national, droit , droit international // Cahiers . P., 1998. N 288. P. 20 etc.; Звеков В.П. Международное частное право: Курс лекций. М., 1999. С. 1 - 103; Ануфриева Л.П. Соотношение международного публичного и международного частного права: правовые категории. М., 2002; Светланов А.Г. Международный гражданский процесс: современные тенденции. М., 2002; Рияд Таха Шамсон. Взаимодействие и взаимовлияние международного и внутригосударственного права // Вестник РУДН. 2003. N 2. С. 67 - 78; Кудашкин В.В. Актуальные вопросы международного частного права. М., 2004; Кабатова Е.В. Осторожно - новая методология // ЭЖ-Юрист. 2004. N 34. С. 8; Базедов Ю. Унификация международного частного права в Европейском союзе // МЖМП. 2004. N 1. С. 156 - 178; Мерешко А. Наука международного частного права: история и современность. Киев, 2006; Дмитриева Г.К. Международное частное право. М., 2008.

Автор приносит свои извинения за то, что все разнообразие взглядов, содержащихся в названных выше и иных трудах, не имел возможности отразить в ограниченных рамках данной главы.

1. По предмету регулирования (ratione materiae). МПП регулирует политические взаимоотношения государств, а МЧП регулирует частноправовые отношения международного характера, прежде всего имущественные, а также неимущественные (например, в области авторского и патентного права).

Отметим в связи с этим, что политические взаимоотношения, во-первых, давно уже приобрели чуть ли не преобладающий экономический характер, свидетельством чему служит возникновение во второй половине XX в. международного экономического (публичного) права <1>. Во-вторых, многие как бы неимущественные международные отношения (в том числе относительно интеллектуальной собственности) имеют также явственно имущественное значение: патенты и авторские права не только продаются и покупаются, но и охраняются, как и иное имущество. А с другой стороны, международное материально-правовое регулирование, к примеру, интеллектуальной собственности во многом не частноправовое, а публично-правовое. Оно касается взаимоотношений, хотя и с участием частных лиц - авторов изобретений, художественных произведений и т.п., однако не столько между собой, но и с государствами, осуществляющими властные функции (устанавливающими правила оформления заявок на изобретения, сроки и условия защиты государствами исключительных прав и т.д.).

--------------------------------

<1> Одним из первых отечественных исследователей, обративших внимание на это явление и подробно исследовавших его, был именно М.М. Богуславский (см.: Богуславский М.М. Международное экономическое право. М., 1986. С. 3 и след.).

Наконец, на наш взгляд, главное: предметом регулирования МЧП следовало бы считать не вообще частноправовые отношения международного характера, но межсистемные правоприменительные коллизии в международных частноправовых отношениях.

2. По субъектам регулируемых отношений (ratione personae). Основными субъектами МПП являются государства, а в МЧП - физические и юридические лица (иногда и государства, что для МЧП нетипично).

Однако и это различие, по-видимому, недостаточно определяющее. Слишком широко и масштабно (во многих случаях и чем дальше, тем больше) государства участвуют в традиционно частноправовых, гражданских отношениях. Достаточно упомянуть государственные концессии, крупные подрядно-строительные проекты, многомиллиардные займы государств у иностранных коммерческих банков, у других государств и у международных учреждений и т.д.

3. По источникам права (ratio legis). В МПП роль основного источника регулирования отношений играет международный договор; в МЧП международные договоры также имеют большое значение, но их правила в одних государствах входят непосредственно в состав правовой системы данной страны, а в других - могут применяться лишь после того, как это будет в определенной форме санкционировано государством.

И в том и в другом случае, на наш взгляд, нет принципиального различия между применением частноправового или публично-правового характера международных договорных (конвенционных) норм в правопорядках конкретных государств. Разница может быть, как справедливо отмечает профессор М.М. Богуславский, в способах, методах рецепции (трансформации) международных договорных норм в национальные правопорядки. Это генеральная или специальная рецепция (конституционная, ратификационная, промульгационная и т.п.).