Положения эволюционной теории Дарвина

Самая слабая часть теории – проблема наследственности.

Положений классической генетики еще нет, и о природе наслед-

ственности Дарвин ничего не знает. Однако достаточно того, что

он правильно видит наследственность как одну из предпосылок

эволюции биологических видов. Без наследования новых черт

изменение видов невозможно в принципе.

Проблема изменчивости разработана Дарвином не в при-

мер более детально. Рассуждения о ней можно свести к несколь-

ким основным пунктам.

1. Дарвин считает, что изменчивость – это процесс воз-

никновения у организма новых свойств.

2. Причина появления изменений – действие внешней

среды.

3. В изменчивости надо различать два противоположных

фактора – природу организма и природу условий. Сущест-

венно, что первый из этих факторов важнее. Одни и те же усло-

вия вызывают у разных организмов подчас совершенно разные

изменения: «Природа условий имеет в произведении каждого

данного изменения менее значения, чем природа самого орга-

низма: быть может, первая влияет не более существенно, чем

природа той искры, которая воспламеняет массу горючего мате-

риала и влияет на свойства вспыхивающего пламени». Иными

словами, характер изменений сильно зависит от уже имеющихся

признаков живых существ.

4. При любых условиях изменчивость проявляется лишь

в двух формах:

а) определенная (ненаследственная) – одинаковые измене-

ния всего потомства в новых условиях (при смене корма, клима-

та и т.д.);

б) неопределенная (наследственная) – штучные слабые

различия в самых разных направлениях, обусловливающие ин-

дивидуальные особенности организмов. Здесь Дарвин выделяет

как особый вариант еще коррелятивную изменчивость – появ-

ление вслед за первичными вторичных изменений вследствие

наличия корреляций в организме.

5. Роль разных видов изменчивости в эволюции различ-

на: «Изменчивость ненаследственная не проливает никакого

света на происхождение видов и совершенно бесполезна для че-

ловека… Неопределенная изменчивость является гораздо более

распространенным результатом измененных условий, чем из-

менчивость определенная, и, вероятно, играла более выдаю-

щуюся роль в образовании наших домашних пород». Да и в ди-

кой природе именно мелкие индивидуальные изменения играют

главную роль в эволюции. При этом Дарвин не отрицает и роли

крупных, резких изменений (у овец-мериносов – отличная

шерсть в сочетании с короткими ногами). Здесь важно подчерк-

нуть выгодное отличие Дарвина от предшественников – Ламар-

ка, Сент-Илера и Рулье. Они считали, что организмы меняются

под действием среды в одном определенном направлении. Дар-

вин же говорит о неопределенно большом числе направлений в

изменениях.

6. Неопределенная изменчивость наиболее резко выра-

жена у широко расселенных видов и богатых видами родов.

Это вполне естественно, так как в большом ареале больше раз-

нообразие условий, да и значительная численность дает больше

исходного материала (особей) для изменений.

7. Индивидуальные уклонения с течением времени под-

нимаются на более высокий уровень. Это означает, что новые

свойства сначала являются атрибутом отдельной особи, затем (в

ходе размножения) становятся принадлежностью группы осо-

бей. Группа от поколения к поколению растет, пока упомянутые

свойства не сделаются признаком всех представителей вида.

Дарвин пишет, что «…прирученные разновидности одного и то-

го же вида отличаются между собой так же, как и ближайшие

виды одного рода в естественном состоянии, только различия

эти в большинстве случаев не так резки». Накопление различий

начинается с изменения очень немногих или даже одной родо-

начальной особи. Но если в сельском хозяйстве все заканчивает-

ся образованием пород и сортов, то в диком мире дело идет

дальше. И вот интересная цитата: «Не подлежит сомнению, что

до настоящего времени не удалось провести ясной пограничной

черты между видами и подвидами… или между подвидами и

резкими разновидностями, или, наконец, между менее резко вы-

раженными разновидностями и индивидуальными различиями…

На основании этого я считаю индивидуальные различия, хотя и

мало интересными для систематики, крайне важными для нас в

качестве первых шагов к образованию разновидностей, настоль-

ко незначительных, что о них, как обыкновенно полагают, не

стоит даже упоминать в естественноисторических сочинениях.

Разновидности, несколько более выраженные и постоянные, я

считаю за шаги к более резко выраженным и постоянным разно-

видностям, а эти последние – за шаги к подвидам и видам…

Термин "вид" я считаю совершенно произвольным, придуман-

ным ради удобства для обозначения группы особей, близко ме-

жду собою схожих, и существенно не отличающимся от термина

"разновидность", обозначающего формы, менее резко разли-

чающиеся и колеблющиеся в своих признаках. Равно и термин

"разновидность" в сравнении с индивидуальными различиями

применяется произвольно и только ради удобства». Получается,

что вслед за Ламарком Дарвин приходит к отрицанию реально-

сти видов. Тем не менее он не ставит это отрицание во главу уг-

ла собственных теоретических построений, и их дальнейшая ло-

гика подразумевает представление о виде как о реальном

природном явлении.

В поисках движущих сил эволюции Дарвин приходит к идее

борьбы за существование, которая понимается метафорически,

в смысле жизненной конкуренции. Борьба вытекает из противо-

речия между избыточным размножением организмов и огра-

ниченностью природных ресурсов. Природа ставит перед раз-

множающимися

организмами

препятствия

в

виде

неблагоприятных климатических условий, болезней, сложных

внутривидовых отношений и т.п. Жесткость борьбы пропорцио-

нальна степени сходства потребностей организмов. Поэтому са-

мые свирепые формы она принимает внутри одного вида, где

потребности особей максимально близки.

Идею борьбы за существование Дарвин заимствует у бри-

танского социолога 18 в. Томаса Мальтуса. Тот в своей книге «О

народонаселении» указывает, что человечество размножается в

геометрической прогрессии, а материальные блага преумножает

в арифметической. Острый дефицит различных благ порождает

тяжелые социальные катаклизмы – эпидемии, голод, войны. В

ходе их гибнет много людей, оставшимся начинает хватать благ,

и цикл повторяется. Дарвин считает, что его теория – это «уче-

ние Мальтуса, приложенное к растительному и животному цар-

ству, и приложенное в строжайшем его смысле, потому что тут

невозможно ни искусственное умножение пищи, ни осторожное

воздержание от брака».

Отметим, что после Дарвина к вопросу о борьбе за сущест-

вование не было добавлено ничего принципиально нового. Разве

что ее четко разделили на межвидовую, внутривидовую и кон-

ституциональную, то есть борьбу с неблагоприятными абиоти-

ческими факторами.

Следствием борьбы за существование является естествен-

ный отбор. Суть его вытекает из сопоставления борьбы с на-

следственной изменчивостью. Индивидуальные уклонения воз-

никают у организмов постоянно и бывают самыми разными. Те

из них, что дают особям преимущества в борьбе за существова-

ние, получают ранг полезных изменений, то есть приспособле-

ний. У особей с приспособлениями лучшего качества больше

шансов на выживание, чем у прочих. Тот, кто их не имеет, либо

имеет вредные уклонения, гибнет. Таким образом, мы имеем

двусторонний процесс из выживания одних особей и элимина-

ции (уничтожения) других. Слово Дарвину: «Сохранение полез-

ных индивидуальных различий или изменений и уничтожение

вредных я и назвал естественным отбором или переживанием

наиболее приспособленных».

В качестве особой формы выделен половой отбор: «Эта

форма отбора определяется не борьбой за существование по от-

ношению к другим существам или внешним условиям, но борь-

бой между особями одного пола, преимущественно самцами, за

обладание особями другого пола». Данный вид отбора формиру-

ет вторичные половые признаки, лежащие в основе полового

диморфизма у многих животных. Эти признаки не касаются

строения половой системы и не находятся в непосредственной

связи с процессом деторождения. К ним относятся орудия борь-

бы (рога, клыки, гривы, шпоры и пр.), а также привлекающие

особенности самцов (яркая окраска, запахи, различные придат-

ки, способность к пению и т.д.).

Заметим, что реальных доказательств существования отбора

в природе у Дарвина не было: «Для того чтобы выяснить способ

действия естественного отбора, как я его понимаю, я прошу раз-

решения привести несколько воображаемых примеров». Разби-

рать эти воображаемые примеры сейчас неинтересно, поскольку

после Дарвина в изобилии были найдены реальные, часть кото-

рых мы приведем ниже.

Под действием отбора внутри вида происходит накопление

различий между группами особей. Особенно ощутим этот про-

цесс при большом ареале, поскольку в разных его частях выжи-

вание и вымирание происходят неодинаково. Постепенно внутри

вида формируются расы, разновидности. По Дарвину, «разно-

видность есть зачинающийся вид, а вид – обособившаяся разно-

видность». В конечном счете разновидности становятся подви-

дами, а те – самостоятельными видами.

В практике сельского хозяйства существует искусственный

отбор. Объясняя его сущность, Дарвин пишет следующее:

«Ключ к объяснению заключается во власти человека накоплять

изменения путем отбора: природа доставляет последовательные

изменения, человек слагает их в известных полезных ему на-

правлениях. В этом смысле можно сказать, что он сам создал

полезные для него породы». У искусственного отбора есть ряд

черт, отличающих его от естественного:

1. Он производится не факторами среды, а человеком.

2. Он происходит не по всем признакам, а лишь по некото-

рым, интересным человеку.

3. Борьба за существование исключена.

4. Отбираемые признаки могут не способствовать выжива-

нию в естественных условиях и даже снижать выживаемость.

5. Создаются не новые виды, а лишь внутривидовые группи-

ровки особей.

Рис. 2. Дарвиновская схема дивергенции (пояснения в тексте)

На проблеме образования нового вида Дарвин не останавлива-

ется, ибо возникает естественный вопрос, как образуются таксоны

более высокого ранга? Для объяснения их происхождения предла-

гается схема дивергентного видообразования (рис. 2). Объяснить

эту схему можно следующим образом. В нижнем ряду буквами обо-

значены виды одного рода в некий начальный момент эволюцион-

ного времени. Цифровые индексы означают десятки тысяч поколе-

ний. Таким образом, в «конечный» момент времени мы имеем виды

через 14000 поколений. Схема показывает, что «за отчетный пери-

од» восемь видов из одиннадцати исходных вымерли, один («F»)

сохранился без изменений, а два («A» и «I») дали пучки дочерних

форм. Степень родства видов на исходной позиции одинакова, чего

нельзя сказать о видах в конце пути. Они в той или иной степени

разошлись. Мы имеем три рода в потомках вида «А» и два рода в

потомках вида «I». Потомки этих двух родоначальных видов обра-

зуют два подсемейства. Третье подсемейство представлено единст-

венным неизменившимся видом «F». Вся совокупность видов со-

ставляет самостоятельное семейство. Дарвин говорит: «Таким обра-

зом, по моему мнению, из двух или более видов путем родственной

преемственности, сопровождаемой изменениями, могут произойти

два рода или еще большее их число. А эти два или более родона-

чальных вида, можно предположить, произошли от одного вида,

принадлежащего к более древнему роду». Если высокие таксоны

произошли описанным путем, то появляется следующий вопрос:

насколько далеко простирается действие механизма дивергенции?

Дарвин полагал, что до классов включительно, но «мы должны ос-

тановиться там, где прекращается ясное единство типа, независи-

мое от цели и приспособления». Он считает, что «все до сих пор из-

вестные организмы являются потомками, вероятно, менее, чем

десяти исходных форм» – по числу типов животного царства и от-

делов растительного. Но отсюда третий вопрос: откуда появились

эти исходные формы? Ответ: «На основании начала естественного

отбора, сопровождаемого расхождением признаков, не представля-

ется невероятным, чтобы от какой-нибудь низкоорганизованной и

промежуточной формы могли развиться как животные, так и расте-

ния, а если мы допустим это, мы должны допустить, что и все орга-

нические существа, когда-либо жившие на Земле, могут происхо-

дить от одной первобытной формы. Но этот вывод опирается

главным образом на аналогию, и несущественно, будет он принят

или нет». Дарвин постепенно приходит к мысли о монофилии –

происхождении любой естественной группы от одного корня, од-

ной родоначальной формы.

Дивергенция на любом таксономическом уровне весьма полез-

на. Она уводит организмы от однотипных потребностей и ослабляет

конкуренцию между ними. Поэтому многообразие форм – один из

атрибутов эволюционного процесса и условие процветания жизни

на Земле. Дарвин отмечает, что «наибольшая сумма жизни осуще-

ствляется при наибольшем разнообразии строения, отправлений и

потребностей». При дивергенции выживают прежде всего наиболее

далеко разошедшиеся формы, а промежуточные вымирают.

В чем бы ни ошибался Дарвин, с современной точки зрения, его

теория – одно из крупнейших достижений мировой биологической

науки. Она стройна, и все ее части хорошо увязываются друг с дру-

гом. Но главное не в этом, а в реальных научных достоинствах.

1. Теория глубоко материалистична во всех своих частях.

Дарвин целиком свободен от давления теории Сотворения и тем

до сих пор неугоден церкви. Дарвин пишет: «Я не усматриваю

необходимости вмешательства творческой силы, а допущение ее

сделало бы теорию естественного отбора бесполезной». «Если я

ошибся, приписав естественному отбору большую силу, – хотя я

этого не считаю,- или преувеличил его значение, что и в самом

деле вероятно, то по крайней мере я оказал, надеюсь, услугу

тем, что способствовал ниспровержению догмата об особых ак-

тах творения». «Я не нашел доказательств в пользу бога».