Нижней ступени путем непрерывного самозарождения жизни

из неживой материи. Это дань средневековым представлениям, о

которых мы говорили выше. Путь к совершенству прям, и по ло-

гике вещей, все организмы должны проходить его однотипно.

Тогда непонятно, почему на каждой ступени лестницы множе-

ство совсем не похожих друг на друга видов. Ламарк считает,

что причина видового разнообразия состоит во влиянии

внешней среды. В разных частях планеты она разная, и орга-

низмам приходится приспосабливаться к условиям, в которых

они живут. Не приспособишься – не выживешь. Таким образом,

прежде чем двигаться к совершенству, надо оказаться адаптиро-

ванным. И получается, что приспособление к среде – это своего

рода вынужденная мера, замедляющая градацию. Из-за действия

внешней среды путь к совершенству, становится тернистым и

извилистым. Резюме автора таково: «Теперешнее состояние жи-

вотных есть, с одной стороны, следствие нарастающей сложно-

сти организации, а с другой – результат влияния крайне многих

и весьма различных внешних обстоятельств, постоянно стремя-

щихся нарушить правильность градации в усложнении органи-

зации». Ламарк полагает, что признаки общего характера отра-

жают этап на пути к совершенству, а частные – влияние

внешних факторов.

Естественным образом напрашивается новый вопрос : как

именно среда влияет на живые организмы? Ламарк отвечает,

что есть два типа влияния – прямое и непрямое. На растения

физико-химические факторы влияют прямо и непосредственно

вызывают их изменения. Широко известен хрестоматийный ла-

марковский пример с листьями стрелолиста. У погруженных,

плавающих и воздушных листьев разная форма, обусловленная

пребыванием в неодинаковых условиях. Животные, в отличие от

растений, обладают раздражимостью или даже имеют нервную

систему. И на животных среда влияет косвенно. В природе есть

тонкие, невесомые вещества непонятной природы – флюиды. В

низших животных они проникают извне и тем обусловливают их

жизнедеятельность. У высших флюиды постоянно находятся в

теле. Притекая в разные точки организма, они вызывают появ-

ление новых органов. Таким путем, по мнению Ламарка, появи-

лись рога оленей, ибо в брачный сезон самцы при виде самок

бесились, и флюиды, что называется, ударяли им в голову, точ-

нее, в лобную кость, которая разрасталась в рога. Представление

о флюидах родилось задолго до Ламарка. Его недостаток в том,

что живая материя представляется пассивной, инертной и ожи-

вотворяется лишь некими веществами. Что же касается измене-

ния уже имеющихся органов, то для этого предлагается иная

схема: изменение условий ведет к изменению потребностей ор-

ганизма; новые потребности влекут за собой изменение дейст-

вий; следствие новых действий – это новые привычки, и как ре-

зультат – упражнение или неупражнение того или иного органа.

Ламарк пишет: «У всякого животного, не достигшего предела

своего развития, более частое и продолжительное употребление

какого бы то ни было органа укрепляет мало-помалу этот орган,

развивает его, увеличивает и сообщает ему силу, пропорцио-

нальную продолжительности его употребления, тогда как посто-

янное неупотребление органа неприметно ослабляет его, приво-

дит в упадок, прогрессивно уменьшает его способности и,

наконец, заставляет его исчезнуть». Положение об упражнении

и неупражнении известно под названием первого законе Ламар-

ка. Автор приводит ряд примеров: развитие длинных ног у голе-

настых птиц, ног и шеи у жирафа, исчезновение глаз у крота и

протея и т.д.

Под влиянием упражнения или неупражнения организация

меняется. Ламарк указывает, что приобретенные изменения

наследуются: «Все, что природа заставила особей приобрести

или утратить под влиянием внешних обстоятельств, в которых с

давних пор пребывала их порода, и, следовательно, под влияни-

ем преобладающего употребления известного органа или под

влиянием постоянного неупотребления известной части, все это

она сохраняет путем размножения в новых особях, происходя-

щих от прежних, если только приобретенные изменения общи

обоим полам или тем особям, от которых произошли новые».

Наследование приобретенных признаков сейчас называют вто-

рым законом Ламарка. Для нас он важен по крайней мере по

двум причинам. Во-первых, он показывает, что признаки орга-

низмов создаются средой, а не богом для среды. И это совер-

шенно правильно. Во-вторых, он утверждает, что изменения ор-

ганизмов бывают только полезными. И это представление об

изначальной целесообразности ошибочно, ибо изменение и при-

способление приравниваются друг к другу.

Несмотря на указанные недостатки, теория Ламарка – заме-

чательное достижение биологии 19 в. Это первая целостная сис-

тема представлений по обсуждаемому предмету. Быть первым

крайне трудно. Тем не менее Ламарк имеет великолепный «це-

мент», скрепляющий все его теоретические построения – идею

исторического развития живой природы. Он четко различает,

что предпосылками эволюции живой материи являются такие ее

свойства, как наследственность и изменчивость. Он правильно

оценивает масштабы эволюционного времени и факт относи-

тельного постоянства видов. Он понимает роль среды в транс-

формации видов и выделяет основные направления эволюции –

прогрессивную градацию и приспособительную дифференци-

ровку видов. Наконец, он четко указывает на возможность на-

следственного закрепления новых свойств организмов.

При всех достоинствах теории, она была холодно принята

современниками. Одним из очень немногих, отозвавшихся о ней

благосклонно, был Чарльз Ляйель. Даже Дарвин по молодости

лет давал ей резко отрицательную оценку. Справедливости ради

отметим, что позднее он меняет ее на более продуманную и

справедливую. Но до нее еще более полувека. А пока Жорж Кю-

вье называет ламарковскую теорию «глупостями» и «печальным

заблуждением». Он говорит о теории, что «…никто не считает

ее настолько опасной, чтобы она нуждалась в опровержении». У

столь прохладного приема есть две основные причины. Во-

первых, умозрительность самой теории и слабость многих аргу-

ментов автора. Во-вторых, неподготовленность аудитории. Еще

нет трудов Ляйеля и Бэра, клеточной теории и многого другого.

Верное в идеях Ламарка читателям чуждо, а ошибочное не ново

для них. Тогдашним умонастроениям гораздо больше удовле-

творял другой взгляд на историю планеты, на виды и на воз-

можность их эволюции, взгляд простой, четкий и гораздо лучше

аргументированный. Это была «теория катастроф», разработан-

ная Жоржем Кювье. К ее изложению мы и переходим, помня о

том, сколь замечательным морфологом и палеонтологом был

этот человек.