БУДДИЗМ

В книгах определенно говорится, что жизнь кого бы то ни было

Есть результат его предыдущей жизни;

Прошлые грехи приносят печали и несчастья,

Былое благочестие порождает блаженство.

Будда,

стих, передаваемый

из поколения в поколение

Буддизм возник в Индии 2 500 лет назад как оппонент класса фанатиков-священнослужителей (брахма­низма), усматривавших в ведических текстах призыв к жертвоприношению животных. Поэтому путь Будды (от санскритского будх — «просветленный») рассматри­вался как иноверческий, хотя с исходным вероисповеда­нием, индуизмом, имел много общего, включая собст­венно буддийскую трактовку явления реинкарнации. Фактически буддизм появился для того, чтобы придать особое значение учению о «воплощении» 1 в котором утверждается, согласно ранним буддийским мыслителям, что преобладающая мысль человека в момент смерти формирует тот самый образ, который выстраивается определяющим для нового существования в последующем теле. Безусловно, этот взгляд на реинкарнацию заимство­ван из ранних учений индуизма.

К сожалению, вокруг учения самого Будды о ду­ше и реинкарнации разгорелись дискуссии и споры; существует даже мнение, что Будда вообще отрицал обоснованность этих понятий. Такая точка зрения, по крайней мере, в какой-то степени, характерна для особой разновидности буддизма, получившей название Теравада, — южноиндийской философской школы, кото­рая учит, что живое существо не обладает вечной душой (оно-анатман), следовательно, не существует и «я» для нового рождения. Согласно школе Теравады, то, что на­зывается «я», — это преходящее сочетание пяти элемен­тов (пяти скандх): (1) материи, (2) телесных ощущений, (3) восприятий, (4) побуждений и эмоций и (5) сознания. И хотя буддисты школы Теравады заявляют, что индиви­дуум — это больше, чем сочетание названных элементов в любой отрезок времени, они торопятся отметить, что во время смерти эти пять элементов распадаются и «я» перестает существовать.

Но даже самые консервативные буддисты школы Те­равады признают, что «растворение» индивидуальности в момент смерти является не абсолютным концом жизни, а, скорее, началом новой фазы существования. Считает­ся, что некое тонкое кармическое качество, поглотив «пять элементов», переходит в новое тело, принося с со­бой новое сочетание скандх, которое помогает войти в «новую жизнь» с новым жизненным опытом. Существу­ют даже тексты писаний, указывающих, что «карма пяти элементов» в форме «зародыша сознания» (виннану) пе­реходит в утробу матери 2, — и это можно рассматривать, по меньшей мере, как тонко завуалированное представле­ние о реинкарнации.

Считается, что «бездушное» учение Теравады воз­никло, когда сам Будда еще пребывал на Земле, но и в те времена оно рассматривалось как нестандартное представление, которое не находило достаточной поддерж­ки в текстах писаний. Изучение ранних буддийских тек­стов, фактически, показало, что взгляд школы Теравады едва ли отражал представления оригинального индий­ского буддизма; в некотором смысле он даже противоре­чил раннебуддийскому учению. И тем не менее, среди древних буддистов были считавшие точку зрения о несу­ществовании души верной: это могло бы объяснить, почему даже на Востоке идет так много споров относи­тельно учения Будды о душе и реинкарнации. Глубокие исследования, однако, позволили обнаружить высказы­вания Будды, в которых он недвусмысленно говорит о своем отношении к учению, отрицающему существова­ние души:

О монахи, есть аскеты и брахманы, которые несправедливо, всуе и лживо винят меня: «Этот отшельник Гаутама проповедует раз­рушение, уничтожение и умерщвление жи­вущих существ». Они считают меня, пори­цая, тем, кем я не являюсь, и осуждают за слова, которых я не говорю 3.

Мысль о повторных рождениях подразумевается в буддизме: просветленного состояния (буддхи), говорят буддисты, нельзя достичь в течение одной жизни, на это потребуется много тысяч лет. Ученый-буддолог Эдвард Конзе пишет: «Состояние Будды — одно из высших совер­шенств, которого можно достичь, и для буддистов являет­ся самоочевидным, что для того, чтобы достичь его, потребуется прикладывать колоссальные усилия на про­тяжении многих жизней»4. Буддизм с самого начала при­знавал как существование души, так и процесс ее пере­воплощения, хотя клеветники и выдвигали Будде несправедливые обвинения в пропаганде обратного. По мнению одной из философских школ, ранние буддисты сочинили учение, отрицающее существование души, в противовес индуистской ортодоксальности, стремясь тем самым укрепить буддизм как традицию, теологически отличную от индуизма. Эта гордость от сознания их фило­софской автономности была характерной чертой ранних буддистов, которые только начинали отнимать свое рели­гиозное дитя от материнской груди индуизма.

Историки расходятся во мнениях, отрицал ли Будда душу вообще или все же признавал ее существо­вание с некоторыми отклонениями от принятых в ин­дуизме определений. Буддийские тексты сами рас­крывают большую часть своих тайн, если, читая их, руководствоваться не политически мотивированными трактовками, а попытками проникнуть в целостность учения Будды. Например, четыре Благородные Исти­ны — основополагающая мысль буддизма, указывающая, на присущее [живым существам — примеч. ред.]желание и последующее их страдание от материального сущест­вования — прямо перекликаются с законами кармы и пе­ревоплощения 5. Ранний буддизм учит, что живое сущест­во может рождаться на одном из пяти уровней бытия: среди обитателей ада, грубых (животных) созданий, ду­хов (привидений), человеческих существ или небожите­лей. Как и в традиционном индуизме, этот выбор опре­деляется желанием и кармой, и процесс продолжается, повторяясь, до тех пор, пока существо либо «распадет­ся» в момент смерти, либо достигнет уровня Будды, вой­дя в шуньяту, «великую пустоту» 6. Лишь немногие само­отверженные достигают такого совершенства. Для большинства же предъявляемые требования оказывают­ся слишком строгими, а удовольствия материального ми­ра слишком соблазнительными. И как результат — боль­шинство живых существ пребывают в животных формах жизни. Поэтому, как считают буддисты, существа других видов превосходят людей по численности. Так идея о ре­инкарнации увязывается с тем страданием, которое ох­ватывает все уровни бытия, о котором гласят четыре Благородные Истины.

В статье «Буддизм учит воплощению» Кристмас Хамфрис, один из величайших авторитетов западного мира в области буддийской мысли, приводит знамени­тый список «десяти положений, которым Гаутама Будда не стал бы учить», первоначально составленный гос­пожой Рис Дэвиде, ведущим ученым Пали XIX века. В этом списке госпожа Дэвиде однозначно утверждает, что Будда «никогда бы не отрицал существования истин­ного «я», духа, души» ⁷. Несмотря на то, что она долгое время изучала буддизм школы Теравады, который, как упоминалось, придерживается учения, отрицающего душу, она настойчиво заявляет, что «Будда начинал свою миссионерскую деятельность, побуждая людей серьезно заниматься поисками атмана (своего «я»), и закончил призывом жить, сознавая атман как источник света и собственное прибежище». Интерес Будды, как она говорит, на самом деле был направлен к личности, то есть к внутреннему «я» на его «пути» [освобождения — примеч. ред.]. И это долгий и трудный путь, утверждает она, который, как Будда хорошо знал, занял бы много жизней; он разъяснял это в притчах и беседах с близки­ми учениками.

Если Будда... учил [истине] Атты («я»), на­ряду с его блестящими предшественниками в области индийского мышления, что же тогда он говорил относительно «не — я», анатты? Это понятие совершенно особенное. Существует пять скандх — составляющих личности, в которых не удается обнаружить низменного «я»... Однако монахи не могли оставить это утверждение в чистом виде. Нападая на понятие атмана, которое во времена Будды деградировало до уровня некоей «вещи»... они отклонились слишком далеко [от верного понимания]. «Не существует «я», «я» не существует!» — кричали они, и с течением времени сформировалось без­радостное, слишком узкое учение, [то, кото­рое] мрачно провозглашается сегодня.

Результат такой экстремальной реакции на брахманическое понимание слов в буквальном их значении про­является сейчас как нечто само собой разумеющееся в большинстве школ позднего буддизма, особенно в шко­ле Теравады, где душа как реальная самостоятельная сущ­ность отвергается.

Хамфрис возражает против мировоззрения, отрица­ющего душу. Он соглашается с бхиккху (монахами) школы Теравады, когда они отвергают материалистическое понимание души; но он настаивает на том, что вечное «я», понятое надлежащим образом, неотъемлемо от буд­дийского мышления и также заявляет, что « бхиккху игно­рируют «не рожденное, не имеющее начала [«я»]... своих собственных священных писаний, как будто оно присуще любой проявленной вещи. Несомненно, что феноменаль­ное «я» — называть ли его эго, тенью, следующей по пя­там, или развивающейся душой — все время меняется». Хамфрис заключает, что бхиккху неправы, говоря: «Души нет, души нет, нет вообще никакого «я»7.

Дальнейшие свидетельства веры в реинкарнацию мы находим в «Сказаниях Джатаки» («Рассказах о рожде­нии»), которые, согласно преданию, первоначально были рассказаны самим Буддой; это 547 рассказов о про­шлых воплощениях Просветленного. Эти повествова­ния, часто в аллегорической форме, описывают странст­вия Будды в различных телах и рассказывают, как человек может достичь Просветления, следуя изложен­ным в них принципам. В сказаниях подробно говорится о том, как Будда принимал тела девов [полубогов — при­меч. ред.], животных и даже деревьев, чтобы помочь душам, находящимся в различных обусловленных состоя­ниях, достичь освобождения; таково было его сострадание. Широко известная маха-кавъя («великое высказывание») буддийской традиции гласит: «Нет такой части Земли, где бы Будда не жертвовал своей жизнью ради жи­вых существ»8. В одном из сказаний он воплощается в те­ле слона и приносит одной женщине великие жертвы, главным образом тем, что стачивает для нее свои бивни. Запомнив его самоотверженность в этой жизни, в следу­ющей она становится его учеником и, в конце концов, — великим святым. Реинкарнация играет центральную роль почти во всех 547 сказаниях «Джатаки».