западной философии

С 70-х годов XX века в западной философии складывается направление, в котором на первый план выходит проблема общения как явления всей современной социокультурной действительности. И внутри философского диалога тенденция коммуникации (общения) становится важнейшей темой. Коммунологическое направление является в определенной мере преодолением как сциентизма, так и антисциентизма.

Одним из самых известных философов этого направления является Жак Деррида. Он разработал концепцию деконструктивизма. Предпринимая деконструкцию философии, Деррида подвергает критике прежде всего сами ее основания. Главный порок ее он видит в догматизме. Источник догматизма философии заключается в том, что множество рассматриваемых ею дихотомий (материи и сознания, духа и тела, человека и мира, сознания и бессознательного и т. д.) она отдает предпочтение какой-нибудь одной стороне. Это характерно для философии от античности до наших дней.

Деррида выдвигает гипотезу о существовании некоего «архиписьма», представляющего собой нечто вроде «письма вообще». Оно предшествует устной речи и мышлению и в то же время присутствует в них в скрытой форме. «Архиписьмо» в таком смысле приближается к статусу бытия. Оно лежит в основе как письма, так и всех форм его выражения. Будучи первичным, «Архиписьмо» когда-то уступило свое положение устной речи и логосу. История философии и культуры предстает, с точки зрения Дерриды, как история подавления, вытеснения и унижения «письма», которое все больше и больше превращается в бедного родственника богатой и живой речи. Деррида ставит задачу восстановить нарушенную справедливость, уравнять «письмо» с речью и логосом.

Деррида привлекает для решения этой задачи психоанализ Фрейда, полагая, что бессознательное постоянно вторгается в сознание, вызывает в нем смятение и беспорядок, лишает его логичности и самоуверенности. Психоанализ снимает жесткие границы, устанавливаемые логоцентризмом между распространенными оппозициями: нормальное и патологическое, обыденное и возвышенное, реальное и воображаемое и т. д. Деррида еще больше делает относительными понятия, входящие в подобного рода оппозиции. Он превращает их в «неразрешимые» понятия, т. е. ни первичными, ни вторичными, ни истинными, ни ложными, ни плохими, ни хорошими, а в одно и то же время и теми, и другими. Иначе говоря, «неразрешимое» есть одновременно все и ничто. «Неразрешимое» воплощает суть деконструкции, в которой происходит непрерывное смещение, переход в нечто иное, но так и остающееся неопределенным.

В число «неразрешимых» Деррида включает все основные понятия: деконструкция, письмо, различимость, рассеивание и т. д. Сюда входят не только понятия, характеризующие философскую позицию Дерриды, но и понятия повседневной жизни: прививка, царапина, порез и т. п. Анализируя некоторые из этих понятий, Деррида уходит от какого-либо определенного смысла, играет с их смыслами, так и не делая обобщающих выводов и оценок. Цель подобного анализа – бесконечное блуждание по лабиринту смыслов понятий. Деррида интересует само движение мысли, а не результат его. В конечном счете задача подобных анализов сводится к тому, чтобы показать, что все тексты противоречивы, что сознательно задуманное авторами не находит адекватной реализации, что бессознательное постоянно путает авторов и, следовательно, претензии разума, логики и сознания оказываются несостоятельными.

Ж. Ф. Лиотар обращает внимание на понятие «постмодерн» и трактует его не как название современной эпохи, ее духовной стороны, а как содержание современного общества. Это содержание характеризуется следующими признаками:

­ отсутствием какого-либо единого контролирующего центра;

­ усложнением межчеловеческих отношений;

­ заменой живого общения между людьми виртуальным;

­ все большее насыщение и уплотнение информационного поля, окружающего человека;

­ все большее превращение человека в одинокое существо; и т. д.

Таким образом, делает вывод Лиотар, постмодерн как обобщающую характеристику современности можно определить выражением «неуправляемое возрастание сложности».

Лиотар утверждает, что идеалы прошлого (освобождения человека и человечества, гуманизма, прогресса и др.) потерпели крах. И хотя наука, техника и технология будут продолжать развиваться, но они не преобразят мир. Окружающий человека мир становится все более языковым и знаковым. Вместе с тем Лиотар указывает, что прагматика знания и смысла берет верх над семантикой смысла и значения. Это означает, что критерием знания в настоящее время выступает не истина, а практическая польза, эффективность и успех. Знание теряет свою самоценность. Технонаука подчиняет знание власти, наука – политике и экономике. Лиотар считает, что ни наука, ни тем более технонаука не могут претендовать на роль объединяющего и определяющего начала в обществе.

М. Фуко разработал теорию «знания-власти». Прежде всего он поверг критике традиционное понимание истории. Фуко понимает «историчность» следующим образом: каждая эпоха в развитии европейской культуры имеет свою историю, которая сразу и неожиданно «открывается» в ее начале и так же сразу и неожиданно «закрывается» в ее конце. Новая эпоха ничем не обязана предыдущей и ничего не передает последующей. Истории присуща «радикальная прерывность». Сравнивая различные эпохи европейской культуры, Фуко приходит к выводу, что своеобразие каждой из них обусловлено прежде всего теми отношениями, которые устанавливаются между языком, мышлением, знанием и вещами.

В современную эпоху язык замыкается на самом себе, развертывает свою собственную историю. Он становится вместилищем традиций и склада мышления, обычаев и привычек, духа народа.

Свою теорию «знания – власти». Фуко противопоставляет как марксистской, так и либерально-буржуазной концепциям власти. Власть, по Фуко, перестает быть «собственностью» того или иного класса. Она не локализируется в одном только государственном аппарате, но распространяется по всему «социальному полю», пронизывает все общество, охватывая как угнетаемых, так и угнетающих. Власть не просто управляет социальной реальностью, а производит ее.

Власть все больше рассеивается на бесчисленное множество «очагов» и «колесиков». Они превращаются в некую «абстрактную машинку», похожую на вечный двигатель, работа которого не нуждается в помощи со стороны человека. Поэтому она должна стать предметом изучения особой дисциплины – «микрофизики власти».

Наиболее глубокую связь власть имеет со знанием. Никакое знание, отмечает Фуко, не формализуется без системы коммуникаций, которая сама по себе уже есть форма власти. Никакая власть не может существовать без добывания, присвоения, распределения и сокрытия знания. Нет науки, с одной стороны, и государства – с другой, но есть фундаментальные формы «знания – власти», которые меняются с историческим развитием европейского общества. Определяющим фактором в истории отношений между знанием и властью является власть.

В системе «знание-власть» нет места для человека и гуманизма. Поэтому спасение человека заключается в его заботе о самом себе, в формировании своей индивидуальности и реализации ее или, говоря словами Фуко, в «эстетизации жизни», в «создании из своей жизни произведения искусства».

Вместе с Фуко и другими представителями постмодернизма Д. Ваттимо признает крушение основных просветительских идеалов и ценностей – свободы, равенства, братства, справедливости, разума, прогресса и т. д. Все они не реализовались и в наши дни уступили место скептицизму, нигилизму и цинизму. Итальянский философ видит в средствах массовой информации главный источник глубоких изменений в современном обществе. Они составляют существенные черты современного общества, которое Ваттимо определяет как «общество всеобщей коммуникации». Это общество является сложным, неопределенным и хаотичным.

Хотя мир средств массовой информации стал глобальным, он вместе с тем не имеет центров, способных объединять людей в единое человечество. Мир становится все более полицентричным. Этот плюрализм неизбежно дополняется релятивизмом: ни один из центров не может претендовать на главную, объединяющую и координирующую роль. Поэтому история распалась на множество локальных историй и событий, плохо связанных между собой. И главную роль в этом сыграли средства массовой информации.

История выступала способом достижения будущего. У современности нет истории и потому нет будущего. Она живет только настоящим. Она обращена не в будущее, а в прошлое, при этом воспринимает его сквозь призму иронии, игры и деконструкции.

Наука и техника стремятся исключить из жизни все случайное и подчинить все строгому контролю и объяснению. В таких условиях человек теряет свое центральное место в мире. Его свобода и право на выбор все более ограничиваются. По мнению Ваттимо, человек должен «переболеть» гуманизмом, смириться с частичной его утратой и отказаться от попыток восстановить антропоцентризм.

Выделяя общие, основные черты в воззрениях философов, которые представляют коммунологическое направление в современной западной философии, следует отметить:

1. Обращение к тексту в широком смысле этого слова, т. е. как культурно-исторической системе знаков, несущей определенную информацию, которая содержит скрытые смыслы.

2. Основу методологии исследования любого текста составляет принцип деконструкции, который стремится к разрушению научного и даже логического понимания мира. Отсюда главными являются не методы объяснения, а лишь повествования в форме литературного дискурса (концепция «нарратива»).

3. Критика рационалистических схем объяснения мира. Вместо объяснения реальной действительности предлагается свободный полет мысли и интерпретации. Отсюда истина трактуется не как знание, соответствующее реальности и подтверждаемое фактами, а как сам факт ее создания на основе свободной интерпретации. Коммунологическое направление скептически относится ко всем идеалам и ценностям разработанным на основе рационализма.

4. Принцип плюрализма, согласно которому постулируется в реальной действительности «множественность порядков», между которыми невозможно установление какой-либо иерархии. Коммунологическое направление не рассматривает окружающий мир как единое целое. Мир распадается на множество фрагментов, между которыми отсутствуют устойчивые связи. Язык объявляется единственным бытием, которое может быть познано.

5. Принцип релятивизма распространяется на все теории, концепции, интерпретации любого из множественных порядков, на которые распадается действительность. Каждая из них является одной из возможных и допустимых, их познавательные достоинства в равной мере являются относительными.

6. Коммунологическое направление скептически смотрит на человека как субъекта деятельности и познания, отрицает прежний антропоцентризм и гуманизм.

7. Для данного направления характерно резкое изменение трактовки соотношения между обыденным сознанием и философским мышлением. Если для классической философии обыденное сознание выступало объектом просвещения, то для коммунологических концепций – не только равноправным источником философских исследований, но даже более важным, чем философская рефлексия.

Пристальное внимание деконструктивизма и постмодернизма к обыденному языку как важнейшему объекту философского исследования несомненно является их заслугой. Ведь философия выступает как мировоззрение и поэтому не может быть оторвана от индивида, являющегося носителем конкретного мировоззрения (в том числе в обыденной форме).

Революционное преобразование технических средств коммуникации во второй половине XX века оказало существенное воздействие на культуру, особенно массовую. И коммунологическое направление в современной западной философии закономерно и справедливо обратило свое внимание на это обстоятельство современной жизни. Но при этом явно перегнуло палку в своей увлеченности разрушением старой философии и, пожалуй, впало в метафизическую крайность. Истинное понимание современности, вместе с тем, следует искать с помощью диалектической методологии, и, разумеется, не старой, а новой, которая соответствует нынешнему уровню развития человечества.

[1] Основная философская терминология сложилась не в эпоху античности, а значитель­но позднее, хотя и чаще всего на основе греческого и латинского языков. Даже если некоторые понятия употреблялись в античности, то современная философия понимает их в ином смысле, наполняет их иным содержанием, которое в данной работе будет в дальней­шем специально оговариваться.