СИСТЕМА ЦЕННОСТЕЙ ЦИВИЛИЗАЦИЙ

ЕВРОПЕЙСКОЙ ДАЛЬНЕВОСТОЧНОЙ

ЛИЧНОСТЬ ГОСУДАРСТВО

СВОБОДА. РАВЕНСТВО, БРАТСТВО МИР, ПОРЯДОК, ТРАДИЦИИ

ТРУД, ЭКВИВАЛЕНТ (ЭКВИВАЛЕНТНЫЙ ОБМЕН), ИЕРАРХИЯ, РИТУАЛ,

ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ, ЗАКОН (ПРАВО) ПРОШЛОЕ КОНФУЦИАНСКОЕ ЗНАНИЕ

РАЗВИТИЕ СТАБИЛЬНОСТЬ

Катаклизмы XX века_____________________________________________________635

Первичным на Западе является индивид-собственник, а не иерархически организованная государственно-бюрократическая структура, царящая над иод-властными ей работниками. Однако сущностные основы Западной цивилиза­ции уже к концу XIX в., а особенно в первой трети XX в., все более подрыва­ются как процессами обобществления труда и капитала, сполна раскрытыми на их ранней стадии К. Марксом, так и бюрократизацией, что подчеркивал М. Вебер (и предугадывал в своих ранних работах К. Маркс), в том числе с элементами государственной регуляции и планирования экономической жиз­ни, проявившимися, особенно в Германии, уже в годы Первой мировой войны и приведшими в восторг В.И. Ленина.

Обе эти тенденции красноречиво свидетельствовали об определенном ис­черпании западного буржуазно-либерального пути развития уже в двадцатиле­тие между двумя мировыми войнами. Однако, благодаря экономической докт­рине Дж.М. Кейнса и ее практическому применению в ведущих североатлан­тических государствах, начиная с "нового курса" Ф. Рузвельта, эти тенденции удалось преодолеть.

С противоположной стороны Восток, точнее — все незападное человече­ство, достигнув в пределах собственных цивилизационных систем определен­ной стабильности, самодостаточности и гармонии с окружающей средой, ока­залось в зоне экспансии новоевропейских наций. Развив невиданное экономи­ческое, техническое и военное могущество Запад с первых веков Нового вре­мени начинает преобразовывать мир в соответствии с собственными нуждами, не считаясь с интересами и традиционными ценностями незападных обществ. Повсюду, как в пределах Макрохристианского мира, так и в традиционные цивилизации Востока, Запад вносил свои принципы и ценности, которые раз­лагали прежнюю жизнь местных, хорошо ранее сбалансированных обществ. Часть общества перенимала новые принципы поведения, но повышение ее жизненного стандарта определялось возрастанием эксплуатации и степени беззащитности основной массы населения.

"Западнизация" (термин А.А. Зиновьева) в большинстве случаев вела к пони­жению жизненного уровня основной массы населения и (что, возможно, еще более существенно) деструкции ценностно-мировоззренческих ориентации лю­дей при прогрессирующем кризисе доверия к традиционным нормам и пред­ставлениям в соединении с неспособностью адекватно воспринимать чуждые им западные ментальность и этос. Даже в случае, когда жизненный уровень основ­ной массы в абсолютном измерении не ухудшается или даже несколько возрас­тает (Турция последних десятилетий), это не снимает напряженность, поскольку добытые нечестным путем богатства и соответствующий образ жизни нувори­шей воспринимаются как вызов устоям и традиционным ценностям.

Однако в абсолютном большинстве случаев реформирование экономики сопровождается дикой приватизацией (разворовыванием) государственной и коммунальной собственности, открытием экономических границ, заполнением национальных рынков западными (а затем и дальневосточными) товарами, стре­мительным ростом государственного долга с выплатой текущих процентов (раз­меры которых часто сопоставимы с репарациями побежденных победителям) и, как результат, крахом всего народнохозяйственного механизма, худо-бедно функционировавшего в прошлые десятилетия. А это вызывает естественный протест у массы ограбленного населения. Отсюда — взрыв национально-осво-636__________Западная цивилизация, макрохристианский мир и глобализирующееся человечество

бодительных и социальных движений в незападных странах, поначалу (в силу высокого авторитета европейской науки и неспособности традиционных уче­ний к выработке адекватной реакции на вызов Запада) опиравшихся на заим­ствованные у Европы доктрины антибуржуазной направленности.

Главным образом это относится к так или иначе перетолкованному в соот­ветствии с местными условиями социализму и особенно коммунизму, получив­шему специфические интерпретации на почве дискредитированных ранее пра­вославия (России) и конфуцианства (Китай), местных воззрений в Корее и Индокитае, других регионах мира.

Однако в ряде случаев изначально избиралась ориентация на собственные модернизированные учения и политические доктрины (неоиндуистские тече­ния, в частности гандизм в Индии, "дух Ямато" в Японии до ее катастрофы во Второй мировой войне и пр.). А в последние десятиления, особенно после побе­ды исламской революции в Иране, на всем Ближнем и Среднем Востоке очевид­ной становится тенденция к выдвижению в качестве альтернативы "духу Запа­да" (особенно американизма, порождения массовой культуры США, названных аятоллой Хомейни "Большим шайтаном") радикальной мусульманской (фунда­менталистской) доктрины, адаптированной к духовным запросам соответствую­щих народов в современных условиях. И можно не сомневаться в том, что раз­гром талибов в Афганистане в мировом масштабе ничего не решает.

Мусульманский фундаментализм становится все более популярным даже в таких относительно благополучных странах, как Турция или Египет. Поэтому не удивительно, что даже там, где исламистские партии действуют вполне легитим­ными, парламентскими методами, местные правящие прозападные силы приме­няют по отношению к ним (с одобрения Запада) силовые методы. Один из ярких тому примеров —- запрет на 5 лет исламистской партии в Турции в начале 1998 г.

Таким образом, в наши дни, особенно после дискредитации коммунизма и краха СССР, похоже, начинается новая фаза противостояния незападного — всего обделенного, "униженного и оскорбленного" — мира Западу. Однако если ранее основным идейным противовесом "западнизации" выступали заим­ствованные из Европы (часто — через Россию) леворадикальные (сочетавшие идеи национально-освободительных движений с модификациями коммунизма и социализма) учения, то теперь незападные народы все увереннее становятся на почву собственных традиционных, обновленных в соответствии с запроса­ми времени или, наоборот, редуцированных до их варварских форм (как ислам у талибов) учений, имманентно содержащих определенный, специфический для каждой великой цивилизации глубинный религиозный слой.

Наиболее ярко мы это видим в мусульманских странах. Однако постепен­ный, но решительный поворот к традиционным духовным ценностям (при их прагматическом сочетании с научно-техническими и другими рациональными знаниями западного происхождения) происходит на наших глазах и в Китае. В таком ракурсе рассмотрения, коммунизм XX в. сыграл роль идейной основы противостояния западному "духу капитализма" со стороны наиболее способных к самоорганизации незападных народов, прежде всего русских и китайцев.

Однако, будучи учением бездуховным и тоталитарным, породившим ужаса­ющие по совершенным ими преступлениям режимы и оказавшимся не способ­ным дать удовлетворение глубинным потребностям человеческой личности, ком­мунизм относительно быстро утрачивает на мировой арене свое первостепенноеКатаклизмы XX века__________________________________________________637

значение. До некоторой степени его роль начинает перенимать обновленный ислам, с успехом способный противостоять системе западных ценностей и жиз­ненных установок в азиатских и африканских странах. Примечательно, что именно ислам становится флагом радикальных движений чернокожего населения США. Похоже, начинает сбываться пророчество А. Вебера о том, что народы, оказав­шиеся "порабощенными империализмом, не только попытаются освободиться от империалистических пут, но, кроме того, будут стремиться воссоздать само­бытные формы духовной жизни, имеющие им одним свойственные черты"⁷.

Таким образом, трансформация сложившейся к началу XX в. всемирной макроцивилизации происходила в первой половине прошедшего века в един­стве двух разнохарактерных, но органически связанных между собой процес­сов. С одной стороны, наростало противоречие между самими промышленно развитыми державами (точнее — их объединенными в военные блоки группа­ми) в борьбе за перераспределение власти над миром, а с другой — усиление реакции неприятия этоса и образа жизни доминирующего на мировой арене Запада со стороны ориентированных на традиционные ценности незападных обществ. Последнее, особенно в Русской и Китайской революциях, проходило под флагом коммунизма, что не должно скрывать от нас глубинную сущность вызвавших эти события и порожденных ими процессов.

Взаимосвязанное разворачивание этих двух параллельных процессов приво­дит к неожиданным последствиям — быстрому развитию и милитаризации Япо­нии, возникновению тоталитарных СССР и Германии, затем Китая, краху гитле­ровской Германии и милитаристской Японии при создании мировой социалис­тической системы; экономическому взлету послевоенных Японии и Германии; краху колониальной системы; расколу социалистического блока на СССР с са­теллитами и Китай; созданию устойчивой зоны североатлантического сотрудни­чества стран Запада — на все это (до развала СССР) уходит менее столетия.

Не приходится удивляться, что США, оказавшись в последнем десятилетии XX в. единственной сверхдержавой, стремятся закрепить свое господствую­щее положение в мире. Однако шансы на создание однополярного, "западно-центрического" (точнее, "американоцентрического") мира представляются не­высокими, поскольку консолидация народов в рамках традиционных цивилиза-ционных ойкумен (даже при периодических войнах между членами последних) уже на уровне индустриальных (в ряде случаев, особенно в Восточной и Юго-Восточной Азии, — постиндустриальных) государств и на обновленных своих традиционных идейно-ценностных основаниях становится явлением времени.

При этом Западный мир (с примыкающими к нему по ряду важнейших показателей Японией и "восточноазиатскими тиграми") явно утрачивает былое единство с потерей общего (в лице СССР) противника. Есть все основания предполагать наростание в обозримом будущем противоречий как по трансат­лантической (между Объединенной Европой и Северной Америкой), так и по транстихоокеанской (между Северной Америкой и Японией) линиям. Суще­ственно, что ни Китай, ни Мусульманский мир, в отличие от СССР, не воспри­нимаются в качестве потенциального противника всеми тремя названными очагами постиндустриальной цивилизации. Если мусульманский фактор беспо­коит Европу и Америку, то китайский — Японию и Америку.

⁷ Вебер А Гармония и кризис... — С.290.638 Западная цивилизация, макрохристианский мир и глобализирующееся человечество

Мировая цивилизация приобретает, таким образом, характер полицентри­ческой макросистемы, в структуре которой Запад (быстро утрачивающий свою сконсолидированность времен "Холодной войны") является наибольшей, одна­ко не способной контролировать все остальные (например, Китай, Иран и пр.) центры силой. На наших глазах, как то уже отмечалось С. Хантингтоном и другими политологами, мир все более реструктуируется по цивилизационным признакам, в соответствии с чем определяются и геополитические ориентиры, и перспективы отдельных государств и народов.

С 60-х гг., с ликвидацией колониальной системы, расколом социалистическо­го лагеря (по линии СССР — Китай) и возрождением Японии, структура бипо­лярного мира времен "Холодной войны" начинает эрозировать. Ряд государств-цивилизаций, прежде всего Китай и Индия, занимают на мировой арене само­стоятельную позицию. В значительной мере это относится и к Японии, внешне демонстрирующей лояльность к курсу США.

В то же время сам буржуазно-либеральный Запад, в сущности Западноевро-пейско-Североамериканская или Североатлантическая цивилизация, несмотря на все бросавшиеся ему в течение XX в. вызовы (рост коммунистического дви­жения, Мировой экономический кризис и Великая депрессия 1929—1933 гг, нацизм и японский милитаризм, национально-освободительное движение и рас­пад колониальной системы, мировое противостояние социальных систем и пр.), оказался поразительно жизнеспособным, и на рубеже 80—90-х гг. уходящего века добился победы в "Холодной войне", ознаменовавшейся крахом СССР и переходом под контроль НАТО ранее зависимых от последнего центральноевро-пейско-прибалтийских государств (начиная с Польши, Чехии и Венгрии), с рас­пространением влияния Запада и на многие другие государства СНГ.

Однако в годы противостояния Запада и СССР, после краха колониальной системы и особенно выхода Китая из сферы советского влияния в первой поло­вине 60-х гг., мир начал превращаться из биполярного в полицентричный. Этот процесс тем более усилился после краха СССР и низведения России (при пота-кании тому со стороны кремлевских "демократов" раннеельцинского времени, превратившихся в считанные месяцы, как по мановению волшебной палочки, в циничных олигархов) до статуса региональной североевразийской державы. За­пад, прежде всего в лице США, временно оставаясь господствующей на планете силой, оказывается не способен контролировать мир в целом.

При этом, как, в сущности, в свое время было предсказано А.Дж. Тойнби и в последние годы показано С. Хантингтоном, реструктуризация человечества осуществляется на цивилизационной основе. Время национальных государств в мировом масштабе проходит, хотя в отдельных регионах, где такого рода структурам не удалось закрепиться в соответствующее время (до середины XX в.), проблема национальной государственности для определенной части об­щества все еще актуальна. Цивилизационный фактор оказыватся ведущим, тем более что в наше время все более очевидной становится неприемлемость за­падных норм и ценностей для незападных регионов планеты.

И этому утверждению не противоречит факт успешной адаптации западных технологий народами конфуцианско-буддийского Дальнего Востока (Япония, Южная Корея, Тайвань, теперь и Китай в целом, а также Вьетнам). В каждом из этих случаев восприятие инноваций происходило при их адаптации к традици­онным социокультурным формам, а не за счет их замены идейно-ценностнымиКатаклизмы XX века_____________________________________________________639

стандартами западных государств — то, что столь рьяно насаждается у нас в последние годы, без всякого учета реалий жизни и психологии людей.

В этом смысле можно смело утверждать, что навязанные Западом оказавшим­ся от него в свое время в той или иной зависимости незападным государствам (будь то Япония или Индия, Пакистан или Турция, Нигерия или Танзания) формы парламентаризма и многопартийности, при сохранении традиционных социальных отношений и ориентации в обществах, не прошедших школы Ренессанса, Рефор­мации и Просвещения, не сформировавших западного представления о гражда­нине-собственнике, в сущности не имеют с аналогичными западными учреждени­ями ничего общего. Западная форма наполняется принципиально иным (и в раз­личных цивилизационных регионах весьма разным) содержанием, что не трудно проверить и на примерах государств СНГ. При показанной ранее морфологичес­кой близости судеб Латиноамериканского и Восточноевропейско-Евразийского суб-цивилизационных миров принципиально возможной являтся трансформация суще­ствовавших в каждой из них систем в систему другого типа, но не в западную.

Так, многие латиноамериканские государства после победы Ф. Кастро на Кубе объективно подошли к рубежу коммунистических революций (в том числе и через выборы — Чили начала 70-х гг.), однако активное вмешательство США заблокировало этот процесс. Теперь наблюдаем обратную ситуацию: при столь же активном участии Запада постсоциалистическая система трансформируется в частнособственническую латиноамериканского образца, но никак не социаль­но-рыночную систему Запада. Последнюю нам только обещают в неопределен­ном будущем, точно так же, как большевики обещали коммунистический рай.

Параллельно наблюдаем быстрые темпы развития Китая с непредсказуемыми последствиями, стабильное, практически плановое (по национальным програм­мам) развитие Японии, некоторое оживление в самые последние годы в Индии, стагнацию в Латинской Америке (в странах которой, при безусловном росте эко­номических показателей, жизненный уровень в последние два десятилетия под­нялся только в Чили) и безнадежную деградацию Черной Африки. Особо следует отметить возрастающую роль Мусульманского мира, децентрализованного (пря­мая противоположность сверхцентрализованному СССР), но становящегося все более опасным для Запада. Все это позволяет говорить (вместе с С. Хантингтоном и 3. Бжезинским) о том, что в настоящее время наиболее противостоящими Запа­ду (прежде всего — США) цивилизационными мирами являются Китай и Мусуль­манский Восток, на глазах становящийся все более фундаменталистским.

Наибольшую потенциальную угрозу господам современного глобализиро­ванного мира составляет быстро развивающийся Китай. Понятно, что Запад, прежде всего США, стремится его разложить, как то было сделано с СССР. Но в случае с Китаем это значительно сложнее — он этнически достаточно одно­роден, опирается на собственные цивилизационные ценности (демонстрируя иммунитет по отношению к разлагающему влиянию рекламной псевдокульту­ры одномерного общества массового потребления) и находится в состоянии экономического подъема.

Второй угрозой для Запада является возрастающая агрессивность опреде­ленных групп на Мусульманском Востоке. Но эта угроза, даже после страшных террактов 11 сентября 2001 г., по сравнению с китайской не столь опасна в силу традиционной неспособности радикальных мусульманских сект и режи­мов к согласованным действиям. Со времен фактического распада Багдадского640__________Западная цивилизация, макрохристианский мир и глобализирующееся человечество

халифата Аббасидов в конце IX в. о единстве действий мусульманских народов на исторической арене речь не идет.

Однако Мусульманский мир имеет свои совещательные органы типа Ис­ламской конференции и Лиги арабских государств. В последнее время что-то наподобие последней, но на основе тюркоязычно-мусульманских государств (большинство из которых — бывшие советские республики) пытается создать и Турция. В таких организациях представлены государства самой различной политической ориентации с общей цивилизационной или субцивилизацион-ной (на религиозно-макроэтнической основе) идентичностью.

Заслуживает внимания учреждение в Стамбуле 15—16 июня 1997 г. органи­зации экономического сотрудничества восьми таких влиятельных мусульман­ских государств, как Турция, Египет, Иран, Пакистан, Бангладеш, Малайзия и Индонезия, задумывавшейся в качестве определенного противовеса диктату "большой семерки" наиболее экономически развитых (шесть западных и Япо­ния) держав мира. Примечательно, что в нее вошли как государства принципи­ально антизападной политической направленности (как Иран), так и такие, что в последние десятилетия проводили проамериканскую политику (Турция, Еги­пет) . Пока что действенных результатов образование этой организации не при­несло. Похоже, сами ее организаторы о ней забыли. Но симптоматично само стремление противопоставить мировому диктату западного капитала сотрудни­чество ведущих стран Мусульманского мира, причем не при заведомой гегемо­нии одной из держав (как США в НАТО и НАФТА или как пытается поставить себя Россия в СНГ), а на паритетных началах. Военная кампания США в Афга­нистане способствует, как кажется, интенсификации переговоров о взаимо­действии и координации усилий государств Мусульманского мира перед лицом американской угроы. Но Запад имеет достаточный опыт действовать на Ближ­нем и Среднем Востоке по принципу "разделяй и властвуй".

Согласно 3. Бжезинскому, развивающему применительно к современным условиям принципы классической геополитической доктрины, судьба мира решается сегодня в борьбе за преобладание в Центральной Азии, находившей­ся ранее под российско-советским контролем. Он совершенно справедливо отмечает, что в ближайшие десятилетия новый планетарный расклад сил будет определен тем, кто выиграет партию на этой, как он называет ее, "большой шахматной доске". Как было показано выше, Центральная Азия уже три тыся­челетия является и неопределенно долгий период еще будет являться зоной пересечения силовых полей основных цивилизационных миров. Более того, именно она становилась либо базовой территорией (гуннское время, Тюрк­ский каганат, империя Чингисхана и Чингизидов), либо, как минимум, неотъем­лемым компонентом (СССР) квазицивилизаций военно-политического типа, да и средневековые конфессиональные квазицивилизации (Иудейская, Манихей-ская) обретали свое, пусть и частичное, государственное оформление именно на просторах евразийских степей (Хазарский и Уйгурский каганаты).

Ключ к стратегическому господству над миром, в чем вполне можно согла­ситься с 3. Бжезинским, находится в Центральной Азии. Данное положение актуализирует значение этого, внутренне слабого и нестабильного региона, что осознается и российскими стратегами. В этом отношении актуальным яв­ляется рассмотрение неоевразийской концепции, пользующейся значительной популярностью в современной России и ряде ближайших к ней стран СНГ.Катаклизмы XX века_____________________________________________________641