Общая (историческая) социология.

Формирующаяся социология вторгается в сферы, изучаемые другими «науками о духе»: историей, политической экономикой, правом и др. В ча­стности, она исследует «ритм» («закон») общественного развития и уста­навливает судьбы обществ. Поэтому, по Зиммелю, социология вторгается в сферу истории, которая в немецкой школе сделалась таким же идолом, каким раньше им сделали понятие природы (7, 539). Ей приписывалась спо­собность разрешить все мировые загадки. Данное пересечение социологии и истории образует у Зиммеля общую или историческую социологию.

Он исходит из установки, что существует всегда только историческое, то есть обусловленное техникой, возможностью своего выражения, кото­рое не может охватить все безграничное множество содержания мира. Пред­метом истории как эмпирической науки является эволюция культурных форм: она выясняет конкретных носителей эволюции в каждом отдельном случае. Внешнее бытие жизненной стихии предстает как процесс зримого вытеснения старых форм новыми (7, 495). Непрерывная изменчивость со­держания культурных явлений обусловливает неповторимость качествен­ной идентичности исторических событий — индивидуализированность¹. Содержание делается историческим, когда оно делается пространствен­но-временным (соединенным) по причине вне временно го познания. «Об­ременение» содержания означает фиксацию его в определенном месте — времени между всем предшествующим и всем последующим (7, 521). Это и составляет смысл неповторимости и индивидуальности. «Историческое об­разование есть то единственное, что в качестве исторического выведено из прошлого и в котором, следовательно, происходит лишь преобразование оставшихся эквивалентными элементов прошлого» (7, 537). Зиммель дела­ет вывод, что действительность существует всегда только как историчес­кая индивидуальность (8, 29), и не может быть сведена к общим законам².

Общая(историческая) социология рассматривает проблемы развития общества как функциональной дифференциации, которая сопровождает­ся одновременной интеграцией ею различных элементов. Общество пред­стает как смена "культурных форм, бесконечно порождаемых жизнью. При этом новые формы также застывают и становятся тормозом развития пос­ледней. Такова общая судьба всех форм культуры, и в этом заключен конф­ликт формы и содержания. Формы экономического развития Зиммель тоже рассматривает как разновидности культурных форм.

В социальном развитии результаты действия бесчисленных факторов в одни периоды, выходя за их пределы принимают снова совершенно раз-

' Естественнонаучное познание, наоборот, сводит индивидуальное к вссобшему закону, для которого безразлично, неповторимое оно или неповторяющееся (7, 521-522).

² Здесь Зиммель выступает против исторического материализма (марксизма) с его односторонностью и метафизическим произволом в формировании всеобщих (общих) законов общественного развития.

личные формы. Поэтому наличие различных исходных данных не позволя­ет сделать вывод, что последствия данного отрезка развития будут одина­ковы с последствиями другого отрезка. Первичные элементы и силы, обра­зующие общественные явления, так необозримо разнообразны, что они вызывают то одни, то другие, прямо противоположные им последствия. Отсюда, считает Зиммель, и сменяющие друг друга самые противополож­ные утверждения в социальном познании по отношению к каким-либо одинаковым явлениям, которые выдаются за единственное и окончатель­ное в стремлении достижения общественного блага. Именно эта неопреде­ленность конечных результатов в социальном познании доказывает свое­образный характер социального материала (по отношению к природно­му), не поддающийся вследствие своей сложности никаким точным рас­четам (8, 310).

Необходимо отметить, что Зиммель выступает против теорий прогресса как тенденции общественного развития, базирующихся на признании су­ществования объективных законов исторического развития. Он исходит из тезиса, что в истории в каждый момент условия уже не тс, что были преж­де. Можно сказать, что в прошлом из таких-то условий вытекало то-то. Но в данный момент условия новые, и поэтому на основании бывшего мы не можем сказать, что нименуемо должно быть в будущем¹. Каждый закон предполагает повторение, а история их не знает: в нес входят только не­повторяющиеся (индивидуальные) факты. Следовательно, в ней нет ни необходимости, ни причинности, а есть лишь функциональная связь эле­ментов мира. Поэтому нет закона исторического развития.

Единственным регулятором социальных процессов является «индивиду­альный закон» для каждого из них. Такой закон, наряду с созданием куль­турных форм, инициирует также способность социальной жизни к творче­ству, определяет жизнь и поведение людей. По Зиммелю, нельзя говорить о законах социального развития. «Конечно, каждый элемент общества дви­жется по естественным законам, но для целого законов пет; здесь, как и во всей природе, нет высшего закона, который возвышаясь над законами, управляющими движениями мельчайших частей, объединял бы эти дви­жения всегда одинаково и соединил бы их, приводя к одному и тому же общему результату. Поэтому мы не можем знать, не скрыты ли в каждом из двух кажущихся одинаковыми общественных состояний тс силы, кото­рые в следующее мгновение извлекут их них совершенно различные явле­ния» (8, 310),