Иудаизм. Еврейский вопрос

Зомбарт выдвинул тезис, что иудаизм является одним из первоначаль­ных факторов, повлиявших на становление капиталистических отноше­ний¹. Еврейское богословское мышление было заранее наиболее приспо­соблено к существу капиталистического духа и капитализма. Все остальные факторы, повлиявшие на их развитие, так или иначе вытекают из иудаис-тской религии. Она формировала торговый народ, который реализовывал власть денег как компенсацию политической власти.

Зомбарт подчеркивает наличие в иудаизме благотворных для развития капиталистического духа учений: благоприятие богатства и зажиточности (отсутствие идеала бедности), всеобъемлющее развитие рационализма, двой­ная мораль (отношение к евреям и не-евреям — чужим), запрета (разреше­ния) роста денег, свободы торговли и промышленности и др. Они имеют место в еврейской ментальности и способствуют процессу отбора задолго до появления христианской религии и начала ее воспитательного (педагогичес­кого) влияния. В этом было огромное преимущество евреев перед всеми ос­тальными народами в деле служения капитализму (12, 202). Тем самым Зом­барт отодвигает границы его возникновения в седую древность.

В частности, благодаря своеобразию судьбы еврейского народа, рассе­янного по всему миру, сформировалась двойная мораль по отношению к соплеменникам и чужим (гоям). Иудаизм заключает в себе заповедь «запре­та роста для соплеменников» («ближних») — беспроцентный заем как форма взаимопомощи. Одновременно действовало особое право для

¹ Анализу роли еврейской религии и евреев в образовании капитализма Зомбарт посвятил работы «Евреи и хозяйственная жизнь» (1911), «Будущность еврейского народа» (1912). Его взгляды на еврейский вопрос подвергались резкой критике «сле­ва» и «справа». Со стороны еврейских равинов за то, что чуждый им человек недоста­точно «красиво» вскрыл многие черты их религии. Наоборот, национал-социалисты (фашисты), чьим апологетом стал Зомбарт, заклеймили его как «еврея» и тщетно оправдывался «германофил», что к евреям никакого отношения не имеет.

иноплеменников: «разрешение роста» — чужому должно давать взаймы с лихвой (брать проценты). «Нееврея можно обсчитать, ибо сказано в писа­нии 3. Моис. (25, 14), что никто не должен обсчитывать своего брата». Тем самым закладывается стремление к беспощадной наживе.

Еврейский дух, как его понимал Зомбарт. проявился в еврейском хозяй­ственном поведении: деньги — договора купли — знание дела. Этим духом торгашей проникнуты все предприятия евреев: там, где другие народы стре­мятся нажить богатство путем войны, резни и убийств, евреи «среди войны, резни и убийств» стремятся нажить свои богатства (12, 82). Принимая круп­ное участие в военных)событиях в качестве влиятельных финансово-про­мышленных деятелей^ они предоставляли денежные средства, военные и жизнсные припасы для ведения войны. Благодаря этому евреи не только бо­гатели, но и улучшали свое социальное (эмансипация) положение в стране. В результате, им удается возвышаться до положения господ мира.

Разрушение еврейского государства сделало евреев странствующим на­родом: они научились переходить из страны в страну, распространяя и поощряя свойственный им капиталистический дух. Этому способствуют:

— религиозная твердость евреев;

- неукорсненность (аутсайдерство) среди других народов;

— беспокойство духа;

— городской образ жизни.

Жизнь среди народов — хозяев (принимающее общество) принудила ев­реев сделать религиозные предписания центральной ценностью для сохра­нения себя как нации (народа). Все их жизненные (нравственные, хозяй­ственные, правовые) отношения, вплоть до мельчейших их проявлений, получали религиозное освящение. Еврейское благочестие культивировалось Моралистами-богословами по единому пути изучения Торы, чтения Шемы, руководства Талмудом, образующему своеобразное «государство в государ­стве». Страх божий и верность иудаистской религиозной системе сохраняли (связывали) еврейство и давали ему возможность существовать в «замкну­том» положении. Пионерство еврейского парода в капитализме проявилось также в ломке рамок хозяйственных нравов раннекапиталистическои эпохи и проведении в жизнь безграничной и беспощадной наживы.

Зомбарт утверждает, что в эпоху высшего развития капитализма хозяй­ственные интересы занимали все больше места в душевной жизни, и сила христианского религиозного чувства шла на убыль. В то же время влияние еврейства распространялось все больше и больше (12, 211). В результате, происходит ломка «всех граней, которые католицизм и протестантизм про­вели поведению хозяйствующего субъекта» в соответствии с еврейской эти­кой (12, 213).

Еврейский вопрос

Я не знаю, чего хочет нация; я знаю, что на­ции нужно!

Д. Бен~Гурион

Еврейский вопрос приобрел особую актуальность на рубеже XIX—XX веков, когда под напором унижений и лишений еврейская национальная

идея возвращения в Сион — сионизм, обрела мировое движение. Возвраще­ние на землю Израилеву и к ивриту (еврейский ренессанс) рассматривает­ся как создание в Палестине национального очага еврейского народа и завершение своего национального искупления. Это составляло суть сиони­стского духа (Алия) — иммиграция евреев в Израиль¹. Однако отсюда вы­текал широкий круг проблем: иммиграция (исход) евреев из стран веково­го их проживания; положение в них остающихся евреев; отношение между мусульманской и иудаистской религиями; колонизация земель, заселен­ных арабами; пути (мирный или насильственный) преобразования земли Израилевой в еврейское (правоохраняемое) отечество (государство)².

Позиция Зомбарта в еврейском вопросе противоречива. Он исходит из тезиса, что антисемизм как антипатия нееврссв к евреям будет существо­вать пока евреи будут существовать на земле (12, 340). Но Зомбарт против того, чтобы спутником антисемизма были вражда, презрение, издеватель­ства и истязания³, подталкивающие нарастание мирового сионистского движения. Подчеркивая стимулирующую роль евреев в развитии хозяйствен­ной жизни в ходе истории человечества, Зомбарт негативно относится к идее образования еврейского государства и их «исходу» на Землю Обето­ванную. Он на примерах (Испании, Португалии, Франции) показывает, какие потери несут национальные хозяйства и культура после изгнания евреев из страны: кто их принимал, тот экономически процветал, а кто их изгонял, тот экономически хирел. Особые деловые качества западных ев­реев делают их наиболее богатыми и предприимчивыми гражданами, высе­ление которых оставит невосполнимые потери в народном хозяйстве и культуре (12, 332).

Тогда неизбежно встает вопрос, а как жить евреям в странах обитания — диаспорах: сохранять и укреплять сознание своего еврейства или стремить­ся к ассимиляции (акультурации)?

Зомбарт считает, что последний вариант слияния с другими народами: а) нежелателен, ибо может привести к «растворению» еврейского народа

¹ Мировая война 1914—1918 годов дала декларацию Бальфура (Великобрита­ния), закрепляющую отказ от угандийского варианта и согласие с идеей создания национального очага еврейского народа в Палестине, что означало признание су­ществования евреев как политической нации.

^г В вопросе преобразования земли Израилевой в «чистое» еврейское государство после Второй мировой войны (1939-1945 гг.), победил «активный» сионизм* (Бен-Гурион), и оно пошло радикальным (насильственным) путем. Этот путь с неиз­бежностью породил еврейский шовинизм, расово-национальную нетерпимость к арабам, приведшую к драматическому перманентному кризису Израиля («Весь мир не обманешь»). Мессианские настроения «избранното_народа и светоча наций» в создании новой страны, которая явится единственным местом в мире, где могут жить евреи, опираясь на высокие общечеловеческие и нравственные ценности, так и не реализовались. (См. об этом: Бар-Зохар М. Бен-Гурион. — Ростов-на-Дону: 1998).

³ Особенно тяжелым было положение более 5 миллионов (наивысшая концент­рация) восточных — русско-польских евреев, живших на территориях, где царил авторитарный (тоталитарный) режим, характерный для восточных государств, провоцирующий по отношению к евреям притеснения, ненависть и погромы.

(культуры) в национальном организме страны проживания (12, 320) и потере его, а он вносит «великий тон в концерт человечества» (12, 328); б) невозможен, ибо расовые различия между еврейским народом и «арий­скими нациями, очевидно, слишком велики» (12, 326), в силу чего «наци­ональная смерть» невозможна и надо жить самобытной национальной жиз­нью (немецкой, еврейской и т. д.).

Вместе с тем, ассимиляция как «вживание» в чужие народы (акультура-ция) — социальная мимикрия на основе таланта приспособления евреев к обычаям и нравам других народов позволяет им «приладидиться ко всему их характеру, как короед к коре» (12, 321). Однако при этом возникают проблемы.

Зомбарт отмечает, что усиленное стремление евреев распространить повсюду свое влияние, занять определенные позиции в культурной и поли­тической жизни ведет к тесному общению евреев и неевреев. При этом ассимиляционный процесс получаст два оттенка. Во-первых, снятие пре­пятствий на этом пути переходом евреев в христианство (крещение) и тем самым преодоление нерасположения к ним: нет евреев особой расы, а есть только «немцы, французы, англичане Моисеева вероисповедания» (12,320), которое можно переменить. Но как быть тогда с еврейской само­бытностью? На это Зомбарт отвечает, что чистый вид «хиреет», если у него нет возможности развиваться самобытно, и именно та смесь еврейс­кого, немецкого и других национальных элементов, которую приходится наблюдать, сильно способствует упадку «всех видов». Различия и контрас­ты евреев и неевреев при наступлении эмансипационного периода сохра­няются. Но при тесном общении и соприкосновении эти различия создают почву для взаимных трений, делая взаимные отношения все более натяну­тыми. Данное состояние окрестили «социальным антисемитизмом» (12,324), который повсеместно усиливается, но не ослабевает. «Я желаю от всего сердца, чтобы этому неестественному смешению был раз и навсегда по­ложен конец ко благу каждого отдельного «вида»¹ (12, 328).

Во-вторых, тесное общение евреев (оставшихся в «еврейской расе») и неевреев приводит к объевреиванию: первые активно внедряют свои талан­ты, отличительные черты еврейского характера в окружающую среду. Но значительная их часть (лукавство, хитроумная осторожность, раболепство и др.) доставляют неприятные ощущения неевреям (и части самих евреев). В силу этого, в повседневной жизни, где сильны негативные ощущения, вызываемые различиями и контрастами в культурно-социальном отноше­нии, социальный антисемитизм перерастает в «бытовой», который повсе­местно усиливается и распространяется.

Таким образом, еврейский вопрос заключает в себе глубокий трагизм: быть евреем в окружающей среде, так как он не может «выйти из еврейс-

¹ Физиологическое скрещение через смешанные браки евреев и христиан в плане ассимиляции также не имело успеха в силу того, что от данного соединения евреи чувствуют дискомфорт сознания, имеют неустойчивое душевное равновесие и меньшую плодовитость. В широких массах населения примесь еврейской крови в национальном организме также встречается осуждающе.

кои расы» (12, 326) и освободиться от тяжкой судьбы, ниспосланной бо­гом. Преодолеть самих себя, раствориться в других нациях невозможно, как невозможна национальная смерть. Зомбарт придает следующий вид аль­тернативе в условиях еврейского Ренессанса: «дать ли своей индивидуаль­ности развеяться на все четыре стороны, отказаться ли от самого себя, отречься ли от себя и от своего великого прошлого (не переставая однако чувствовать себя евреем и быть таковым в представлении окружающих), или же вспомнить о самом себе и решиться: всей своей волей и горячей страстью сохраниться на веки веков в качестве самостоятельного нацио­нального организма, хотя бы наперекор всему миру» (12, 326).

Данную ситуацию Зомбарт связывает с понятием «гордый еврей» (гор­дое еврейство) — это еврей, больше не пугающийся слова «еврей», гото­вый сохранить и познать еврейство. Внешним признаком (символом) та­кой готовности служит то, что все «гордые евреи» остаются верными ев­рейской религии, даже те из них, которые идейно давно уже освободились от еврейской религиозной системы и не знают иврита: «они будут отно­ситься к этой религии как солдат относится к знамени» (12, 333). По мне­нию Зомбарта, это великое приобретение для человечества в эпоху, когда все мужественные добродетели так низко ценятся (12, 329), Но в этом зак­лючен парадокс: стремление к еврейству и верность своему национально­му сознанию снова усиливается. Поэтому общество будет жить с все более и более «гордыми евреями». Тогда возникает вопрос: как сложится, может и должна сложиться совместная жизнь пародов с национально настроен­ным еврейством? «Должны ли мы — скажем мы, немцы, — быть рады тем евреям, которых судьба внендрила в наш социальный организм?» (12, 329).

Историческая привязанность евреев к новой родине, ставшей для мно­гих «старой» родиной, привела к тому, что они стали немцами, австрий­цами, русскими «душой и телом». Поэтому нужно найти форму, в которой обе национальные группы — гордое еврейство и, скажем, европейская — могли бы жить дружно и в интересах общего блага, даже если евреи оста­нутся евреями и все более и более захотят быть таковыми. Это вопрос о будущем евреев среди нас.

У Зомбарта ответ на данный вопрос получился делеко не простым -половинчатым. В этом сказалась его чуждость к демократии, идеям свободы и парламентаризма как «издержкам» европейской культуры.¹

Он отмечает, что современный капитализм с его склонностью к бю­рократизму, характеризуется тем, что христиане уже созрели для сложной хозяйственной деятельности, которая теперь не так уж нуждается в спе­цифических еврейских талантах (32,334)². Высвобождение последних из чисто экономической деятельности влечет их стремление и к участию в государ-

' В этом плане уместно напомнить знаменитые слова У. Черчилля: «Демократия — худший образ правления, не считая всех остальных».

² В частности, Зомбарт замечает, что было бы лучше, если бы евреи, живущие среди нас, равномернее распределялись по стране и различным культурным обла­стям, чем они теперь распределены; не сосредотачивались густыми массами в от­дельных пунктах и давали нам возможность свободнее дышать (12, 333).

ственно-гражданской жизни, к пользованию правами и исполнению по­винности: быть одновременно сознательным евреем и очень хорошим нем­цем. Но тогда возникает вопрос о замещении евреями государственных дол­жностей — административных, судебных, профессорских и офицерских (особенно).

Зомбарт засвидетельствовал практикующееся в его время недопущение (полное или частичное) евреев ко многим должностям. Но он не видит в этом какого-либо повода для возмущения, ибо здесь нет никакого нару­шения правовых принципов, ди и вообще данная проблема не может быть разрешена формально-правовыми нормами. Дело в том, что конституция не определяет процесса назначения на государственную службу и должно­сти. Правовой же порядок передает данный вопрос на усмотрение отдель­ных личностей (группы личностей) в той мере, что им представляется положительным. «Решение таких вопросов никогда не будет основано на отвлеченных принципах справедливости; оно всегда будет вытекать из по­нимания интересов того дела, которому служит отдельная личность» (12, 337). При выборной системе действует усмотрение тысяч живых людей. При таком положении вещей подвергать критике можно лишь те критерии це­лесообразности, которыми руководствуются решающие инстанции при вы­боре должностных лиц.

Зомбарт призывает смотреть на все деликатные обстоятельства рассмат­риваемой проблемы не с позиции схематических принципов государствен­но-гражданской справедливости, а с точки зрения межличностных отно­шений. «Сами евреи не должны были бы тщетно требовать того, что в первую очередь могло бы повредить им самим» (12, 339). Он считает, что существуют меэ/с/гичностные отношения, которые нигде и никогда не мо­гут сложиться благоприятным образом на основе формального права, а регулируются на основе благоразумия и такта всех заинтересованных лиц. К ним Зомбарт относит и отношения между евреями и неевреями в совре­менных государствах. Его программа урегулирования данного «сожитель­ства» заключается в следующем: «Государство предоставляет своим еврейс­ким гражданам полное равноправие, а евреи настолькоблагоразумны и так­тичны, что они используют это равноправие не повсюду и не в полном объе­ме»(239). На этой основе совметная жизнь с евреями сложится гармонич­но и в интересах общего блага.

В конечном счете решение затруднений, которые будут встречаться в общественной жизни, если евреи захотят оставаться евреями, Зомбарт возлагает на самих евреев. При этом цель «уравнивания» всех граждан и в культурном, и в национальном отношениях, которую ставят бездарные деятели, он считает в высшей степени вредной. Чем национальнее, тем луч­ше.«Само собой понятно, что «управление» несколько затруднено, когда невозможно всех подданных «стричь одним гребнем», но мы ведь, в конце концов, не должны выкраивать свою будущность в расчете на бездарность «правителей» ( 12, 335).

В целом, по мысли Зомбарта, его подход к отношениям евреев и неев­реев должен привести к господству в них общечеловеческих идеалов, спо­собных противодействовать взрывам дикости и зверства, все более прояв-

ляющимся в преследованиях евреев на Востоке (в том числе и в России). В цивилизованных странах развитие гуманного чувства должно сделать не­возможным всякое злобное и грубое отношение к евреям, «которых мы всегда, несмотря на все расовые контрасты, признаем своими братьями во человечестве» (12, 340). Данная позиция как раз и послужила для веду­щих фашистских идеологов поводом заклеймить Зомбарта как еврея, хотя к ним он не имел никакого отношения.

Рассматривая роль нравственных сил в развитии хозяйственной жизни, Зомбарт подчеркивает, что нельзя переоценивать их успешное воздействие в качестве строителей капиталистического духа. Они не составляют един­ственного источника договорной предпринимательской деятельности, хотя и образуют в народе ее основу. Капиталистический дух составляет смесь душевных состояний, из которых некоторые элементы предполагают на­личность определенных задатков (предрасположенность) в крови — та­ланты.Другие поддаются по природе своей воздействию нравственных сил, открывая поле деятельности для их «педагогического дела» — воспитания добродетелей, развития (умножения и усиления) талантов.

Это также касается и технических умений, навыков справляться с дела­ми, счетных организаторских навыков, на которые нравственные силы то же не оказывают влияния, по, напротив, зависят от способностей и воли к обучению (прилежания), в разной степени заложенных природой. Путем отбора данная одаренность может быть повышена со сменой поколений. При этом нравственно современный человек будет плохим капиталисти­ческим предпринимателем, «если он ведет свои книги по неправильной системе и сам в своих расчетах делает ошибки (12, 213). Вместе с тем без работы нравственных сил воздействие других сил было бы безуспешным.

Кроме того, и религиозные системы оказывали в разное время влияние как на судьбу народов или наций, так и на хозяйственную жизнь той эпо­хи, где они возникали. Все три религии — католицизм, протестантизм и иудейство оказывали разное влияние на экономического человека: первые две существенно связывали свободу хозяйственных субъектов; третья вно­сила перемены, основанные на ломке христианской этики и существенно освобождающие капиталистический дух в согласии в еврейской моралью.

3.3.5. Общественные отношения

Рассматривая роль общественных отношений, Зомбарт выделяет в ка­честве внешних источников происхождения капиталистического духа госу­дарство, переселения, умножение денежного запаса и технику.