Экзистенциальные характеристики личности.ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ЛИЧНОСТИ

Экзистенциальные феномены акцентируют человека в его уникальных, индивидуально-личностных свойствах, где основными для самоопределения человека выступают вопросы о смысле жизни, смерти и бессмертии и свободе.

Проблема смысла жизни в философии как правило, связана с более фундаментальной темой о природе и сущности человека. Например, сторонники натурализаторской версии, рассматривающие человека как природное начало, являются преимущественно последователями ГЕДОНИЗМА(смысл жизни – наслаждение) и ЭВДЕМОНИЗМА(смысл –счастье). В рамках религиозного персонализма проблема смысла жизни решается в контексте ТРАНСЦЕНДЕНТАЛИЗМА. Истина и цель человеческого существования соотнесены не с земным, а с потусторонним (трансцендентным) бытием, где его земная история является лишь подготовкой, преддверием настоящей жизни в вечности. С рационалистической философией содержательно связаны также идеалы ригоризма, возводящего в ранг безусловного закона принцип долженствования, долг. С идеями долга в той или иной степени солидаризируются и представители социологизаторских версий человека. Долг здесь правда отождествляется не столько с нравственной максимой поведения, сколько с необходимым основанием социальных отношений и взаимодействий.

Своеобразной альтернативой указанным классическим версиям интерпретации смысла жизни является ЭКЗИСТЕНЦИАЛИЗМ. Отказываясь выносить сущность человеческого существования за границы каждого конкретного случая, экзистенциализм ориентирует человека на конституирование смысла в ситуации «здесь-и-сейчас», на осознание уникальности каждой жизни и ее отдельного момента. Любые вердикты о вынесении окончательных истин о мире или человеке изначально абсурдны, поскольку мир сам по себе не имеет никакого смысла, а алчущий смысла человек обречен на бесконечное переписывание себя, своего отношения к миру и обстоятельствам и в конечном итоге переописание самого мира.

Решение вопроса о смысле жизни неизбежно предполагает необходимость определения соответствующего статуса смерти. Сам факт наличия смерти дискредитирует все человеческие попытки абсолютизировать жизнь и ее достоинства. Перед лицом глобальной неизбежности и случайности смерти жизнь как бы теряет всякий смысл. Спектр многообразных человеческих стремлений в каждом отдельном случае заканчивается одинаково: можно преуспеть больше или меньше, жить ради себя или ради других, в конечном итоге смерть уравнивает всех, не проводя различий межу гением или злодеем, богатым или бедным. Если смерть – это естественное завершение всякой жизни, то, возможно, именно она и составляет наиболее глубинный смысл существования, делая абсурдными любые человеческие претензии противопоставить ей что-то более высокое и абсолютное.

Человек – это единственное существо, «ЗНАЮЩЕЕ О СМЕРТИ». Отдавая ей дань уважения в ритуальной практике, человечество едва ли способно на действительную абсолютизацию смерти. Напротив, вся логика человеческого отношения к смерти в истории культуры и философии шла по пути ее своеобразного преодоления. Наиболее радикально эту мысль в философии высказал Эпикур, заявив, что нечего бояться того, чего нет, поскольку пока есть мы, то смерти нет, а когда есть она, то нет уже нас. Одновременно для всей классической культуры смерть выступает как переход к какому-то иному состоянию жизни, отсюда устойчивые традиции «готовиться» к смерти подобно тому, как собираются в дорогу, укладывая в узелок необходимые деньги и вещи. Представления о посмертном существовании значительно варьировались в зависимости от конкретных религиозных или мифологических воззрений. Вместе с тем, несмотря на различия в содержательных акцентах и интерпретациях, общий пафос рассуждений неизменно предполагал, что смерть – это существенный, но кратковременный эпизод в вечной динамике жизни.

В ситуации, когда «бог умер», радикально меняется свойственный классике традиционный, «жизнеутверждающий» смысл смерти в философии и культуре. Смерть утрачивает значение «перехода», но начинает восприниматься как действительный «уход», окончание и завершение жизни. В философии З. Фрейда символ Танатоса приобретает субстанциальный приоритет над силами жизни (Эросом). Классическая схема переворачивается с точностью до наоборот: если раньше проекция человеческого существования разворачивалась в последовательности от жизни через смерть к новой жизни, то здесь путь протекает от смерти (небытия) через жизнь к смерти. Особаяонтологизация смерти характеризует также экзистенциальную философию. Именно смерть, которая всегда «моя», обращает человека к осознанию уникальности собственного «Я», заставляет задуматься о глубинных смыслах и противопоставить их анонимной безликости всеобщих истин. Именно феномен СВОБОДЫ составляет наряду с проблемами жизни и смерти еще одну сущностную экзистенциальную проекцию человеческого бытия. Уникальность каждой отдельной личности базируется на свободном выборе жизненного пути, симпатий и антипатий, решений и поступков. Казалось бы, сама природа человеческой деятельности и разума является лишь следствием глубинной свободы, позволяющей человеку преобразовывать действительность в соответствии со своим замыслом, а не пассивно «вписываться» в среду. Но не выступает ли свобода лишь прекрасной грезой человечества, ведомого жесткой необходимостью и обманывающего себя иллюзией свободного выбора.

Выделяют следующие историко-культурные образы свободы:

· Фатализм (восток, античность) человек растворен в космосе, основной закон функционирования космоса – судьба.

· Свобода воли (средневековье) выбор между добром и злом за человеком, его внутренние корреляты совесть, покаяние

· Свобода как познанная необходимость(новое время, просвещение)человек –мыслящий субъект, знание – сила, познание позволит властвовать над природой

· Экзистенциальная свобода как свобода выбора(своего Я) предполагающая одновременно позиции «свобода от» и «свобода для»

Постмодернистский тезис о смерти человека стал своеобразной констатацией невозможности абсолютной личной свободы в условиях высокоорганизованного техногенного общества. Постмодернизм предпочитает термин «игра» для описания человеческих действий, избегая термин «свобода».

32. Сознание человека как предмет философской рефлексии. Основные традиции анализа сознания в философии. Сознание – это отличительная сущностная характеристика человека, связанная с его способностью к осмыслению внешней действительности и своего внутреннего опыта.

Сознание выступает как один из наиболее сложных объектов философского анализа. Будучи несомненной очевидностью человеческого существования, сознание одновременно является неуловимым для внешнего наблюдения, где принципиальная ненаблюдаемость субъективной реальности задает естественные трудности для ее теоретической реконструкции. При этом попытки объективировать опыт сознания и исследовать его через устойчивые внешние факторы, как правило, приводили к утрате уникально-личностного контекста.

Реконструкция феномена сознания возможна лишь при его соответствующей соотнесенности с фундаментальными метафизическими, онтологическими, гносеологическими и социально-философскими вопросами, затрагивающими оппозиции бытия и небытия, материального и идеального, субъективного и объективного, индивидуального и коллективного. Соответственно, на сегодняшний момент можно говорить о выделении основных ее парадигм: субстанциальной, функциональной и экзистенциально-феноменологической, социокультурной.

Исторически первой моделью философии сознания была субстанциальная концепция (Платон, Аристотель, Августин, Декарт, Лейбниц, Гегель и др.). Апеллируя к разуму как наиболее значимому и универсальному свойству сознания, субстанциализм проецирует его на структуру Универсума в целом. Разум здесь выступает гарантом единства и упорядоченности бытия, той субстанциальной основой, которая обеспечивает мировой порядок и гармонию. Индивидуальное человеческое сознание рассматривается лишь как отдельное проявление Мирового Разума, законы организации которого совпадают с логикой мышления, а идеи, определяют его содержание. Статус индивидуального сознания оценивается через степень его приобщения к миру вечных идей, в чем философы имеют несомненный приоритет по сравнению с другими людьми.

Теоретики англо-французского Просвещения (Гоббс, Локк, Гартли, Гельвеций, Дидро и др.) рассматривали идеальное как результат ассоциаций и индуктивного обобщения чувственных данных. Оформляющаяся функциональная модель сознания интерпретирует последнее как функцию материальных систем. Сознание обеспечивается функционированием нервной системы и мозга, организованных в соответствии с универсальными законами механики. Их единая природа обусловливает согласованность чувственного опыта, являющегося подлинным основанием мышления. При этом сознание выступает не конкретизацией универсальных понятийных конструкций, а отражением реально существующих объектов и связей действительности, данных нам в ощущениях.

Функциональная парадигма исторически была связана с последовательной демистификацией человеческого «Я» и ориентацией на использование научных методов в объяснении сознания. При этом соответствующие научные идеи подчас выступали основанием для построения философских концепций, и наоборот. Например, вульгарный материализм (Л. Бюхнер, К. Фохт), пришедший на смену механистическим версиям сознания в эпоху Просвещения, формировался как своеобразная философия среди ученых-физиологов, в то время как диалектико-материалистическая модель сознания оказала мощное влияние на развитие отечественных научных школ в психологии и физиологии. В современном научном материализме (Д. Армстронг, М. Бунге, Х. Патнем, Р. Рорти и др.), продолжающем функциональную интерпретацию сознания в аналитической традиции, в равной мере можно наблюдать как движение от философии к науке, так и наоборот.

Одной из наиболее авторитетных неклассических версий философии сознания стала экзистенциально-феноменологическая концепция (Э. Гуссерль, М. Хайдеггер, Ж.-П. Сартр, М. Мерло-Понти и др.). Интенциональность предполагает способность мышления быть всегда «сознанием о его нацеленность вовне при одновременном внесении личностных смыслов в действительность. Сознание по сути своей есть не столько отражение, сколько осмысление действительности.При этом сознание не редуцируемо к разуму, ориентированному на получение анонимно-всеобщих знаний и истин. Подлинное его бытие осуществляется как «поток» мыслей, чувств, ассоциаций. Одновременно сознание возможно лишь в уникальности опыта «Я», самосознания, которое отнюдь не исчерпывается практикой самопознания как некой «вторичной рефлексии» (сознание о сознании). «Я» изначально растворено в сознании, которое не может быть объективировано, а процесс самосознания не исчерпывается лишь гносеологическим пафосом. Самосознание совпадает с экзистенциальным опытом личности, ее самоидентификацией как постоянной переинтерпретацией себя перед лицом Другого. При этом «Я» оказывается всякий раз не столько данностью, сколько заданностью, проектом, выбирающим себя и свой жизненный мир.

Социокультурная парадигма – сознание производно от общественного бытия и общественного сознания(марксизм), социальных коммуникаций. Сознание здесь обусловлено коллективным опытом, который в своей совокупности образует особую интегративную целостность, превосходящую индивидуальность и подчиняющую ее новым формам объективности.