ПРОБЛЕМА

• Особенности личности

и свойства нервной системы

• Стили деятельности и руководства

Изучение свойств нервной системы представляет не только теоретический, но и

практический интерес, поскольку они оказывают заметное влияние на способности,

склонности человека, волевые качества, обусловливая через них особенности пове-

дения и эффективность деятельности человека. Результирующей характеристикой

человека, в которой сказывается влияние склонностей, способностей и других харак-

теристик личности, является стиль его поведения, стиль общения, стиль деятельно-

сти.

Понятие стиль используется во многих научных дисциплинах. Говорят, напри-

мер, о «стиле эпохи», «стиле живописи», «архитектурном стиле», «стиле жизни» и т. д.

Таким образом, это понятие является междисциплинарным. Проблема стиля жизни,

поведения, деятельности, руководства, общения, познания занимает умы психоло-

гов.

С самого начала рассмотрения стилей человека возник вопрос: следствием чего

они являются — природных предпосылок или результатом развития, обучения, вос-

питания? Делались попытки фактического отождествления понятия «стиль» с поня-

тием «индивидуальность». Так, еще в XVHI веке французский натуралист Г. Де Бюф-

фон говорил: «Стиль — это человек!» Другие ученые считали такое отождествление

недопустимым. Они отстаивали точку зрения, что стиль — это формальная характе-

ристика, придающая поведению и деятельности лишь форму, никак не связанную с

сущностью личности. С современных позиций очевидно, что истина лежит посереди-

не: в стиле находят отражение как объективные, так и субъективные факторы жизни

человека. Одним из первых понял это Альфред Адлер (А. Adler, 1927), утверждав-

ший, что стиль жизни формируется в трех-пятилетнем возрасте под влиянием раз-

личных свойств организма и условий воспитания. Однако и он находился под силь-

ным влиянием формулы Бюффона, полагая, что понятия «стиль», «характер» и «лич-

ность» одно и то же.

Более адекватное, соответствующее сегодняшним представлениям, определение

стиля дал Г. Олпорт (G. Allport, 1937): стиль — это характеристика системы опера-

ций, к которой личность предрасположена в силу своих индивидуальных свойств.

Изучение связи типологических особенностей проявления свойств нервной сис-

темы со способностями, волевыми качествами, устойчивостью к раз-

личным неблагоприятным состоянтям, стилями деятельности и поведениз помогает

понять как биологическое, врожденное реализуется в психическом, каким образом

образуется сплав биологического и социального в организации человека.

Глава 7

ОСОБЕННОСТИ ЛИЧНОСТИ

И СВОЙСТВА НЕРВНОЙ СИСТЕМЫ

Из этой главы читатель узнает, что типологические особенности

свойств нервной системы проявляются весьма многообразно: и в свойствах темпера-

мента и личности, и в волевых качествах, и в устойчивости к неблагоприятным со-

стояниям, и в способностях, влияя в конечном итоге на эффективность деятельности

и особенности поведения, и что многосторонняя роль типологических особенностей

свойств нервной системы в общем плане состоит в объяснении того, каким образом

физиологические особенности влияют на психологические феномены (деятельность и

поведение).

7.1. СВЯЗЬ СПОСОБНОСТЕЙ

С ТИПОЛОГИЧЕСКИМИ ОСОБЕННОСТЯМИ

ПРОЯВЛЕНИЯ СВОЙСТВ НЕРВНОЙ СИСТЕМЫ.

ПОЗНАВАТЕЛЬНЫЕ СПОСОБНОСТИ

И ТИПОЛОГИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ

Любая деятельность предъявляет высокие требования к так назы-

ваемым познавательным способностям: восприятию, вниманию, памяти, мышлению.

Во многих исследованиях показано, что у разных людей различные стороны этих пси-

хических процессов выражены не одинаково: например, одни хорошо концентриру-

ют внимание, но плохо его распределяют, другие обладают хорошей оперативной па-

мятью, но имеют малый объем восприятия и т. д. Установлено, что эти различия могут

быть объяснены наличием или отсутствием у человека определенных типологиче-

ских особенностей проявления свойств нервной системы.

Связь внимания с типологическими особенностями. Разные свойства внимания

связаны с разными типологическими особенностями. Концентрация внимания луч-

ше у лиц с сильной нервной системой (Л. Б. Ермолаева-Томииа, 1959; Н. С. Уткина,

1972), а переключение внимания (при установке работать в свободном темпе) — у лиц

со слабой нервной системой (В. П. Умнов, 1980).

Концентрация внимания зависит также от баланса нервных процессов (у лиц с

преобладанием возбуждения по «внешнему» балансу она больше), а переключение

внимания — от подвижности нервных процессов.

Однако многое зависит от того, в каких условиях протекает деятельность. Напри-

мер, по данным В. П. Умнова, при введении инструкции работать как можно быстрее

преимущество в переключении внимания имеют уже лица с сильной, а не со слабой

нервной системой. Поэтому в реальной спортивной деятельности в одних ситуациях

преимущество могут иметь спортсмены с од)1ой типологией, а в других случаях — с

противоположной. Например, в баскетболе при разыгрывании комбинации или при

игре в обороне распределение и переключение внимания может лучше происходить у

спортсменов со слабой нервной системой. При пробивании же штрафных бросков,

где требуется высокая концентрация внимания, большая результативность будет у

спортсменов с сильной нервной системой (М. Н. Ильина, 1975). Очевидно, баскетбо-

листы с сильной нервной системой способны сосредоточиваться в большей мере, чем

баскетболисты со слабой нервной системой, особенно когда ситуация усложняется.

В связи с этим приведу свои данные, согласно которым лица с сильной нервной

системой выше оценили у себя способность к концентрации внимания, а лица со сла-

бой нервной системой — способность к распределению внимания.

Связь памяти с типологическими особенностями. Произвольная намять на числа,

геометрические фигуры, рисунки, слова выше у лиц с шгертностью нервных процес-

сов и низкой лабильностью (Э. А. Голубева, Е. П. Гусева, С. А. Изюмова, 1977). В то

же время непроизвольная память, по данным этих авторов, лучше у лиц с высокой

лабильностью нервной системы. Авторы объясняют это тем, что скоростные возмож-

ности лабильных позволяют им чаще обращаться к материалу в ходе решения логи-

ческих задач, что и создает предпосылки для лучшего запоминания материала в том

случае, когда такой цели испытуемые перед собой не ставят.

Текст запоминают лучше лица со слабой нервной системой (Э. А. Голубева и

Е. Л. Гусева, 1972; В. И. Гончаров, 1984), а наглядные объекты лучше запоминают, по

данным тех же авторов, лица с сильной нервной системой.

До сих пор речь шла об объеме памяти, т. е. количестве объектов, запоминаемых с

одного предъявления. Однако задачей обучения является запоминание всего объема

предъявляемой информации. В связи с этим появляется еще один параметр мнеми-

ческой деятельности: быстрота запоминания всего материала. Как выявлено В. И. Гон-

чаровым, этот показатель тоже связан с некоторыми типологическими особенностя-

ми. Объем запоминания схемы движений больше у лиц с преобладанием возбужде-

ния по «внешнему» балансу, инертностью торможения и низкой лабильностью, а

быстрота запоминания этого материала больше у лиц с сильной нервной системой,

инертностью возбуждения и низкой лабильностью.

Многие двигательные действия представляют собой определенную последователь-

ность движений, которая тоже требует запоминания. Изучение этого вопроса

В. И. Гончаровым показало, что объем запоминания последовательности движений

больше у лиц с преобладанием торможения но «внешнему» балансу и с инертностью

возбуждения и торможения. Быстрота же запоминания последовательности движе-

ний больше у лиц с преобладанием торможения но «внутреннему» балансу, с инерт-

ностью возбуждения и низкой лабильностью.

Двигательная память, т. е. запоминание пространственных и силовых параметров

движений, лучше проявляется у лиц с инертностью возбуждения и торможения, с

:ильной нервной системой, с преобладанием возбуждения или уравновешенностью

«внешнему» и «внутреннему» балансу ; Связь восприятия с типологическими особенностями. Характеристики восприя-

тия (особенно зрительного), такие как объем, быстрота и точность, существенно вли-

яют на эффективность деятельности, в частности — на создание представления (зри-

тельного образа) о том или ином физическом упражнении, двигательном действии.

Быстрота формирования зрительного образа (представления) физического упраж-

нения, которое демонстрируется обучающемуся, как показано В. П. Умновым, зави-

сит от типологических особенностей проявления свойств нервной системы, причем

именно от таких, от которых зависит и объем зрительного восприятия: слабой нерв-

ной системы, средней выраженности подвижности возбуждения и торможения, пре-

обладания «внешнего» торможения (у мужчин) и уравновешенности по «внутренне-

му» балансу (у женщин).

Психомоторные способности и типологические особенности. Как уже говори-

лось, влияние типологических особенностей на психофизиологические и психологи-

ческие феномены, как правило, комплексное, т. е. какой-либо феномен зависит от

нескольких типологических особенностей, от их комплекса. Конечно, эти комплексы

целиком встречаются не у каждого человека, ими обладающего. Например, у многих

из них имеется только две типологические особенности из трех, входящих в комп-

лекс, притом не в одинаковых сочетаниях.

Качества быстродействия. Общая тенденция такова, что в выборках людей, обла-

дающих выраженными скоростными качествами, превалируют такие особенности, как

слабая нервная система, подвижность возбуждения и торможения, преобладание воз-

буждения и уравновешенность по «внешнему» балансу. По этим типологическим осо-

бенностям спринтеры значительно отличаются от бегунов на более длинные дистан-

ции.

Имеются некоторые различия в зависимости разных скоростных показателей от

типологических особенностей. Так, максимальный темп движений слабо связан с

подвижностью нервных процессов и сильнее — с уравновешенностью по «внешне-

му» балансу.

Объяснение связи быстроты реагирования со слабостью нервной системы надо

искать в природе свойства силы нервной системы: поскольку уровень активации в

покое у лиц со слабой нервной системой выше, чем у лиц с сильной нервной систе-

мой, то ори ближе к пороговому уровню реагирования и быстрее его достигнут при

действии сигнала (одинакового по интенсивности для всех лиц).

Однако чем сильнее раздражитель, тем меньшее преимущество имеют лица со сла-

бой нервной системой в быстроте реагирования (В. Д. Небылицын, 1966). Больше того,

при сильных раздражителях, когда у лиц со слабой нервной системой эффективность

реагирования начинает уже снижаться, а у лиц с сильной нервной системой она еще

растет, время реакции может в определенной точке (на рис. 7.2 — точка пересечения

кривых) стать у тех и других одинаковым, а при еще большей интенсивности раздра-

жителя преимущество в быстроте реагирования перейдет к лицам с сильной нервной

системой. Поэтому и корреляция между силой нервной системы и временем реакции

в зоне больших раздражителей становится уже положительной, а не отрицательной

(Н. М. Пейсахов, 1974; В. А. Сальников, 1981; Н. И. Чуприкова, 1977).

Следовательно, чем громче звук, тем больше выравниваются шансы в реакции на

этот сигнал у лиц с сильной и слабой нервными системами.

Время простой реакции зависит и от других типологических особенностей: лабиль-

ности (Н. М. Пейсахов), подвижности возбуждения и торможения, преобладания

возбуждения по «внешнему» балансу (В. А. Сальников, 1981; Н. П. Фетискин, 1975).

Максимальная частота движений выше у лиц с высокой лабильностью нервной

системы (В. А. Шаклеин), со слабой нервной системой и уравновешенностью по

«внешнему» балансу (Е. П. Ильин,.М. Н. Ильина, 1975).

Следует обратить внимание на то, что время расслабления мышц связано с други-

ми типологическими особенностями, а именно с инертностью торможения и преоб-

ладанием торможения по обоим видам баланса (В. А. Сальников, 1975в). Таким обра-

зом, тормозные двигательные реакции обусловлены особенностями протекания тор-

мозных процессов, а не возбудительных. Это подтверждает и тот факт, что степень

расслабления мышц (из состояния покоя), и тремор (точнее — его подавление) также

связаны с преобладанием торможения по «внешнему» и «внутреннему» балансу: у

' лиц с этими типологическими особенностями глубина расслабления мышц больше,

а тремор выражен меньше, чем у лиц с преобладанием возбуждения.

Не случайно поэтому среди стрелков-пулевиков чаще, чем среди представителей

других видов спорта встречаются лица с преобладанием торможения по «внутренне-

му» балансу.

Нелинейные связи с типологическими особе}1ностями имеет время сложной (диф-

ференцировочной) реакции, проявляемой в спортивных единоборствах и спортивных

играх. Оно наименьшее не только у лиц со слабой нервной системой, но и у лиц с

сильной нервной системой, а больше всего — у лиц со средней силой нервной сис-

темы.

Объяснение этой странной на первый взгляд зависимости следует искать в струк-

туре времени сложной реакции. Оно включает в себя два компонента: время простой

реакции (время обнаружения сигнала и орга1И1зации ответного действия) и время

«центральной задержки», т. е. времени, уходящего на дифференцирование сигналов

и принятие решения: отвечать на сигнал или не отвечать. Если время простой реак-

ции, как уже говорилось, короче у лиц со слабой нервной системой (и за счет этого

компонента у этих лиц более короткое время сложной реакции), то время «централь-

ной задержки» наименьшее у лиц с сильной нервной системой, несколько больше —

у лиц со слабой нервной системой и самое большое — у лиц со средней силой нервной

системы.

Поэтому лица с сильной нервной системой имеют некоторое преимущество по

времени сложной реакции перед лицами со средней силой нервной системы.

Выносливость, т. е. время работы до момента, когда человек не может уже поддер-

живать заданную интенсивность, тоже имеет многочисленные связи с типологиче-

скими особенностями проявления свойств нервной системы. Но при этом она может

быть одинаковой у субъектов даже с противоположными типологическими особен-

ностями (например, у субъектов с сильной и со слабой нервной системой). Обуслов-

лено это тем, что время работы до «отказа» складывается из двух фаз: до появления

чувства усталости и после появления чувства усталости, и, следовательно, утомле-

ния, причем каждая фаза (ее длительность) зависит от противоположных типологи-

ческих особенностей.

П. З.Сирис,П. М. ГайдарскаиК. И. Рачев показали, что высокие значения макси-

мального потребления кислорода (МПК) и высокая максимальная производитель-

ность {аэробная выносливость) свойственны лишь лицам с сильной нервной систе-

мой. Спортсмены со слабой нервной системой не достигали высоких значений МПК.

Эти данные согласуются с полученными нами данными: среди бегунов на средние

и длинные дистанции преобладали спортсмены с большой и средней силой нервной

системы, в то время как среди бегунов на короткие дистанции — спортсмены со сла-

бой нервной системой. В. С. Горожанин (1971) выделил 20 лучших и 20 худших

школьников по результатам кроссового бега на 1000 м. У первых средняя величина

силы нервной системы была больше, чем у вторых. Школьники с худшими результа-

тами в основном имели слабую нервную систему.

По данным Н. М. Пейсахова, выносливость к динамической работе больше у лиц с

сильной нервной системой, а выносливость к удержанию статических усилий больше

у лиц со слабой нервной системой. Второе положение не нашло подтверждения в рабо-

те М. Н. Ильиной: в одних группах обследованных преимущество было па стороне

лиц с сильной нервной системой, в других группах — на стороне лиц со слабой нерв-

ной системой, в третьих группах выносливость к статическому усилию была у тех и

других одинаковой. Такие же данные получены М. И. Ильиной и при вынолненнп

испытуемыми динамической работы (приседаний, сгибаний и разгибаний рук в упо-

ре лежа). Однако данные упражнения относятся к таким, в которых требуется прояв-

ление силовой выносливости, и энергетическое обеспечение работы при выполнении

этих упражнений в основном идет анаэробным путем.

Преимущество в выносливости имеют лица с инертностью возбуждения, у кото-

рых больше, чем у лиц с подвижностью возбуждения, и первая, и вторая фазы работы

(М. Н. Степанова (Ильина), 1972).

7.2. ВОЛЕВЫЕ КАЧЕСТВА

И СВОЙСТВА НЕРВНОЙ СИСТЕМЫ

Нет необходимости говорить о том, какую роль в жизни и деятель-

ности играют волевые качества человека. До недавнего времени их выраженность

рассматривалась как результат только воспитания человека, формирования его как

личности. Роль морального компонента воли, мотива долженствования действитель-

но велика в проявлении людьми волевых актов. Однако в последние два десятилетня

установлена связь волевых качеств с типологическими особенностями проявления

свойств нервной системы, а это значит, что волевые качества зависят и от врожден-

ных особенностей человека.

Еще И. П. Павлов в статье «Тормозной тип нервной системы собак» писал, что в

основе нормальной боязливости, трусости, а особешю болезненных фобий, лежит

простое преобладание физиологического процесса торможения, как выражение сла-

бости корковых клеток. Изучение Н. Д. Скрябиным (1972) завт1снмости смелости-

трусости от типологических особенностей проявления свойств нервной системы

показало, что И. П. Павлов был прав. Низкая степень смелости оказалась связанной

со слабой нервной системой, подвижностью торможения и преобладанием торможе-

ния по «внешнему» балансу. Причем чем меньше смелость, тем чаще у обследован-

ных встречаются все три или два из трех признаков трусливости.

Таким образом, нахождение трех типологических признаков практически гаран-

тирует правильный прогноз о низкой смелости обследуемого, а нахождение двух при-

знаков из трех (в любом сочетании) дает возможность с определенной долей уверен-

ности говорить о том, что обследуемый не обладает большой смелостью.

Решительность во многих психологических работах рассматривается как нераз-

рывный спутник смелости. Однако решительность является во многих ситуациях

независимым от смелости волевым качеством, что подтверждает и сравнение связей

гого и другого волевого качества с типологическими особенностями проявления

свойств нервной системы. Достаточно сослаться на тот (})акт, что решительность при

этсутствии страха не зависит от силы нервной системы (И. П. Петяйкин, 1975). Но,

поскольку она проявляется во време}1и принятия решения в значимой для человека

ситуации, она зависит от типологической особенности, влияющей на ригидность или

лабильность установок человека, а именно от свойства подвижности нервных про-

цессов: у лиц с подвижностью во;1буждения проявляется большая реппттельность, т. е.

затрачивается меньшее время па принятие решения, от которого зависит успех в дея-

тельности; у лиц же с инертностью возбуждения время принятия решения больше.

На решительность оказывают влияние и такие типологические особенности, как

сдвиг «внешнего» или «внутре1П1его» баланса в ту или иную сторону: у лиц с преоб-

ладанием возбуждения решительность больше, у лиц с преобладанием торможения

решительность меньше.

В ситуации, расцениваемой испытуемым как опасная, на решительность влияет и

свойство силы нервной системы: у лиц с сильной нервной системой время принятия

решения меньше.

Аналогичные зависимости репттельности от типологических особенностей вы-

явлены и при использовании других тестов на решительность.

Получеш1ыеИ. П. Петяйкиным в лабораторных экспериментах данные нашли подтвер-

жде1ше и в реальной спортивной деятельности. Так, время сосредоточения перед прыж-

ком у спортсменов с сильной нервной системой, подвижностью возбуждения, преоблада-

нием возбуждения по «внешнему» балансу и уравновешенностью по «внутреннему» балансу (с преобладанием вo:^6yждeния в данной выборке спортсменов не оказалось) короче, чем у спортсменов с противоположными типологическими особенностями, причем в основном не за счет более быстрого мысленного повторения упражнения, а за счет более быстрого принятия спортсменом решения о его готовности к прыжку.

М. Н. Ильиной (1975) была выявлена зависимость времени сосредоточения перед вы-

полнением баскетболистами штрафных бросков от наличия у них подвижности или инер-

тности возбуждения: время сосредоточения у спортсменов с подвижностью возбуждения

было короче. Это можно расценить как большую их решительность.

В. И. Ржевский (1976), изучавший типологические особенности у городошников —

участников первенства СССР, тоже установил, что длительность подготовки к броску зависит от свойств нервной системы. Так, среди спортсменов с большой длительностью подготовки было больше, чем среди спортсменов с малой длительностью подготовки, инертных

по возбуждению, с преобладанием торможе1Н1я по «внутреннему» балансу и с малой си-

ло11 нервной системы. Таким образом, подтвердился типологический комплекс решительности, выявленный И. П. Петяйкиным.

Во многих видах деятельности проявляется такое волевое качество, которое в

спорте называют терпеливостью. Она проявляется в способности человека работать,

не сниж^1я интенсивности (за счет воли), если по ходу работы у него возникают трудно-

сти (недостаток кислорода, утомление). Именно за счет терпеливости проявляется

первая фаза утомления, называемая в теории физического воспитания компенсиро-

ванным утомлением. И более терпеливыми оказываются субъекты, имеющие силь-

ную нервную систсхму, инертность возбуждения, преобладание торможения по «внеш-

нему» балансу и преобладание возбуждения по «внутреннему» балансу (М. Н. Иль-

ина, 1972). Этот же типологический комплекс влияет и на проявление упорства

(Е. П. Ильин, Е. К. Фещенко, 1999).

Сопоставление типологических комплексов, влияющих на разные волевые каче-

ства, показывает, что между ними нет тождества. Отсюда следует вывод, что природ-

ная основа разных волевых проявлений различна, поэтому субъект не может прояв-

лять одинаковую силу воли в различных ситуациях. Он может быть смелым, но не

решительным (а подчас под влиянием обстоятельств — боязливым и от этого реши-

тельным: лучше плохой конец, чем бесконечная неизвестность и страх), решитель-

ным, но не терпеливым и т. д. Поэтому нельзя говорить вообще о волевом человеке.

Надо знать конкретно, какие волевые качества у него находятся на высоком уровне, а

какие — на низком. Исходя из этого знания нужно строить прогноз о надежности че-

ловека, о том, какой стиль деятельности ему целесообразнее формировать, и т. д. При

этом следует не очень уповать на возможность «исправить» волевые недостатки че-

ловека: если они в силь}юй степени обусловлены врожденными типологическими

особенностями, то сделать это трудно.

7.3. УСТОЙЧИВОСТЬ

к НЕБЛАГОПРИЯТНЫМ СОСТОЯНИЯМ

И ТИПОЛОГИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ

Во многих случаях эффективность деятельности зависит от того,

какие психофизиологические состояния возникают у человека. Некоторые из этих

состояний с точки зрения пережива1п1й неприятны человеку, снижают эффективность

его деятельности (психическое напряжение и утомление, монотония и психическое

пресыщение). У разных людет"! время появления этих состояний и глубина их разви-

тия различны, что свидетельствует о разной устойчивости к этим состояниям. При

этом один человек может быть устойчив к психическому напряжению и неустойчив к

монотонии, другой устойчив к монотонии, но не устойчив к утомлению и т. д. Обуслов-

лено это тем, что во много.м устойчивость к тому или иному состоянию связана с раз-

ными типологическими особенностями проявления свойств нервной системы.

Психоэмоциональное напряжение и типологические особенности. При неболь-

шой и средней степени психоэмоционального напряжения эффективность деятель-

ности возрастает у всех людей, независимо от того, какие типологические особенно-

сти у них имеются. Однако при большом напряжении раньше ухудшается эффектив-

ность деятельности у лиц со слабой нервной системой. Субъекты с сильной нервной

системой оказываются более устойчивыми к выраженному психоэмоциональному

напряжению. В соответствии с этим, при среднем напряжении люди со слабой не-

рвной системой показывают высокую эффективность деятельности, подчас даже бо-

лее высокую, чем люди с сильной нервной системой. Однако чем напряженнее дея-

тельность и больше ответственность, больше цена ошибки, тем в большей степени

ухудшается эффективность деятельности людей со слабой нервной системой. Люди

же с сильной нервной системой, наоборот, в этой ситуации мобилизуются больше и

повышают эффективность своей деятельности.

Конечно, это не значит, что люди с сильной нервной системой выдержат любую

напряженную ситуацию. Приведенные примеры говорят только о том, что у них боль-

ше шансов выдержать большое психическое напряжение, чем у людей со слабой не-

рвной системой. С другой стороны, нужно подчеркнуть, что обычная ситуация мало

способствует мобилизации лиц, имеющих сильную нервную систему. Они выклады-

ваются в основном в экстремальной ситуации. Поэтому мотивация их деятельности

со стороны (педагогом, тренером, мастером на производстве) должна быть более силь-

ной, чем лиц со слабой нервной системой. Последних нельзя подвергать чрезмерно

сильной стимуляции, брать с них обязательства о непременном достижении высокого

результата, а цели перед IHIMH надо ставить не предельные, а оптимальные. Не случай-

но субъекты со слабой нервной системой предпочитают быть ведомыми, а не лидера-

ми. Избегание всяких стрессов — это основа их комфортного существования.

Особой формой психоэмоционального напряжения является страх. Он может

появляться у людей перед деятельностью, неудачное выполнение которой грозит трав-

мой, наказанием, потерей престижа. При этом, как показано Н. Д. Скрябиным (1972),

если субъекты попадают в такую ситуацию первый раз, то и у смелых и у боязливых

эмоциональная реакция (находящая отражение в вегетатике и качестве выполнения

упражнения) одинакова. Однако при повторном попадании в аналогичную ситуацию

уровень смелости начинает играть большую роль: смелые быстро адаптируются к

ситуации, а боязливые даже увеличивают свою эмоциональную реакцию и лишь по-

том постепенно адаптируются к ней. Как мы уже говорили, проявление боязливости

связано с определенным комплексом типологических особенностей проявления

свойств нервной системы (слабая нервная система, подвижность торможения, преоб-

ладание торможения но «внешнему» балансу). Следовательно, лица с такой типоло-

гией менее устойчивы к возникновению состояния страха.

Состояние утомления и типологические особенности свойств нервной системы.

Принято считать, что сильная нервная система является более выносливой, и поэто-

му у лиц, обладающих этой типологической особенностью, утомление наступает поз-

же, чем у лиц со слабой (менее выносливой) нервной системой. В действительности

же это мнение верно только в отношении утомления, возникающего при работе лак-

симальной интенсивности, при которой происходит острое развитие в нервных цент-

рах запредельного торможения (М. И. Виноградов, 1966; В. В. Розенблат, 1961). При

работе же малой, средней и большой интенсивности ведущими факторами являются

физиологические и биохимические изменения в системах обеспечения мышечной

работы, и связь свойства силы нервной системы с утомлением носит другой харак-

тер, о чем будет сказано несколько позже. Сейчас же нужно остановиться на другом

заблуждении, весьма распространенном в литературе. Оно касается определения со-

стояния утомления, которое дается следующим образом: утомление — это временное

снижение работоспособности под влиянием интенсивной или длительной работы

(В. В. Розенблат). Получается, что признаком наступившего утомления является сни-

жение работоспособности (замедление темпа бега, уменьшение выработки продук-

ции и т. д.). В действительности же, при длительной работе (а она возможна только в

том случае, если ее интенсивность не максимальная) состояние утомления возникает

раньше, чём начинается снижение работоспособности человека. Первой фазой этого

состояния является компенсированное утомление, во время которого за счет повыше-

ния волевого усилия и мобилизации резервов организма работоспособность поддер-

живается на прежнем, заданном уровне. И только тогда, когда резервы оказываются

исчерпанными, работоспособность начинает снижаться и об утомлении можно су-

дить, что называется, невооруженным глазом. Наступает вторая фаза некомпенсиро-

ванного утомления.

Это важно знать в связи с тем, что истинным критерием наступившего утомления

выступают физиологические изменения в организме и появляющееся в связи с этим

чувство усталости (Р. А. Шабунин, 1969).

Как показано М. Н. Ильиной (1972), чувство усталости раньше появляется у лиц

с сильной нервной системой. Объяснить это их более высокой чувствительностью

нельзя (как известно, слабые более чувствительны). Следовательно, нужно признать,

что у лиц с сильной нервной системой утомление наступает раньше, чем у лиц со

слабой нервной системой. И объяснение этому состоит в том, что последние расходу-

ют энергию более экономно (Р. М. Кадыров, 1987).

Типологические особенности и устойчивость к состояниям монотонии и психи-

ческого пресыщения. Долгое время эти состояния не выделялись как самостоятель-

ные, а относились к разным видам утомления. Не случайно, поэтому и само понятие

утомления становилось неопределенным. Например, одни ученые писали, что термин

«утомление»о своему происхождению не является научным, а обозначает пережи-

вание, о котором каждый судит по своему собственному опыту; другие отмечали, что

говоря об утомлении, обычно уклоняются от точного определения предмета исследо-

вания. Однако, постепенно в работах отечественных и зарубежных исследователей

(физиологов и психологов) все чаще стала отстаиваться точка зрения, что состояния

утомления и монотонии (а также психического насыщения) — это разные вещи

(X. Бартенверфер [К. Bartenwerfer, 1957]; М. И. Виноградов, 1966; 3. М. Золина, 1967;

Е. П. Ильпн, 19726; В. И. Рождественская, 1980; В. Хакер [W. Наскег, 1967]).

Состояние монотонии выражается в психической заторможенности, в исчезнове-

нии желания продолжать работу, потому что она становится скучной, неинтересной.

Предпосылкой возникновения этого состояния является простая однообразная дея-

тельность с малым физическим и психическим напряжением. Чем реже и однотипнее

воздействуют на человека стимулы, тем быстрее развивается у него состояние моно-

тонии.

В ряде исследований (К. М. Гуревич, 1970; В. И. Рождественская и др., 1967;

И. П. Фетискин, 1972) была выявлена большая устойчивость к монотонии лиц со

слабой нервной системой, чем лиц с сильной нервной системой. При этом В. И. Рож-

дественская считает, что у лиц со слабой нервной системой монотония быстрее воз-

никает при недостатке внешних сигналов, а у лиц с сильной нервной системой — при

однообразной деятельности, при многократном повторении одних и тех же действий.

Но это касается степени выраженности монотонии. Что же касается времени появле-

ния этого состояния, то оно позже появляется у лиц со слабой нервной системой

(Н. П. Фетискин). Сам механизм развития состояния монотонии во многом еще не

ясен, однако в данном случае это не столь важно. В рассматриваемом контексте важ-

нее установить, почему у лиц с сильной нервной системой состояние монотонии раз-

вивается легче, чем у лиц со слабой нервной системой. Очевидно, здесь надо исхо-

дить из положения, что чем слабее раздражитель, тем легче возникает это состояние.

То есть для лиц с сильной нервной системой одинаковый физический раздражитель

(по интенсивности или частоте) будет более слабым, чем для лиц со слабой нервной

системой (исходя из объяснения природы силы—слабости нервной системы с пози-

ции уровня активации в покое).

Н. П. Фетискин выявил, что монотонофильные, т. е. относительно хорошо пере-

носящие однообразную деятельность, обладают комплексом типологических особен-

ностей: слабой нервной системой, инертностью возбуждения, преобладанием тормо-

жения по «внешнему» балансу и преобладанием возбуждения по «внутреннему» ба-

лансу. Монотонофобные, т. е. плохо переносящие однообразие деятельности, имеют

противоположные типологические особенности.

Реже при монотонной деятельности развивается состояние психического пресы-

щения (почему-то называемом во многих работах психическим насыщением; однако

между насыщением пищей и пресыщением ею имеется существенная разница: в пер-

вом случае человек испытывает удовлетворение, а во втором — отвращение). И именно с отвращением к деятельности, раздраженностью человека связано состояние психи-

ческого пресыщения. Оно появляется вслед за состоянием монотонии (если однооб-

разная деятельность не прекращается), но может появляться сразу, чаще всего у лиц

со слабой нервной системой (Н. П. Фетискин).

Состояние фрустрации. После серии неудач у человека может возникнуть состо-

яние фрустрации. У лиц с сильной нервной системой это состояние развивается, как

правило, лишь после длительного периода неудач и чаще выражается в стенических

реакциях, т. е. в желании доказать, что преследующие его неудачи случайны. У лиц

со слабой нервной системой состояние фрустрации возникает и при небольших и не

очень частых неудачах и проявляется в форме астении и желании бросить даже лю-

бимое занятие. Поэтому они нуждаются в подбадривании, в обстоятельном обсужде-

нии причин неудачи и способов устранения этих причин, в постановке конкретных и

достижимых на данном этапе целей.

Итак, приведенные данные показывают, что устойчивость к разным состояниям

зависит от разных типологических особенностей. Поскольку у человека имеются одни

типологические особенности и отсутствуют другие, он не может быть одинаково устой-

чивым ко всем состояниям. Так, лица с сильной нервной системой более устойчивы к

состоянию фрустрации, стрессу, но менее устойчивы к состояниям монотонии и утом-

ления (последнее не путать с большей их терпеливостью, т. е. работой на фоне утом-

ления!). Лица со слабой нервной системой, наоборот, более устойчивы к состояниям

монотонии и утомления, но менее устойчивы к состояниям фрустрации и стресса.

Правда, следует учитывать, что причины утомления при разных типах работы могут

быть разными. Поэтому большая устойчивость «слабых» к утомлению касается ра-

боты средней и низкой интенсивности, а не максимальной. В последнем случае более

устойчивыми должны быть лица с сильной нервной системой, так как здесь развитие

утомления связано с быстрым возникновением запредельного торможения (что и

проявляется в методике «теппинга» при определении силы нервной системы).

В заключение приводим сводные данные о влиянии типологических особенностей

свойств нервной системы на способности человека и его устойчивость к различным

неблагоприятным состояниям (табл. 7.1).

7.4. РЕГУЛЯЦИЯ СОСТОЯНИЙ СУБЪЕКТОВ

С РАЗНЫМИ ТИПОЛОГИЧЕСКИМИ

ОСОБЕННОСТЯМИ

Регулирующие воздействия психологов, врачей, педагогов на лю-

дей могут быть разнообразными. Различны и реакции на эти воздействия. Одни люди

более внушаемы, поэтому легче подвергаются регулирующим воздействиям других

людей (внушаемость выше у людей со слабой нервной системой, Ю. Е. Рыжкин, 1977),

другие менее внушаемы. Лица с сильной нервной системой больше ориентируются

на собственное мнение. В связи с этим нельзя не вспомнить высказывание И. П. Пав-

лова, что религия больше нужна людям со слабой нервной системой, ищущим под-

держки извне. Отсюда и использование психотерапевтических воздействий, в том

числе и аутогенной тренировки, должно быть различным для лиц с разной силой не-

рвной системы. Больший эффект у лиц со слабой нервной системой достигается в

том случае, когда сеанс психорегулирующей тренировки проводит психолог, врач.

У лиц с сильной нервной системой больший эффект от психорегулирующей трени-

ровки достигается в том случае, когда субъект сам регулирует свое состояние.

Субъекты со слабой нервной системой имеют меньший порог фрустрированно-

сти, чем субъекты с сильной нервной системой. Кроме того, у первых фрустрация

чаше выражается в интрапунитивной форме, при которой человек испытывает по-

давленность, тревогу, обвиняет себя в неудаче, считая себя бездарным, бестолковым

и т. п., а у вторых - в экстрапунитивной форме, при которой человек видит причину

своих неудач в окружающих, в сложившейся ситуации. У первых может пропасть

желание выполнять деятельность, у вторых появляется стремление во что бы то ни

стало доказать свою правоту и случайность неудачи. Из-за этого они часто вступают

в конфликты с руководителями, педагогами, тренерами.

По данным Б. В. Суслова (1972), похвала положительно влияет на лиц со слабой

нервной системой и не оказывает влияния на лиц с сильной нервной системой. Пори-

цание отрицательно влияет как на тех, так и на других, но в большей степени на «сла-

бых».

Естественно, регуляция состояния тех и других должна быть разной. Лиц со сла-

бой нервной системой рекомендуется чаще подбадривать, поощрять, а на их неудачи

не реагировать критикой, упреками и тому подобными отрицательными воздействи-

ями. Субъектов с сильной нервной системой, если они не проявили полностью своих

возможностей, недостаточно серьезно отнеслись к работе или заданию, можно и кри-

тиковать, не боясь вызвать у них упаднического настроения. Однако и в этом случае

не надо перебарщивать, чтобы не поколебать их уверенность в своих силах.

Соответственной должна быть и тактика общения людей в процессе совместной

деятельности. Нельзя набрасываться с упреками на человека со слабой нервной сис-

темой всей группой после его неудачного действия, так же как нецелесообразно де-

лать замечания в процессе деятельности: это лишь вызовет у него дополнительное

психическое напряжение, нервозность, неуверенность в себе, боязнь ошибки. Наобо-

рот, после неудачного действия товарищи по группе должны успокоить его, подбод-

рить.

7.5. СВЯЗЬ СВОЙСТВ ТЕМПЕРАМЕНТА И ЛИЧНОСТИ

СО СВОЙСТВАМИ НЕРВНОЙ СИСТЕМЫ

Как уже говорилось, в настоящее время в большинстве исследова-

ний изучаются не типы темперамента, а его свойства, состав и методы изучения кото-

рых у разных авторов очень расходятся. Это значительно затрудняет решение вопро-

са о том, какие типологические особенности с какими свойствами темперамента свя-

заны.

В лаборатории В. С. Мерлина этот вопрос изучался в качестве основного. Однако

применявшиеся для суждения о тех или иных свойствах темперамента объективные

(часто — физиологические) показатели очень разнородны и неясно, в какой степени

отражают (и — отражают ли) они только то свойство, к которому отнесены. Отсюда и противоречия в получаемых зависимостях различных свойств темперамента от

типологических особенностей проявления свойств нервной системы.

Больше всего совпадающих у разных авторов данных получено в отношении ней-

ротизма. Какими бы методиками не выявлялась степень нейротизма и сила нервной

системы, результат однозначен: большим не1фотиз.мом обладают лица со слабой нерв-

ной системой и меньшим - лица с сильной нервной системой (В. Д. Небылицын, 1966;

В. В. Белоус, 1970; Е. П. Ильин, 1976а (табл. 7.2); Ю. А. Катыгин и др., 1979). Одна-

ко это опять только тенденция, не обязательная для каждого субъекта.

Другие типологические особенности различаются у лиц с высоким и низким ней-

ротизмом в меньшей степени. Так, согласно данным Ю. А. Катыгина и соавт., разли-

чия по подвижности нервных процессов между лицами с высоким и низким нейро-

тизмом составили 10 % (большая подвижность характерна для лиц с низким нейро-

тиз.мом). Различия на11дены и по «внешнему» балансу: среди лиц с высоким

нейротизмом преобладание возбуждения встречалось реже. Таким образом, для лиц

с низким нейротизмом более характерны, чем для лиц с высоким нейротизмом, силь-

ная нервная система, подвижность нервных процессов и преобладание возбуждения

по «внешнему» балансу. По данным И. П. Петяйкина (1975) - это типологический

комплекс, характерный для решительных.

Экстраверсия—интроверсия. Связи этого свойства темперамента с типологиче-

скими проявлениями свойств нервной системы посвящено больше всего публикаций,

носящих, к сожалению, в основном теоретический характер.

Прежде всего, нужно отметить публикацию Г. Айзенка (Н. Eysenk, 1957), связы-

вающего интровертированный тип поведения с преобладанием возбуждения над тор-

можением, а экстравертированный тип поведения — с преобладанием торможения,

которое медленно исчезает (инертно). Л. Мартон и Я. Урбан (1966) высказали пред-

положение, что интроверты имеют сильную нервную систему и преобладание воз-

буждения над торможением, а экстраверты — слабую нервную систему и преоблада-

ние торможения. С этим не согласился Д. А. Грэй (1968), который, наоборот, интро-

вертированность связывает со слабой нервной системой. Его предположение

основывается на теоретических положениях, высказанных К. Юнгом и И. П. Павло-

вым, а также на некоторых экспериментально полученных фактах.

К. Юнг считал, что экстраверты предрасположены к истерии, а интроверты — к

психастении. Известно, что И. П. Павлов первоначально связывал истерию с преоб-

ладанием торможения, а неврастению — с преобладанием возбуждения. Отсюда Г. Ай-

зенк, вероятно, и сделал вывод, что экстраверсия связана с преобладанием торможе-

ния, а интроверсия - с преобладанием возбуждения. Как отмечает В. Д. Небылицын

(1966), это довольно смелое решение вопроса, так как наличие преобладания одного

из процессов в патологии еще не говорит, что в норме у этого больного было такое же

соотношение между возбуждением и торможением.

Естественно, это предположение, не подкрепленное серьезными фактическими

данными, вызвало возражения со стороны ряда исследователей, и в первую очередь

со стороны В. Д. Небылицына. Он указывает на то, что позже И. П. Павлов изменил

свои представления о природе истерии и психастении и связывал их различие с соче-

танием слабой нервной системы и художественного типа — в первом случае, и слабой

нервной системы с мыслительным типом — во втором случае. Кроме того, и методи-

чески, с точки зрения В. Д. Небылицына, Г. Айзенк и его сотрудники допустили ошиб-

ку, объединив все виды «внутреннего» торможения (условное, запредельное, диффе-

ренцировочное) в один вид — «временное» торможение. Это привело к тому, что по-

тенциал торможения измерялся Г. Айзенком тестами, имеющими мало общего с

приемами определения динамичности торможения и с индикаторами павловского

внутреннего торможения. Эти тесты, напоминающие скорее пробы на выявление пси-

хического утомления или на запредельное торможение, не могут, по мнению В. Д. Не-

былицына, быть индикаторами павловского торможения и поэтому сравнение дина-

мичности возбуждения (скорости развития условного возбуждения) со скоростью

развития «реактивного» (по Г. Айзенку) торможения не правомерно.

Однако, опровергнув попытку Г. Айзенка экспериментально подтвердить свою

гипотезу о связи экстраверсии—интроверсии с павловским представлением о балан-

се нервных процессов, В. Д. Небылицын не опровергнул правомерность самой гипо-

тезы Г. Айзенка. Ведь использование негодных для доказательства способов без на-

личия данных, противоречащих выдвигаемой гипотезе, еще не говорит о том, что она

неверна.

Попытку подтвердить гипотезу Г. Айзенка и даже расширить ее предприняли вен-

герские исследователи Л. Мартон и Я. Урбан. Они рвязали экстраверсию—интровер-

сию не только с балансом нервных процессов, но и с силой нервной системы. Авторы

рассуждали при этом следующим образом. По В. Д. Небылицыну, низким показате-

лям выработки условного возбуждения часто соответствуют высокие показатели вы-

работки торможения и наоборот, т. е. имеются антагонистические отношения между

возбуждением и торможением. По Г. Айзенку, такие же отношения существуют меж-

ду экстраверсией и интроверсией, определяющей, по его мнению, скорость образова-

ния временных связей.

Однако рассуждения авторов не точны, в связи с тем, что скорость угасания они

приняли за показатель баланса нервных процессов, исходя из представлений, что чем

быстрее угаснет условная реакция, тем больше торможение превалирует над возбуж-

дением. Между тем скорость угасания скорее является показателем инертности нерв-

ных процессов, а не баланса между возбуждением и торможением.

Особо следует остановиться на работе английского психолога из Оксфордского

университета — Д. А. Грэя. Он предпринял довольно основательную попытку путем

сравнения и обобщения литературных данных доказать, что интровертированность в

понимании западных психологов соответствует слабой нервной системе в понима-

нии наших отечественных психологов.

Исходной предпосылкой для Д. Грэя явилось положение о том, что лица со слабой

нервной системой имеют более высокую интенсивность возбудительного процесса,

бзак. 133

чем лица с сильной нервной системой. Приняв это «ключевое понятие павловской

теории» (заметим, отнюдь не бесспорное) за параметр уровня активации, Грай пере-

кидывает с помощью этого параметра мостик между параметром силы и параметром

экстраверсия—интроверсия, который, по Г. Айзенку, связан с уровнем активации.

Ошибочность такого подхода состоит в том, что свойство нервной системы, т. е.

физиологический параметр, приравнивается к поведенческой характеристике, кото-

рая в принципе не может быть тождественна любому свойству нервной системы. Она

может быть только интегральным выражением этих свойств. Да и сам Д. Грэй в своей

статье пишет о том, что не только сила, но и подвижность нервных процессов могут

являться двумя подфакторами, формирующими третий — экстраверсию—интровер-

сию. Правда, в дальнейшем при обсуждении вопроса об этой своей позиции автор

как-то быстро забывает.

Главная ошибка в его доказательствах, приведенных весьма обстоятельно, состо-

ит в том, что, найдя что-то общее в проявлении силы нервной системы и экстравер-

сии—интроверсии, автор тут же отождествляет их. Имеет место и предвзятая интер-^

претация ряда фактов в пользу своей гипотезы, хотя они могут быть объяснены и с

других позиций. Показателен в этом отношении пример с сопоставлением им крити-

ческой частоты мельканий фосфена (КЧФ) с критической частотой слияния свето-

вых мельканий (КЧМ). Правильно подметив, что в трактовке этих показателей в теп-

ловской школе имеется явное противоречие (КЧФ рассматривается как показатель

силы, а КЧМ — как показатель лабильности), Д. Грэй легко соглашается считать и

КЧМ показателем силы (в связи, очевидно, с тем, что в одной работе была показана

связь интроверсии с высокой КЧМ), иначе отпало бы одно из доказательств его гипо-

тезы.

Сходный путь доказательства связи экстраверсии—интроверсии с силой нервной

системы избрал К. М. Гуревич (1970). Ссылаясь на то, что интроверты лучше, чем

экстраверты, выполняют задания, близкие по смыслу к операторским, и что в такой

деятельности более эффективны лица со слабой нервной системой, он делает вывод,

что «слабые» и интроверты имеют много общего. Однако этому выводу противоре-

чат данные его ученика В. Ф. Матвеева, который нашел, что с операторской деятель-

ностью лучше справляются субъекты с сильной нервной системой.

Вообще, проще прямо измерить силу нервной системы у экстравертов и интро-

вертов, что и сделали П. А. Жоров и Л. Б. Ермолаева-Томина (1971), правда, на ма-

лом контингенте испытуемых (35 человек). По их данным, экстраверсия чаще совпа-

дает со слабой нервной системой, а интроверсия — с сильной нервной системой.

В лаборатории В. С. Мерлина найдено, что интроверсия связана со слабой нервной

системой.

В то же время прямое сопоставление этих свойств, осуществленное В. М. Криво

(1972), не выявило различий по силе нервной системы между экстра- и интровер-

тами.

В ходе обследования 450 человек (Е. П. Ильин, 1976а) были выделены две край-

ние группы: у одних по опроснику Айзенка было 16 баллов и больше (экстраверты), у

других было 10 баллов и меньше (интроверты). В этих группах по методике «теп-

пинг-тест» была определена сила нервной системы. Как видно из табл.7.3, среди ин-

тровертов несколько чаще встречалась средняя сила нервной системы, а среди экстра-

вертов — малая сила нервной системы. Однако различия не столь велики, чтобы можно

было считать, что интроверты — это лица с более сильной нервной системой, а экстраверты — с менее сильной нервной системой. Данные показывают, что это лишь

слабо проявляемая тенденция.

Все же можно отметить, что эти результаты совпадают с данными П. А. Жорова и

Л. Б. Ермолаевой-Томиной и подтверждают в некоторой степени гипотетические

представления Г. Айзенка, Л. Мартова и Я. Урбана.

Вопреки мнению ряда авторов, что у экстравертов подвижность нервных процессов

выше (П. А. Жоров и Л. Б. Ермолаева-Томина), такой зависимости на нашей выбор-

ке не обнаружилось (выделялись лица с высокой общительностью — больше 15 бал-

лов и с низкой общительностью — 8 баллов и меньше).

Не вызывает сомнений связь ригидности—лабильности установок с подвижно-

стью—инертностью нервных процессов: у ригидных инертность больше (Н. Е. Вы-

сотская, 1975). Поданным В. П. Михайловой и И. М. Палея (1967), устойчивость фик-

сированной установки больше у лиц с сильной нервной системой.

Эмоциональная возбудимость, по данным сотрудников В. С. Мерлина, связана со

слабой нервной системой, преобладанием возбуждения над торможением и подвиж-

ностью нервных процессов. Это соответствует скоростному типологическому комп-

лексу, о котором говорилось выше.

Чувствительность как общее свойство человека в связи со свойством силы—сла-

бости нервной системы изучалась в лаборатории Б. М. Теплова. Было показано

(В. Д. Небылицын, 1966), что у лиц со слабой нервной системой абсолютные пороги

ощущений меньше, чем у лиц с сильной нервной системой. Это значит, что лица со

слабой нервной системой более чувствительны.

Связь слабости нервной системы с высокой чувствительностью (слуховой, про-

приорецептивной, электрокожной) получила подтверждение в работах В. С. Горожа-

нина (1971), М. Н. Ильиной (1981), Н. Д. Скрябина (1981). Отсюда становятся по-

нятными корреляции друг с другом абсолютных порогов зрительных, слуховых и

электрокожных ощущений, выявленные в исследованиях В. С. Горожанина (1971),

Н. М. Пейсахова (1974) и В. М. Русалова (1979): ведь общим компонентом для всех

видов чувствительности является свойство силы—слабости нервной системы, кото-

рое отражает, как говорилось в главе 4, уровень активации в покое. Именно различия

в уровне активации покоя обусловливают различия в абсолютных порогах, т. е. чув-

ствительность.

При этом, однако, не следует думать, что наличие общего компонента уничтожает

межанализаторные различия в чувствительности, они остаются. Но если сравнить

два субъекта, то, несмотря на то что в разных анализаторах чувствительность у того и

другого разная, субъект А, имеющий слабую нервную систему, будет превосходить

субъект Б, имеющего сильную нервную систему, по чувствительности всех анализаторов. Конечно, это только теоретическая схема, которая на практике может иметь и

исключения. Так, Т. А. Ратанова (1990), в целом признавая связь чувствительности

со свойством силы нервной системы, нашла среди высокочувствительных несколько

лиц с сильной нервной системой, а среди низкочувствительных — несколько человек

со слабой нервной системой. Отсутствие связи силы нервной системы и чувствитель-

ности было выявлено в ряде случаев и другими авторами.

Такие противоречия теоретическим представлениям о связи чувствительности и

свойства силы можно объяснить, с одной стороны, тем, что чувствительность может

определяться не только свойством силы (уровнем активации в покое), но и другими

причинами, а с другой стороны, тем, что однократные определения типологических

особенностей в ряде случаев, в силу колебательности физиологических процессов,

могут показывать временное состояние человека, в результате чего выявляется нети-

пичное для него проявление свойства нервной системы.

Несомненно, имеет значение и жесткость критериев, по которым человека отно-

сят в группу «сильных» или «слабых». При мягкости критериев часть «слабых» мо-

жет попасть в группу «сильных», и тогда различия между группами размываются.

Так, в работе М. Н. Ильиной при изучении связи слуховых порогов с силой нервной

системы последняя определялась по двум методикам — «теппинг-тесту» и рефлексо-

метрической («наклон кривой»). Было выявлено, что при делении испытуемых на

«сильных» и «слабых» по рефлексометрической методике среднегрупповые разли-

чия между группами по абсолютному порогу проявлялись хуже, чем при делении

испытуемых на группы по методике «теппинг-тест». Это как раз может служить под-

тверждением вышесказанного.

В. Д. Небылицын в качестве характеристики темперамента выдвинул активность.

Активность как общая характеристика темперамента проявляется, по мнению

В. Д. Небылицына, в моторике, общении и умственной деятельности. Доказательством

общности свойства активности он считал полученные его сотрудниками факты, со-

гласно которым и моторная активность и умственная коррелировали с одним и тем

же параметром ЭЭГ, а именно с суммарной энергией по диапазонам бета-1 и бета-2

лобного отведения. В качестве моторной активности рассматривались индивидуаль-

ный (оптимальный) темп двигательных актов, склонность индивида к разнообразию

действий, предпринимаемых по инструкции, и потребность индивида в двигатель-

ной деятельности (под которой понималось желание испытуемых выполнять не обя-

зательные в эксперименте действия). Умственная активность определялась также при

выполнении экспериментальных заданий, причем главным было определение коли-

чества задач, решавшихся испытуемым по желанию. Существенным недостатком яв-

лялось то, что моторную и умственную активности изучали разные исследователи на

разных, очевидно, людях, поэтому не сделана корреляция между показателями мо-

торной и умственной активности, что напрашивается само собой, если речь идет об

общей активности, т. е. активности, проявляемой одними лицами в большей мере, чем

другими, независимо от сферы ее проявления. Это значило бы, что двигательно вы-

сокоактивный должен быть и умственно высоко активным, и наоборот. Таким обра-

зом, гипотеза В. Д. Небылицына имеет право на существование, но подкрепления

фактическим материалом в должной мере не получила.

Кроме того, возникает вопрос и по поводу того, насколько проявленная испытуе-

мыми в различных экспериментальных заданиях активность отражает их генетиче-

ски обусловленные различия в проявлении активности, потребность в активности, и

насколько эта потребность связана со свойствами нервной системы. Таких данных у

В. Д. Небылицына не было.

При изучении дифференциально-психофизиологических аспектов спортивной и

учебной деятельности выяснилось, что чем выше уровень мастерства, тем чаще среди

более успешных встречаются лица с преобладанием возбуждения по «внутреннему»

балансу. При сопоставлении этого факта с другими, в частности с тем, что при физи-

ческом утомлении баланс сдвигается в сторону торможения, а при ограничении дви-

гательной активности (например, у школьников в течение учебного года) баланс сдви-

гается в сторону возбуждения, было высказано предположение, что «внутренний»

баланс отражает потребность человека в двигательной активности. Если преобладает

возбуждение по этому балансу, то потребность в активности и сама активность высо-

кие, если же преобладает торможение, то потребность и активность низкие. Прове-

денные Н. П. Фетискиным (1979) и Е. А. Сидоровым (1981) исследования подтвер-

дили это. По данным первого, дневная двигательная активность студентов с преобла-

данием возбуждения по «внутреннему» балансу была в два с лишним раза выше, чем

у лиц с преобладанием торможения. По данным второго, высокоактивные на уроках

физкультуры школьники имели, как правило, сильную нервную систему и преобла-

дание возбуждения по «внутреннему» балансу. Таким образом, связь «внутреннего»

баланса с двигательной активностью не вызывает сомнений. Однако возникает воп-

рос, а обладают ли лица с высокой моторной активностью высокой активностью и в

интеллектуальной деятельности?

Чтобы выяснить этот вопрос, г. А. Машарова (неопубликованные данные) обсле-

довала интеллектуально активных людей (которые признавались таковыми компе-

тентными экспертами, хорошо знавшими этих людей на протяжении нескольких лет).

Было выявлено, что в абсолютном большинстве случаев (в 75 %) имели преоблада-

ние возбуждения по «внутреннему» балансу. Таким образом, предположение В. Д. Не-

былицына начинает оправдываться, хотя окончательный вывод делать еще рано.

В ряде работ показаны связи типологических особенностей проявления свойств

нервной системы со свойствами личности (по Р. Кеттелу).

Г. Б. Суворов (1981) на двух выборках с крайними проявлениями свойств нервной си-

стемы выявил, что лица с сильной нервной системой имеют более высокие значения по

факторам: С - высокое самообладание, G - упорство, ответственность, Q,,, - хорошая кон-

тролируемость эмоций и поведения, F-сдержанность, Q - уверенность в себе, Q, - низ-

кая тревожность. Лица со слабой нервной системой имеют противоположные свойства:

низкое самообладание; импульсивность, беспечность; слабую настойчивость; выраженное

чувство вины; плохую контролируемость эмоций и поведения, высокую мотивацию, тре-

вожность.

Лицам с подвижностью возбуждения присущи, по данным того же автора, склонность

к сомнениям, подозрительность (фактор L), ориентация на внешнюю реальность (фак-

тор М), а лицам с инертностью возбуждения - доверчивость и погруженность в себя.

Лицам с подвижностью торможения присущи слабая настойчивость (фактор G), склон-

ность к сомнениям, подозрительность (фактор L), погруженность в себя (фактор М).

спокойность, уверенность (фактор Q), критическая настроенность (фактор Q,), плохая

контролируемость эмоций и поведения. Сопоставление этих характеристик приводит к

выводу о слабости волевой сферы лиц с подвижностью торможения, что подтверждается

и данными Н. Д. Скрябина (1972), нашедшего, что в типологический комплекс трусливо-

сти входит именно подвижность торможения. Лицам с инертностью торможения свой-

ственны такие качества, как упорство, ответственность, доверчивость, ориентация на вне-

шнюю реальность, чувство вины, консерватизм, хорошая контролируемость эмоций и по-

ведения.

Для лиц с преобладанием возбуждения по «внешнему» балансу характерны открытость

(фактор А), самоуверенность (фактор Е), а для лиц с преобладанием торможения по этому

балансу — замкнутость, критическая настроенность, зависимость.

Лица с преобладанием возбуждения по «внутреннему» балансу имеют высокое само-

обладание (фактор С), упрямство, самоуверенность (фактор Ј), социальную смелость (фак-

тор Я), социальную открытость (вторичный фактор (2,,). Лицам с преобладанием тормо-

жения по этому балансу более характерны замкнутость, критическая настроенность, низ-

кое самообладание, застенчивость и конформность, робость, заторможенность в

межличностных контактах.

В. А. Сальников (1987) нашел, что фактор G (упорство, ответственность) выражен боль-,

ше у лиц с инертностью возбуждения и преобладанием возбуждения по «внешнему» и