КАТЕГОРИИ:
АстрономияБиологияГеографияДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
Организованный скептицизм и враждебное отношение к нему.
Организованный скептицизм, часто превращающийся в иконоборство, ставит под угрозу существующее распределение власти и престижа между институтами.
"... С логической точки зрения, установить генезис верований и ценностей не значит отрицать их валидность, но часто это оказывает на наивный разум психологическое воздействие. Институционализированные символы и ценности требуют установок лояльности, верности и почитания. Наука, фактологически вопрошая о каждом аспекте природы и общества, входит не в логический, а в психологический конфликт с другими установками по
отношению к тем же самым данностям, которые были кристаллизованы и часто ритуализованы другими институтами..." [7, с.547].
ТАКИМ ОБРАЗОМ,
конфликт между наукой и социальной структурой "возникает тогда, когда социальные эффекты применения научного знания считаются нежелательными, когда скептицизм ученого направляется против базисных ценностей других институтов, когда усиление политической, религиозной или экономической власти ограничивает автономию ученого, когда антиинтеллектуализм ставит под вопрос ценность и чистоту науки и когда вводятся вненаучные критерии приемлемости научного исследования" [7, с.549].
Литература
1. Мертон Р. Явные и латентные функции //Американская социологическая мысль. Тексты. М., 1994. С. 379-448.
2. Мертон Р. Социальная структура и аномия // Социология преступности. М., 1966. С. 299-313.
3. Современная американская социология. М., 1994. С. 78-93.
4. Тернер Дж. Структура социологической теории. М., 1985. С. 101-124.
5. Merton R. Bureaucratic Structure and Personality // Merton R. Social Theory and Social Structure, rev. ed. Glencoe (III.), 1957, pp. 195-206.
6. Merton R. Introduction. Part IV. "Studies in Sociology of Science" // Ibid., pp. 531-536.
7. Merton R. Science and Social Order// Ibid., pp. 537-549.
8. Merton R. Science and Democratic Social Structure // Ibid., pp. 550-561.
Альфред ШЮТЦ
ПЛАН
1. Значение феноменологии для социальных наук: феноменология и социология.
2. Предмет социологии. Постулат субъективной интерпретации.
3. Жизненный мир.
4. Проблема интерсубъективности.
5. Постулат существования другого Я.
6. Тезис взаимности перспектив.
7. Интенциональность действия.
8. Мотивация социального действия. Мотивы "для-того-чтобы" и мотивы "потому-что". Проекты действия.
9. Социальное распределение знания.
10. Конечные области значений. Когнитивные стили.
11. Процедуры типизации.
12. Партнеры и современники. Анонимность.
1. Значение феноменологии для социальных наук: феноменология и социология
Некоторые вопросы, относящиеся к ведению социальных наук, не могут быть решены ими самостоятельно.
Из работы "Некоторые важнейшие понятия феноменологии" (1945), [5, с.95-97].
"... Я, однако, убежден, что будущие исследования методов социальных наук и их основополагающих понятий неизбежно приведут к вопросам, относящимся к области феноменологического изучения.
Приведу лишь один пример. Все социальные науки принимают интерсубъективность мышления и действия как данность. То, что существуют другие люди, что люди оказывают друг на друга влияние, что между ними возможна коммуникация при помощи знаков и символов, что социальные группы и институты, а также правовые, экономические и прочие системы являются неотъемлемыми элементами нашего жизненного мира, а этот жизненный мир имеет свою историю и особым образом связан со временем и пространством, — все эти представления явным или неявным образом составляют тот фундамент, на котором держится работа всех социальных ученых. Последние разработали определенные методологические инструменты — схемы соотнесения, типологии, статистические методы — для работы с феноменами, которые этими терминами предполагаются. Однако сами эти феномены просто принимаются как нечто само собой разумеющееся. Человек понимается просто как социальное существо, существуют язык и другие системы коммуникации, сознательная жизнь другого мне доступна, — короче говоря, я могу понять другого и его действия, а он может понять меня и мои действия. То же самое в полной мере относится и к так называемым социальным и культурным объектам, созданным людьми. Они принимаются как само собой разумеющееся, имеют свое особое значение и свой способ существования.
Но каким образом вообще оказываются возможными взаимное понимание и коммуникация? Каким образом возможно, что человек совершает осмысленные действия, целенаправленно или же по привычке, руководствуется целями, которых хочет достичь, и мотивируется определенными переживаниями? Не соотносятся ли понятия смысла, мотивов, целей и действий с определенной структурой сознания, с определенным упорядочением всех переживаний во внутреннем времени, с определенным типом осаждения [sedimentation]? И не предполагает ли интерпретация значения другого и значения его действий, а также результатов этих действий, самоинтерпретацию наблюдателя или партнера? Как могу я, действуя как человек среди других людей или как социальный ученый, найти ко всему этому подход, если не путем обращения к запасу уже проинтерпретированных переживаний, выстроенному в моей сознательной жизни благодаря процессу осаждения? И как можно обеспечить методы интерпретации социальных отношений, нежели посредством базирования их на тщательном описании основополагающих допущений и их импликаций?
Ответить на эти вопросы методами социальных наук невозможно. Они требуют философского анализа. И феноменология... не просто открыла дорогу такому анализу, но и реально к нему приступила".
2. Предмет социологии. Постулат субъективной интерпретации
О предмете социологии.
Из работы "Создание понятий и теории в социальных науках" (1954), [3, с. 162-164].
"Такие разные философы, как Джемс, Бергсон, Дьюи, Гуссерль и Уайтхед, согласны, что обыденное знание повседневной жизни не ставится под вопрос, но всегда является той проблематичной основой, в которой берет начало исследование и лишь в рамках которой оно может быть проведено. Это тот жизненный мир, как его называет Гуссерль, в котором, по его мнению, рождаются все научные и даже логические понятия. Это социальная матрица, внутри которой, согласно Дьюи, возникают непроясненные ситуации, которые должны быть трансформированы процессом исследования в обоснованные утверждения. Уайтхед же указывает, что целью науки является создание теории, которая была бы согласована с опытом, посредством объяснения конструируемых здравым смыслом мысленных объектов через ментальные конструкты или мысленные объекты науки. И все эти мыслители согласны в том, что любое знание мира — существующее как в обыденном мышлении, так и в науке — заключает в себе ментальные конструкты, синтезы, обобщения, формализации, идеализации, специфичные для соответствующего уровня организации мышления. Понятие Природы, например, с которым приходится работать естественным наукам, является, как показал Гуссерль, идеализированной абстракцией жизненного мира — абстракцией, которая принципиально и, разумеется, вполне законно исключает людей с их личной жизнью и все объекты культуры, которые как таковые возникают в практической человеческой деятельности. Тем слоем жизненного мира, от которого естественные науки, разумеется, должны абстрагироваться, является социальная реальность, которую должны изучать социальные науки.
...Теория, имеющая целью объяснение социальной реальности, должна выработать определенные средства, не свойственные естественным наукам, чтобы быть в согласии с повседневным восприятием социального мира. Именно это и должны сделать все теоретические науки о человеческих отношениях — экономика, социология, правоведение, лингвистика, культурная антропология и т. д.
Это обусловлено тем, что существует принципиальное различие в структуре мысленных объектов, или ментальных конструктов, формируемых социальными и естественными науками. Дело естественника и только его одного определять, в соответствии с процедурными правилами своей науки, поле своего наблюдения и отбирать внутри него факты, данные и события, релевантные стоящей перед ним проблеме и наличной научной цели... Поле наблюдения социального ученого — а именно, социальная реальность — имеет специфический смысл и особую структуру релевантности для людей, живущих, действующих и думающих в ней. При помощи ряда обыденных конструктов они предварительно дифференцируют и интерпретируют этот мир, который воспринимают как реальность своей повседневной жизни. Именно эти мысленные объекты определяют их поведение, мотивируют его. Мысленные объекты, конструируемые социальным ученым для схватывания этой социальной реальности, должны основываться на мысленных объектах, сконструированных обыденным мышлением людей, живущих повседневной жизнью в своем социальном мире. Таким образом, конструкты социальных наук являются, так сказать, конструктами второго порядка, а именно — конструктами конструктов, создаваемых актерами на социальной сцене, чье поведение социальный
ученый призван наблюдать и объяснять в соответствии с процедурными правилами своей науки.
Итак, исследование общих принципов, в соответствии с которыми люди в повседневной жизни организуют свой опыт, и в особенности опыт переживания социального мира, есть первостепенная задача методологии социальных наук".
Таким образом, социология, в понимании Шютца, должна быть понимающей наукой. Ранее такая концепция социологии предлагалась М. Вебером.
Однако:
"... постулат «субъективной смысловой интерпретации»... не есть отличительная черта социологии Макса Вебера или вообще методологии социальных наук. Это — принцип конструирования типов действия в повседневном опыте.
Субъективная интерпретация возможна только как выявление мотивов, определяющих данный ход действий..."
Из работы "Здравый смысл и научная интерпретация человеческого действия" (1953), [4, с. 136].
ПОСТУЛАТ СУБЪЕКТИВНОЙ ИНТЕРПРЕТАЦИИ
Из работы "Проблема рациональности в социальном мире" (1943), [9, с. 146-147].
"... Мы не можем работать с феноменами социального мира так, как мы работаем с феноменами, относящимися к области природы. В последнем случае мы собираем факты и регулярности, которые нам непонятны, но которые мы можем соотнести с некоторыми фундаментальными допущениями о природе мира... Социальные же феномены, напротив, мы хотим понять, и мы не можем понять их никак иначе, кроме как в рамках определенной схемы человеческих мотивов, целей и средств, планирования — короче говоря, через категории человеческого действия.
Социальный ученый, следовательно, всегда должен задаваться вопросом или, по крайней мере, всегда должен быть готов задать себе вопрос о том, что происходит в разуме индивидуального актера, чьи действия привели к возникновению изучаемого феномена. Более точно этот постулат субъективной интерпретации можно было бы сформулировать следующим образом: ученый должен ставить вопрос о том, какой тип индивидуального разума можно сконструировать и какие типичные мысли можно ему атрибутировать, чтобы объяснить изучаемый факт как результат его активности, связанный с ней понятным отношением.
Этот постулат находит свое дополнение в другом постулате, который я предлагаю, заимствуя термин у Макса Вебера, назвать постулатом адекватности...
Принцип релевантности, постулат субъективной интерпретации и постулат адекватности применимы на любом уровне социального исследования..."
В качестве "ограничителей" субъективной точки зрения в социологии Шютц предложил четыре принципа:
1. ПОСТУЛАТ РЕЛЕВАНТНОСТИ.
"Формирование идеальных типов должно согласовываться с принципом релевантности, который означает, что проблема, однажды выбранная со-
циальным ученым, создает схему соотнесения и устанавливает пределы, в рамках которых могут формироваться идеальные типы" [12, с.220-221].
"В научной системе проблема имеет для научной деятельности такое же значение, какое в повседневной работе имеют для практической деятельности практические интересы. Сформулированная научная проблема выполняет двойную функцию:
(а) она определяет те границы, в которых возможные утверждения стано
вятся релевантными для исследования. Она, таким образом, создает иссле
дуемую область, в пределах которой все понятия должны быть совместимы
ми друг с другом.
(б) Простой факт постановки проблемы создает схему соотнесения для
конструирования всех идеальных типов, которые могут быть использованы
как релевантные.
...Мы не можем говорить просто об «идеальном типе» как таковом; мы должны показать схему соотнесения, в рамках которой этот идеальный тип может быть использован, т. е. ту проблему, ради которой он был сконструирован...
...Этот тезис... можно назвать принципом релевантности" [9, с. 145].
ПОСТУЛАТ ЛОГИЧЕСКОЙ СОГЛАСОВАННОСТИ.
"Система идеальных типов должна полностью согласовываться с принципами формальной логики" [12, с.221].
ПОСТУЛАТ АДЕКВАТНОСТИ.
"... Каждый термин, используемый в научной системе, соотносящейся с человеческим действием, должен конструироваться таким образом, чтобы человеческий акт, выполняемый в жизненном мире индивидуальным актером тем способом, который отражен в типической конструкции, был резонным и понятным для самого актера, равно как и для любого другого" [12, с.221].
"Этот постулат крайне важен для методологии социальной науки. Обращение социальной науки к событиям, имеющим место в жизненном мире, вообще становится возможным именно благодаря тому факту, что интерпретация любого человеческого действия социальным ученым может быть такой же, как и та, которую дают этому действию сам актер или его партнер" [9, с. 147].
4. ПОСТУЛАТ СОВМЕСТИМОСТИ.
"Система идеальных типов должна содержать только научно доказуемые допущения, которые должны быть полностью совместимыми со всем корпусом нашего научного знания" [12, с.221].
ЗНАЧЕНИЕ ЭТИХ ПОСТУЛАТОВ.
"Эти постулаты дают нам необходимые гарантии того, что социальные науки и в самом деле будут иметь дело с реальным социальным миром, т. е. с тем единственным и единым жизненным миром, который является общим для всех нас, а не с отчужденным миром фантазии, существующим независимо от этого повседневного жизненного мира и никак с ним не связанным" [12, с.221].
3. Жизненный мир
Жизненный мир — мир естественной установки;
= мир повседневной жизни;
= мир, воспринимаемый как данность.
ЖИЗНЕННЫЙ МИР (или МИР ПОВСЕДНЕВНОЙ ЖИЗНИ): "Целостный мир переживаний индивида, обусловленный объектами, людьми и событиями, с которыми он сталкивается, преследуя свои практические жизненные цели. Это «мир», в котором человек «бодрствует» и который утверждает себя в качестве «верховной реальности» его жизни" [17, с.320].
УСТАНОВКА: "Общая позиция, или положение, занимаемое по отношению к обширным сферам жизни и интереса, включающая в себя, помимо всего прочего, особый «стиль» мышления. Например: обыденная установка, научная установка" [17, с.316].
ЕСТЕСТВЕННАЯ УСТАНОВКА: "Ментальная позиция, которую занимает человек, спонтанным и рутинным образом делая свои повседневные дела; основа его интерпретации жизненного мира в целом и различных его аспектов. Жизненный мир — это мир естественной установки. В нем вещи принимаются как нечто само собой разумеющееся" [17, с.320].
Характерные особенности жизненного мира:
(1) непосредственность его переживания;
(2) "анонимность";
(3) целостность, нерасчлененность, нетематизированность.
Жизненный мир интерсубъективен, интерсубъективно конституирован. Однако с точки зрения естественной (или наивной) установки мир (в том числе и социальный мир со всеми его отношениями, институтами и т. д.) воспринимается как объективный, как данность, как нечто само собой разумеющееся.
Из работы "О множественных реальностях" (1945), [6].
"Мы начинаем с анализа мира повседневной жизни, который бодрствующий взрослый человек, действующий в нем и воздействующий на него наряду с другими, переживает в своей естественной установке в качестве реальности.
«Мир повседневной жизни» будет означать интерсубъективный мир, существовавший задолго до нашего рождения, переживавшийся и интерпретировавшийся другими, нашими предшественниками, как мир организованный. Теперь же он дан нам в нашем переживании и в нашей интерпретации. Интерпретация этого мира базируется исключительно на запасе предшествующих его переживаний — наших собственных и переданных нам нашими родителями и учителями, — и этот запас в форме «наличного знания» функционирует в качестве схемы соотнесения.
В этот запас наличного знания входит и наше знание о том, что мир, в котором мы живем, есть мир хорошо очерченных объектов, обладающих определенными качествами, — объектов, среди которых мы движемся, которые оказывают нам со-
противление и на которые мы можем воздействовать. С точки зрения естественной установки, этот мир не является и никогда не был простым скоплением цветовых пятен, бессвязных звуков, тепловых центров и областей холода. Философский или психологический анализ конституирования наших переживаний может задним числом, ретроспективно, описать, каким образом элементы этого мира воздействуют на наши органы чувств, как мы пассивно воспринимаем их неточным и смутным образом, как посредством активной апперцепции наш разум вычленяет из поля восприятия определенные черты, воспринимая их как хорошо отграниченные вещи... Естественной установке неведомы такие проблемы. Для нее мир с самого начала — это не частный мир единичного индивида, а интерсубъективный мир, общий для всех нас, к которому мы имеем не теоретический, а чисто практический интерес. Мир повседневной жизни — это сцена, а также объект наших действий и взаимодействий. Мы должны овладеть им, должны его изменить, дабы воплотить те цели, которые мы преследуем в нем наряду со своими собратьями. Таким образом, мы не только работаем и действуем в мире, но и воздействуем на мир. Наши телесные движения — кинетические, локомотивные, оперативные, — так сказать, встраиваются в мир, модифицируя и видоизменяя его объекты и взаимосвязи между ними. С другой стороны, эти объекты оказывают сопротивление нашим актам, которое мы должны либо преодолеть, либо со смирением принять. В этом смысле правильно будет сказать, что нашей естественной установкой по отношению к миру повседневной жизни управляет прагматический мотив. Мир в этом смысле есть нечто такое, что мы должны своими действиями модифицировать и что само модифицирует наши действия".
Из работы "Равенство и смысловая структура социального мира" (1957), [15, с.36-38].
"Человек рождается в мире, существовавшем до его рождения; и этот мир с самого начала — не только физический, но также и социокультурный мир. Последний представляет собою уже заранее конституированный и заранее организованный мир, чья особая структура является результатом исторического процесса и, следовательно, отлична для каждой конкретной культуры и каждого конкретного общества.
Однако некоторые черты являются общими для всех социальных миров, поскольку укоренены в условиях человеческого существования. Мы повсеместно находим половые и возрастные группы и определенное обусловленное ими разделение труда, а также находим более или менее жесткую организацию родства, которая упорядочивает социальный мир, разделяя его на зоны различной социальной дистанции — от интимной фамильярности до чуждости. Также мы повсюду находим иерархии господства и подчинения, лидера и последователя, тех, кто командует, и тех, кто подчиняется. Повсюду обнаруживаем мы также и образ жизни, т. е. определенный способ обращения с вещами и людьми, природой и сверхъестественным. Более того, везде есть культурные объекты — орудия, необходимые для установления господства над внешним миром, детские игрушки, предметы украшения, различного рода музыкальные инструменты, объекты, служащие символами для поклонения. Существуют определенные церемонии, отмечающие значительные события индивидуального жизненного цикла (рождение, инициацию, брак, смерть) или природного ритма (сев и сбор урожая, солнцестояние и т. п.)...
Таким образом, социальный мир, в котором человек рождается.., переживается им как плотная сеть социальных отношений, систем знаков и символов, обладающих особой смысловой структурой, институционализированных форм социальной организации, систем статуса и престижа, и т. д. Значения всех этих элементов социального мира... а равно и форма его текстуры принимаются живущими в нем
людьми как нечто само собой разумеющееся... [Обычаи] принимаются как данность постольку, поскольку до сих пор выдерживали проверку и, получив социальное одобрение, принимаются как нечто, не требующее ни объяснения, ни оправдания...
... Принимать мир как данность, не ставя его под вопрос, означает наличие глубоко укорененного допущения, что мир и далее будет вести себя по существу так же, как он вел себя до сих пор, что то, что было надежным до сих пор, останется таковым и дальше, что все, что нам или другим, подобным нам, успешно удалось однажды сделать, может быть так же сделано еще раз и привести к тем же самым результатам".
Дата добавления: 2015-01-19; просмотров: 435; Мы поможем в написании вашей работы!; Нарушение авторских прав |