Теоретическая концепция деликта в Германском гражданском уложении.

Перед создателями ГГУ стояла нелегкая задача по разработке системы деликтов германского права. Было очевидно, что сингулярная система римского права, предусматривающая отдельные виды деликтов давно изжила себя. Долгое время предполагалось ввести общее правило, по которому ответственность налагалась за вред, причиненный в результате противоправных виновных действий. Сторонники данной точки зрения аргументировали это примером Французского гражданского кодекса 1804г., который считался на тот момент образцом кодификации и развитости гражданского права. Так по ст.1382 ФГК «Любые действия человека, причинившего вред другому человеку, обязывают того, по чьей вине это случилось, возместить ущерб»[42]. Поэтому же путь пошла близкая по духу немцем Австрийская империя, закрепив в §1295 Австрийского всеобщего гражданского уложения, что «каждый наделен правом требовать возмещения вреда от лица, виновного в причинении ему этого вреда; вред может быть причинен в нарушение договорных обязательств или вне связи с договором». Также стоит заметить, что конструкция генерального деликта не была чужда многим областям самой Германии. К примеру, §1. I. 6. Прусского всеобщего земского уложения 1794 г. устанавливал, что всякий, кто оскорбляет другое лицо преднамеренно или по грубой неосторожности, обязан дать этому другому лицу полное удовлетворение. При этом под оскорблением, согласно §8,I,6 понимается противоправное причинение вреда(Schaden), а под вредом, согласно §1,I,6, «любое ухудшение условий существования человека с точки зрения, как его физического состояния, так и его свободы, чести или имущества»[43]. Однако в ходе обсуждения разработчики отказались от французской системы деликтов, так как она была сочтена слишком неопределенной: она недостаточно отграничивала понятие гражданского правонарушения и вследствие этого перелагает проблему на плечи судей; необходимо, напротив, определить предположения ответственности за вред точнее, чтобы таким образом создать для судебных решений прочное законное основание[44].

Таким образом, вместо единой общей оговорки об ответственности за причинение вреда в ГГУ была разработана трехчленная деликтная конструкция, закрепленная в обоих абзацах §823 ГГУ и §826 ГГУ. Однако наряду с этой конструкцией в ГГУ как и в Саксонском гражданском кодексе содержится ряд отдельных деликтных составов, которые являются свидетельством влияние римского права. В целом такая система деликтов именуется смешанной. Так как впоследствии она была заимствована гражданским правом Швейцарии и уже существовала в Австрии, эта система часто называется германской[45].

Как уже было сказано данная концепция состоит из трех элементов – §823 первый абзац,§ 823 второй абзац,§826.Рассмотрим их по очереди.

А)§823 1 абзац гласит, что «лицо, которое умышленно или в результате неосторожности противоправно причинит вред жизни или здоровью, посягнет на свободу, собственности или иное право другого лица, обязано возместить потерпевшему причиненный вред». Из этого следует, что устанавливается ответственность за вред, причиненный действиями :

1)противоправными

2)виновными

3)только защищаемым законом ценностям: жизни, телу, свободе, собственности или любому иному праву лица(sonstiges Recht).

1)В соответствии с господствующей в немецком праве доктриной, под термином «противоправный» понимают в принципе посягательство на одно из перечисленных в 1 абз. §823 ГГУ чужих благ, защищаемых законом, за исключением случаев крайней нужды, необходимой обороны и т.п.

2)Вина же может выражаться в умысле, то есть лицо сознательно, по собственной воле причиняет ущерб охраняемым законом ценностям либо в неосторожности. Под «неосторожностью» согласно §276 ГГУ понимают пренебрежение необходимой в обороте заботливостью, проявление не достаточной разумной осмотрительности при определенных условиях. В данном случае используется фикция, что лицо в аналогичной ситуации будет действовать разумно и добросовестно. Допустим, если вред был нанесен лицом определенной профессии, то суд выяснит, проявил ли ответчик должную меру осмотрительности, обычно свойственную «усредненному» представителю данной профессии, о которой идет речь[46].

3)Необходимым условием является причинение противоправными и виновными действиями вреда одной из защищенных законом ценностей, перечисленных в 1 абз §823.В первую очередь это физическое состояние личности и неприкосновенность собственности. Нарушением права собственности является не только ее повреждение или полное уничтожение, но и случаи, когда кто-то мешает пользоваться ею либо использовал чужую собственность без согласия хозяина. Согласно немецкой судебной практике нарушением права собственности является также парковка автомобиле в чужом гараже, чрезмерное задымление чужих земельных участков, построенной рядом фабрикой, заражение чужого компьютера вирусом, наведение беспорядка в чужом архиве[47].

Также к защищенным законом ценностям относятся интересы, пользующиеся статусом «прочего (иного) права» (eines sonstigen Rechts).К нем относятся права, защищаемые erga omnes (против всех), т.е. абсолютные права. Среди них различные вещные права, особенно сервитуты(Dienstbarkeiten), ипотека, владение, а также право на имя, патентные права и иные права, вытекающие из коммерческой деятельности. Интересно обстоит дело с чисто экономическими убытками, которые потерпевший понесет вследствие причинения вреда: существование обязанности у деликвента возместить причиненные вред будет зависеть от природы данного вреда. Это ясно прослеживается на примере практики судов Германии: например, экскаватор строительной фирмы повредил кабель высокого напряжения, проложенный в месте ведения ею земляных работ, и тем самым лишил электричества близ стоящих предприятий. Для определения будет ли фирма возмещать ущерб по 1 абз. §823 нужно разобраться в природе вреда. Соответственно, если из-за отключения электричества в близь стоящих предприятиях не работало оборудование, что привело к уменьшению производимой продукции, то предприятие не может требовать возмещения убытков у строительной фирмы, поскольку ее виновные действия причинили чисто экономические убытки(Vermögensshӓden).Но если отключение электричества привело к нанесению ущерба одной из защищаемых 1 абз. §823 ценностей, например привело к нарушению процесса выведения бройлерных цыплят в инкубаторе птицефабрики в результате снижения температуры ( то есть существует причинение вреда собственности), то строительная фирма будет обязана возместить как стоимость невылупившихся цыплят, так и все прочие экономические убытки (alle sonstigen Vermögensschӓden), которые птицефабрика понесла из-за порчи яиц[48].

Если все условия деликта по 1абз. §823 соблюдены, то потерпевший имеет право на возмещение всего причиненного ему вреда. Важным ограничением размера возмещения является условие существования юридически значимой причинно-следственной связи между действиями деликвента, нанёсших ущерб и причиненным вредом. Для определения этой причинно-следственной связи опираются не столько на абстрактно-логические критерии, сколько на оценочные суждения. Это связанно с установившейся в судебной практике доктрины, согласно, которой следует принимать во внимание защитительную функцию нормы, устанавливающей возмещение вреда: если суд сочтет, что законодатель в данной норме предусмотрел возмещения последствий конкретного правонарушения, то суд обяжет деликвента к такому возмещению. Соответственно возможна и обратная ситуация в случае, если суд не усмотрит в смысле нормы обязанность возмещений последствий причинного вреда. Так Верховный федеральный суд принял решение, согласно которому лицо, виновное в дорожно-транспортном происшествии, хотя и оплачивает потерпевшему расходы на лечение, но не обязано возмещать оплату адвоката, помогавшего ему выиграть возникшее в связи с этим происшествием уголовное дело. Суд мотивировал это так: «каждый подвержен риску стать участником уголовного дела и поэтому должен сам нести расходы на свою защиту. Этот риск не относится к опасностям, которые хотел предотвратить законодатель, защищая посредством §823 абз.1,неприкосновенность личности и собственности»[49].

Б)По §823 абз.2 ГГУ лицо, которое своими противоправными и виновными действиями нарушило закон «направленный на защиту другого лица», также обязано полностью возместить ущерб. Сразу встает логичный вопрос: что понимается под законом, цель которого является защита другого лица? Выдающийся дореволюционный цивилист И.А. Покровский понимает под ними законы, охраняющие чужую честь, чужое владение, законы пожарной или санитарной полиции т.д[50].Представляется, что так называемыми защитительными законами можно назвать все нормы частного и публичного, а в первую очереди и уголовного права, которые в соответствии с содержанием и целью призваны обеспечить защиту отдельного лица либо определённого круга лицо, но не населения в целом. Также имеет значение, какие именно ценности защищает данный закон. Если по смыслу закон направлен на предотвращение вреда исключительно личности или собственности, то чисто экономические убытки на основании §823 абз. 2 возмещаться не будут. Так, например, федеральные железные дороги в соответствии со строгой ответственностью, возложенной на них Законом об ответственности (Haftpflichtgezetz), обязаны возместить потерпевшему ущерб. Но они не могут компенсировать его путем взыскания с виновника несчастного случая своих расходов на том основании, что он нарушил §315 УК (несоблюдение правил безопасности железнодорожного движения) и поэтому несет ответственность перед ними возмещением ущерба по §823 абз. 2 ГГУ.§315 УК Германии, несомненно, является защитительным законом. Однако его цель — защищать граждан от причинения им личного или имущественного вреда, а не общие экономические интересы железной дороги как организации[51].

В)Установив §823, создатели ГГУ посчитали, что в связи с развитием общественных отношений §823 не сможет полностью регулировать новые деликты и будут образовываться пробелы в праве. Особенно составителей волновало, что §823 не регулирует так называемые иллояльные деяния, т.е. деяния, которые хоть и совершенны на основании формального права, но содержащие в себе элемент шиканы – злоупотребления правом. (например, постройка здания на зло соседу или усиленная игра на рояли с целью отбить у соседа учеников и т.п)[52].Создать в ГГУ ряд отдельных деликтных составов, чтоб предусмотреть все возможные случаи было не возможным, поэтому была создана норма параграфа 826,беспрецедентная норма в германском праве, да и в юриспруденции XX века в целом. Таким образом, появился третий элемент конструкции, регулирующей общую деликтную ответственность.

§826 ГГУ гласит, что «лицо, которое умышленно причинит другому лицу вред способом, противоречащим добрым нравам, обязано возместить причиненный вред». Данная норма используется немецкими судами, чтобы возложить обязанность возместить ущерб на лицо, поведение которого причинило вред и в тоже время является агрессивным, недостойным, выходящим за рамки приличия, которые считаются общепринятыми в данной общественной группе. Причем необязательно, чтобы лицо действительно намеревалось причинить вред, достаточно было простого понимания того, что его действия могут принести ущерб. Так если один из участников коммерческой компании за спинами своих партнеров заключал частую сделку, которую в соответствии с уставными целями самой компании заключать нельзя, то он был обязан возместить вред по §826 ГГУ. Подлежит обязанности возместить убытки и тот, кто скопировал незащищенный торговой марком продукт и пустил его в массовую продажу, преднамеренно вводя тем самым покупателей в заблуждение по поводу его происхождения[53].

Когда только §826 появился на свет, то он сразу же приобрел множество горячих поклонников. Данный параграф казался залогом истинно социального развития гражданского права, проводником нравственного, облагораживающего влияния. Его даже называли «король-параграф». Однако в связи с развитием общественных отношений стала все громче звучать критика §826.Одним из самых ярых критиков данного параграфа был русский цивилист Иосиф Алексеевич Покровский. В своем труде «Основные проблемы гражданского права» он с иронией пишет, что авторы ГГУ стремились дать более точно определение гражданского правонарушения, что то, которое дает ст.1382 ФГК. Составители хотели дать судебной практике прочное законное основание, не считая возможным перекладывать проблему на плечи судей. И вот в результате таких благих намерений был создан §826 и какие-то неопределённые «добрые нравы». Благодаря этому параграфу вся определенность предыдущих статей разлетается прахом, и сама система деликта ГГУ становится несоизмеримо более туманной, что правило ст.1382 ФГК[54].Особый интерес к сущности «добрых нравов» возникает в связи с признанием того факта, что вред может возникнуть как из действий, так и из бездействий. Общепризнанным юридическим принципом является то, что лицо, бездействуя, совершает правонарушения только в случае, если законом установленная обязанность для такого лица действовать. За пределами установленных законом обязанностей каждый сам должен заботиться о своих интересах. Однако §826 уничтожает эти пределы, запрещая всякое умышленное причинение вреда поведением (в том числе и бездействием), противным «добрым нравам». Вследствие этого встает вопрос, как далеко могут идти «добрые нравы» в требовании альтруистической деятельности в интересах других лиц? Видимо ответ остается на субъективное усмотрение отдельных судей. Причем если учесть, что достаточно для ответственности и простого сознания возможности вреда, то вполне возможно, что судьи начнут возлагать ответственность и в тех, случаях, когда кто-нибудь не разбудит спящего в вагоне пассажира на той станции, на которой ему надо выйти или не поднимет оброненной кем-либо вещи т.д. Таким образом, §826 предоставлял судье совершенно неограниченную возможность по своему усмотрению «облагораживать» гражданскую жизнь, «воспитывать в населении альтруистические чувства».

В заключении Покровский пишет, что путь параграфа 826 есть путь ошибочный и грозящий нам самыми разносторонними опасностями[55].

Однако для чего же реально был введен параграф 826?По признанию трезвомыслящих немецких юристов §826 имел ввиду преимущественно случаи недобросовестной капиталистической конкуренции, не подпадающей под формальные признаки §823,824.Судебная практика рейхсгерихта относила к действиям «противным добрым нравам» следующие:

А) Ведение планомерное кампании по причинению убытков другому лицу

Б) Сообщение служащим предприятия секретов последнего его конкурентам

В) Всякая помощь в нарушении трудового договора (переманивание рабочих, подстрекательство к оставлению службы и т.п.)

Также германские суды по средством §826 признавали противным добрым нравам «бойкот» и другие формы борьбы пролетариата. Так, решением рейхсгерихта была признана «противной добрым нравам» забастовка, предпринятая профсоюзом с целью заставить капиталиста не принимать на работу не членов профсоюза[56].

Более полную и точную трактовку понятию «добрые нравы» немецкий юрист, профессор Берлинского университета Колер. По его мнению §826 имел ввиду случаи недобросовестной конкуренции и на этот случай придется указывать, до тех пор пока не получит общего признания идея, что недобросовестная конкуренция есть нарушение прав личности. В случае признания таковым лицо будет нести ответственность по §823[57].

Однако действия, противные добрым нравам не стоит отождествлять с безнравственными действиями вообще. Не все безнравственное противоречит добрым нравам, нельзя сказать, чтобы жестокое отношение к ближнему, жадность, скупость были противны добрым нравам, ибо добрые нравы предоставляют в этом отношении каждому полную свободу действовать так, как он считает нужным. Совершенно неправильна поэтому мысль, что право и нравственность здесь сливаются воедино, и можно привлекать к ответственности всякого, кто, имея к тому возможность, не придет на помощь нуждающемуся[58].Тем самым профессор Колер как будто отвечает Покровскому на его критику.

В частности к действиям против добрых нравом Колер относит две группы деяний.

1)Действия, которые настолько близко касаются чужого права, что вредят ему, если не прямо, то косвенно, ибо добрые нравы запрещают чрезмерное вмешательство в чужое право.

А) Всякая помощь в нарушении договора. Например, сманивание рабочих, подстрекательство их к досрочному оставлению службы (тем самым рабочие нарушают договор). Но против добрых нравов поступает уже и тот, кто берет к себе на службу рабочего, который заведомо для него нарушил свой договор со своим прежним хозяином, т. е. работодатель в данном случае извлекает себе пользу из чужого вероломства. Если хозяин уже по принятии на службу нового рабочего, узнает, что этот рабочий нарушил свой договор с прежним хозяином, то, новых хозяин, если с того времени не прошло еще двух недель, должен был уволить такого работника. В противном случае, новый хозяин отвечает перед прежним хозяином своего рабочего за причиненный ему вред.

Б) злоумышленное воспрепятствование возникновению права. Ясно, что невозможно нарушить право, которого еще нет в природе, но можно своими действиями предотвратить его возникновение. Так, например, если продавец по средствам переписки заключает договор с покупателем, то акцепт на предложение продавца должен прийти в определённый день, иначе он будет признанным запоздавшим. При этом третье лицо подкупает гонца, и акцепт не приходит к сроку, тем самым третье лицо действует против добрых нравов, то есть совершает деликт.

2) Злоупотребление правом.

По терминологии ГГУ(§226) –шикана, т.е. осуществление права с целью причинения вреда другому лицу. Допустим, лицо взяло в аренду участок земли. Использует по назначению – сажает, удобряет, пашет, собирает – но так, что портится плодородный слой земли, усиливается эрозия почвы и т.д. – от тех же удобрений. Арендатор пользуется своим правом извлекать полезность из предмета аренды так, что страдает право собственника.

Таким образом, создание §826 дало германским судам гибкую юридическую формулу, которую можно было использовать как для привлечения к ответственности за гражданские правонарушения, так и для вмешательства в трудовые споры.

Составители ГГУ создали трехчленную конструкцию деликта, пытаясь придать ей большую юридическую точность, чем общему правилу ст.1382 ФГК. Однако уже в первые годы XX века стали проявляться несовершенства данной конструкции. В частности это проявлялось в области защиты прав личности. Как мы помним,§ 823 защищал только неприкосновенность личности и собственности, но не распространялся на иные права личности. В немецком праве, конечно, существовали законы, защищающие отдельные права, например, право на имя, на изображение и т.д. поэтому в данном случае можно было воспользоваться 2 абз.§823 ссылаясь на эти защитительные законы. Также можно было доказать, что лицо причинило вред действиями, противоречащими добрым нравам, и, таким образом, прибегнуть к §826 для возмещения вреда. Однако на практике порой этих оснований было недостаточно для судов. Также эта неопределенность вынуждала судей мучительно разъяснять свою позицию по каждому делу. Назрела объективная необходимость изменения законодательства, но этого не потребовалось. Изменения произошли благодаря судебной практике и пространной формулировки параграфа 823 — «прочее право». Так в 1954г. Верховный федеральный суд впервые принял решение, в котором признал совокупность прав личности как «прочее право» в смысле 1 абз. §823.