Монастырь

Монашество – наиболее высокий и значимый идеал средневековья. Монашество на Западе стало распространяться в 4-5 веках, и поначалу монастыри руководствовались различными уставами, не имея единого представления о целях своего призвания.

Подлинным основателем западного монашества считается Бенедикт Нурсийский (480-543 г. г.), настоятель одного из монастырей в Италии. Написанный им «Устав монастырской жизни» способствовал превращению монастыря в дисциплинированную организацию – орден, а монашества – в «воинство Христово», ставшее главной опорой церкви. Монастырский распорядок сочетал в себе духовный труд и труд физический. Св.Бенедикт не мыслил себе монаха необразованным человеком. Физический труд расценивался как важное средство усмирения плоти и обеспечивал существование братии. Намеренная изоляция от мира превращала монастырь в самодостаточную хозяйственную единицу - с собственными пашнями, огородами, конюшнями, мельницами, кухней и т.д. Монах не мог иметь личных вещей, все необходимое для жизни ему давал монастырь. Монашеская жизнь должна была следовать христианскому идеалу аскетизма, который предполагает ограничение и подавление чувственных желаний, добровольное перенесение физических страданий, одиночества, лишений. Цель аскетизма – достижение свободы от потребностей, духовного сосредоточения.

К началу IX в. по бенедиктинскому уставу жили почти все монастыри Запада.

Преследуя исключительно религиозные цели, монастыри в то же время играли важную цивилизаторскую роль. Удаляясь от мира в леса и в горы, монахи своим трудом превращали «пустыню» в поля, сады и виноградники, заботились о мостах и дорогах в пределах своих владений. За монастырскими стенами находились библиотеки, скриптории для переписки рукописей, школы, здесь были сосредоточена самая просвещенная часть общества – средневековая «интеллигенция». Лишь с появлением в XII в. университетов монастыри начали утрачивать свою монополию в сфере духовной культуры и образования (впрочем, и в университетах преподавали монахи).

Рост числа и авторитета бенедиктинских обителей сопровождался их обмирщением. Надеясь на силу монашеских молитв за живущих в миру, общество старалось поддерживать и вознаграждать монастыри: короли и феодалы дарили им земли и селения, бездетные люди завещали им свои состояния, многие отдавали сюда своих детей. По мере того, как отпадала экономическая необходимость работать, забывалось и требование устава «довольствоваться трудами своих рук». Во времена Карла Великого церковные моралисты с негодованием писали о том, что монахи устраивают веселые пирушки, охотятся, носят дорогую одежду, содержат наложниц и даже женятся, а аббаты предпочитают жить при дворе государя, не заботясь о своих обителях.

Обмирщение вызывало обновленческие и реформаторские движения, хотевшие восстановить чистоту монашеского идеала. Иногда они приводили к возникновению новых орденов. Так в самом конце XI в. в местечке Цистерций в Бургундии был основан монастырь, положивший начало ордену цистерцианцев. Своей невероятной популярностью орден обязан выдающемуся религиозному деятелю средневековья, теологу-мистику и талантливому проповеднику Бернару Клервосскому (1090-1153 гг.). Его проповеди, звучавшие подобно грому, взывали к христианской совести. Чтобы засвидетельствовать свое отличие от прежнего черного монашества, цистерцианцы облачились в белую одежду. Их монастырские храмы выглядели подчеркнуто строго и просто, для богослужебной утвари использовали железо и дерево. Производя в изобилии зерно, шерсть, строевой лес, железо, стекло и ведя при этом полную воздержания жизнь, цистерцианцы вывозили свои товары на рынок. Несмотря на искреннее желание устоять перед искушениями мира белое монашество со временем постигла та же участь, что и черное: жизнь пришла в противоречие с идеалом.

Наиболее радикальная реформа монашества приходится на начало XIII в., когда были созданы нищенствующие ордены братьев-миноритов - францисканцев и братьев-проповедников доминиканцев. Это были ордены принципиального нового типа –Давая обет бедности, монахи отказывались не только от личной собственности, но и от коллективной монастырской. Не имея (по крайней мере вначале) своих обителей, они отказались в то же время от монастырского отшельничества. Для них характерна не изоляция от мира, а энергичная деятельность в миру.

Франциск Ассизский (1181-1226 гг.), сын преуспевающего итальянского купца, добровольно отказавшись от богатства, ходил со своими учениками по дорогам Европы, подражая Христу и апостолам. Босые, одетые в грубую мешковину, они обращались к народу, призывая его к покаянию и чистой жизни. Согласно легенде, папа Иннокентий III, не хотевший сначала утверждать устав нового монашеского ордена (ведь это был живой упрек церкви), увидел во сне, как Франциск поддерживает плечом падающую церковь. Умный и дальновидный папа позволил ему проповедовать бедность от имени церкви.

Призвание ордена братьев-проповедников, созданного испанцем Домиником (1170-1221 гг.), запечатлено в его эмблеме: это собака, держащая в зубах факел. Верные стражи церкви, доминиканцы сделали своим главным оружием просвещение. Если францисканцы обращались к чувствам верующих, то доминиканцы - к разуму. Они заполонили все университеты, взяв в свои руки преподавание теологических дисциплин, они создали жесткую систему догматов, которой прежде не хватало католицизму. Из их среды вышли столпы католического богословия – Альберт Великий и Фома Аквинский. Братья-проповедники взялись за искоренение ересей, возглавив в 1233 г. деятельность инквизиционных трибуналов. Эти неутомимые миссионеры проповедовали на Руси, в Персии, Китае, Японии, а позже стали активными участниками колонизации Америки.

Таким образом, монашество внесло свою лепту в осуществление теократической идеи католицизма. Оно отмечено тем же энергичным деятельным духом, что и «фаустова» культура Запада в целом. Мирская активность католического монашества существенно отличает его от монашества православного.

Монашеский аскетический идеал обладал исключительной притягательностью для людей средневековья. Рыцари и даже короли, желая спасти душу, перед смертью нередко принимали монашеский постриг. Бывало, что в монашескую рясу облачали уже умершего человека. Купцы и ростовщики завещали монастырям свое неправедно нажитое богатство. Во время крестовых походов на Восток и войн в Испании возникли духовно-рыцарские ордены. Наиболее влиятельные из них – тамплиеры, иоанниты, тевтонцы, орден св. Иакова Компостелльского, Калотрава и Алькантара. Вступавшие в них люди помимо обычных монашеских обетов, принимали еще обет борьбы с неверными, т.е. становились одновременно рыцарями и монахами.

Замок

Феодальный замок – характернй символ воинственного средневековья. В IX-XI веках это были деревянные постройки, а с XII в. – неприступные каменные сооружения, служившие убежищем для сеньора и его людей, а также местом, где укрывалась добыча и пленники, взятые во время военных вылазок.

Замок был важным экономическим центром: сюда стекались продукты, производимые в вотчинных селах. Здесь под защитой стен работали в своих мастерских оружейники и ювелиры, сюда заходили купцы со своими товарами. В замках накапливались сокровища, которые не имели и не могли иметь оборота, поскольку предпринимательство считалось не достойным дворянина занятием. Богатство выполняло функцию престижа, обеспечивая аристократу подобающий его статусу образ жизни. Сеньор содержал в своем замке многочисленную челядь, родню, устраивал пиры, поражающие своим чрезмерным изобилием, пышные приемы, турниры, охоты. Щедрость считалась важнейшей добродетелью дворянина, а расчетливость и бережливость –постыдными пороками.

Феодал не вникал в хозяйственную жизнь своего имения, поручая это дело управляющим. Его подлинным призванием была война, рыцарское служение. Слово рыцарь, происходящее от немецкого Ritter, означает «всадник». Рыцари были воинами-профессионалами, обладателями тяжелого вооружения и боевого коня. Однако груда металла, несущаяся на разгоряченной лошади - это еще не рыцарь. Рыцарь – это воин, следующий кодексу чести, принятым в его среде обычаям и церемониалам. Нравственные и ритуальные нормы ограничивали естественную для хорошо вооруженного человека воинственность, облагораживали ее, превращая в явление культуры.

Юноша из дворянской семьи, прежде чем стать рыцарем, в течение семи лет исполнял при дворе какого-либо сеньора обязанности оруженосца, обучаясь военному ремеслу. С наступлением совершеннолетия он проходил церемонию посвящения, во время которой ему вручался меч – главный символ рыцарского достоинства, а также панцирь, шлем, копье, шпоры. Его меч, возлагавшийся на алтарь, получал благословение духовного лица. Рыцарь, таким образом, становился защитником церкви и христианской веры.

Кодекс чести предписывал выбирать достойного противника и относиться к нему с уважением. Считалось недопустимым убивать безоружного, упавшего с коня, просившего о пощаде врага, а также наносить удар сзади. Смерти рыцарь боялся меньше, чем бесчестья и унижения. Рыцарь – это защитник всех слабых: вдов и сирот, невинных дев и прекрасных дам, а также церкви, располагавшей, по крайней мере теоретически, только духовным оружием. Рыцарь должен был держать свое слово и хранить безусловную верность своим обязательствам, прежде всего вассальным. Вероломство и ложь считались тягчайшими грехами.

Жизнь рыцаря немыслима без любви. Речь идет о так называемой куртуазной (придворной) любви, о которой рассказывается в рыцарских романах и лирической поэзии. Вспыхнувшая в сердце рыцаря страсть к женщине принимала форму благородного поклонения, прекрасной игры, которая велась по особым правилам. Влюбленным давал даме своего сердца клятву, схожую с клятвой вассальной верности, посвящал ей свои ратные подвиги и победы на турнирах. Дамой сердца обычно становилась чужая жена, более того – жена сеньора, то есть женщина высокого общественного положения. Вспомним, что Ланселот был влюблен в жену своего господина короля Артура, а возлюбленная Тристана Изольда была супругой его дяди короля Марка. В любви, как и в сражении, рыцари искали достойных соперников. Недоступность женщины заставляла влюбленного томиться и страдать. Но даже если роман заканчивался трагически, как в знаменитой истории о Тристане и Изольде, любовь все равно оставалась прекрасным и великим чувством. В ней видели силу, способную совершенствовать и одухотворять человека. Недаром культ прекрасной дамы сближался в средние века с культом Девы Марии.

Поклонение женщине – уникальное для воинской культуры явление. Ничего подобного не было ни у римлян, ни у германцев, ни у самураев. Возможно, куртуазная любовь – это всего лишь литературный вымысел, бытовавший в эпосе, романах, песных-кансонах, которые слагали трубадуры дляоразвлечения обитателей замков и дворцов. Разумеется, живые люди были не похожи на Ланселота, Роланда, Ивена или Парсифаля. Эти персонажи воплощали в себе рыцарскую идею, рыцарскую мечту. Однако стремление людей подражать идеалу породило разнообразные «игровые» формы культуры - рыцарский этикет, придворные церемонии, турниры, куртуазную любовь. Эти игры украшали и облагораживали неприглядную повседневность средневековья, воспитывали человека.

С распространением огнестрельного оружия военное значение рыцарского сословия сошло на нет. А вот элементы рыцарской культуры продолжали бытовать в дворянской среде, а также вошли в представление об истинном джентльмене Нового времени.

Город

Средневековые города, внешне похожие на феодальные замки и монастыри, - детища средневекового общества, и в то же время город представляет собой нечто инородное и чуждое этому миру: внутри его стен вызревали явления общественной жизни и культуры, которые, в конце концов, разрушили средневековую цивилизацию.

Общество раннего средневековья было аграрным. Немногочисленные города, уцелевшие во время варварского нашествия, представляли собой остатки римских поселений: античные сооружения были перестроены в церкви и крепости, на площадях нередко пасли скот и разводили огороды.

Возрождение старых и основание новых городов, происходившее в XI-XIII в.в., знаменовало вступление общества в пору его зрелости. К XIII в. во Фландрии в городах проживало 60% населения, во Франции, Италии и на западе Германии – по 25%, в Англии – 9-10%, в скандинавских странах – 3-5%. По нынешним меркам средневековые города были крошечными, обычно по 2-5 тыс. жителей. Город с населением в 20-30 тыс. считался большим. А в таких «мегаполисах», как Милан, Венеция, Флоренция, Кордова, Севилья, Париж, насчитывалось по 80-100 тыс.

Бурная урбанизация свидетельствовала о подъеме экономики, ведь города – это прежде всего центры торгового обмена и процветающего ремесла. Горожане, не имевшие земельной собственности, из которой можно было бы извлекать доходы, должны были создавать свое благополучие собственным трудом, который оплачивался деньгами, и торговлей. Деньги… Они вызывали страх и отвращение, тем более, что церковь осуждала богатство.

Городская жизнь формировала новые нравственные ценности и личностные качества - это столь презиравшиеся дворянством предприимчивость, бережливость, расчетливость, привычка надеяться на собственную хитрость и ум. Кажется, именно средневековым бюргерам впервые пришла в голову мысль о том, что «время – деньги», и его следует считать. К середине XIV в. на башнях всех крупных городов появились часы. Приблизительное время неторопливого аграрного мира, отбиваемое церковными колоколами, уступило место точному времени деловых людей.

В церковной литературе город предстает как гнездилище алчности, суеты, разврата. Осуждались преподаватели, адвокаты и врачи, продававшие свое знание и умение за деньги, но особенно доставалось купцам и ростовщикам. Однако по мере того, как города богатели, горожане добивались общественного признания и уважения. К XIII в. церковь признала христианскими почти все городские профессии, за исключением проституции и жонглерства, определив законное место бюргеров в составе сословия трудящихся. Однако предубеждения относительно предпринимательства и денег были окончательно изжиты только в буржуазную эпоху.

Несмотря на то, что негоциантов недолюбливали и частенько грабили на больших дорогах, под защитой родных городских стен они могли чувствовать себя сравнительно спокойно. В XI-XII вв. по Европе прокатилось так называемое «коммунальное движение». Находясь на землях того или иного сеньора, города поначалу являлись его собственностью и должны были нести все феодальные повинности. Коммунальное движение было вызвано стремлением городов обрести экономическую и политическую свободу, и каждый шел к ней своими путями, использую оружие, деньги, переговоры. Отвоеванные свободы и привилегии записывались в «хартиях вольности» - своеобразные городских конституциях. Коммуна самостоятельно избирала органы городской власти, издававшие законы и обеспечивавшие их исполнение, формировала ополчение, собирала налоги. Тогда говорили, что городской воздух делает человека свободным: согласно обычаю, крепостной крестьянин или иной зависимый от сеньора человек, проживший в городе один год и один день, обретал личную свободу – основу всех прочих свобод.

Свобода горожанина, как и вообще средневекового человека, могла быть реализована не индивидуально, а только в составе корпорации, которая гарантировала человеку его статус и общественное признание.

Люди разнообразных занятий, включая даже воров и нищих, были организованы в многочисленные объединения – гильдии, цехи, лиги, союзы. Эти замкнутые, самоуправляющиеся корпорации, имели иерархическую структуру, включавшую старших и младших членов. В крупных городах цехи подразделялись на старшие и младшие, выстраиваясь в иерархию, на верхушке которой обычно оказывались самые богатые и преуспевающие – купцы-оптовики, занимавшиеся международной торговлей, банкиры, производители сукна и шелка. Именно их представители заседали в городских советах, являясь подлинными руководителями коммун.

Почетом и уважением были окружены строители-каменщики, выделявшиеся среди прочих ремесленников целым рядом особенностей. Возведение таких сложных архитектурных сооружений, как храмы, замки, монастыри, дворцы, требовало от них солидных научных знаний, прежде всего математических. С расцветом готики мастеров-строителей стали называть «магистрами каменных наук». Кроме того, в кругу каменщиков существовали чисто профессиональные секреты, хранившиеся в строжайшей тайне. Общение между ними происходило с помощью жестов и терминов, понятных товарищам, но совершенно непонятных посторонним. В среде строителей, близких к церкви, сложились легенды религиозного характера, к числу которых относится легенда об Адонираме – строителе храма Соломона, считавшегося хранилищем божественного знания. Свободно перемещаясь из города в город, вольные каменщики были освобождены от всех гражданских и феодальных повинностей, подчиняясь только уставу своей ложи. Ложа – это и здание, в котором они жили во время работы, и сообщество избранных, связанных узами духовного родства и клятвой. В ложах вольных каменщиков нередко находили убежище преследуемые инквизицией алхимики, астрологи, вольнодумцы. Позднее ложи послужили оболочкой для масонства, (масон означает каменщик).

Обладательницей совершенно исключительных привилегий была корпорация, объединявшая преподавателей и студентов. Речь идет о средневековом университете.

Выросшие из городских школ при соборах, в которых готовили священнослужителей, университеты превратились со временем в своеобразные цехи интеллектуалов. Если в монастырских школах преподавание было частью монашеского служения, то здесь оно превратилось в оплачиваемую профессиональную деятельность. Церковь долго не могла воспринять это новшество, поскольку рассматривала знание как дар Божий, не подлежащий продаже. И все же университет был тесно связан с церковью: все преподаватели и студенты были клириками более или менее высокого ранга, они, подобно монахам обитали на огороженной стенами территории сплоченной общиной, вместе ели, спали, ходили в церковь. В соответствии с цеховыми традициями здесь различались старшие и младшие факультеты. В парижском университете их насчитывалось четыре. На младшем, артистическом (от латинского art- искусство), обучались по унаследованной от римской античности традиции семи свободным искусствам – грамматике, диалектике, астрономии («тривиум»), а также арифметике, геометрии, астрономии, музыке («квадривиум»). Закончив его, школяр мог поступить на один из трех старших факультетов – теологический, медицинский или юридический. Царицей университетских наук считалась теология, принявшая на Западе форму схоластики. В университетах было принято устраивать диспуты, и хотя их темы были преимущественно богословскими. Университеты обзаводились внешними знаками своего высокого статуса – мантиями, форменными костюмами, гербами, гимнами, церемониями, многие из которых дожили до наших дней.

Конфликты, случавшиеся между городом и университетом, нередко становились следствием безобразного поведения школяров в общественных местах. Ведь это были молодые, холостые, жившие вдали от родного дома люди, которые любили выпить и повеселиться. В студенческой среде зародилась поэзия вагантов (“бродячих школяров”), воспевающая беспечность, молодость, любовь и застольные радости.

Интересным элементом средневековой жизни является народная «смеховая» культура, «территорией» которой была городская площадь. Это, прежде всего, многочисленные праздники: дожившие до наших дней карнавалы, праздники Дураков, праздники Осла, кульминацией которых было введение животного в храм, происходившие по различным поводам шествия, действа и увеселения с участием шутов, жонглеров, карликов, великанов. Они устраивались во время ярмарок или приурочивались к церковным праздникам, являясь их неофициальным продолжением, и занимали в общей сложности около трех месяцев в году. Для праздничных сценариев и для развлекательного чтения в праздничные дни предназначалась особая «смеховая» литература, полулегальная и большей частью анонимная: пародийные литургии, проповеди, Евангелия, молитвы, пародии на учебники, исторические хроники, законы, завещания, эпитафии, то есть практически на все жанры и виды официальной литературы.

Праздничная площадная культура резко противостояла господствующей, феодальной и церковной, культуре. Она как будто переворачивала эту официальную культуру вверх дном. Шуты избирались карнавальными королями, паяцы служили «Литургию пьяниц» и читали «Евангелие игроков». Так высокое превращалось в низкое, страшное – в смешное, запретное – в дозволенное. Смеховая культура отменяла на некоторое время жесткую иерархию средневекового общества, нравственные запреты, нормы этикета и элементарные приличия. Мир погружался в состояние хаоса. но не для того, чтобы погибнуть, а для того, чтобы возродиться обновленным, помолодевшим, полным сил для продолжения жизни. Аналогичные явления встречаются во всех традиционных культурах (вакханалии и сатурналии в античности, праздник Холи в Индии, святки у славян и т. п.). Вероятно, люди, жившие в обществах, где веками ничего не менялось, испытывали глубокую психологическую потребность в таких периодических обновлениях.

Удивительно, что церковь, хотя и не приветствовала, но все же терпела народную площадную культуру. Она была заключена в строгие пространственно-временные границы (площадь в праздничные дни), и не выходила за эти пределы.

В эпоху Возрождения начинается стирание границы между маргинальной культурой народного смеха и высокой культурой официального мира. Образы и символы карнавального мироощущения прорываются в большую литературу – в произведения Рабле, Сервантеса, Шекспира, Эразма Роттердамского, Лопе де Веги, Тирсо де Молино. Смех проникает в сферу дворянских традиций: возникавшие в 14-16 веках рыцарские ордены уже не походили на прежние суровые братства с серьезными военными и духовными задачами, а напоминали аристократические клубы для пустых забав. Рыцарские обеты переродились в шуточные пари. Исследуя культуру позднего средневековья, Й.Хейзинга заметил, что «усталая аристократия смеется над собственными идеалами». Смех сыграл свою роль в разрушении средневековой цивилизации, поскольку он развенчивал то, что представлялось вечным и незыблемым, священным и страшным. Он участвовал в обновлении мира. Европа провожала средневековье, чтобы встретить Новое время.

Контрольные вопросы:

1. Какие исторические события способствовали становлению средневековой цивилизации?

2. Можно ли говорить о политическом единстве средневекового Запада?

3. Что такое феодализм?

4. Раскройте смысл теократического идеала католической церкви. В какой мере он был осуществлен в средневековье?

5. Какова роль христианства в средневековой культуре?

6. Раскройте суть средневекового символизма.

7. Разъясните своеобразие статуса личности в средневековом обществе.

8. Назовите основные сословия средневекового общества.

9. Расскажите об особенностях монастырской культуры.