Участие сестер милосердия в Русско-турецкой войне 1877—1878 гг.

Непосредственное участие в боевых действиях прини­мали многие врачи (Н.И. Пирогов, Н.В. Склифосовский, СП. Боткин) и 118 сестер. Сестры милосердия выполни­ли свой долг и в эту войну. Н.И. Пирогов дал высокую оценку деятельности сестер милосердия во время русско-турецкой войны: «Е.П. Карцева на театре военных дей­ствий в Болгарии и Е.М. Бакунина, действовавшая в эту войну в Азиатской Турции, могут служить для нас идеа­лом старших сестер».

Русско-турецкая война вошла в историю как самая не­
благоприятная в санитарно-эпидемическом отношении,
и многие сестры погибли от сыпного тифа, в том числе
баронесса Юлия Петровна Вревская. В числе первых жен­
щин-добровольцев она отправилась на Балканы простой
сестрой милосердия, отказавшись от светской петербург­
ской жизни. Своим отношением к делу, к больным и ране­
ным баронесса подавала пример всем, кто работал рядом с
ней; своей же смертью привлекла многих русских женщин
в ряды сестер милосердия, И.С. Тургенев хорошо знал
Юлию Петровну и посвятил ее трагической гибели одно из
своих стихотворений в прозе: , = _;

23

Основы сестринского дела: теория и практика

На грязи,на вонючей сырой соломе, под навесом ветхого сарая, на скорую руку превращенного в походный военный госпиталь в разоренной болгарской деревушке — с лишком две недели умирала она от тифа.

Она была молода, красива; высший свет ее знал... Дамы за­видовали ей, мужчины за ней волочились... два-три человека тайно и глубоко любили ее. Жизнь ей улыбалась; но бывают улыбки хуже слез.

Нежное кроткое сердце... и такая сила,такая жажда жерт­вы! Помогать нуждающимся в помощи... Она не ведала другого счастья... не ведала — и не изведала. Всякое другое счастье прошло мимо. Но она с этим давно помирилась, — и вся, пылая огнем неугасимой веры, отдалась на служение ближним.

Какие заветные клады схоронила она там, в глубине души, в самом ее тайнике, никто не знал никогда — а теперь, конечно, не узнает.

Да и к чему? Жертва принесена... дело сделано.

Но горестно думать, что никто не сказал спасиба даже ее трупу — хоть она сама и стыдилась и чуждалась всякого спасиба.

Пусть же не оскорбится ее милая тень этим поздним цвет­ком, который я осмеливаюсь возложить на ее могилу!