Социальная механика: социальная циркуляция, личность, социальное поведение

Социальная механика, изучающая социальные процессы и тем самым раскрывающая «физиологию общества», вклю­чает, согласно Сорокину, три части: учение о раздражителях человеческого поведения и факторах социальных процессов; учение о процессах, совершающихся в среде данного ипсило — ния; анализ личности. В России Сорокин разработал только фрагменты данной части своей системы.

Собственно, факторы, обусловливающие процессы, по Сорокину, те же, что воздействуют и на динамику коллек­тивных единств: космические, биологические, социально - психологические. Очень подробно рассматривает Сорокин влияние космических и биологических факторов на поведение индивидов, формулируя при этом ряд «теорем», суть кото­рых сводится к тому, что степень зависимости людей от этих факторов обратно пропорциональна уровню развития их со­циально—психологических сил. Если наблюдается рост зави­симости от естественных сил, значит, происходит деградация социальной группы. Особое значение среди биологических факторов имеет, например, потребность в пище. В этой свя­зи Сорокин проделал глубокий анализ влияния голода на де­формацию и деградацию практически всех — биологичес­ких, социальных, духовных — сторон жизни людей.

Вторая часть социальной механики в систематической форме Сорокиным не изложена. Она представлена в основ­ном в фрагментах тех или иных работ, а также в прикладных исследованиях. Примером последних являются работы «Современное состояние России» и «Социология революции».

К третьей части механики относится анализ социального поведения индивидов. Прежде всего Сорокин обращается к проблеме социальной перегруппировки (или мобильности, как будет говорить он потом) населения. Речь идет об изменении строения сложных социальных агрегатов, которое выража­ется в следующих процессах (типах перегруппировки): 1) пе­ремещение индивидов из одной группы в другую; 2) исчезно­вение одних и появление других групп гомогенного характе­ра; 3) исчезновение целого агрегата и замена его новой гете­рогенной группировкой. Перегруппировки первого типа почти не изменяют архитектонику строения социального агрегата. Перегруппировки второго типа «изменяют расположение комнат в одном этаже», но не меняют основной план здания. Перегруппировки третьего типа интенсивно изменяют стро­ение социального агрегата (11, т. 2, с. 445).

Подробно проанализировав названные типы перегруппи­ровок, Сорокин формулирует следующие положения: подвиж­ность в разных группировках и ее варьирование во времени и пространстве различная; эластичность разных социальных аг­регатов не одинакова; подвижное равновесие социального аг­регата не означает коренного изменения его основного «ске­лета»: любые социальные преобразования изменяют не столько «скелет», сколько «одежду», «мускулы» социального тела и состав индивидов — клеток, заполняющих тот или иной «этаж» социального агрегата (И, т. 2, с. 559 — 560). Сорокин показыва­ет, что эта закономерность очень ярко проявилась в ходе боль­шевистской революции: на этажах социальной пирамиды по­менялись жильцы, но сама пирамида русского общества оста­лась неизменной, а контрасты этажей стали даже резче.

Сорокин приходит к выводу, что ни о каком социальном равенстве, по крайней мере в предвидимом будущем, не мо­жет быть и речи, ибо достижение равенства требует уничто­жения всех линий социального расслоения. Равенство может быть понято только как пропорциональность социальных благ заслугам того или иного индивида. Само же представление о «заслугах» и «пропорциональности» исторически изменчиво, оно постепенно приближается к «идеальной норме», па осно­вании которой оцениваются заслуги каждого по его личным достижениям.

Анализ социальной циркуляции позволяет, отмечает Со­рокин, вернуться к индивиду и дать интерпретацию понятия личности, а также объяснить ее социальное поведение. Со­рокин здесь рассуждает в духе будущей ролевой теории лич­ности, соединенной с символическим интеракционизмом. Индивид, отмечает он, характеризуется множественностью «душ», наше Я мозаично и плюралистично, ибо, циркулируя по группам, в течение одного дня мы постоянно перевопло­щаемся, меняем «социальные костюмы» (11, т. 2, с. 565). С изменением места индивида в системе социальных координат неизбежно меняется и его поведение, он становится дру­гим человеком. Правомерно предположить, что Сорокин ищет здесь путь уже наметившегося у его учителей синтеза субъективной и объективной парадигм. Объективная структура об­щества есть система институтов (ролевых структур), социа­лизирующих индивида. Но последний, согласно Сорокину, входит в эти структуры со своим жизненным миром, систе­мой переживаний культурных символов;

Эскиз теории социального поведения Сорокин, следуя во многом методологии и идеям Л. И. Петражицкого, дал в сво­ей первой книге «Преступление и кара, подвиг и награда», название которой отображает тот язык, на котором молодой социолог обсуждает проблему. В дальнейшем, обобщая на Ззтовом уровне теорию социального поведения, Сорокин перейдет на язык значения — ценности — нормы. Суть же под­хода останется прежней.

В формальном плане Сорокин делит все акты на две группы: акты делания и акты неделания. С точки зрения характе­ра переживания (ценностной значимости) акты могут быть разделены на три группы: 1) акты дозволенно — должные, т. е. поступки, соответствующие представлениям о должном по­ведении; это акты осуществления прав и обязанностей; 2) акты рекомендуемые, они пе противоречат представлениям о должном, но представляют как бы «сверхнормальную рос­кошь», избыток над необходимым минимумом «доброго» по­ведения, а потому они всегда желательны и носят доброволь­ный характер; 3) акты запрещенные или недозволенные, т. е. действия, противоречащие представлениям индивида о дол­жном поведении.

Соответственно трем названным формам актов существу­ют, продолжает Сорокин, и три формы реагирования на них

1) акты, воспринимаемые как должное, не вызывают у ни­каких—либо эмоций и рассматриваются как соответствующие норме; 2) акты рекомендуемые вызывают благодарность, лю­бовь, симпатию и желание оказать такую же услугу; 3) акты запрещенные вызывают чувство вражды, ненависти, жела­ние отомстить, наказать. В итоге, мы получаем три пары ак­ций и реакций: 1) дозволенный акт — должная реакция; 2) подвиг — награда; 3) преступление — наказание, кара. Ос­новное внимание Сорокин уделяет двум последним парам, поскольку именно они определяют динамику социального поведения в контексте принятых в обществе социальных норм.

В ходе подробного анализа названных пар Сорокин обра­щается к соответствующим психическим переживаниям ин­дивидов, ибо именно они наполняют содержанием данные формы и определяют эволюцию отношения к ним. Скажем, «преступным» будет и может быть тот или иной акт не сам по себе, а лишь в том случае, когда в психическом пережива­нии кого-нибудь он квалифицируется как преступный» (3, с. 84 — 85). Иными словами, в качестве преступного рассматри­вается то, что противоречит принятой индивидуумами нор­ме. Точно так же может быть понято содержание того, что мы называем подвигом, а также карой и наградой.

Аналитически препарируя поступок, Сорокин, вслед за Петражицким, обнаруживает в его структуре три элемента:

1) субъект — представления лица, которому приписывается совершение действия по отношению к кому-нибудь;

2) объект — представления тех актов или того поведения, которое и составляет самый акт; 3) дестинатор (адресат) — пред­ставления тех существ, в пользу (против) которых соверше­но действие. Субъектами — дестинаторами могут быть не толь­ко люди, но и воображаемые существа, животные.

Сорокин подчеркивает, что элементы акта со временем эволюционируют в плане, по крайней мере, двух тенденций. Во —первых, происходит постепенное ограничение области субъектов и дестинаторов, когда таковыми, в конечном сче­те, оказываются только люди. Во—вторых, шаблонизируются наградные и карательные акты — в каждой организованной группе постепенно устанавливается определенный их «курс» (этот орден дается за то—то, за это преступление присуждает­ся столько—то лет тюрьмы и т. п.).

Отмеченные выводы логически приводят Сорокина к ана­лизу проблемы социальной мотивации и выводу о том, что кары и награды, т. о. санкции, постоянно повторяясь и ока­зывая рикошетное воздействие, являются решающим факто­ром трансформации нашего поведения. Но чем обусловлена

неодинаковость воздействия одних и тех же наказаний и на­град на людей? Сорокин, анализируя эту проблему, форму­лирует ряд «теорем» мотивационного влияния санкций. Одна и та же кара или награда тем сильнее влияет на человека, чем ближе момент их осуществления, чем сильнее у человека уверенность в их неизбежности, чем больше человек нужда­ется в награде, или чем важнее «благо», отнимаемое у него карой, чем более поведение, расцениваемое с точки зрения кары или награды, соответствует представлениям человека о должном и т. п. Эти «теоремы» Сорокина позволяют нам глубже понять его трактовку социальной эволюции.