Социология К. М. Тахтарева и А. С. Звоницкой

Константин Михайлович Тахтарев (1871 — 1925) — круп­ный российский историк и социолог. Он учился в Военно — медицинской академии, участвовал в революционном движе­нии. Под влиянием Е. В. де Роберти и М. М. Ковалевского увлекся социологией. Работал в Петроградском университе­те, в котором в начале 20 —х гг. стал профессором социологии.

Наиболее фундаментальной в социологическом плане яв­ляется работа Тахтарева «Наука об общественной жизни» . (1910).

«Социология, — писал он, — есть наука, которая изучает общественную жизнь, взятую в целом, выясняет общественные явления в их естественных и необходимых соотношени­ях и устанавливает выражающиеся в них закономерности» (22, с. 24). Самым наглядным проявлением общественной жизни является «общение сожительствующих людей». Сле­довательно, социология должна обращаться к трем фунда­ментальным явлениям социальности: сожитию как основе об­щественной жизни; общению, лежащему в основе любого общества и любой общественной связи; человеку как сообщественнику, субъекту социальной жизни. Общение в этой системе играет ключевую роль. Соответственно, социология ориентирована на структурно — функциональный анализ общественного сотрудничества в самых различных его проявле­ниях и эволюции. Особое значение в этой связи имеет широ­кое использование статистико — социологического метода, с помощью которого соотношения социальных явлений мож­но выражать на языке чисел и тем приближать социологию к точным наукам.

Итак, понятие о жизни сообща (сожитии), согласно Taxтареву, основное и исходное общественное понятие (22, с. 41—42). Из этой установки Тахтарев выходит к определению общества, используя заимствованное у Аристотеля понятие самодостаточности социальной жизни как естественного фак­та. Соответственно, «общество есть самодостаточное сожи­тие людей, сознающих свое общественное единство, прояв­ляющееся в их самодостаточном общении с целью всесто­роннего обеспечения жизни» (22, с. 141). В истории действует принцип относительной самодостаточности, степень которой определяется ситуацией.

Если сожитие есть содержание общественной жизни, то общение — форма ее проявления. Изучить общественную жизнь, значит, изучить различные формы общения, лежащие в основе любого социального элемента. Анализируя сожитие и общение, мы обнаруживаем, так сказать, «общественные молекулы», т. е. людей, которые и определяют характер об­щения. Следовательно, необходимо антропологическое обо­снование социологии, что достигается благодаря понятию че­ловека — сообщественника. Дело в том, что, будучи исходной общественной единицей, человеческая личность несамодостаточна ни в одной из сторон своей жизни. Ее самодостаточ­ность достигается только в сожитии и общении. Понятием человека — сообщественника Тахтарев завершает изложение своих исходных методологических посылок и переходит к соотносительному анализу структуры общества в терминах общественного сотрудничества и общественной борьбы.

Сотрудничество, вытекая из общения, является, согласно Тахтареву, фундаментом всякой общественной связи, или солидарности. Казалось бы, исследователь должен был бы безоценочно рассматривать сотрудничество в качестве моде­ли социальной связи, как это, например, делает П. А. Соро­кин при анализе взаимодействия. Однако Тахтарев дает чис­то оценочную характеристику сотрудничества, полагая, что оно имеет место только в случае совместного принятия ре­шений большинством членов общества (группы) по поводу целей, направляющих общую деятельность. При этом про­стое сотрудничество, отмечает Тахтарев, мы наблюдаем очень редко, оно всегда осложнено разделением труда. В результа­те, общество расслаивается на группы, внутри которых соли­дарность укрепляется, но одновременно между группами уси­ливается разобщение. Общение в форме сотрудничества по­рождает, согласно Тахтареву, уклад общества (привычки, обычаи, нравы, образ жизни и т. п.), разделение же труда задает общественный строй как определенную систему соотношения социальных групп.

Социальный процесс Тахтарев, опираясь на Тарда, интерпретирует на основе принципа творчества как высшего проявления труда. Поступательный ход общественной жизни имеет двойственный характер, т. е. представляет собой чере­дование медленного течения (эволюции) и бурных измене­ний (революции). Однако довольно трудно выявить момент перехода эволюции в революцию и обратно; и то, и другое движение происходит волнообразно, а волны отличаются толь — ко своей амплитудой. При этом важно учитывать, что «раз­личные формы жизни, которые сменяют друг друга, вовсе не порождают друг друга, но служат лишь проявлением различ­ных степеней развития одного и того же процесса, который производит их всех» (22, с. 251).

Фундаментальной категорией, объясняющей различные формы общества, является, по мнению Тахтарева, образ жиз­ни, т. е. «удовлетворение человеческих потребностей с помо­щью определенных способов и средств существования» (41, с. 338). Соответственно изменениям образа жизни можно выде­лить пять ступеней общественного развития: 1) наиболее ран­няя ступень, опирающаяся на охотничий образ жизни; 2) ро­довое общество, вырастающее из кочевого образа жизни; 3) ступень, обусловленная переходом к оседлости и сельско—общинному образу жизни; 4) феодальное общество, опираю­щееся на натуральное хозяйство и постепенно перерастаю­щее в сословное; 5) ступень, обусловливаемая, главным обра­зом, развитием городского образа жизни (22, с. 226-227).

Ядром социологии Тахтарева является учение о законо­мерности общественной жизни, в рамках которого социо­лог обосновывает вывод, что специфически социологичес­кие законы носят функциональный характер. Тахтарев фор­мулирует ряд таких законов: численность населения всегда по необходимости определяется отношением количества его потребностей к имеющимся средствам их действительного удовлетворения; всякая система организации общественной власти обусловливается соотношением общественных сил определяется соответствующим соотношением политических учреждений; общественное развитие совершается тем быстрее, чем напряженнее и шире происходит общение со­циальных единиц и др. Названные регулярности мы уста­навливаем с помощью статистико—социологического метода, который позволяет, считает Тахтарев, «выразить изучае­мые соотношения различных явлений общественной жизни точным языком чисел», что «должно быть мечтою каждого социолога, стремящегося сделать социологию точной нау­кой» (22, с. 394).

Агнесса Соломоновна Звоницкая (1897—1942) — первая женщина, выступившая на поприще российской социологии. Родилась в Киеве, училась в Гейдельберге. В 1914- г. вышел первый том задуманного ею 4 —томного «Опыта теоретичес­кой социологии». И хотя автору книги было всего 17 лет, ис­следование Звоницкой оказалось весьма самостоятельным и перспективным. С 1918 г. Звоницкая работала в различных научных учреждениях Петрограда. Написанные ею два последующих тома «Опыта», а также другие монографии, оста­лись неопубликованными.

Суть теоретической социологии, по мнению Звоницкой, заключается в выяснении «классификационного признака общественности», анализе методов социологии, ее логичес­ких и исторических

их категорий. Изучение «отдельных цик­лов общественности» есть задача частных социальных паук. Чтобы строить теоретическую социологию, необходимо оп­ределить видовой признак понятия общества, каковым Звоницкая считает социальную связь. Социальное, подчеркива­ет она, распознается нами с внешней стороны «по некото­рому объединению сознательной жизни и согласованию де­ятельности», причем оба эти явления неразрывно связаны и немыслимы друг без друга. Предустановленной гармонии индивидуальных сознаний быть не может. Следовательно, «остается только одно возможное предположение: что объединение сознательной жизни постоянно достигается па про­тяжении индивидуального развития, что содержание инди­видуальных сознаний непрерывно уравнивается» (24, с. 16). Каким образом это возможно? В основе человеческой жиз­ни, отмечает Звоницкая, лежит общение, в ходе которого образуется ткань общества, его культура диспозицией.

Согласно Звоницкой, в процессе развития личности имеют место три существенных момента: 1) приобретение лич­ностью сведений об окружающей психологической среде («проективный момент», социализация, на современном язы­ке); 2) обобщение, типологизация полученных сведений (са­мосознание как таковое); 3) предположение о наличии сход­ных обобщений у других личностей, т. е. согласование со­вместной деятельности («эективный момент», или система социальных ожиданий). Первый и третий моменты составля­ют два полюса самосознания: постоянное движение «я» меж­ду ними — основной закон развития личности.

И здесь мы обращаемся к центральному понятию социо­логии Звоницкой — «эективации» (ожидание). Именно эективация, предполагая у других индивидов наличие сходных реакций и размыкая тем самым мое «я», составляет необхо­димую основу кооперации и общения и заключает в себе искомую природу социальной связи. Отсюда главный теоре­тике — методологический постулат исследования Звоницкой: «Сознание себя и сознание другого, личность и социальная связь не только в онтогенезе, но и в филогенезе возникают одновременно. Личность и общество не разделимы ни в ло­гическом, ни в генетическом порядке» (24, с. 289). При этом наиболее распространенная форма эективации — подража­ние, анализ которого позволяет нам понять внутреннюю струк­туру общества.

Устойчивые или длительные типы эективации создают особые «линии социальности» или формы социального об­щения. Линии эти выражают разные направления деятель­ности людей и ведут к образованию различных групп. Все эти линии (группы), выступая в виде «пересекающихся и кон­центрических социальных кругов», образуют структуру об­щества. Очевидно, что эта попытка Звоницкой раскрыть структуру социальной связи еще довольно запутанна. Но не будем забывать, что это только эскиз будущих исследований юного социолога.

Анализируя систему социальных ожиданий, Звоницкая обращается к теории социального конфликта. Подтвержде­ние ожиданий составляет норму деятельности людей. Соот­ветственно, нарушение эективации воспринимается как «пре­ступление». Если нарушение совершается изолированно, то мы имеем конфликт между личностью и обществом. Если же «преступной» оказывается целая группа, то налицо соци­альный кризис. Звоницкая дает подробное социально — психологическое описание проявлений кризиса, путей его распро­странения на все новые «линии социальности». С чего бы не начинался кризис, он всегда затрагивает духовный мир, культуру и фактически является выражением крушения доверия к нормам общественной жизни. Кризис завершается соци­альной бурей, итогом которой является распад, всеобщая уг­нетенность и тоска.

После кризиса и его разрешения начинается процесс мед­ленного выздоровления общества, восстановления его нор­мативной системы. Решающую роль в этом процессе, соглас­но Звоницкой, играет симпатия, без которой, собственно, вообще не обходится ни один момент социальной связи. Сим­патия есть сходное отношение к себе и другим. Уровень ее прямо пропорционален степени сознания сходства. В резуль­тате социального кризиса и борьбы сфера симпатии резко сужается, люди оказываются в гнетущей социально — психологической ситуации. Но одновременно сознание бессилия, тоски вызывает и рост симпатии, ибо только за нее люди могут зацепиться, чтобы выжить. И именно здесь, вероятно, лежит вектор исторического прогресса. «Высшая точка адек­ватного природе социальных отношений развития симпатии — это всепрощение в форме всеобщего милосердия. Образ Тол­стого, творчество Чехова и Горького, философия Владимира Соловьева раскрывают перед нами идеал социального разви­тия любви и милосердия» (24, с. 267).

Анализ идей российских социологов неопозитивистской ориентации, и прежде всего Сорокина, показывает, что в них в той или иной форме представлены ключевые тенденции социологии XX века. Нет нужды перечислять их, ибо они, через сочинения Сорокина американского периода, зачастую в иной терминологии, как это, например, случилось с теори­ей социальной стратификации, вошли во все учебники соци­ологии. Это относится и к социологическим моделям Тахтарева и Звоницкой, оказавшимся в силу исторических обстоя­тельств только эскизами. Обратим в этой связи внимание на другое, менее очевидное обстоятельство, на то, как неопози­тивистски ориентированные социологи оказываются на пути к христианской социологии при всем их настаивании на «на­учности». И, видимо, не случайно, что к концу жизни Соро­кин выходит на путь христианского социального мышления, намеченный также и у Звоницкой. И хотя подход его отме­чен печатью американской деловитости, переводящей все на язык практики, однако в нем обнаруживается характер именно российского социолог

Литература