КАТЕГОРИИ:
АстрономияБиологияГеографияДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Объяснение сущности предстоящей работыПсихолог-консультант может проинформировать клиента: а) об особенностях психологического консультирования как формы психологической помощи. Психолог может сказать клиенту об используемой модели консультирования. При этом нужно соблюдать этические границы. Например, неуместным будет такое высказывание: «Я — сертифицированный гештальт-терапевт, со вторника мы можем начать терапию». Информация предоставляется в необходимом для клиента объеме (учитывается возраст клиента, наличие (отсутствие) опыта предыдущих контактов с психологами, интеллект и другие параметры). Клиент, как потенциальный потребитель услуг психолога-консультанта, имеет право знать, на что он может рассчитывать; б) о существующих ограничениях в его работе. Длительность в) о значении психотерапевтических отношений (возможность Ограничение времени консультирования. Начинающим психологам особенно сложно работать в случае неструктурированного во времени консультирования, срок завершения которого не устанавливается заранее. Поэтому следует уделить особое значение четкому структурированию процесса консультирования. Необходимо обосновать примерное количество сессий. Психолог объясняет, что обычно проводится 15—20 сессий, но иногда возможно увеличение или уменьшение их количества. Ограниченность времени консультирования активизирует работу клиента по поиску решения своих проблем. Сознательное установление определенных сроков также способствует более реалистическому отношению пациента и психолога к происходящему. Ограничение консультирования 15—20 сессиями имеет то преимущество, что весь консультативный процесс занимает обозримый период времени. Тем самым становится возможным структурировать консультативный процесс: начинать консультирование, строить и поддерживать конструктивные психотерапевтические отношения, а также завершать процесс. Если у психолога возникают сомнения в эффективности использования именно психологического консультирования как формы помощи, можно договориться о проведении нескольких (3—5) сессий для наблюдения за динамикой изменений клиента. По их истечении психолог должен принять окончательное решение — работать с клиентом или предложить ему обратиться за помощью к другому специалисту (психотерапевту, психиатру, врачу) либо к другому психологу (например, специалисту в области системной семейной терапии). Формальные аспекты. Оговариваются переносы сессий, неявки и опоздания, ситуации в случае болезни клиента или психолога. В заключение обсуждается вопрос оплаты. Клиент должен быть проинформирован о средних ценах на услуги психолога в данном регионе. В Беларуси рынок консультативных услуг находится в стадии формирования, поэтому цена на услугу складывается исходя из опыта психолога, его востребованности, статуса и др. Психолог может сообщить: «Цена одной сессии колеблется в пределах от 5 до 25 дол. (российских рублей, белорусских рублей и т.д.). Я обычно работаю за 15 дол. за сессию. Вас устраивает такая стоимость?» Клиент может соглашаться или торговаться с психологом. Каждый раз стоимость услуг психолога и их оплата клиентом является предметом договоренности между данными лицами. Если психолог работает частным образом и клиент не может оплатить его услуги, психолог должен взвесить все обстоятельства жизни клиента и принять решение, которое не унизит достоинства другого человека и поможет получить ему необходимую помощь. В нашей республике обычно заключается устный психотерапевтический контракт, но возможен вариант письменного соглашения. В этом случае составляются два идентичных экземпляра контракта, один из которых храниться у клиента, другой — у консультанта. По структуре письменная форма контракта может содержать следующие пункты: 1. Название контракта. 2. Место и время заключения. 3. Наименования сторон. 4. Определения и толкования (консультативная сессия, консультационная услуга, консультант, клиент, длительность работы и др.). 5. Предмет договора (цели и задачи работы, желаемые результаты, подход и методы работы консультанта). 6. Обязанности консультанта. 7. Обязанности клиента. 8. Оценка промежуточных и конечных результатов. 9. Порядок расчета (согласование стоимости услуг, оплата 10. Штрафные санкции при нарушении контракта (основания для его расторжения или для штрафных санкций по вине консультанта, клиента). 11. Форс-мажорные обстоятельства. 12. Срок действия договора (определяются временные рамки с момента его подписания обеими сторонами). Заключение письменного контракта — достаточно редкое явление. При этом консультант должен соблюдать осторожность, тактичность и обсудить все пункты контракта с надлежащей глубиной.
31.Оценка эффективности психологического консультирования Одной из задач, решаемых в процессе психологического консультирования, является определение степени его эффективности. Извечным вопросом, на который пытаются ответить и консультанты, и психотерапевты, является следующий: какой подход лучше? Больше всего повезло ранним психоаналитикам, так как на тот момент на рынке психотерапевтических услуг практически не было конкуренции. И хотя сегодня многое прояснилось, к примеру, стал общеизвестным факт, что психоанализ наиболее пригоден для так называемых УЛУ/5-пациентов {young, attractive, verbal, intelligent, successful), нам все же представляется целесообразным кратко рассмотреть основные подходы к этой проблеме. Большинство исследований по прикладным аспектам оценки эффективности было проведено 40—50 лет назад. Так, в 1952 г. Г. Айзенк получил результаты, свидетельствующие о том, что использование психотерапевтических методов не увеличивает шансов клиентов на личностные изменения и решение проблем. Другие исследователи в то же время получили сходные результаты и выявили, что психотерапия в среднем имеет весьма скромный эффект. Эти разочаровывающие выводы были обусловлены упрощенным пониманием результата психотерапии и примитивным подходом к измерению ее эффективности. К 70-м годам XX в. были накоплены определенные достижения в области психологического консультирования. В то время проводились систематические и достаточно продуктивные исследования проблем эффективности консультативной психологии. Так, в работе С. Стронга взаимодействие психолога с клиентом рассматривалось как процесс социального влияния. Гипотеза Стронга заключалась в том, что стремление психолога изменить клиента вызывает у последнего диссонанс, так как при этом рассогласуются установки психолога и клиента. Такое рассогласование вызывает у клиента чувство дискомфорта, и он старается свести это чувство к минимуму различными путями: дискредитирует психолога, рационализирует важность своих проблем, выискивает информацию и мнения с целью противоречить психологу, старается изменить мнение психолога или только с виду соглашается с ним. Стронг установил, что клиент легче принимает мнение психолога и менее склонен опровергать его в том случае, если последний воспринимается как эксперт, притягивающий к себе, надежный человек. Под экспертностью подразумевалось восприятие клиентом психолога как компетентного человека, причем такое восприятие не зависит от опытности психолога, а увеличивается с присутствием определенных вербальных и невербальных действий. Аттрактивность (притягивание) определялась как восприятие клиентом психолога дружелюбным, приятным, привлекательным человеком. Надежность понималась как вера клиента в то, что психолог не будет вводить его в заблуждение или вредить ему. Таким образом, эффективность психологического консультирования выступала в качестве функции, описываемой тремя переменными консультанта — его экспертностью, аттрактивностью и надежностью. Однако позже эта модель начала утрачивать популярность в связи с недооценкой фактора клиента в консультативном взаимодействии. К концу 70-х годов XX в. акцент проблемы эффективности смещается в область методологических и методических проблем. Выполненные в это время работы по оценке эффективности психотерапии и консультирования сильно отличались по своему качеству. Кроме того, как указывают Д. Бернстейн, И. Рой, при выявлении степени эффективности трудно определить, что именно понимается под успешной психотерапией. Поскольку одни психологи стремятся к измерениям в области бессознательных конфликтов или силы эго, а других интересуют изменения в открытом поведении, то исследователи имеют различные суждения о том, была ли психотерапия эффективной. Несмотря на очевидную важность проблемы эффективности психотерапии и консультирования, анализ зарубежных источни ков свидетельствует о снижении интереса к ней. Среди исследований, выполненных в последние десять лет, преобладают методические работы, посвященные оценке эффективности психотерапии в целом, и очень мало эмпирических работ. Обзоры психологической литературы последнего времени свидетельствуют, что «нулевая гипотеза» Г. Айзенка была опровергнута, а психотерапия и консультирование имеют в целом позитивный результат. Однако критики метаанализа утверждают, что даже сложная комбинация результатов, представляющая «смесь» хороших и посредственных исследований эффективности психотерапии, может вводить в заблуждение. По их мнению, эти исследования не отвечают на важный вопрос: какие методы являются наиболее эффективными для достижения задач, поставленных в консультировании и терапии? Это поднимает проблему о сравнительной эффективности основных психотерапевтических подходов. Несмотря на указанную сложность, представители различных психотерапевтических школ отмечают те основные факторы, которые, как они полагают, наиболее эффективны в практикуемом ими определенном типе психотерапии. Например, психоаналитики подчеркивают важное значение реконструирующего самопонимания, или инсайта, для появления долгосрочных изменений личности. Согласно точке зрения представителей теории социального научения, изменения происходят посредством действия когнитивных процессов или схем. Личностно-ориентированные психологи считают, что первостепенное значение имеют качества терапевта, особенно позитивное отношение, точно рассчитанная эмпатия и конгруэнтность. Бихевиористы полагают, что терапевтические изменения могут быть поняты только в концептуальных рамках обучения путем поощрения и наказания. Наконец, многие авторы отмечают влияние «неспецифических», или «экстратерапевтических», факторов, которые действуют не только в психотерапии, но и в непрофессиональных отношениях, «сами по себе», таких, например, как эффект плацебо. Несмотря на такие различия в понимании наиболее важных терапевтических факторов, большинство аналитиков не находят существенных различий в общей эффективности трех главных направлений психотерапии: психодинамическом, феноменологическом и бихевиоральном. Хотя названные психотерапевтические школы подчеркивают один специфический терапевтический аспект, некоторые психологи попытались выявить ряд важных для психотерапевтических изменений факторов, которые можно концептуализировать как «общие знаменатели» различных психотерапевтических подходов. Например, Дж. Франк предположил, что психотерапия предоставляет новые возможности для переживания и когнитивного научения, вселяет надежду на облегчение, позволяет почувствовать успех, помогает преодолеть отчуждение других людей, возбуждает эмоции, предоставляет новую информацию об источнике проблемы и дает свежие решения. По мнению А. Бандуры, все эффективные психологические воздействия изменяют определенный компонент «Я-концепции», а именно — субъективную личностную эффективность. Бандура выделил четыре источника информации, несущие возможность изменений: словесное убеждение, возбуждение эмоций, замещающие переживания, успешное выполнение задач. Дж. Мармор подчеркивал, что психотерапия уменьшает напряжение посредством катарсиса (душевной разрядки), дает когнитивное научение, оперантное обусловливание и возможности идентификации с психологом. Н. Сандберг и Л. Тайлер предположили, что психотерапия укрепляет мотивацию клиента совершать то, что правильно, ослабляет эмоциональное давление путем облегчения катарсиса, высвобождает потенциал для роста, изменяет привычки, модифицирует когнитивную структуру, углубляет самопознание и облегчает межличностные отношения. А. Лазарус в своей мультимодаль-ной системе «базового Id» предложил семь интерактивных модальностей, влияющих на изменения: поведение, аффект, ощущение, воображение, познание, межличностные отношения и медикаменты. Таким образом, из-за множества различных мнений существуют достаточно серьезные проблемы измерения эффективности консультирования и психотерапии. Преодолеть методические трудности позволяет применение выдвинутого Страппом принципа конгруэнтности проблемы (П) — терапии (Т) — результата (Р) научному исследованию. Согласно этому принципу П—Т—Р-конг-руэнтности исследование эффективности психотерапии возможно лишь в случае сходства, изоморфизма или конгруэнтности между концептуализацией (теоретическим подходом к терапии) и 1) измерением клинической проблемы, 2) процессом терапевтических изменений и 3) клиническим результатом (по Е.С. Калмыковой). Данный принцип отражает необходимость использования единой концептуальной системы для интерпретации описания проблемы, процесса и результата психотерапии. Иными словами, чтобы результаты исследования были достоверными, исследование должно осуществляться в терминах той психотерапевтической практики, которая составляет его объект. Помимо ответа на вопрос: «Что именно измерять?», нужно ответить на два не менее важных вопроса: «У кого измерять?» и «Кто должен измерять?». Существуют объективные и субъективные показатели эффективности психологического консультирования и психотерапии. Первые представляют собой реальные изменения в той области жизни клиента, которая номинировалась как проблемная. В качестве объективных показателей, помимо непосредственного наблюдения, информирования клиентом (или его родственниками, коллегами, друзьями и др.) об изменениях в поведении, может использоваться комплекс методик, позволяющих зафиксировать изменения в тех или иных представлениях человека о себе, качестве своей жизни. Под субъективными показателями понимается степень удовлетворенности процессом и результатами консультирования его участниками — психологом и клиентом. Таким образом, при оценке эффективности консультирования актуализируется проблема критериев этой оценки. Критерием эффективности работы психолога с клиентом может быть информация коллег психолога — независимых экспертов, специалистов в области практической психологии, которые могут ориентироваться на выбранную ими шкалу (например, на следующие основные критерии, предлагаемые Д. Блочер: социальная приспособленность, личностные особенности, профессиональная приспособленность, успешность учебы и т.п.). Возражения против этого подхода могут быть связаны с возможным разным восприятием ситуации с позиции внешних наблюдателей или экспериментаторов и самих ее участников, а также с так называемой ошибкой экспериментатора, которая определяется невозможностью отделить наблюдателя от изучаемой им системы. Кроме того, очень трудно конкретно оценить реализацию таких целей, как усиление самовыражения, повышение самооценки, перестройка структуры самости. Наконец, большинство психологов рассматривают оценку результатов эффективности как процедуру, угрожающую их профессиональному достоинству. Другая возможность — описание ситуации взаимодействия и характеристика возникающих изменений самим клиентом или психологом — хотя и наталкивается на возражения с точки зрения полноты и надежности получаемой информации, однако видится более адекватной при изучении психологической реальности клиента, представляющей собой внутренние процессы, состояния и свойства, недоступные внешнему наблюдению. Эта традиция принятия ситуации в интерпретации самого индивида восходит к К. Левину. Его принципиальная точка зрения выражена в следующем положении: «Описание ситуации должно быть скорее субъективным, чем объективным, то есть ситуация должна описываться скорее с позиции индивида нежели с позиции наблюдателя». Другими словами, если суть психологического консультирования — создание психологом, владеющим специальными профессиональными научными знаниями, таких условий для другого человека, в которых он приобретает новые возможности в решении своей психологической задачи (проблемы), то критерием эффективности этого вида профессиональной деятельности психолога является появление у другого человека новых переживаний, новых решений своей задачи (Г.С. Абрамова). С точки зрения самого психолога, критерий эффективности этого вида деятельности может быть найден по показателям соответствия его работы задаче другого человека. Р. Кочюнас отмечает, что обычно основным источником информации об эффективности консультирования является сам клиент, представляемая им оценка своего состояния. Определяя критерии эффективности взаимоотношений между практическим психологом и клиентом, мы опирались на феноменологическое направление, подчеркивающее идею о том, что поведение человека можно воспринимать только в терминах его субъективного восприятия и познания действительности. Вслед за Дж. Бьюдженталем, А. Маслоу, Р. Мэем, К. Роджерсом мы полагаем, что субъективный опыт человека дает основные факты для психологической науки и что именно внутренняя система отсчета человека, или субъективная способность постигать действительность, играет ключевую роль в определении внешнего поведения человека. Основой для изучения эффективности консультативного процесса могут выступать следующие тезисы экзистенциально-феноменологического направления: ^материальная или объективная действительность, сознательно воспринимаемая и интерпретируемая человеком в данный момент времени, есть его субъективная, психологическая реальность; s люди способны сами принимать жизненно важные решения; s вся совокупность жизненного опыта человека, субъективная значимость и осмысленность его решений, переживаний и поступков — основа для профессионального взаимодействия с ним психолога; s средства такого взаимодействия состоят не в аналитическом изучении человека, а в безоценочном понимании и безусловном принятии его уникального внутреннего мира во всей полноте и напряженности его жизненных проблем; S обеспечить такое взаимодействие может только его диалогическая направленность, предполагающая искреннее и открытое присутствие самого психолога; S главная задача практического психолога — раскрыть творческий и духовный потенциал человека, способствовать его самопознанию, саморазвитию, реализации его потребностей, пониманию им своей уникальности, свободы и ответственности, собственного предназначения.
32.Условия успешного консультирования по К.Роджерсу Психологическое консультирование строится на философии клиент-центрированного отношения к клиенту, основоположником которой является К. Роджерс. Поэтому выделенные Роджерсом условия успешного консультирования описаны нами в отдельном параграфе. Согласно К. Роджерсу, если взаимоотношения психолога и клиента осуществляются при определенных условиях, то у последнего возникают позитивные изменения, ведущие к большей личностной интеграции, уменьшению внутренних конфликтов и освобождению такой энергии, которую он может использовать для эффективной жизни. Первое из этих условий — эмпатия при понимании мира клиента. Психолог переживает мир клиента, как будто бы свой, но при этом ни на одну минуту не теряет чувство «как будто бы». Психолог переживает гнев и тревогу клиента, но он не может допустить, чтобы эти чувства возникли как его собственные и тем самым оказали неблагоприятное влияние на процесс работы с клиентом. Если внутренний мир клиента ясно виден психологу и он свободно разбирается в нем, то психолог может рассказать клиенту то, что он понял, и способен передать те знания, которые для клиента не выступали ясно и осознанно. Для эмпатии необходимо, чтобы психолог вошел в мир клиента, видел все окружающее его глазами, «влез в его шкуру». Различают культурную и индивидуальную эмпатию. Исторически психологи обращали внимание в основном на индивидуальную эмпатию, забывая о культурной. Это проявляется в ожиданиях, что все клиенты, независимо от их культурной принадлежности, будут одинаково реагировать на интервенции психолога. Эмпатию нельзя считать «необходимым и достаточным» условием, забывая о культурных аспектах. Психолог должен быть способен вырабатывать различные варианты общения и поведения с разными культурными группами, т.е. владеть навыками культурной эмпатии. Второе условие успешности — установка на теплое и позитивное принятие. Это значит, что психолог с откровенным, добрым намерением стремится навстречу клиенту независимо от своих эмоций — страха, смущения, гордости, гнева. Он не хочет руководить клиентом и считает его такой личностью, в которой открываются большие человеческие возможности. Психолог принимает клиента в целом и свое принятие не ставит в зависимость от условий. Важно то, что психолог первоначально переживает позитивные чувства, не будучи при этом ни нейтральным, ни оценивающим. Третье необходимое условие — аутентичность — заключается в том, чтобы психолог откровенно, «без маски» демонстрировал свои чувства, возникающие в данную минуту, т.е. чувства, которые он испытывает, осознает, которые стали доступными ему и переживаются им. Многие психологи стараются выглядеть более профессиональными, разыгрывая роль знающего специалиста, что, однако, отрицательно сказывается на психотерапевтических отношениях с клиентом. Аутентичный психолог вступает с клиентом в межличностный контакт как человек с человеком. В этом контакте психолог тождественен сам себе и ничего не скрывает от клиента. Аутентичность психолога включает в себя пять элементов: 1) поддерживающее невербальное поведение; 2) ролевое поведение; 3) конгруэнтность; 4) спонтанность; 5) открытость. Четвертое условие, по К. Роджерсу, относится к клиенту и заключается в том, чтобы он адекватно воспринимал соответствующие установки психолога.
33.Психотерапевтические отношения Важнейшим фактором, определяющим эффективность психологического консультирования, является качество отношений между психологом и клиентом. Концепция и вид оказываемой психологической помощи зависят от теоретической ориентации психолога. Поэтому целесообразным будет краткое рассмотрение основных подходов к профессиональным отношениям в рамках ведущих концепций и теорий личности. Одни психологи, придерживающиеся медицинской модели, выступают как «врачи», лечащие «больных» (классический психоанализ); другие — воспитывают, перевоспитывают, корректируют дефекты развития личности (адлеровская индивидуальная психология, рационально-эмотивная терапия А. Эллиса); третьи видят свою позицию в качестве философов-антропологов (экзистенциальная психотерапия); четвертые формируют желательные поведенческие навыки (бихевиоральная психотерапия); пятые выступают проводниками в «символическом путешествии героя» (юн-гианский анализ) и т.д. (В.Н. Цапкин). Взгляды классического психоанализа характеризует директивный, даже авторитарный, стиль отношений с клиентом, а в самом процессе психотерапии выделяют реальные и терапевтические отношения — перенос и рабочий альянс. Перенос можно определить как ситуацию, когда клиент оценивает психолога как самого значительного человека в его жизни, следствием чего является искаженное восприятие психолога клиентом. Контрперенос возникает, когда психолог теряет свою объективность и развивает в себе сильное и глубокое чувство по отношению к клиенту, романтическое или сексуальное. Психолог, которому не удалось распознать наличие контрпереноса, может реагировать неожиданным и неуместным для клиента образом. Рабочий альянс — это достаточно рациональные отношения между аналитиком и клиентом, позволяющие сотрудничать в аналитической ситуации. Концепция рабочего, или терапевтического, альянса относится к такому сотрудничеству между психологом и клиентом, которое сохраняется, несмотря на возникновение сильных и зачастую негативных эмоций в ходе терапии.
Психоаналитик сохраняет позицию объективного наблюдателя, являясь исключительно субъектом профессиональной деятельности, а реальная личность психоаналитика представлена лишь его опытом и мастерством. Он должен быть молчаливым, уклончивым и нереагирующим, чтобы обеспечить «чистый экран», на который клиент мог бы «проецировать» свой перенос. Сам клиент выступает как объект манипуляций, как больной, которого, по словам 3. Фрейда, необходимо вылечить, не отвлекаясь особо на кровь, крики и страдания (Н.Ф. Калина). Современные аналитики гораздо менее консервативны во взглядах на профессиональные отношения. Например, гуманистически-ориентированный психоаналитик X. Кохут советовал психотерапевтам придерживаться принимающей позиции и воздерживаться от преждевременных интерпретаций. Существует большое количество аналитических работ, описывающих роль поддерживающей терапии в помощи клиенту в борьбе с его одиночеством, страхом, беспомощностью. К. Юнг в противовес пассивной фрейдовской проекции ввел понятие активной проекции, или эмпатии, подразумевая под ней ситуацию, когда один человек сознательно и активно внедряется во внутренний мир другого. В отличие от 3. Фрейда и современных психоаналитиков, К. Юнг предпочитал в процессе анализа иметь дело с реальными человеческими отношениями, а не с переносом и его интерпретацией (М. Якоби). Он старался избегать опоры на теорию и специфические техники, поскольку, по его мнению, это может сделать анализ механическим и ослабить контакт между психологом и клиентом. Целью психологической помощи, согласно К. Юнгу, является работа с индивидуумом в целом, установление с ним подлинных отношений, а не попытка «чинить части его души, как карбюратор в автомобильном моторе» (Дж. Фэйдимен, Р. Фрейгер). Бихевиоральная психотерапия занимается в основном поведением клиента и в меньшей мере — его внутренним миром. Задача психолога-бихевиориста — создать для клиента «неугрожающую» аудиторию, где он мог бы рассказывать все, что думает. Позитивные психотерапевтические отношения являются необходимым, но недостаточным условием эффективной психотерапии. Например, Б. Скиннер считал важным установление таких взаимоотношений, при которых терапевт может эффективно управлять нежелательным поведением или симптомом клиента (Дж. Фэйдимен, Р. Фрейгер). Вместо личных отношений между консультантом и клиентом налаживаются рабочие отношения, необходимые для успешного обучения. Гештальт-терапия представляет синтетический подход, объединяющий взгляды психоанализа, экзистенциальной психологии, психодрамы, групповой психотерапии и дзен-буддизма. По мнению ее основателя Ф. Перлза, быть психотерапевтом — значит быть собой, и наоборот. Встреча психолога с клиентом в гештальт-тера-пии — это, прежде всего, экзистенциальная встреча двух людей, выходящая за рамки ролей и предлагающая клиенту удовлетворение в виде внимания и принятия, с одновременной фрустрацией клиента из-за отказа психолога давать ему поддержку в тех областях, где клиент может опереться на себя. Психодрама функционирует в рамках эклектического подхода к отношениям между тем, кто помогает, и тем, кто нуждается в помощи (Ф. Келлерман). Большинство психодраматистов оценивают реальные взаимоотношения («теле»), развивающиеся между членами группы и между клиентом и психотерапевтом, как потенциально важную целительную силу в психодраме. Я.Л. Морено характеризовал психодраму как межличностную терапию и как приглашение к общению двоих лицом к лицу. Межличностная терапия основывается на том допущении, что люди развиваются и изменяются не только в результате совместного существования, но и в процессе активных проработок межличностных чувств, восприятия, конфликтов, отношений, коммуникации с «обобщенным другим». Недирективная, или личностно-ориентированная, модель представлена работами психологов экзистенциально-гуманистического направления. Например, А. Маслоу, пытаясь уйти от медицинской модели, предлагал помогающую модель психотерапии, в которой отношения психолога и клиента сравниваются с отношениями старшего и младшего братьев: «Мудрый и любящий старший брат пытается совершенствовать младшего, пытается делать его лучше, чем он есть, но в рамках собственного стиля младшего». К. Роджерс считал взаимоотношения между психологом и клиентом ключевым элементом, лежащим в основе эффективной психологической помощи. В разработанном К. Роджерсом личност-но-центрированном подходе постулируются условия психотерапевтических отношений, необходимые и достаточные для осуществления конструктивных личностных изменений клиента. Очевидно, что теоретическая ориентация психолога глубоко и основательно влияет на профессиональные взаимоотношения с клиентом. В то же время наблюдается сближение различных подходов в таких «узловых точках» терапевтических отношений, как уважение к клиенту, построение отношений на доверии, эмпа-тия при понимании мира клиента. Несмотря на декларирование равенства в отношениях, психолог и клиент изначально не равны. Действительно, при анализе отношений психолога и клиента невозможно проигнорировать следующие факты: S клиент обращается к психологу за помощью, а не наоборот; S клиент платит психологу деньги; S именно психолог обладает знаниями, которые помогают клиенту лучше понять себя, достичь своих целей; S клиент приходит на консультацию в офис, в кабинет или другое место, которое является территорией психолога. Поэтому особую важность в терапевтических отношениях играют, помимо профессиональных, человеческие качества психолога, его внутренняя система координат, ценности и убеждения, готовность посвящать свое время другому, следование этическим нормам. В то же время терапевтические (консультативные) отношения — это специфический вид отношений, отличающий их от приятельских, дружеских, детско-родительских. Одной из важных характеристик этих отношений являются границы, призванные обеспечивать надежность и предсказуемость работы: 1) временные границы сессии и обозримые границы всей консультативной работы; 2) наличие определенной цели, достижение которой ведет к завершению отношений; 3) границы дозволенного в отношениях: консультант не имеет права использовать их для удовлетворения собственных материальных, физиологических и других потребностей. Он не может использовать терапевтическую сессию для получения поддержки от клиента, удовлетворения потребности в признании и т.п. Изменения в отношениях вследствие их динамичности должны становиться предметом обсуждения между психологом и клиентом. Каждый раз, когда клиент начинает восхищаться психологом, идеализировать его или, наоборот, злиться и обижаться, последний должен сделать терапевтические отношения с клиентом фокусом работы. Задача консультанта — с первой встречи задуматься о том, какой тип отношений больше подходит данному клиенту. Что позволит клиенту измениться — поддерживающие или, наоборот, авторитетные отношения? Какова оптимальная психологическая дистанция между психологом и клиентом? На чем фокусироваться «здесь-и-теперь»: на мыслях или чувствах, содержании или процессе, стабильности или гибкости? На эти вопросы консультант отвечает постоянно, на каждой консультативной сессии. Отношения между психологом и клиентом проходят несколько стадий: начальную, рабочую и завершающую. На начальной стадии наиболее важным является установление таких отношений, которые позволяют клиенту чувствовать себя в безопасности (метафорически она соответствует параноидно-шизоидной фазе в развитии ребенка классификации М. Кляйн). Именно на этой фазе устанавливаются границы отношений, заключается контракт, определяются цели и задачи работы. Рабочая фаза связана с поиском альтернативных путей, способов бытия клиента, установлением отношений близости, привязанности, доверия клиента к терапевту. Завершающая фаза заключается в ассимиляции нового опыта и перенесении его в реальную жизнь клиента, т.е. в обретении свободы «бытия-в-мире». Отношения клиента и консультанта — одни из самых близких, которые вообще могут существовать между людьми. Именно психологу человек рассказывает самое сокровенное о себе, своих чувствах, переживаниях и поступках. Поэтому в этих отношениях особенно важна «человеческая» часть консультанта — его аутентичность и искренность.
34.Перенос в консультировании Одним из критериев дифференциации психологической помощи на консультирование и психотерапию является работа с переносом. Многие психотерапевты считают, что в ситуации консультирования не может происходить адекватное взаимодействие без принятия во внимание таких феноменов, как перенос и контрперенос. Эти термины были введены 3. Фрейдом, который выделял в процессе психотерапии два типа отношений — перенос и рабочий альянс. Заимствованные из психоанализа, термины «перенос» (трансфер) и «контрперенос» (контртрансфер) широко используются психологами различных направлений. Классическое психоаналитическое определение рассматривало перенос как оживление Эдипова комплекса в терапевтической ситуации. В начале своей профессиональной деятельности 3. Фрейд оценивал переносы пациента как отклонения, которые необходимо уничтожать путем объяснения. Позднее он стал относиться к переносу как к контексту, необходимому для лечения. Идеи 3. Фрейда были переработаны и углублены в работах по объектным отношениям. Сам термин «объектные отношения» не совсем удачен, так как объектом в основном является человек. В ходе развития другие люди, влияющие на ребенка (объекты), интернализируются в его внутренний мир. При переносе происходит перенесение чувств, влечений, установок, отношений с «объектами» из «там-и-тогда» (прежде всего, из раннего детства) в «здесь-и-теперь». Работа с клиентом в ситуации переноса протекает гораздо успешнее, если удается выявить, какой именно важный ранний объект активизируется в данный момент. Таким образом, перенос можно определить как неадекватное переживание чувств, влечений, фантазий, установок и задействоание защитных механизмов, возникших в прошлом в отношениях со значимыми людьми (прежде всего — родителями), при актуальном межличностном взаимодействии с психологом. Перенос — универсальный феномен консультативного контакта.
В процессе консультирования переносу свойственны следующие черты: 1. Перенос является искажением реальности в том смысле, что клиент представляет консультанта в ложном свете, т.е. приписывает ему черты, свойственные другим людям и в других обстоятельствах и времени. Консультант может считать реакцию клиента переносом, если клиент переносит на него свои воспоминания о предыдущих значимых переживаниях, наделяет его качествами из прошлого, судит о нем и пытается использовать в соответствии со своим прошлым. Психологу нужно уметь отличить реалистичные реакции от реакций переноса. По словам Гринсона, для того чтобы какую-то реакцию можно было считать реакцией переноса, она должна быть повторением прошлого и быть неподходящей к настоящему. 2. Перенос бывает позитивным и негативным. Первый основывается на зависимости клиента от идеализированного образа отца (или другого значимого человека), второй — на испытанных в детстве чувствах отвержения и враждебности. Если эти установки не меняются, психотерапевтическая работа становится невозможной. Важно помнить, что консультант часто поддерживает положительные чувства и ассоциации клиента для того, чтобы создать условия для продолжения консультирования. Однако консультант может попасть в ловушку, связанную с позитивным и негативным переносом. Успешно завершив терапевтическую сессию, получив положительную обратную связь от клиента, психолог чувствует удовлетворение и приписывает себе заслуженные лавры. Если же клиент недоволен, предъявляет претензии, консультант начинает говорить о негативном переносе. Таким образом, перенос из важного инструмента может превратиться в объект для манипуляции со стороны психолога. 3. Возникновению переноса содействует нейтральность и неопределенность консультанта. Первая определяется беспристрастным поведением консультанта и отсутствием с его стороны навязывания клиенту своих ценностей, вторая — сокрытием от клиента своих чувств, установок, событий жизни. 4. Перенос — бессознательный процесс, так как клиент не осознает, что эти чувства привнесены из более ранних отношений. 5. Перенос чаще возникает в тех областях взаимодействия с окружением и собой, где имеются неразрешенные детские конфликты со значимыми личностями. Таким образом, ценность переноса заключается в том, что он позволяет проникнуть в прошлое клиента и увидеть, каким образом ранний опыт, связанный со значимыми личностями, модифицирует реакции настоящего. Консультант, будучи объектом переноса, интерпретирует проекции и предоставляет клиенту возможность взглянуть на свое поведение в ракурсе причинности, чтобы избавиться от травм и фантазий прошлого. Решение, делать ли перенос объектом обсуждения, равносильно выбору между операцией и консервативным лечением. Не рекомендуется углубляться в перенос и его интерпретацию в следующих случаях: S при искаженном восприятии реальности; S при недостатке времени для проработки переноса; s при отсутствии нормального контакта (рабочего альянса) с клиентом; s когда клиент из-за ослабления механизмов психологической защиты не может быть толерантен к тревоге и фрустрации; S когда целью консультирования является не разрешение глубинных конфликтов, а, например, приспособление к текущим жизненным ситуациям. Однако нельзя игнорировать чувства клиента. Они должны быть рассмотрены с выбором надлежащей глубины обсуждения. Клиенты проявляют подлинные, хотя и нереалистичные чувства. С другой стороны, клиенты должны понимать, что консультант не может быть их сексуальным партнером, другом, матерью и т.п.
35.Контрперенос в консультировании Контрперенос, как и перенос, является предметом пристального внимания психологов. Согласно ранним представлениям о контрпереносе он возникает, когда психолог теряет свою объективность и развивает в себе сильное и глубокое чувство по отношению к клиенту: романтическое, агрессивное, сексуальное. 3. Фрейд рассматривал сильную эмоциональную реакцию на пациента как свидетельство неполного знания аналитика о себе, а также неспособности поддерживать эффективно позитивное, врачебное отношение к другой присутствующей личности. Контрперенос может проявляться в форме внешнего поведения либо внутренних переживаний психолога. Психолог, которому не удалось распознать наличие контрпереноса, может реагировать неожиданным и неуместным для клиента образом. Причинами контрпереноса могут быть следующие: S стремление консультанта понравиться клиенту; S страх консультанта, что клиент может о нем плохо подумать, не прийти на встречу и т.п.; S эротические и сексуальные чувства консультанта по отношению к клиенту, сексуальные фантазии, связанные с ним; S очень бурная эмоциональная реакция клиентов, которая может спровоцировать у консультанта чувства, обусловленные его внутренними конфликтами; S стремление к власти над клиентом, проявляющееся в навязчивых советах последнему, как ему следует жить, в пророчествах («Я Вас предупреждал»; «Я же говорил Вам...»). Новое понимание контрпереноса возникло на основании отражения накопленных терапевтами клинических знаний и их внутренних реакций на клиентов. Работая с пограничными и психотическими пациентами, психотерапевты сделали наблюдение, что лучшим средством для понимания этих переполненных чувствами, дезорганизованных, отчаянных, мучающихся людей была их собственная интенсивная обратная реакция контрпереноса. В русле этих исследований Г. Ракер, последователь М. Кляйн, предложил категории согласующегося (конкорданного) и дополняющего (комплементарного) переноса. Первый представляет собой эмпатическое ощущение психологом того, что пациент, будучи ребенком, чувствовал по отношению к раннему объекту (например, к матери). Дополняющий перенос обозначает, что чувства терапевта (неэмпатичные, с точки зрения клиента) соответствуют переживаниям объекта (матери) по отношению к ребенку (клиенту). Такое превращение контрпереноса из препятствия в достоинство представляет собой один из наиболее значительных вкладов теории объектных отношений в консультирование и психотерапию. Диагностическое использование эмоциональных реакций психолога на клиента находит отражение в современных учебных пособиях (Н. Мак-Вильяме). Таким образом, при возникновении переноса (контрпереноса) в рамках консультативных отношений у психолога существует возможность для его проработки (обсуждения с супервизором). Однако решение о работе с переносом всегда принимается, исходя из реальных объективных условий. В том случае, если психолог открыт, искренне проявляет свои чувства и проясняет их, клиент получает уникальный опыт принятия и понимания со стороны другого человека, что может быть не менее ценным, чем возвращение в «там-и-тогда» с целью проработки в настоящем прошлых отношений. При этом психологу иногда ^необходимо рефлексировать на предмет того, что все человеческие отношения являются сложной смесью реальных реакций и реакций переноса, а психолог, в силу своей профессиональной деятельности, должен уметь отличать одно от другого.
36.Сопротивление в психологическом консультировании Сопротивление является одним из общепризнанных клинических феноменов, сопровождающих любой консультативный (психотерапевтический) процесс. Отказ от старых и выработка новых форм поведения, осознание причинно-следственных связей, изменения установок, смыслов, ценностей и отношений — все это может сопровождаться противодействием со стороны клиента, носящим название «сопротивление». Сопротивление — одно из наиболее удивительных и парадоксальных явлений в консультировании и психотерапии. Почему человек, который сам обратился к психологу и искренне хотел решить проблемы, изменить жизнь, разобраться в ситуации, вдруг начинает опаздывать, не помнит своих слов, спорит с психологом и критикует все его действия? Каким образом психолог выявляет сопротивление? Как с ним работать? Как, отказавшись от использования подавляющих, отвергающих и обесценивающих клиента действий, можно обратить энергию сопротивления в эффективное для терапевтического процесса русло? Эти вопросы рано или поздно встают перед каждым консультантом. В зависимости от теоретических пристрастий психолог обычно выбирает способ работы с сопротивлением. Разнообразные проявления сопротивления и работа с ним наиболее изучены и разработаны в психоанализе. Сам термин «сопротивление» был впервые употреблен 3. Фрейдом в работе «Об истерии». При анализе проблемы сопротивления Фрейд также ввел термины «защита», «защитные механизмы». Он рассматривал сопротивление как противодействие, которое неосознанно оказывает пациент попыткам проникновения в его сознание «вытесненного комплекса». В основе сопротивления, согласно взглядам 3. Фрейда, находятся самоподавляющие и защитные силы, которые поддерживают невротическое функционирование. Сопротивление проявляется, когда психотерапевтическая работа начинает оказывать воздействие на защитную организацию личности или разрушать ее. Анализ защитных механизмов через анализ сопротивления стал важным этапом проведения психоанализа. Обзор современной психоаналитической литературы показывает все возрастающее значение умений психоаналитика обнаруживать признаки сопротивления в его разнообразных формах. В психоанализе выделены следующие источники сопротивления: 1. Сопротивление-подавление, связанное с потребностью клиента защитить себя от травмирующих воспоминаний, ощущений, событий. 2. Сопротивление-перенос, отражающее борьбу с импульсами, возникшими у пациента в отношении личности психоаналитика. 3. Сопротивление-выгода, представляющее собой вторичную выгоду от сохранения проблемы, симптома, болезни. 4. Бессознательное сопротивление (сопротивление-Id) — сопротивление инстинктивных импульсов любым изменениям в их способах и формах выражения. 5. Сопротивление-5ирег-.Е£р — сопротивление, вызванное чувством вины клиента, его потребностью в наказании. 6. Сопротивление, вызванное неправильными действиями аналитика, неверно выбранной тактикой. 7. Сопротивление, связанное с тем, что происходящие изменения ведут к сложностям в отношениях с близкими, значимыми людьми (например, с супругом, в основе отношений с которым лежит невротический выбор). 8. Сопротивление, являющееся следствием нежелания прекращать отношения со своим аналитиком, зависимостью от него. 9. Сопротивление из-за необходимости отказа от привычных форм адаптации и др. Сопротивление в психоанализе преодолевается с помощью интерпретации и проработки. В. Райх связывал этот феномен с так называемой телесной броней. Он считал, что сопротивление можно преодолеть с помощью методик прямого телесного воздействия. Гештальт-терапия рассматривает сопротивление в контексте незавершенных гештальтов — циклов, оборванных из-за нарушений контакта человека со средой. Такие незавершенные циклы, связанные с избеганием контакта, могут быть уместными, своевременными либо ригидными, неадекватными ситуации. В связи с этим гештальт-терапевты говорят о творческом и патологическом сопротивлении. Первое позволяет человеку приспособиться к жизненной ситуации и удовлетворить осознаваемые потребности, второе носит ригидный, жесткий, постоянный характер. Именно такое сопротивление необходимо выявить, а затем исследовать и преобразовать в процессе психотерапии. Анализируя описание сопротивления в гештальт-терапии, С. Гин-гер пришел к выводу, что для его обозначения используются разнообразные термины: невротические механизмы, или невротические нарушения на границе контакта (Ф. Перлз); разновидности потери функции ego (П. Гудман); виды защиты ego (А. Жак); сопротивление-адаптация, или адаптационное сопротивление (И. Польстер, М. Польстер); нарушения self, или интерференция в осознавании (Латнер); обрывы в цикле контакта (Д. Зинкер); невротические механизмы уклонения (М. Пети). Наиболее удачной представляется классификация П. Гудмана, который выделяет четыре основных механизма сопротивления: конфлюенцию, интроекцию, проекцию и ретрофлексию. П. Гудман также приводит описание эготизма (самовлюбленности). У других авторов встречается описание дефлексии, профлек-сии и др., которые являются, скорее, комбинацией первых четырех механизмов, а не самостоятельными процессами. Распознавание в терапевтической работе этих механизмов, каждый из которых требует специальной стратегии проработки, является одной из важнейших задач для гештальт-терапевта. Гештальт-терапия сконцентрирована не на «победе» или «преодолении» сопротивления, а на его осознавании клиентом с целью более адекватного функционирования в различных ситуациях. Поэтому в работе с сопротивлением гештальт-терапевт акцентирует на нем внимание, тем самым «проявляя» сопротивление, делая его эксплицитным. Таким образом, в гештальт-терапии сопротивление рассматривается, с одной стороны, как препятствие, с другой — как условие роста клиента. И это естественно: ведь сопротивление может быть нормальной, здоровой реакцией приспособления к окружающему миру. И только его ригидное, не соответствующее ситуации проявление может свидетельствовать о невротическом поведении. В гуманистическом направлении, в частности в работах К. Роджерса, не используется термин «сопротивление». Однако К. Роджерс описывает данный феномен как стремление клиента удержать неадекватное представление о себе, ведущее к искажению реального опыта и его отчуждению от личности. Цель работы с сопротивлением заключается в такой перестройке структуры «Я», которая придает личности гибкость, открытость по отношению к реальному жизненному опыту и новому обретению подлинного «Я». Трансперсональная терапия использует достаточно необычные приемы и специальные техники для преобразования энергии сопротивления. Последнее может преодолеваться при помощи психоделических препаратов либо биоэнергетических упражнений, рольфинга, ребефинга, холотропного дыхания. Таким образом, в разных направлениях акцентируются следующие характеристики сопротивления: 1. Сопротивление — здоровая и неизбежная реакция клиента на изменения. 2. Сопротивление, как правило, не осознается клиентом. 3. Психолог должен уметь обнаруживать сопротивление клиента и прорабатывать его путем расширения зоны осознавания клиента. Начинающий психолог часто сталкивается с данным феноменом в своей работе, не идентифицируя определенные паттерны поведения клиента как сопротивление. Действительно, сопротивление может приобретать причудливые, полярные формы проявления. Наиболее подробно последние описаны Р. Гринсоном. Ниже приведены те ситуации, случаи сопротивления, с которыми нам приходилось сталкиваться в практике работы с клиентами. 1. Клиент молчит. Это наиболее распространенная форма Иногда молчание клиента выполняет полезную функцию. В момент паузы он может вспоминать и анализировать прошлое, завершать важные ситуации, вновь переживать какие-то события. Нужно внимательно анализировать поведение клиента и позволять ему «брать паузы» в случае необходимости. Если же молчание является формой сопротивления, важно получить согласие клиента на работу. Психолог может спросить: «Вы хотели бы по-исследовать свое молчание?»; «Вы хотели бы узнать, что скрывается за Вашим молчанием?»; «Вы хотели бы поработать с этим?» 2. Клиент в какой то момент рассказа останавливается и со Полезным может быть также обращение к телесным ощущениям и чувствам клиента. 3. Клиент постоянно говорит, сессия заполнена его нескончае В работе с такой формой сопротивления иногда приносит пользу директивная остановка клиента и прояснение целей, мотивации, проблемы, которую он хочет разрешить. 4. Клиент использует слова как «дымовую завесу». Примером S речевые клише («она мной манипулирует»; «хочется повысить эффективность нашего взаимодействия»); S психологические либо специальные термины («мое бессознательное мне подсказало»; «он настоящий параноик, все время выстраивает систему обвинений»); S жаргонные слова или сленг («сидим в чате, с чайником по аське ботаем»); S слова-преувеличения или преуменьшения («чуть-чуть, совсем немного на него повысила голос»; «слегка ее ударил»; «принес огромный-преогромный торт моей подруге»; «я честно-пречестно ничего не сделала»; «мы действительно были очень-очень близки друг другу»); S слова «как-будто-бы» реальности («я как бы хотела остаться с ним»). Психолог может использовать прояснение («Я не понял ваших слов», «Поясните еще раз»), уточнение («Что Вы имели в виду, говоря о Вашем бессознательном?»), интерпретацию («Мне кажется, Вы запутываете рассказ») и др. 5. Неконгруэнтность (несоответствие) между рассказом и по Часто во время сессии наблюдаются скука, вялость клиента, либо, наоборот, не соответствующее ситуации сильное эмоциональное возбуждение, радость, веселье, смех, рассказывание анекдотов. Все несоответствия либо маскируемые чувства нужно прояснять: «Вы говорите о том, что подруга Вас предала, и улыбаетесь. Что Вам мешает разозлиться на нее?»; «Что важное Вы не хотите говорить, предпочитая скучать?»; «Как Вы объясните такую сильную обиду на маму из-за незначительного повода?»; «Как только мы подходим к важным вещам, Вы начинаете рассказывать смешные истории. Это Ваш способ избегать переживаний или что-то другое?». Важно обращать внимание клиента на его эмоциональные проявления и мотивировать его на исследование всех «необычных» проявлений. 6. Отношение к психологу. В случае сильной идеализации Иногда психолог может пойти на риск самораскрытия: «Я сегодня не могу включиться. Возможно, это происходит потому, что Вы уже в который раз рассказываете мне ту же историю. Что Вы чувствуете по поводу происходящего между нами?». Внимательное отношение психолога к своим чувствам и самораскрытие может привести к преодолению сопротивления и более глубоким личностным изменениям клиента. 7. Клиент говорит о внешних, несущественных событиях: политике, погоде, кинофильме; переводит разговор на другую тему, как только речь заходит о важных событиях. Можно обратить на это внимание клиента и передать ему ответственность за такое поведение: «Вы говорите о вчерашнем футбольном матче. Если Вы действительно этого хотите, я готов обсудить его с Вами — ведь это Вы платите деньги»; «Эта тема действительно важна для Вас?»; «От чего Вы убегаете сейчас, меняя тему разговора?». 8. Фиксация клиента в определенном времени. Клиент все время говорит о прошлом или, наоборот, о будущем. Психоаналитики специально поощряют рассказ клиента о его прошлом. В консультировании главная работа ведется в направлении адаптации к настоящему, и если клиент не хочет обсуждать происходящее с ним сейчас, в реальной жизни, и все время возвращается к событиям прошлого, это может быть проявлением сопротивления (речь не идет о сильных травмах прошлого, а, скорее, о тех ситуациях, когда клиент отказывается обсуждать настоящее). В гештальт-терапии акцент в работе строится на реальности «здесь-и-сейчас». Психологу важно помнить, что несмотря на наличие различных контекстов («там-и-тогда», «там-и-сейчас», «здесь-и-тогда», «здесь-и-сейчас») изменения происходят только в настоящем. Если клиент «застрял» в прошлом, можно выяснить у него: «Как Вы сейчас относитесь к этому событию?»; «Что Вы сейчас чувствуете по поводу этой ситуации?» Фантазии клиента о будущем тоже являются сопротивлением в форме ухода от настоящего. Возвращение клиента к контексту
37.Этапы работы с чувствами клиента в консультировании Одним из важнейших показателей тех процессов, которые происходят с клиентом, являются его чувства, занимающие центральное место в психической жизни и межличностных отношениях любого человека. В различной психологической литературе термины «чувство», «аффект», «эмоция» то используются как взаимозаменяемые, то четко дифференцируются. В рамках данной работы не ставилась задача проводить анализ этих понятий и запутывать читателя. Под чувствами мы будем понимать возникающие у человека и доступные для осознавания переживания, возникающие вследствие взаимодействия со средой. В зависимости от теоретической ориентации консультант может обсуждать, игнорировать, прояснять, усиливать чувства клиента. Однако чувства — это то, что реально есть у клиента, и поэтому важно понимать, как работать с чувствами клиента в консультативном процессе. Самый простой случай (хотя в консультировании не бывает простых случаев) — это понимание клиентом своих чувств. Например, клиент говорит: «Я злюсь на свою маму, но не могу ей об этом сказать. Что мне делать?». В этой ситуации мы будем уточнять, как давно клиент злится, по каким причинам, в каких ситуациях, как складывается взаимодействие клиента с мамой и т.д., т.е. будем исследовать поле, контекст, в котором возникла данная проблема. Но часто бывает так, что консультация «стопорится» из-за неосознаваемых клиентом чувств. Первый этап работы с чувством — диагностический. Важно выявить, прояснить, какое именно чувство испытывает клиент. Для этого психолог задает вопросы: «Что Вы сейчас чувствуете?»; «Что сейчас с Вами происходит?»; «Вы злитесь (обижаетесь, радуетесь, чувствуете себя виноватым)?» Открытые вопросы являются более конструктивными, так как дают клиенту возможность обратиться к своему внутреннему миру. Закрытые же вопросы могут содержать ошибочные предположения со стороны психолога. Например, клиент чувствует не злость, а вину, но боится сказать об этом психологу. Закрытые вопросы используются чаще всего в работе с алекситимиками (людьми, которые испытывают трудности при вербализации своих чувств). Клиенты нередко не могут дифференцировать свои чувства. Если психологу не удается напрямую выявить чувства клиента, он может сказать клиенту о том, что он видит со стороны, а затем проинтерпретировать этот факт, например: «Я заметил, что Вы сжимаете кулаки и отодвигаетесь от меня. Мне кажется, Вы злитесь. Я прав?»; «У Вас появились слезы на глазах, когда Вы рассказывали о своем сыне. Вам жаль его?» Если удалось обнаружить чувство, можно переходить ко второму этапу — выявлению объекта: того, кому адресовано чувство. Клиент злится на кого-то, обижается на кого-то, завидует кому-то. Чаще всего объект чувства — это человек. Психолог может выявить,- к кому именно клиент испытывает данное чувство, при помощи следующих вопросов: «На кого Вы обижаетесь (злитесь)?»; «К кому в своей жизни Вы испытываете сходные чувства?»; «Как Вы думаете, в отношении кого Вы испытываете нежность (грусть, вину и др.)?» Иногда клиент знает, к кому направлены его чувства, но не может разобраться, какие именно. Так бывает в случаях с амбивалентными чувствами. Например, клиент испытывает любовь к матери и одновременно злится на нее. Тогда необходимо исследовать оба полюса. Пока клиент не осознает и не выразит свою злость, он не сможет почувствовать, насколько сильно он любит. На третьем этапе обычно выясняется потребность клиента в отношении выявленного объекта. Клиент хочет что-то получить от этого человека либо что-то ему отдать, вернуть. Иногда для клиента бывает важным эмоциональное реагирование в отношении данного человека (людей). Психолог поддерживает процесс исследования клиентом своего внутреннего мира и выявляет потребности клиента с помощью следующих вопросов: «Что хотели бы Вы получить от..?»; «Для чего Вам злиться на..?»; «Что Вам нужно от..?»; «Для чего в Вашей жизни этот человек?» Данный процесс позволяет выявить истинные потребности клиента. Например, клиентка злится на свою подругу, а потребность, которая выявляется входе работы — это потребность в признании со стороны подруги. Пока эта потребность остается не проясненной, психолог и клиент могут сколь угодно долго работать над проблемой. Клиент может выражать чувства, «пересаживаться на разные стулья», но при этом не сдвигаться с места. И только после того, как прояснены все элементы триады «чувство—объект—потребность», можно искать другие, альтернативные способы взаимодействия клиента с этим человеком, либо иные способы удовлетворения потребностей. Например: «Вы можете сказать ей о том, что Вы хотите от нее получить?»; «Как Вы думаете, не лучше ли будет напрямую рассказать ей о своих чувствах?» 38.Работа с чувством стыда и унижения. Стыд возникает всякий раз, когда человек осознает «свою базовую дефективность», ощущает себя неадекватным, несовершенным, ничего не стоящим, отвратительным, опозоренным, выставленным напоказ. В чувство стыда вовлечен весь образ «Я». Обычно чувство стыда переживается на физиологическом уровне: человек опускает глаза, голову, «съеживается», у него «подкашиваются ноги», он краснеет. Человек, испытывающий стыд, подвержен сомнениям в своей базовой идентичности. Стыд связан с остановкой энергии. Существует много способов защиты от стыда: самокритика, преуменьшение своей ценности, отрицание, ярость, высокомерие и др. Работа со стыдом предполагает несколько шагов: 1) создание безопасной обстановки для того, чтобы клиент мог 2) принятие терапевтом клиента с его стыдом без попыток 3) выявление источников стыда и помощь клиенту в понимании, что это чувство вызвано интроектами и словами других людей, а не объективной реальностью. На данном этапе выявляется, кто именно и когда стыдил клиента, т.е. круг интроекторов; 4) обращение к образу «Я» клиента и «расшатывание» системы
|