Виссарион Григорьевич БЕЛИНСКИЙ. (1811-1848)

Лит-ра совершает стремительную эволюцию в эпоху небогатую крупными ист.событиями, однако отмеченную углублением общественного и культ.развития. В прежних условиях крепостного права и преследования свободомыслия в общ-ве совершается громадная духовная работа, обостряется общественно-лит.мысль. Временем «наружного рабства и внутреннегро освобождения» назвал А.И. Герцен ту эпоху.

Этапы его мировоззренческой и творческой эволюции.

Вопрос о прошлом, настоящеми будущем России, о путях ее развития и роли во всемирной истории в человеч.сообществе разделил образованное меньшенство на славянофилов и западников.Рус.западничество той поры представляли: Белинский, Герцен, его друг и соретник Огарев…

И славянофилы и западики были подлинными радетелями отечества, их объединяла неудовлетворенность итогами культурно-историч.развития России, жажада национального самосознания. И те и др. Говорили о необходимости отмены К.П., о гражданских правах и свободах, но по-разному оценивали реформы Петра 1, буржуазно-экономич.порядок Европы и патриархальные устои России.

Деятельность Белинского принято разделять на московский (1833-1839) и петербургский (1839-1848) периоды.По характеру философского обоснования Белинским своих взглядов эти периоды, конечно, с большой долей условности могут быть названы как «идеалистический» и «материалистический».Если же рассматривать критическую деятельность Белинского с точки зрения участия его в журналах,то можно выделить следующие четыре периода.
Московский период:1)Свою деятельность Белинский начал в журнале «Телескоп» и литературном приложении к нему «Молва», издававшихся Надеждиным в Москве. Этот первый период, с «Литературных мечтаний» и до закрытия «Телескопа», охватывает 1834-1836 годы.
2) Следующий период журнальной деятельности Белинского, когда он стал во главе преобразованного «Московского наблюдателя» (1837-1839), был в области критики менее плодотворным, чем предыдущий. Критик переживал так называемое примирение с российской действительностью.Петербургский период:3)С наибольшей силой деятельность Белинского развернулась в 40-е годы в Петербурге, когда он по приглашению Краевского встал во главе критического отдела журнала «Отечественные записки» (1839-1846) и «Литературных прибавлений к «Русскому инвалиду», переименованных с 1840 года в «Литературную газету». Взгляды Белинского нашли свое отражение в появившихся здесь обзорах русской литературы за 1840-1845 годы, в статьях «Речь о критике», «Герой нашего времени», «Стихотворения М. Лермонтова», «Сочинения Александра Пушкина», в полемических рецензиях по поводу «Мертвых душ» Гоголя и во множестве других. Белинский напечатал несколько сотен рецензий, в которых дал оценку новейшим явлениям русской литературы; он был также постоянным театральным обозревателем. 4) К 1847-1848 годам назрел у Белинского разрыв с давним другом В. П. Боткиным, начинавшим осуждать произведения «натуральной школы» с позиций теории «чистого искусства». В 1846 году Белинский порвал с «либералом» Краевским и ушел из «Отечественных записок». Все теснее Белинский сближался с Некрасовым, Герценом, Огаревым, молодыми писателями, шедшими вслед за Гоголем.В своей творческой практике Белинский неизменно придерживался определенных принципов. Основываясь на конкретном факте, на конкретном литературном явлении, он ни­когда не останавливался на нем, а стремился осмыслить частную литературную проблему в широком плане, поставить рецензируе­мую книгу в общее русло русской литературы. Поэтому большинство статей Белинского, даже в тех слу­чаях, когда они посвящены одному писателю или одному литера­турному произведению, далеко выходит за пределы сформулиро­ванной в заглавии темы. Статья Белинского «Литературные мечтания».Это первое крупное критическое слово Белинского, где спрессованы,почти все магистральные пути и идеи зрелых его статей, а с другой стороны, обнажены те клетки, которые еще не заросли всей сложной переплетенностью зрелого созданья, которые будут впоследствии размываться и перестраиваться и поэтому будут часто неуловимы. "Литературные мечтания" похожи на черновик, только черновик не отдельного произведения, а всего творческого пути Белинского, а всегда одни черновые разделы будут в беловом варианте более подробно развиты, а другие, наоборот, уничтожены или сокращены до неузнаваемости.В «Литературных мечтаниях» критик исходил из новых представ­лений о литературе, определяя ее как выражение «духа народа», его «внутренней жизни». Погружая свои «литературные мечтания» эстетики, понимая искусство как высшую форму познания мира, кри­тик в то же время пытается преодолеть философский систематизм.^.В «Литературных мечтаниях» в качестве главного критерия оценки художественного творчества называлась народность.Выдержки:Какое же назначение и какая цель искусства? Изображать, воспроизводить в слове, в звуке, в чертах и красках идею всеобщей жизни природы: вот единая и вечная тема искусства!.

Основные статьи («Сочинения Александра Пушкина», «Герой нашего времени соч. М. Лермонтова», «Стихотворения М. Лермонтова», «Похождения Чичикова, или Мертвые души», «Письмо к Гоголю»).

Его критические статьи, посвященные худ.тв-ву Пушкина, Гоголя, Лермонтова и др. Представляют собой не только аналитич.разбор, но и талантливую интерпретацию творческий отклик на их пр-ия. Белинский требует от ис-ва показывать «действительность как она есть». В ТВ-ве Пушкина онн и видит отражение «жизни действительной», в «Евгении Онегине» - «энциклопедию русской жизни». В сложном психологическом рисунке лермонтовского Песчорина он наблюдает приметы живой современности,а самоанализ Печорина убеждает критика, что герой этот из новой – реалистической – генерации лит.типов.

«Сочинения Александра Пушкина». «Онегин»-самое задушевное пр-ие Пушкина, самое любимое дитя его фантазии. Оценить такое пр-ие значит оценить самого поэта. Со стороны формы – в высшей степени пр-ие художественное, а со стороны сод-я самые его недостатки составляют его величайшие достоинства. «Е.О.»-поэма историческая (мы видим по-эпически воспроизведенную картину рус.общ-ва, взятого в одном из интереснейших моментов его развития, хотя нет ни одного историч.лица). П. – не только поэт, но и представитель впервые пробудившегося общественного самосознания. Историзм по Б.- не следование реальной истории, а изображение рус.нар.духа, рус.ментальности, народности, атмосферы. Первая истинно нац-рус поэма в стихах была и есть – «Е.О.» Пушкина,в ней народности больше, нежели в любом др.нар.рус.сочинении. («Истинная народность состоит не в описании сарафана, но в самом духе народа» Гоголь).

«Воспитанная в деревенской глуши молодая, мечтательная девушка влюбляется в молодого петербургского — говоря нынешним языком — льва, который, наскучив светскою жизнию, приехал скучать в свою деревню. Она решается написать к нему письмо, дышащее наивною страстию; он отвечает ей на словах, что не может ее любить и что не считает себя созданным для «блаженства семейной жизни». Потом, из пустой причины, Онегин вызван на дуэль женихом сестры нашей влюбленной героини и убивает его. Смерть Ленского надолго разлучает Татьяну с Онегиным. Разочарованная в своих юных мечтах, бедная девушка склоняется на слезы и мольбы старой своей матери и выходит замуж за генерала, потому что ей было все равно, за кого бы ни выйти, если уж нельзя было не выходить ни за кого. Онегин встречает Татьяну в Петербурге и едва узнает ее: так переменилась она, так мало осталось в ней сходства между простенькою деревенскою девочкою и великолепною петербургскою дамою. В Онегине вспыхивает страсть к Татьяне; он пишет к ней письмо, и на этот раз уже она отвечает ему на словах, что хотя и любит его, тем не менее принадлежать ему не может — по гордости добродетели. Вот и все содержание «Онегина». Многие находили и теперь еще находят, что тут нет никакого содержания, потому что роман ничем не кончается. В самом деле, тут нет ни смерти (ни от чахотки, ни от кинжала), ни свадьбы — этого привилегированного конца всех романов, повестей и драм, в особенности русских. Сверх того, сколько тут несообразностей! Пока Татьяна была девушкою, Онегин отвечал холодностию на ее страстное признание; но когда она стала женщиною,— он до безумия влюбился в нее, даже не будучи уверен, что она его любит! Неестественно, вовсе неестественно! А какой безнравственный характер у этого человека: холодно читает он мораль влюбленной в него девушке, вместо того, чтоб взять да тотчас и влюбиться в нее самому и потом, испросив по форме у ее дражайших родителей их родительского благословения, навеки нерушимого, совокупиться с нею узами законного брака и сделаться счастливейшим в мире человеком. Потом: Онегин ни за что убивает бедного Ленского, этого юного поэта с золотыми надеждами и радушными мечтами,— и хоть бы раз заплакал о нем или по крайней мере проговорил бы патетическую речь, где упоминалось бы об откровенной тени и проч. Так или почти так судили и судят еще и теперь об «Онегине» многие из «почтеннейших читателей»; по крайней мере нам случалось слышать много таких суждений, которые во время óно бесили нас, а теперь только забавляют. Один великий критик даже печатно сказал, что в «Онегине» нет целого, что это — просто поэтическая болтовня о том о сем, а больше ни о чем… Великий критик не догадался, что поэт, благодаря своему творческому инстинкту, мог написать полное и оконченное сочинение, не обдумав предварительного его плана, и умел остановиться именно там, где роман сам собою чудесно заканчивается и развязывается — на картине потерявшегося, после объяснения с Татьяною, Онегина.»

Онегин: читает книги, увлекается верховой ездой, гуляет, ведет здоровыйобраз жизни,отталкивает от себя людей и общ-во. У него нет трудолюбия, нет таланта к систематическому труду, но ему это и не нужно, он обеспеченный м.ч. Лишний человек (Герцен). Его не любят ни в городе, ни в деревне, кроме Ленского. Светский чел.,В его словах проглядывает какая-то насмешливая легкость- в этом виден только ум и естественность (отсутствие тяжелой натянутой торжественности в житейских выражениях – признак ума). Светсткая жизнь не убила в нем чувства, а только охладила (он не бесчувственный эгоист, как сичтают о нем многие). Он не был ни холоден, ни черств, ни сух, в душе его жила поэзия, вообщеон был не из числа обычных людей. Связь с Ленским, этим юным мечтателем, к-й так понравился нашей публике,всего больше говорит против мнимого бездушия Онегина.Онегин не демон, не пародия, не модная причуда, не гений и не великий чел., а просто- «добрый малый, как вы, да я, как целый свет». Бездеятельность и пошлость жизни душат Онегина, он не знает, чего ему хочется, но хорошо знает, чего-нет. Он эгоист по неволе, так былоначертано судьбой,он страдающий эгоист. Письмо Татьяны начало его изменять. Теперь он думает не только о себе, но и о ней. Вторая ситуация- дружба с Ленским,дуэль. Он не хотел убивать друга, он не радуется, а страдает, он причинилболь другому. Он перестает быть эгоистом След.этап – путешествие по России – оно изменило его душевное состояние, пошатнуло его скептицизм, после путешествия он может любить, причем, не себя. Он эволюционировал. в его жизни появляется смысл.

В Ленском Пушкин изобразил х-а, совершенно противоп.хар-ру Онегина, совершено отвлеченный, чуждый действительности. Ленский был романтик по натуре и по духу времени, душа чистая и благородная. В нем было много хорошего, но лучше всего то, что он был молоди вовремя умер. Жить для него не значит идти вперед, это же романтик и больше ничего. Останься он жив, Пушкину нечего бьыло бы с ним делать. (или великий поэтвбудущем, или его ждала полная деградация до уровня простого обывателя).

Татьяна – цельная натура, «мой верный идеал»(Пушкин), апофеоз рус.женщины. Натура гениальная, не подозревающая о своей гениальности, глубока, сильна. В ней нет болезненных противоречий, страстно влюбленная простая деревенская девушка, потом светская дама, татьяна во всех положениях своей жизни всегда одна и та же. («Дика, печальна, молчалива»). Любовь для нее – величайшее благо или величайшее бедствие жизни.Весь внутр.мир ее заключался в жажде любви, ничто другое не говорило в ее душе, ум ее спал, и только разве тяжкое горе жизни могло потом разбудить его. Попадая к нему в дом, она вс еще любит его, но уже перестает уважать, сняла его с пьедистала, он – провинциал, строящий из себя нечто.Проснулся ее ум, она начала понимать мир глубже. В Москве вышла за нелюбимого генерала.Любя Онегина.

Герой нашего времени соч. М. Лермонтова.Лермонтов и в прозе является равным себе, как и в стихах, и мы уверены, что, с большим развитием его художнической деятельности, он непременно дойдет до драмы. Наше предположение не произвольно: оно основывается сколько на полноте драматического движения, заметного в повестях Лермонтова, столько же и на духе настоящего времени, особенно благоприятного соединению в одном лице всех форм поэзии. Последнее обстоятельство очень важно, ибо и у искусства всякого народа есть свое историческое развитие, вследствие которого определяется характер и род деятельности поэта. Может быть, и Пушкин был бы таким же великим романистом, как лириком и драматургом, если бы явился позже, и имел подобного себе предшественника.

Роман начинается описанием переезда автора из Тифлиса чрез Кайшаурскую долину. Не утомляя скучными подробностями, знакомит он нас с местностию. Очерки его столько же кратки, сколько и резки, а главное — они набросаны как будто бы мимоходом. В то время, как его тележку тащили в гору шесть быков и несколько осетин, он заметил, что за его тележкою двигалась другая, которую тащили четыре быка, а за нею шел ее хозяин, куря из маленькой трубочки. Это был офицер, лет пятидесяти, с смуглым лицом и преждевременно поседевшими усами, которые не соответствовали его твердой походке и бодрому виду. Автор подошел к нему и поклонился; тот молча ответил на его поклон, пустив огромный клуб дыма.

— Вот, батюшка, надоели нам эти головорезы; нынче, слава богу, смирнее, а бывало, на сто шагов отойдешь за вал, уж где-нибудь косматый дьявол сидит и караулит: чуть зазевался, того и гляди — либо аркан на шее, либо пуля в затылке. А молодцы!..

«А, чай, много с вами бывало приключений?» — сказал я, подстрекаемый любопытством.

— Как не бывать! бывало...

Тут он начал щипать левый ус, повесил голову и призадумался.

И вот Максим Максимыч весь перед вами, с своим взглядом на вещи, с своим оригинальным способом выражения! Вы еще так мало видели его, так мало познакомились с ним, а уже перед вами не призрак, волею или неволею принужденный автором служить связью, или вертеть колесо его рассказа, а типическое лицо, оригинальный характер, живой человек! Так осуществляют свои идеалы истинные художники: две, три черты — и перед вами, как живая, словно на-яву, стоит такая характеристическая фигура, которой вы уже никогда не забудете... «Тут он начал щипать левый ус, повесил голову и призадумался»: как много сказано в этих немногих, простых словах, какую резкую черту проводят они по физиономии Максима Максимыча, как много обещают, как сильно разманивают любопытство читателя!..

— Да вот хоть черкесы, — продолжал он, — как напьются бузы на свадьбе или на похоронах, так и пошла рубка. Я раз насилу ноги унес, а еще у мирнова князя был в гостях.

«Как же это случилось?»

Вот начало поэтической истории «Бэлы». Максим Максимыч рассказал ее по-своему, своим языком; но от этого она не только ничего не потеряла, но бесконечно много выиграла. Добрый Максим Максимыч, сам того не зная, сделался поэтом, так что в каждом его слове, в каждом выражении заключается бесконечный мир поэзии. Не знаем, чему здесь более удивляться: тому ли, что поэт, заставив Максима Максимыча быть только свидетелем рассказываемого им события, так тесно слил его личность с этим событием, как будто бы сам Максим Максимыч был его героем; или тому, что он сумел так поэтически, так глубоко взглянуть на событие глазами Максима Максимыча и рассказать это событие языком простым, грубым, но всегда живописным, всегда трогательным и потрясающим даже в самом комизме своем?..

Когда Максим Максимыч стоял в крепости за Тереком, к нему вдруг явился офицер, прикомандированный к его крепости.

— Его звали... Григорьем Александровичем Печориным, славный был малый, смею вас уверить; только немножко странен. Ведь, например, в дождик, в холод, целый день на охоте; все иззябнут, устанут, а ему ничего. А другой раз сидит у себя в комнате: ветер пахнет — уверяет, что простудился; ставнем стукнет, он вздрагивает и побледнеет, а при мне ходил на кабана один-на-один; бывало, по целым часам слова не добьешься, зато уж иногда, как начнет рассказывать, так животики надорвешь со смеха. Да-с, с большими странностями и, должно быть, богатый человек: сколько у него было разных дорогих вещиц!..

«А долго ли он с вами жил?» — спросил я опять.

— Да, с год. Ну да уж зато памятен мне этот год; наделал он много хлопот, не тем будь помянут! Ведь есть, право, этакие люди, у которых на роду написано, что с ними должны случаться разные необыкновенные вещи!

я к нему на кровать и сказал: «Послушай, Григорий Александрович, признайся, что не хорошо».

— Что не хорошо?

«Да то, что ты увез Бэлу... Уж эта мне бестия Азамат!... Ну, признайся», — сказал я ему.

— Да, когда она мне нравится...

Ну что прикажете отвечать на это? Я стал втупик. Однако ж, после некоторого молчания, я ему сказал, что если отец станет требовать, надо будет ее отдать.

— Вовсе не надо!

«Да он узнает, что она здесь?»

— А как он узнает?

Я опять стал втупик. — Послушайте, Максим Максимыч! — сказал Печорин, приподнявшись: — ведь вы добрый человек, а если отдадим дочь этому дикарю, он ее зарежет или продаст. Дело сделано, не надо только охотою портить; оставьте ее у меня, а у себя мою шпагу...

«Да покажите мне ее», — сказал я.

— Она за этою дверью; только я сам нынче напрасно хотел ее видеть: сидит в углу, закутавшись в покрывало, не говорит и не смотрит: пуглива, как дикая серна. Я нанял нашу духанщицу: она знает по-татарски, будет ходить за нею и приучит ее к мысли, что она моя, потому что она никому не будет принадлежать кроме меня! — прибавил он, ударив кулаком по столу. Я и в этом согласился... Что же прикажете делать! Есть люди, с которыми непременно должно согласиться...

Холодно смотрела Бэла на подарки, которые каждый день приносил ей Печорин, и гордо отталкивала их. Долго безуспешно ухаживал он за нею. Между тем, он учился по-татарски, а она начинала понимать по-русски. Она стала изредка и посматривать на него, но все исподлобья, искоса, и всё грустила, напевала свои песни вполголоса, «так что (говорил Максим Максимыч) бывало и мне становилось грустно, когда слушал ее из соседней комнаты». Уговаривая ее полюбить себя, Печорин спросил ее, не любит ли она какого-нибудь чеченца, и прибавил, что в таком случае он сейчас отпустит ее домой. Она вздрогнула едва приметно и покачала головой... «Или я тебе совершенно ненавистен?» Она вздохнула. «Или твоя вера запрещает полюбить меня?» Она побледнела и молчала. Потом он ей сказал, что Аллах один для всех племен, и что если он ему позволил полюбить ее, то почему же запретит ей полюбить его. Этот довод, казалось, поразил ее, и в ее глазах выразилось желание убедиться. «Если ты будешь грустить, говорил он ей: я умру. Скажи, ты будешь веселей?» Она призадумалась, не спуская с него черных глаз своих, потом улыбнулась и кивнула головой в знак согласия. Он взял ее руку и стал ее уговаривать, чтобы она его поцеловала; она слабо защищалась и только повторяла: «поджалуста,

поджалуста, не нада, не нада!» Какая грациозная и, в то же время, какая верная натуре черта характера!

Он стал настаивать, она задрожала и заплакала. «Я твоя пленница, твоя раба», говорила она; — «конечно, ты можешь меня принудить» — и опять слезы. «Дьявол, а не женщина!» — сказал он Максиму Максимычу; — «только я даю вам мое честное слово, что она будет моя».

Однажды он вошел к ней, одетый по-черкесски и вооруженный, и сказал ей, что он виноват перед нею, что он оставляет ее хозяйкой всего, что имеет, дает ей волю и сам идет, куда глаза глядят, может быть под пулю...

Он отвернулся и протянул ей руку на прощанье. Она не взяла руки, молчала. Только, стоя за дверью, я мог в щель рассмотреть ее лицо: и мне стало жаль, такая смертельная бледность покрыла это милое личико! Не слыша ответа, Печорин сделал несколько шагов к двери; он дрожал, и, сказать ли вам? — я думаю, он в состоянии был исполнить в самом деле то, о чем говорил шутя. Таков уж был человек. Бог его знает! Только едва он коснулся двери, как она вскочила, зарыдала и бросилась ему на шею. Поверите ли? я, стоя за дверью, также заплакал, то-есть, знаете, не то, чтоб заплакал, а так, глупость!..

Во всех повестях романа одна мысль, и эта мысль выражена в 1м лице, к-е есть герой всех рассказов.

В «Бэле» он явился таинственным лицом. Героиня этой повести вся передвами, но герой-затемнен.В высшей степени поэтическом рассказе «Тамань» герой романа явл-ся автобиографом, но загадка его становится только заманчивее. В «Княжне Мери» туман рассеивается, осн.идея романа, как горькое чувство, мгновенно овладевшее всем существом вашим, преследует вас. В «Фаталисте» Печорин явл-ся не героем, а только рассказчиком случая, свидетелем к-го он был. В романе все лица становятся вокруг одного лица,вместе с вами смотрят на него, кто с любовью, кто с ненавистью. Вначалае встречает офицера, лет 50, поседевшего, но с бодрым видом.

Стихотворения М. Лермонтова.Поэт – благороднейший сосуд духа. Он не подражает природе, но соперничаетс нею, он-существо легкое, крылатое и святое, он м.творить тогда, когда его объемлет восторг, когда он выйдет из себя и рассудок покинет его. Благоразумие – враг поэзии. Свежестьблагоухания, худ.роскошь форм, поэтич. перлесть и благородная простота образов,энергия, звучность стиха, полнота чувств,глубокость и разнообразие идей, необъятность содержания- суть поэзии Лермонтова.

Похождения Чичикова, или Мертвые души."Мертвые души" стоят выше всего, что было и есть в русской литературе, ибо в них глубокость живой общественной идеи неразрывно сочеталась с бесконечною художественностию образов, и этот роман, почему-то названный автором поэмою, представляет собою произведение, столь же национальное, сколько и высокохудожественное. В нем есть свои недостатки, важные и неважные. К последним относим мы неправильности в языке, который вообще составляет столь же слабую сторону таланта Гоголя, сколько его слог (стиль) составляет сильную сторону его таланта. Важные же недостатки романа "Мертвые души" находим мы почти везде, где из поэта, из художника силится автор стать каким-то пророком и впадает в несколько надутый и напыщенный лиризм... К счастию, число таких лирических мест незначительно в отношении к объему всего романа, и их можно пропускать при чтении, ничего не теряя от наслаждения, доставляемого самим романом.

Но, к несчастию, эти мистико-лирические выходки в "Мертвых душах" были не простыми случайными ошибками со стороны их автора, но зерном, может быть, совершенной утраты его таланта для русской литературы...460 Все более и более забывая свое значение художника, принимает он тон глашатая каких-то великих истин, которые в сущности отзываются не чем иным, как парадоксами человека, сбившегося с своего настоящего пути ложными теориями и системами, всегда гибельными для искусства и таланта.

В «М.д.»жизнь разлагается и отрицается. Пафос «М.д.»- есть юмор, созерцающий жизньсквозь видный миру смех и незримые, невидимые ему слезы. Две стороны составляют великого поэта - естественный талант и дух, или содержание. Гоголь- великий поэт. Нельзя не дивиться его умению оживлять все, к чему ни прикоснется, в поэтические образы, его оригинальному взгляду, к-м он проникает в глубину тех тонких и для простого взгляда недоступных отн-ий и причин, где только слепая ограниченность видит мелочи и пустяки, не подозревая, что на этих мелочах вертится, увы!- целая сфера жизни. Но Гоголь-великий русский поэт и не более. «М.д.» его тоже т.для России и в России могут иметь бесконечно большое зн-ие. Никто не может быть выше века и страны.

Белитнский цитирует высказанное Гоголем предположение о том, что м.б. «в сей же самой повести почуются иные, доселе небранные струны,предстанет несметное богатство рус.духа…» - и воспринимает эти слова как обещание показать в след.частях «М.д.» к-то др.сторону крепостнической России, нечто противоп-е тем мерзостям, к-е с такой яростной силой бичевал художник в первой книге. Это заставило Белинского насторожиться: «Много, слишком много обещано, - пишет он, - так много, что негде и взять того, чем выполнить обещание, потому что того еще и нет на белом свете…»С гениальной прозорливостью Белинский здесь предсказал обреченность замысла.

Письмо к Гоголю. Вы только отчасти правы, увидав в моей статье рассерженного человека: это эпитет слишком слаб и нежен для выражения того состояния, в какое привело меня чтение вашей книги. Но Вы вовсе не правы, приписавши это вашим, действительно не совсем лестным, отзывав о почитателях вашего таланта. Нет, тут была причина более важная. Оскорбленное чувство самолюбия еще можно перенести, и у меня достало бы ума промолчать об этом предмете, если бы все дело заключалось только в нем. Но нельзя перенести оскорбленного чувства истины, человеческого достоинства. Нельзя умолчать, когда под покровом религии и защитою кнута проповедуют ложь и безнравственность как истину и добродетель.
... Я не в состоянии дать Вам ни малейшего понятия о том негодовании, которая возбудила ваша книга во всех благородных сердцах, ни о том вопле дикой радости, который издали, при появления ее, все ваши враги - и литературные (Чичиковы, Ноздревы, Городничие и т. п.) и не литературные, которых имена Вам известны. Вы сами видите хорошо, что от вашей книги отступились даже люди, по-видимому, одного духа с ее духом. Если бы она и была написана вследствие глубоко-искреннего убеждения, и тогда бы она должна была произвести на публику то же впечатление...
... Вы не заметили, что Россия видит свое спасение не в мистицизме, не в аскетизме, не в пиетизме, а в успехах цивилизации, просвещения гуманности. Ей нужны не проповеди (довольно она слышала их!), не молитвы (довольно она твердила их!), а пробуждение в народе чувства человеческого достоинства, сколько веков потерянного в грязи и навозе, права и законы, сообразные не с учением церкви, а со здравым смыслом и справедливостью, и строгое, по возможности, их исполнение ... Вот вопросы, которыми тревожно занята Россия в ее апатическом полусне!

И такая-то книга могла быть результатом трудного внутреннего процесса, высокого духовного просветления?!. Не может быть!.. Или Вы больны, и Вам надо спешить лечиться; или - не смею досказать моей мысли...

Значение идей Белинского в становлении идей Натуральной школы.

Борьба за реализм. Изображение типических характеров в типических обстоятельсвах, историзм – ведущие принципы нового метода – реализма. Первым отрефлектировал новые худ.веяния, эстетически их узаконил и проанализировал осн.черты поэтики В.Г.Белинский. Хотя слово «реализм» Б.не употреблял, предпочитая говорить о «действительной», «реальной», (а не реалистической) лит-ре. Кроме того, в понятийном ареселе Белинского появится термин «натуральная школа», вошедший в ист.рус.лит. в 1846 и по сей день означающий группу писателей, продолживших «критическое» направление, подхвативших и развивших пафос гоголевского тво-ва.

Гоголь, считал Белинский, смог совершить переворот в рус лит потому, что обратил «все внимание на толпу, на массу», стал изображать «людей обыкновенных, а не приятное только исключение из общего правила». Пушкин и Лермонтов также у истоков этого процесса. В реалистич.лит-ре воспроизводятся типические же обстоятельства: не «измены древности, кинжалы, яд»,а жизнь в ее обычномтечении. Белинский декларировал принципиальное положение о народности лит-ры: «если изображение жизни верно, то оно и народно». «Повести г.Гоголя народны в высочайшей степени», - в них совмещаются простота вымысла, истина жизни и оригинальность (к-ю, кстати, Белинский видел в «комическом одушевлении, всегда побеждаемым глубоким чувством грусти и уныния»). Пафос «Мертвых душ» он усмотрел в юморе, в критическом отрицании обществ.и частных чел. пороков – в том, что он называл «социальностью». Именно Белинскому принадлежат формулировки, к-е затемнадолго войдут в умы многих поколений: искусство – «мышление в образах», писатель мыслит образами, как ученый – понятиями. Стало быть, содержание ис-ва и науки одно и то же: и ис-во и наука ищутистину, но форма ее выражения – разная. Различие в формах постижения истины закл в том, что художник хорошо видит чувственный образ, «форму», но плохо видит «идею», «содержание». Если художник плохо видит идею, то он выражает «творящий дух» бессознательного. Идея должна целиком пронизывать и охватывать явление или предмет, полно выражая его. Но идея (содержание) не может существовать бесформенно, она должна быть сформирована, если идея плотно обнимает предмет, то и «форма» так же должна быть пронизана идеей и столь же плотно заключать в себе ее.

Ис-во черпает сови идеи и формы из действительной жизни, ис-во есть «воспроизведение действительности», но не ее копия. Ис-во творит новый мир, повторенный, вновь созданный воображением. Отсюда проистикает великое зн-ие для Белинского воображения, фантазии, к-я, однако, не должна отлетать от действительности столь далеко, чтобы первичная действительность (жизнь как прототип) осталась неузнанной воо вторичной действительности (хцд.пр-ии).

Значение Белинского в развитии русской литературы.

Становление и формирование принципов рус.критики связано с именем Белинского, к-й сделал в ней нечто подобное тому, что Пушкин совершилв лит-ре. Личность «неистового Виссариона» - яркий образец энтузиаста и радикала в рус.лит. 13 лет активной работы лит.критика были годами титанического труда во имя «формирования нравстенной атмосферы народа» и «развития человеческих личностей, к-е суть-всё». Пройдя путь сложных мировоззренческих поисков, он селался непримиримым к «ужасному зрелищу страны, где люди торгуют людьми», где абсолютизм – неограниченная власть самодержца – попирает свободу личности. Поэтому свою общественную задачу он видит в развитии свободолюбия.