Формирование христианских представлений о душе. Душа как нелокальная система детерминации поведения.

Античные мыслители сформулировали несколько основных представлений о природе души как основании психики и поведения. Эти представления получили дальнейшую судьбу в зависимости от своей значимости в организации жизни чел-ка. Платоновские представления о душе были наиболее острым предметом борьбы в нарождающемся христианском мировоззрении. Они волновали умы, вначале подвергались критике со стороны христианских теологов и анафеме церкви, а затем составили основу исторического развития классического идеализма. Платон стал в христианском мире одним из самых признанных и исследуемых философов.

Платоновская концепция души была мифологической утопией, во многом предопределившей и христианские, и коммунистические мечты о справедливом мире. Несправедливому и хаотичному быту Платон противопоставляет логичный и организованный Космос. В этом решении проблемы он близок последующему христианству: если душе нет мира и покоя в ближайшем пространстве, она обретает его в своей дальнейшей космической природе. Мир идей логичен и организован, наполнен идеалами и идеальными формами. Опускаясь к телам, души забывают свое прошлое, но тем не менее стремятся к вечным идеальным формам.

Стремление души к идеалам выражает ее готовность вырваться из материального мира в иной мир, - мир духовных ценностей и представлений. Духовный мир теоретических образов становится вечной «второй планетой», принимающей в себя мечты и энергию неудовлетворенных жителей планеты материальной.

Аристотель обеспокоил своими идеями мировоззрения христианских философов. После довольно долгого периода отрицания Аристотеля, его идеи стали основой философских взглядов Фомы Аквинского, сумевшего увязать концепцию Аристотеля с базовыми догматами католического христианства. Благодаря Фоме Аристотель был признан католицизмом, и многие его идеи открыли путь для перехода от классического христианства к научным исследованиям.

Аристотель, по сути, одухотворяет пространство и окружающий мир, придавая им функции создающей и оживляющей души. Платон, противопоставляя душу телесному миру, заставляет ее наполняться формами и идеями из далекого и прекрасного мира. Платон противостоит реальности, в кот. Аристотель разливается всей человеческой природой. У Аристотеля чел-к – сын земного мира, часть кот. и есть его душа. Платоновская же душа – беглец в иной мир.

В последующие тысячелетия земная неприкаянность души и ее стремление вырваться из реальности социального бытия приобретает в Европе хар-р многовекового стона – базисного мотива развития цивилизации. Страдание от трудности жизни и несправедливости социума компенсируется мечтами об иных мирах, о Боге, о рае, о земле обетованной, о светлом и справедливом будущем. Платоновский «мир идей» становится реальностью, разрастается в стабильный и неразрушимый во времени мир художественных образов и теоретических конструкций, куда вслед за авторами этих образов погружаются многомиллионные массы человечества.

Концепция души у Аристотеля несет в себе несравненно больше миролюбия к окр. пространству, чем платоновская. Концепция Платона болезненнее, дуалистичнее. Она разрывает миры идей и вещей, противопоставляет их, заставляя душу стремиться к ее воображаемой природе. У Аристотеля же душа не боится своего окружения, она родственна душам и позволяет им самим нести в себе и энергетику духа, и идеальные формы будущих рождений.

Парадоксально, но более поздняя во времени концепция Аристотеля несет в себе мироощущение исторически более раннего существования чел-ка. Это мир чел-ка, еще слитого со всей окружающей природой, собирающего ее плоды без построения «ограды», защищающей его от опасного окружения. Потребность в локализации начинается со страха потери. Локальность отделяет меня от остального мира. «Мое» кажется мне лучше и богаче, и я защищаю его границей, локализую в отдельный мир, в индивидуальное пространство, в особую субстанцию.

Платон стал понятнее страждущим потомкам, живущим в круговороте распадающихся мифов и соц. систем. Аристотелевская картина мира монистичнее, все объясняла реальностью одного мира. Она была миролюбивее и ближе к природе. Но она не давала чел-ку надежды на выход в иное пространство, в иную субстанцию. Мечты и страхи не получали в ней своей особой вселенной, способной спрятать чел-ка от реальности или принять излишек его разрушительной энергии и бунтующей неудовлетворенности. Поэтому христианский мир легче воспринял не Аристотеля, а Платона.

19. Нарушение системы социальной детерминации жизни как условие формирования новых представлений о душе в европейском христианстве.Переход к христианству связан разрушение родовых ниш, определявших устойчивую логику жизни. Разрушение родовых систем лишало человека стабильности формообразующей его социальной структуры. Новые европейские представления о душе складывались на основе уже иного мироощущения человека, потерявшего внешнюю опору своей устойчивости. Разрушаясь в форме конкретных объективно жестких систем взаимодействий между людьми и между людьми и природой, управляющие организмом человека механизмы души переносились в форму идеальных представлений. В мире распадающихся родовых систем человеку все сложнее стало ощущать уровень социальной детерминации жизни. Пространство души между космосом и индивидом дестабилизировалось на столько что держаться за него, как за опору своей жизни, было уже крайне сложно. Дестабилизация социального уровня души как формообразующей основы личности компенсировалась формированием у субъекта идеальных психических представлений, связывающих человека с высшими уровнями его детерминации и принимающих на себя роль запасного поля, в котором происходила часть ориентировки деятельности. Понять значимость идеального мира мы сможем если увидим, что образы природы, Бога и души приняли на себя ту стабилизирующую функцию, которую раньше выполняли реальные родовые социобиосферные ситуации.

Теряя связь с конкретными биосферными ситуациями, наблюдая их разрушение, мигрируя по разным землям, европейцы теряли духовную связь с частными конкретными богами. Теперь им нужен был новый единый Бог, охватывающий все текущие ситуации, все участки окружающего мира. Единость и всеобщая космичность Бога стали необходимым условием стабилизации жизни мигрирующих племен. Душа должна была иметь контакт с космосом и единым субъектом Вселенной. Ранее других потерявшие свои устойчивые биосферные ситуации, европейские племена ранее других принимают образ единого бога. Христианская концепция была не только следствием распада родовых систем, но и активным участником этого процесса. Если старые родовые мифы служили психологическому сохранению и усилению племенных структур, то христианство выступает уже с противоположной стороны и строит вои концепции в направлении погашения избыточной активности родов. Ведь родовая активность лежала в основе войн, направленных на расширение осваиваемых племенами территорий. Прежние родовые системы были матриархальными по сути своей организации. Рождение человека и весь быт рода были организованы вокруг роли женщины как субъекта-потребителя и преобразователя социальной энергии в процессе рождения. Через функцию женщины социальная активность включалась в природную биокосмическую систему. Космическая функция женщины определена тем, что вначале мать обеспечивает человеку систему биохимических энергетических процессов, обеспечивающих развитие организма от одноклеточного до человека.. Женщина является материализацией формообразующей функции души. Участвуя в сдерживании избыточного расширения родовых систем, христианство обращает прежние символы в противоположные. Христианство заменяет родовые матриархальные культы новыми, укрепляя этим сообщества, возникающие за пределами семейного очага: воинские братства, монашеские ордена, феодально-государственные структуры. Служение не домашнему очагу, а новой социальной системе становится делом чести и доблести. Церковь объявляет физическую войну женскому культу, сжигая на кострах женщин. Все на чем строилась физиологически-детерминированнная структура рода и рождения подавляется и объявляется греховным. Вместо плотского соединения прославляется соединение духовное, основанное на идеалах сдерживания и самоконтроля.