Платон как предшественник христианства. Организация мотивов поведения в неоплатонизме Плотина.

Платону определяется его историческое место в роли предшественника христианской философии.

Очеловечивание христианством платоновского «мира идей» и логоса и их преобразование в человекоподобного Бога, очевидно, связаны с интериоризацией родовой души в индивидуальную психику. Индивид все более ясно ощущает себя личным творцом своих взглядов и представлений, автором картины мира и образов вещей. Платоновский «мир идей» и безличностный логос были проекцией на космос того, как чел-к ощущал родовую душу, т.е. нелокальную систему детерминации своих взглядов, мифов и действий. «Мир идей2 – это онтологизированный и абсолютизированный «до неба» безличностный соц. дух, управляющий жизнью родового чел-ка. Совсем другое следствие вытекает из наблюдения себя как личного и индивидуального созерцателя и создателя своих образов. Мои образы и представления – это мир психики, творимый лично мной как субъектом. И пытаясь представить «за экраном» видимого мира детерминирующий его источник, чел-к все более склоняется приписывать автору мирового образа человеческий облик, описать этого автора подобным себе, конструирующему образы вещей.

Платоновские представления о душе были наиболее острым предметом борьбы в нарождающемся христианском мировоззрении. Они волновали умы, вначале подвергались критике со стороны христианских теологов и анафеме церкви, а затем составили основу исторического развития классического идеализма. Платон стал в христианском мире одним из самых признанных и исследуемых философов.

Платоновская концепция души была мифологической утопией, во многом предопределившей и христианские, и коммунистические мечты о справедливом мире. Несправедливому и хаотичному быту Платон противопоставляет логичный и организованный Космос. В этом решении проблемы он близок последующему христианству: если душе нет мира и покоя в ближайшем пространстве, она обретает его в своей дальнейшей космической природе. Мир идей логичен и организован, наполнен идеалами и идеальными формами. Опускаясь к телам, души забывают свое прошлое, но тем не менее стремятся к вечным идеальным формам.

Стремление души к идеалам выражает ее готовность вырваться из материального мира в иной мир, - мир духовных ценностей и представлений. Духовный мир теоретических образов становится вечной «второй планетой», принимающей в себя мечты и энергию неудовлетворенных жителей планеты материальной.

Концепция Платона болезненная, дуалистичная. Она разрывает миры идей и вещей, противопоставляет их, заставляя душу стремиться к ее воображаемой природе. Платон стал понятнее страждущим потомкам, живущим в круговороте распадающихся мифов и соц. систем. Поэтому христианский мир довольно легко воспринял Платона.

Плотин, один из наиболее ярких неоплатоников, интерпретирует Платона в духе, близком раннему христианству. Для Плотина, логос, демиург, мировая душа – это что-то ежедневно практически достигаемое. Каждый чел-к всю жизнь постоянно должен стремиться своей индивидуальной волей к мировой душе как к благу. У Платона идея блага была высшей идеей, вокруг которой строилась иерархия остальных идей. Понятно, что «благо» уже по своему содержанию явл. не просто абстракцией хорошего, а именно тем, к чему чел-к стремится. Но у Плотина это стремление не просто стихийная мотивация действий, а сознательная программа усилий чел-ка.

Усиление напряженности в конфликтном земном мире привело к абстрагированию любви и выносу ее в божественный мир, далекий от непосредственного соц. окружения индивида.

23. Августин как интерпретатор Платона. Безличность «мира идей» и личность Бога.

Августин придал трактовке души особый характер: считая душу орудием, которое правит телом, он утверждал, что ее основу образует воля, а не разум. Тем самым он стал основоположником учения, названного позже волюнтаризмом.По мнению Августина, воля индивида зависит от божественной и действует в двух направлениях: управляет действиями души и обращает ее к себе самой. Все изменения, происходящие с телом, становятся психическими благодаря волевой активности субъекта. Так из "отпечатков", которые сохраняют органы чувств, воля создает воспоминания. Все знание заложено в душе, которая живет и движется в Боге. Оно не приобретается, а извлекается из души опять-таки благодаря направленности воли. Основанием истинности этого знания служит внутренний опыт: душа поворачивается к себе, чтобы постичь с предельной достоверностью собственную деятельность и ее незримые продукты. Идея о внутреннем опыте, отличном от внешне го, но обладающем высшей истинностью, имела у Августина теологический смысл, поскольку предполагалось, что эта истинность даруется Богом. В дальнейшем трактовка внутреннего опыта, освобожденная от религиозной окраски, слилась с представлением об интроспекции как особом, присущем только психологии, методе исследования сознания. Августин доказал принципиальную непознаваемость Бога. Т.к. уподобить свой ум объекту можно, если объект близок нам по уровню своей организации или слабее нас. Подобное познается подобным. Образ создается умом из «субстанции души». Воспроизвести такую сложную организацию как Бог, считает Августин, человеку принципиально не возможно. Можно лишь придумать упрощенный его образ, способный уместиться в ограниченных формах нашего ума.

Разрыв в иерархической сложности между Богом и человеком приводит Августина к признанию необходимости веры без понимания. Вера не отрицает понимания в тех сферах, где оно возможно. Но вера шире понимания. Вера в существование объекта есть условие его понимания. В Бога мы можем только верить. Понять его, нам не дано.

Отталкиваясь от платоновской концепции души, Августин серьезно ее перерабатывает в соответствии с задачами христианства. Он отказывается от платоновских представлений о вечном и фатальном круговороте душ, о перевоплощении душ в тела животных и растений. Очистившимся душам приписывается возможность вечного блаженства в слиянии с Богом. Так Августин толкует платоновский образ контакта душ с идеальным миром. Истинный катарсис, очищение и наслаждение, достигаются душой в ее приобщении к Богу. Эта идея становится основой психотерапевтической технологии христианства в форме молитвы и стремления чел-ка к духовному слиянию с Богом.

Платоновские «идеи» как прообразы вещей теряют у Августина свое самостоятельное существование и трактуются как идеи в уме Бога, замысливающего и создающего мир. Учение Платона об Эросе как энергетическом наполнении природы преобразуются у Августина в учение о любви к Богу. Платону определяется его историческое место в роли предшественника христианской философии.

Очеловечивание христианством платоновского «мира идей» и логоса и их преобразование в человекоподобного Бога, очевидно, связаны с интериоризацией родовой души в индивидуальную психику. Индивид все более ясно ощущает себя личным творцом своих взглядов и представлений, автором картины мира и образов вещей. Платоновский «мир идей» и безличностный логос были проекцией на космос того, как чел-к ощущал родовую душу, т.е. нелокальную систему детерминации своих взглядов, мифов и действий. «Мир идей2 – это онтологизированный и абсолютизированный «до неба» безличностный соц. дух, управляющий жизнью родового чел-ка. Совсем другое следствие вытекает из наблюдения себя как личного и индивидуального созерцателя и создателя своих образов. Мои образы и представления – это мир психики, творимый лично мной как субъектом. И пытаясь представить «за экраном» видимого мира детерминирующий его источник, чел-к все более склоняется приписывать автору мирового образа человеческий облик, описать этого автора подобным себе, конструирующему образы вещей.