Глава четвертая. Турниры Артур не любил. И тщательно скрывал это ото всех, включая отца и Моргану

Турниры Артур не любил. И тщательно скрывал это ото всех, включая отца и Моргану. Считалось, что наследный принц Камелота только рад выйти на ристалище, доказать всем свое превосходство, защитить честь рода и забрать заслуженную победу.

Выигрывать и быть самым лучшим Артуру действительно нравилось, но турнир… Турнир был для него особой битвой. Рыцари ничего не теряли, выходя на бой (они могли быть убиты, но это не стоило особого внимания). Зато при выигрыше они приобретали богатство, славу и место при дворе короля. Артур же рисковал всем, и он не мог позволить себе проигрыш.

Будущий король обязан выигрывать всегда.

Эту мысль отец вбил ему в голову после самого первого турнира, закончившегося для Артура сломанной лодыжкой и вывихнутым плечом. Принц плохо помнил, что именно говорил Утер, сидя у постели сына, но суть уяснил четко: ему позволили проиграть первый и последний раз. Впрочем, некоторое время его не мучили мысли о неудаче. Артур несколько ночей подряд лежал, задыхаясь от ужаса после слов Гаюса. Лекарь нехотя признался, что перелом сложный, и вполне вероятен печальный исход: принц мог охрометь. Но Гаюса не даром пытались время от времени перекупить правители других земель. После его лечения Артур полностью оправился, и нога не беспокоила его даже в сырую погоду. И все же он так и не сумел выкинуть из памяти часы, пропитанные липким страхом остаться калекой.

Следующий турнир Артур выиграл. А потом пил, вспоминая предпоследний бой, где едва не упустил победу. И страшно становилось не при воспоминании о мече, просвистевшем у самого горла, а от мысли, что бы сказал отец, опозорь его сын во второй раз.

Этот турнир не стал исключением: Артур дико нервничал, и дурацкий вопрос Мерлина, угадавшего его состояние, разозлил до зубовного скрежета. Принц на мгновение позавидовал неумехе-слуге, которому не нужно было идти и сражаться за честь Камелота.

Он видел некоторых из этих рыцарей раньше, кое с кем ему приходилось скрещивать меч. Это были сильные воины, опытные, опасные, но по большому счету темной лошадкой стал только неизвестный Артуру сэр Валиант. Западный Айлс, откуда прибыл рыцарь, считался неспокойной провинцией. Местный лорд, по слухам, привечал разбойников и не чурался магов, но Валианта посвятили в рыцарское звание, и запретить ему участвовать в турнире было невозможно. Это бы сочли трусостью, а Артур трусом не был.

О чем горько жалел сейчас, пытаясь уснуть и понимая, что завтрашний финальный бой скорее всего окажется для него последним. Артуру отчаянно хотелось переложить вину за это на Мерлина – как будто это из-за него так не вовремя скончался Эван. А еще можно было злиться на то, что Мерлин вообще рассказал Артуру о щите Валианта. Иногда незнание – благо.

Но Мерлин не стоило винить. Он вообще был совсем неплох, как бы не хотелось этого признавать. Артур ненадолго отвлекся от мрачных предчувствий и против воли улыбнулся, вспоминая, как в первый день службы заспанный Мерлин влетел в его покои, бесцеремонно содрал одеяло со своего хозяина и паническим шепотом сообщил, что уже совсем не рассвет. Завтрак, который он раздобыл, тоже оказался ужасен, зато на тренировке Артур повеселился от души и, к своему удивлению, ушел с нее довольным. Хилый на вид Мерлин оказался более стойким, чем большинство его слуг.

Начавшийся турнир заставил Артура понервничать, но и здесь Мерлин неожиданно пригодился. Безусловно, он отвратительно прислуживал, но незамутненный идиотизм слуги, забывавшего подать ему меч, отвлекал от дикого напряжения, в котором пребывал принц. А то, как искренне Мерлин радовался его победам, устраивая дикие пляски за ристалищем, и вовсе заставляло забыть о тревогах и поверить в собственное мастерство. Не то чтобы Артур сомневался в себе, но поддержка Мерлина подбодрила его. В итоге принц окончательно проникся к слуге симпатией и расслабился.

Зря. Но кто же знал, что Мерлин узнает о заколдованном щите Валианта, Артур ему доверится, Эван так не вовремя скончается, а сам принц выставит себя трусом перед всем двором?

Артур перевернулся на бок, поправил повязку на левой руке (во время последней схватки он потянул мышцы) и попытался задремать – не желая переживать свое унижение еще раз, теперь мысленно.

Сон, конечно, вышел плохим, и когда Моррис облачал Артура для финала, принц не чувствовал себя выспавшимся или хоть сколько-нибудь отдохнувшим. Притихшая Моргана тоже не способствовала поднятию настроения, но, выйдя на ристалище, Артур выкинул все мысли из головы. Щит, меч, противник, долг. Все остальное – потом.

Но всему остальному было не суждено случиться. Выбив у него сначала щит, а потом и меч, Валиант снова прижал его к стене, змеи на желтом поле ожили, и болезненный укус заставил сначала онеметь тело, а потом Артур уже вообще ничего не чувствовал. Только слышал где-то вдали страшный крик, в котором слабо угадывался голос Морганы.

К сожалению, вы проиграли. Вернуться к сохраненной игре?

Брэдли кивнул, но сразу переигрывать не стал. Хотя от этого уровня он пребывал в полнейшем восторге. Да, немного неприятно было возвращаться в реальность, Артуру здорово досталось в схватках, и первые минуты Джеймс старался дышать аккуратнее, помня о синяках на ребрах – пока чужие ощущения не оставляли его, а мозг не понимал, что это ложные сигналы. И все же… Брэдли любил файтинги.

Вернее, он их просто обожал, и с некоторыми рыцарями успел подраться раза четыре, пробуя разную методу. Выигрывал он легко, Артуру прописали великолепный базис. Принц получился быстрым, ловким, сильным, умелым, он идеально рассчитывал момент для нанесения удара, и раз за разом срывал овации.

Как не сидеть час за часом, загружаясь в очередной раз? Такая работа только в удовольствие.

От очередной переигровки боя его отвлекло гневное сообщение Моргана, намекавшего, что все отлично, но какого фига? Мерлину нужен Артур, а тот застрял на другом куске, и маг нарезает круги по Камелоту, не в силах отыскать хозяина. После этого письма они не могли сесть за игру еще с полчаса, ибо Брэдли не пожелал упустить шанс прицепиться к пресловутому «хозяин» и проехаться на тему, как Колин отлично вжился в роль.

Перепалку остановили Ричард с Тони, напомнив, что пора бы продолжить. Дескать, им уже не двадцать, они ночью привыкли спать. Мгновенно устыдившись, Брэдли с Колином вернулись в виртуальность.

С самим эпизодом проблем не возникло. Брэдли с внутренней тревогой до последнего удивлялся, как гладко идет уровень. Утренняя перепалка с Мерлином, тренировка, разговор с отцом, бои, еще несколько сцен со слугой, мимолетное столкновение с Гвен, беседа с Морганой – все шло как по маслу, Джеймс чувствовал, что все делает правильно.

Нет, конечно, он возвращался назад, отыгрывал по-другому, как и было положено. Один раз застукал Мерлина за колдовством, того привычно отправили на плаху, а система в очередной раз известила о неверном прохождении. Морган, кстати, не обиделся. Брэдли чисто из вежливости извинился, но тот действительно не расстроился. Это первый раз страшно, потом уже как-то легче переносишь. Кроме того, программисты ВВС позаботились о своих оцифровщиках. Брэдли и сам заметил, что их вышвыривает в реал почти сразу после получения смертельной раны, в те первые секунды, когда еще не так и больно. А казнь и вовсе прерывалась на замахе топора или поджоге хвороста у ног. Лишний стресс никому не нужен.

Впрочем, говоря откровенно, стресс от недающегося эпизода гораздо хуже фантомных болей.

Подумав о неудачах в игре, Брэдли снова припомнил ту встречу в пабе. Давно он не видел такого классического хелмита, каким оказался Колин Морган. Брэдли и сам серьезно относился к работе, читал специальную литературу, послушно наигрывал часами перемещение персонажа, вел бесконечные диалоги со всеми подряд и так далее, но вот этой одержимости в нем не было никогда. Да, он любил цифровать, Бог мой, да кто не любит? Ему нравилась и работа потом – «чистка», заполнение пробелов, а уж если студия разрешала редактировать лог-файл с кодом, он с удовольствием настраивал базис после самого отыгрыша. Все это было увлекательно, у него получалось, он чувствовал гордость за отличный результат, мог устроить шумную вечеринку в честь окончания проекта.

Но вести себя как Морган? Он выглядел совершенным психом, когда понял свою ошибку. Брэдли был уверен, что сиди они рядом – ирландец бы полез целоваться. А когда бурные восторги утихли, и Морган снова перешел на почти понятный английский, Джеймс распрощался с надеждой допить свое пиво. Морган каким-то странным, капризно-настойчивым жестом потянул его за руку, бросил на столик деньги, практически пихнул Брэдли его куртку и потащил к выходу.

И спорить тут было бесполезно, Джеймс понял это по одному выражению затуманившихся синих глаз. Морган хотел играть, и если его сейчас не пустить в сеть… Брэдли таких знал: горы свернут и третью мировую устроят. Фанатики. Ненормальные. Хелмиты.

Джеймс всегда им завидовал.

Такие парни жили своей работой, могли не спать, не есть, не трахаться – лишь бы заниматься любимым делом. А Брэдли бы устроило не просиживать часами за компьютером в шлеме, а, скажем, валяться под капотом сломавшейся машины – он очень неплохо разбирался в автомеханике. Или заниматься чем-то еще – в детстве у него хватало увлечений, да и в школе он хорошо успевал по многим предметам, выбор профессии не ограничивался одним вариантом. Но Брэдли хотел программировать, а в идеале цифровать, и добился своего. Вот только время от времени он задумывался – не ошибся ли он с этим выбором?

Такие мысли возникали не часто, но сам факт их наличия Брэдли огорчал. Сейчас, в двадцать четыре, ему было рано заглядывать далеко вперед, но, листая очередной роман (читать Джеймс всегда любил) о потерянных поколениях, кризисах тридцатилетних и прочих малоприятных вещах, Брэдли вполне допускал мысль, что с ним это будет тоже. Разочарование в себе, своей жизни, усталость от рутины и беспомощность – ведь ничего уже толком не изменить.

Жизнь не игра. Никто не предлагает тебе вернуться к автоматическому сохранению. И подправить лог-файл с базисом, сделав себя лучше, умнее, привлекательнее – тоже нельзя.

А никто не мог гарантировать, что молодой, в меру талантливый цифровщик Брэдли Джеймс добьется чего-то большего, нежели десяток-другой средненьких игр в резюме, небольшой счет в банке и домик где-нибудь в пригороде Лондона. Все это было неплохо, но Брэдли хотелось сделать Игру. Что-то по-настоящему стоящее. Чтобы миллионы парней и девушек загружались и были им – у Брэдли дух захватывало от таких мыслей.

Сейчас он имел вполне реальный шанс добиться исполнения мечты. Если все пройдет успешно, «Камелот 1.01» может стать очень популярным. А Артур… Артур был тем персонажем, которого он давно ждал. Брэдли чувствовал симпатию к принцу, он понимал его реакции, поступки, одобрял решения – и был бы не против стать Артуром. На какое-то время уж точно.

Внизу экрана замигал значок, уведомляя о вызове. Брэдли кликнул «ответить» и на автомате, не поднимая головы, поздоровался.

– Я не совсем Морган, – мягко рассмеялась Энжел, и Брэдли поспешил извиниться, заодно пытаясь понять, зачем она решила с ним поговорить.

Как выяснилось – она звонила спросить, как он. Брэдли припомнил, что Гвен тоже присутствует на турнире и видит каждый раз, как его избивают, а потом кусают змеи. Наверное, то еще зрелище.

– Шея не болит? – с искренней заботой спросила Энжел, и Брэдли машинально потер кожу рядом с кадыком ладонью.

– Нет, все нормально, – поспешил он в стиле настоящих мужчин откреститься от недомогания.

– Ясно. Высокий показатель, да? Здорово, – тепло сказала Энжел, отстранившись от экрана. Брэдли, не удержавшись, скользнул взглядом по ее декольте. Смуглая кожа, ровные полукружья грудей, мелькнувших в вырезе ярко-желтой кофты, цепочка, почти скрытая в ложбинке – и прядь волос, выбившаяся из прически и упавшая девушке на плечо.

Определенно, очень даже интересно.

Брэдли неожиданно расслабился, и следующие пятнадцать минут они довольно мило проговорили, в результате чего он неожиданно согласился на большой оффлайн. Девушки задумали вытащить всех в свет, дабы наладить взаимодействие команды. Брэдли тут же начал подозревать, что Энжел и Кэти встретились уже не раз, а то и пижамную вечеринку себе устроили – с обсуждением бойфрендов и парой бутылок мартини.

Но разговор оставил у него приятное впечатление. Энжел была заботлива, сделала несколько комплиментов его Артуру, который, по ее мнению, был раздражающим, но, тем не менее, настоящим принцем, и похвалила самого Брэдли, каким-то чудом узнав, что тот помог Колину с прохождением первого уровня.

Прощаясь с ней, Джеймс улыбался и немного жалел, что не удосужился с утра побриться. Разумеется, его хорошее настроение тут же было испорчено еще одним вызовом.

– Ты знаешь, что мы теперь друзья, и я должен уговорить застенчивого тебя на оффлайн в следующий четверг? – поинтересовался он у Моргана вместо приветствия. В конце концов, Брэдли был не виноват, что его привет получила Энжел.

– А ты одолжишь мне что-нибудь от Армани? – в тон ему ответил Морган. – Иначе я просто не смогу прийти.

– У меня есть прекрасные боксеры, и если они удержатся на твоей тощей заднице…

– Вот я насчет задницы, как раз, – посерьезнел Колин. Хотя Брэдли разве что с натяжкой мог признать серьезным парня в растянутом свитере и с расцарапанной щекой.

– Подружка? – поднял брови Джеймс, и когда тот нетерпеливо мотнул головой, перешел к делу. – Что такое? Твой Мерлин оценил, как прекрасен его хозяин и теперь дрочит на светлый образ?

– Ни на кого он не дрочит, ему не до того, – обиженно возразил Морган. – Да и было бы на что. Я в фигуральном смысле.

– Еще как есть на что! – возмутился Брэдли, которому доставляло удовольствие дразнить Моргана за ту неосторожную реплику Мерлина.

– Уймись, – нахмурился Колин, подался вперед, склонившись, и принялся шарить в ящике стола. Брэдли послушно лицезрел темную вьющуюся шевелюру. Вот странно, ирландец и не рыжий?..

– Ты куришь?

– Нет, – заотрицал Морган, но мог бы и не говорить. Брэдли видел, как неумело тот держит сигарету. – Погоди пока драться с Валиантом. Мерлин пытается отработать заклинание, которое оживит во время вашего сражения змей на щите, но дело идет туго. Это не интуитивная магия, тут надо как-то использовать Книгу, Дракон меня послал и ничего пока не выходит. В описании и профайле тоже пусто. А пока я не разберусь, у Артура нет шансов.

– Да неужели? – саркастически отозвался Брэдли, не желая признавать чужую правоту.

– Уверен. Валианта давно оцифровали и почистили. И в программе почти наверняка стоит «победа». Что бы твой Артур не сделал, исход будет один.

Брэдли пронаблюдал, как Колин куда-то стряхнул столбик пепла.

– С ним интересно драться, – признался Джеймс после паузы.

– Я тебя не понимаю, – Морган задумался, и его лицо стало по-детски любопытным и невинным. – Неприятный эпизод. Сначала наш с тобой разговор, потом… Артур же думает ночью о смерти и долге, верно? А дальше драка с Валиантом и поражение.

– Потому и интересно, – попробовал объяснить Брэдли. – Понимаешь… это отличное ощущение. Выходить на бой с гордо поднятой головой, знать, что за тобой твой род, честь, быть готовым умереть за все это. Драться до последнего.

Морган вздохнул.

– Ты чокнутый. И Артур твой тоже. А мне каждый раз не по себе смотреть.

– Знаешь, я бы поспорил, кто из нас больший псих, – на полном серьезе ответил Брэдли, отмечая, что они в первый раз говорят друг с другом нормально.

– Устроим соревнование? – улыбнулся Морган, и Джеймс не мог не признать правоту Кэти. Та что-то говорила про улыбку Колина, употребляя слова «очаровательно» или, быть может, «обаятельно», Брэдли не мог поручиться за точность цитаты.

– Я выиграю, – рассмеялся он. – Ладно, я тебя понял. Иди, мучай своего мага и скажи мне, когда он у тебя справиться с заклинанием. И не забудь про четверг.

– Четверг… – Морган повел шеей в сторону, имитируя глубокие раздумья. – А ты за мной заедешь?

– На лошади? – уточнил Брэдли.

Морган опять улыбнулся, на этот раз – заговорщески.

– У тебя есть лошадь?

– Нет, – с сожалением в голосе признался Джеймс.

– Ты не настоящий принц, – разочарованно откинулся назад Колин.

– Точно. Всего лишь набор ноликов и единичек.

Морган хмыкнул, пообещал написать, как только справится, и отключился.

Брэдли еще с минуту зачем-то улыбался, глядя в потемневший экран, а затем отправился на кухню, вспомнив, что, заигравшись, совсем забыл пообедать. А ведь еда в кои-то веки была. Вчера у него оставалась ночевать Ханна, и, вероятно, Джеймс действительно был хорош, раз девушка утром решила немного задержаться и приготовить ему поесть. Обычно за ней такого не водилось. Особого кулинарного мастерства за Ханной он никогда не замечал, но ее стряпня была вполне съедобна, в отличие от того, что мог сообразить сам Брэдли. По-хорошему, его хватало только на сэндвичи и барбекю. Не слишком разнообразное меню, что уж душой кривить.

Поэтому оставленные картофельные оладьи и мясо ввели Брэдли в состоянии полнейшей благости, и за работу он вернулся очень счастливым человеком. От Моргана уже висело сообщение, ирландец писал, что разобрался. Джеймс натянул шлем и запустил игру, уверенный в успехе.

Спустя двадцать минут он вернулся в реальность, судорожно растирая шею ладонью и чувствуя, как горит змеиный укус. Мерлин справился, обман Валианта вышел наружу, но Артур все равно погиб. Что повторилось еще три раза, пока во время очередного отыгрыша Моргана не догадалась кинуть принцу меч, змеиные головы не упали на пыльное ристалище, а Валиант не погиб от руки Артура.

Вечером совершенно измотанный эпизодом Брэдли валялся на диване и буквально смаковал последнюю фразу принца. «Кажется, на праздник сегодня пойду я».

…………

– Если тебя стошнит мне на сапоги… – Артур замолчал, придумывая наказание пострашней, но в голову ничего не шло.

– Не так уж я и пьян, – отозвался возящийся у него в ногах Мерлин. В итоге слуга оставил тщетные попытки разуть принца, развернулся и нахально привалился спиной к королевской кровати, удобно прислонив голову к колену Артура.

– Мне не стоило давать тебе пить, – постановил тот, попытавшись отпихнуть Мерлина. – И возвращать тебя к себе на службу.

– Страшная ошибка, сир, – поддакнул слуга, обнимая колено уже обеими руками и попытавшись, видимо, улечься на нем подремать.

Артур возвел очи горе. Он много бы хотел сказать, но язык слегка заплетался. Поэтому принц опять задумался, принявшись формулировать не дававшую ему покоя мысль.

– Ты странный, – сообщил он наконец.

– Это почему же? – возмутился Мерлин.

– Несколько дней назад ты говорил, что не хочешь мне прислуживать. – Артур вынужден был сделать паузу, проглатывая икоту. – Потом огорчился, когда я тебя выгнал и вернул Морриса. А сегодня…

– Уже вчера, – влез Мерлин.

– Вчера, – кивнул Артур. – Так вот, вчера ты бурно радовался, что я взял тебя обратно.

– Не бурно, – возразил слуга. – Я решил, что это не такая плохая работа. Быть помощником Гаюса не лучший вариант. И потом, он не сражается на турнирах.

– О, так тебе понравился турнир? – самодовольно спросил Артур, успевший подзабыть собственную нервозность и полубессонную ночь накануне. Сейчас он был уверен, что переживать не стоило. Разумеется, он бы выиграл, как он мог подумать, что какие-то змеи смогут остановить его, Артура Пендрагона, первого воина королевства, идеальную машину для убийства, лучшего…

– …и я немного заработал, – закончил тем временем Мерлин.

– Что? – переспросил отвлекшийся Артур.

– Ставки, – пояснил слуга. – Сначала я всем наплел, что ты в плохой форме, и люди усомнились в твоей безоговорочной победе. А потом Гвен поставила на тебя денег, знаешь, она же девушка, никто не принимает всерьез женщин, и мы получили пару монет сверху.

Артур вскочил, выведенный из себя вскрывшимся обманом, но был вынужден ухватиться за столбик кровати. Тело вело от выпитого.

– Ты поэтому так радовался моим победам? Потому что поставил на меня деньги?

Мерлин обиженно задрал голову, явно тоскуя по удобному колену.

– Ничего подобного. Мне нравилось смотреть, как ты их… – Мерлин сделал пару странных жестов, вероятно, имитировавших удары, наносимые Артуром противнику. – Мой сир самый сильный, – верноподданно закончил он свою речь. Принц признал это выражение лица – на него так часто смотрели.

С восхищением.

Артур, успокоившись, уселся обратно на кровать и пнул слугу в бок.

– Сапоги. Я лечь хочу.

– Ложись в них, – посоветовал прикрывший глаза Мерлин. Судя по всему, он пытался справиться с приступом дурноты.

Артур повернулся, запустил пальцы в спутанные волосы слуги и потянул того за шевелюру, заставляя посмотреть на себя.

– Немедленно. Сапоги, штаны и рубашку.

Мерлин обреченно застонал, покачиваясь, поднялся на ноги и бухнулся вниз, положив обе ладони Артуру на колени.

– Ты со мной заигрываешь? – поинтересовался принц, с любопытством рассматривая слугу.

Мерлин возмущенно помотал головой, что было совсем непредусмотрительно с его стороны.

Его все-таки стошнило на сапоги Артура.

Благодарим за игру. Доступ обратно будет открыт через 5 минут.

Брэдли откатился от стола, нацепил шлем на Йорика и страстно захотел куда-нибудь срочно провалиться. Будучи немного знаком с поганым характером Моргана, он не сомневался, какая сейчас будет реакция. И мысли о ней перебивали зарождающееся беспокойство, которое могло быть выражено коротким «что-то тут нечисто».

Морган полностью оправдал ожидания.

– Так что насчет спать? – невинно осведомился он, когда соединение установилось. – Мерлин, как хороший слуга…

– Облапал принца, – не дрогнув, закончил за него Брэдли, решив отпираться до последнего.

– Всего лишь рука на колене, – быстро возразил Морган.

– Две руки. И это уже было бедро, – уточнил Брэдли.

Морган прищурился.

– А как же тогда отреагировал бы Артур, учитывая его приказ снять с него штаны?

– Это другое, – отрезал Брэдли.

Колин внезапно перестал спорить.

– Знаешь, как-то мне это не по душе, – неуверенно признался он. – Мерлин чувствует симпатию к Артуру. После первой тренировки не успело пройти и пары дней, как он сказал Гаюсу, что ему нравится его работа. Я бы, к слову, злился гораздо дольше. И он переживал за Артура, всеми силами пытался его спасти, а потом гордился, и восхищение это. Черт, да он был счастлив, когда Артур позвал его назад.

– Это ты сейчас что мне пытаешься сказать? – севшим голосом переспросил Брэдли, которому отчаянно не хотелось понимать намеки Моргана.

Тот помолчал.

– С другой стороны, и Артур ведет странно. Смотри, он не прогнал его сразу, а слуга из Мерлина так себе, если не сказать прямо, что просто ужасный. И то, что Артур поверил ему, и как был обижен, и разговор во время пира, ты не думаешь…

– Нет, – сказал Брэдли. – То есть, мне не нравится эта мысль.

Морган вздохнул, нервно провел ладонью по лицу и принялся сколупывать корочку от царапины на щеке.

– Это же не может быть правдой, да? – с надеждой в голосе спросил он и растерянно моргнул.

– У нас не такая игра, – авторитетно заявил Брэдли, чувствуя сильное беспокойство.

А вдруг – такая? И то, что в контракте ни слова… Черт, он никогда не работал в таких играх, он не знает, как это оговаривается, он вообще не знает толком ничего по этой теме, только смутные слухи и все.

– Этот эпизод… очень похоже на флирт, – все-таки сказал Колин. Морган облизнулся, приоткрыл рот, чтобы что-то добавить, снова закрыл и, наконец, заговорил, будто через силу. – И даже на влюбленность.

Брэдли подался вперед, зная, что выглядит сейчас жестким и собранным.

– Артур – великий английский король. Мерлин – его помощник и воспитатель, мудрый волшебник. Они просто не могут быть влюблены друг в друга. Выброси эти мысли из головы. Это дружеская симпатия и ничего, ни-че-го больше.

Морган кивнул, но Брэдли вынужден был признать, что у него не вышло.

Переубедить Моргана ему точно не удалось.

И самое страшное – себя тоже.

А высоко ценимый им Джон Харт и вовсе не обнадеживал.

«…ваш персонаж нереален, вместо плоти и крови у него набор байтов, но, как ни крути, пока вы там, в игре – он живет. Дышит, ходит, голодает, мучается от ран и болезней, сражается, выигрывает и проигрывает, влюбляется, завидует, негодует – и сложно не поверить однажды, что он действительно существует. У него есть память, мечты, мысли и желания. Его личные. На которые вы, оцифровщики, компьютерные полубоги никак не можете повлиять. И если ваш персонаж любит молоко и пьет его в игре галлонами, а у вас непереносимость лактозы… Вам остается только смириться. Пока вы там, вы играете по его правилам. И это очень честно».

Вот странно, ирландец и не рыжий?.. – распространенное заблуждение. Коренное население Ирландии славится черными волосами и голубыми глазами, рыжие ирландцы – потомки англосаксов.