Интерлюдия первая. Вне игры.

О том, что это плохая идея, Колин подумал еще на полпути к Брэдли. Но возвращаться ему показалось глупым. Он приложил карточку к валидатору и покинул вагон метро, оставляя попутчиков – пожилую даму с тщательно подкрашенными волосами и молодого парня, его ровесника, дремавшего с поставленным на колени рюкзаком. Даже странно, обычно в это время не так мало людей.

Дом он на удивление нашел быстро (то, что он уже был разок, не отменяло возможность заплутать). Обаяв консьержку, Колин поднялся на нужный этаж и позвонил.

Ему требовалось увидеть Брэдли. Желание было совершенно иррациональным, неразумным, да попросту идиотским: учитывая отношение Джеймса ко всему происходящему, он совершенно точно не будет рад видеть Колина. Потому что Мерлин…

– Что ты здесь делаешь?

Особой агрессии в тоне Колин не услышал, и это само по себе было неплохо. Зато над ответом пришлось призадуматься. Но Брэдли, видимо, счел свой вопрос риторическим.

– Заходи, – кивнул он, слегка щурясь. Губы Джеймса сложились в жесткую линию, а около глаз залегли недовольные морщинки.

Дверной проем был узким, сам Брэдли крупным, а Колин – неловким, так что долбануться локтем о косяк – о да, куда же без этого. Зато Брэдли сразу ожил, мотнул головой, приподняв брови и отошел, освобождая Колину побольше места.

– Я знаю, ты не хочешь меня видеть, – начал Колин, снимая друг о друга кроссовки. – Но, понимаешь, я…

– Нет, не понимаю, – возразил Брэдли, внимательно наблюдая за манипуляциями. – Если бы я думал, что меня кто-то не хочет видеть, Колин, я бы к этому человеку не поехал.

Морган замер с недоснятым левым кроссовком.

Может, он зря разувался?..

– За кого ты меня принимаешь? – раздраженно поинтересовался Брэдли. – Можно подумать, это ты менял нам базис или как-то мог повлиять на Мерлина во время игры!

– Это не мешает тебе злиться и орать на меня, – заметил Колин, неожиданно успокоившись и почувствовав себя почти уверенно. Кроссовки белыми пятнами замерли посреди холла, и Колин подпихнул их ногой к стене, мимоходом отметив, как аккуратно стоит обувь Брэдли.

Носочек к носочку, с ума сойти.

Брэдли в ответ на упрек ничего не сказал, только подтолкнул Колина в сторону комнаты. Тот спорить не стал, вошел и, не торопясь, огляделся, раз уж в первый раз его лишили такой возможности. Ничего особенного: рабочее место, оборудование, стойки с дисками, «железо» (Колин присвистнул, углядев новую модель винчестера), бумаги, шлем на голове манекена…

– Что это?

– Это Йорик, – с убийственным спокойствием произнес Брэдли, но Морган уже прекрасно знал это выражение лица. Что в случае с Артуром, что с Брэдли – не ошибешься.

Тонкий английский юмор, как же.

– Бедный? – уточнил Колин. – В смысле, Йорик?

Брэдли хмыкнул.

– Понятия не имею. Друг притащил, – соизволил пояснить он, усаживаясь в одно из двух стоящих в комнате кресел. – Прекрати болтаться.

Колин послушно уселся во второе, тут же утонул в нем и принялся рассматривать Брэдли, который явно был напряжен и сосредоточен. Джеймс сидел как тогда на кухне: широко расставив ноги и положив локти на колени. Колени, кстати, выглядывали из снова ставших модными рваных джинсов. Кончики пальцев Брэдли были прижаты к губам, а под глазами залегли тени – возможно, в последнем следовало винить неудачно падавший свет.

– И что мы будем делать?

Колин поменял положения тела, сместившись к краешку кресла. Теперь, когда он задал вопрос, ради которого приехал, он жаждал получить точный и лаконичный ответ.

Потому что Морган понятия не имел, как следует поступить, а Брэдли наверняка уже все решил.

И только сейчас, вслушиваясь в глубокий и очень усталый вздох Джеймса, Колин отчетливо понял, что ошибся.

Брэдли не просто не решил, он пребывал в точно такой же растерянности, как и сам Колин. И это выбивало почву из-под ног. Ибо все свои размышления по поводу измененного базиса до того, как это случилось в первый раз, Колин мог выбросить в ближайшую мусорку.

Он не ожидал, что это будет именно так. Что его выбросит обратно в реальность с бешено стучащим пульсом, томлением в теле и эрекцией в штанах.

Это было совсем не так приятно, как он успел себе вообразить: испытывать чужие эмоции и желания, распаляться, а потом возвращаться «в себя» и задыхаться от неудовлетворенности. И он совершенно точно на это не подписывался.

– Ты…

– Я не знаю, – огрызнулся Брэдли, растирая лицо ладонями. – Я уже голову сломал, но так и не понял, как я, то есть мы, должны поступить. И, черт возьми, скажи ты уже это наконец!

Брэдли раздраженно поднялся на ноги и прошелся по комнате.

– Сказать что? – удивился Колин, окончательно растерявшись.

– Что это Артур во всем виноват. Что он спровоцировал, – Брэдли небрежно махнул левой рукой, а потом запустил пальцы в волосы.

– Но это не так! – возразил Морган и зачастил. – Это как раз Мерлин спровоцировал, и он, о боже, он же тоже хотел…

– Артур пробрался к нему в спальню, – резко отозвался Брэдли.

– Да. Но вряд ли у Артура встало от простого прикосновения к… – разозлился Колин. – А вот у Мерлина…

– Хватит, – отрезал Брэдли, нервно забродив по комнате. – Я не желаю об этом говорить.

– Нам придется об этом говорить, – напомнил Колин, бессильно откидываясь в кресле. – И, похоже, я знаю, что делать.

– И что же? – спросил Брэдли, останавливаясь.

– Позвонить Кэппсу и… – Колин попытался сформулировать. – Ты все равно не сможешь так дальше.

– Я? – переспросил Джеймс. – А ты сможешь?

– Не знаю. Но меня больше беспокоят испытываемые мной ощущения, а тебя перекашивает от одной мысли, что Артур может хотеть парня.

– Потому что это ненормально! – взорвался Брэдли.

– Да нет в этом ничего ненормального, – отмахнулся Колин, поднимаясь на ноги. – Но вот потом плохо. Когда выбрасывает.

Брэдли погрузился в размышления.

– Со мной все о’кей, – ответил он после паузы.

– А со мной – нет, – Колин засунул руки в карманы джинсов. Спохватившись, он перестал пытаться запихнуть ладони поглубже – от его манипуляций штаны так и норовили сползти ниже.

Черт, кажется, он опять похудел. Как обычно – стоит начать интенсивно работать, фунты уходят сами.

– И я не гомофоб, – вдруг сказал Брэдли, заставив Колина удивленно вскинуть на него взгляд.

– Ты самый натуральный гомофоб, – хмыкнул тот. – Тебе следовало сразу написать Джонни и сказать, что ты не можешь цифровать такое.

– Дело не в том, что Мерлин – парень! – заотрицал Брэдли, замерев в ярде от Колина.

– А в чем? Почему ты тогда так бесишься, если физически не было дискомфорта?

– Я…

– Поцелуй меня.

Ответный взгляд Брэдли вышел настолько выразительным, что Колин едва не прыснул, но пришлось сохранять серьезность. У него в голове все сложилось, и теперь Колин понимал, что интуитивно поступил верно, приехав сегодня к Брэдли.

Джеймс не умел быть до конца честным с самим собой, будучи заперт в строгие рамки выработавшихся у него «правильно» и «неправильно». И, самое страшное, совершенно этого не осознавал. А еще, чувствовал Колин, Брэдли, несмотря на все свои заверения о том, что он хочет цифровать дальше, мог выйти из проекта.

Ведь он не такой больной до этой работы. Брэдли не столь завязан на деньги, одного взгляда на квартиру хватало, чтобы понять, насколько лучше он зарабатывает. И неприятие партнера, навязанного Артуру… да, с Брэдли станется хлопнуть дверью. Студия же, побоявшись скандала, вполне способна отпустить его без откупных.

И «Камелот» либо вообще закроют, либо введут другого оцифровщика.

Колина не устраивали оба варианта. Он хотел играть дальше, и делать это предпочитал с Брэдли. Который, конечно, совсем неидеальный партнер, но… Дальше Колин копаться в себе не стал. В конце концов, следовало сообразить, вот прямо сейчас, на месте, как удержать Джеймса – гарантированно! – в игре.

И Колин внутренне был крайне доволен собой, что сообразил. Хотя все оказалось довольно просто.

Брэдли принадлежал к породе упрямцев. И он ни за что не признается в том, в чем ему признаваться не хочется.

– Вот видишь, – пожал плечами Колин. – Тебя аж передернуло всего. А твой Артур будет трахаться. И не из-под палки, он будет хотеть, понимаешь?

Брэдли смотрел на него, кажется, вообще не мигая. С очень сосредоточенным и совсем недружелюбным выражением лица.

Колин нервно облизнул губы и сглотнул, чувствуя, что снова начинает частить.

– Он будет ловить с этого кайф. У него будет вставать, он будет лезть целоваться, ему будет нравиться то, что с ними происходит. Ты спятишь. И ты не сможешь.

Колин перевел дыхание, чтобы продолжить, но умолк, едва попытавшись заговорить снова. Брэдли очень мягким движением преодолел разделявшее их расстояние, положил ладонь между шеей и затылком Колина, наклонился и, мимолетно скользнув языком у него во рту, спокойно и уверенно поцеловал Колина.

Совершенно, к слову, безвкусно и невыразительно.

Колин моргнул, отшатнулся, сделал шаг назад, запнулся о стоящий между креслами столик и инстинктивно вытер рот ладонью.

– И кто еще из нас гомофоб? – вежливо спросил Брэдли, слегка задирая голову и склоняя ее набок.

С таким непроницаемым выражением лица можно было смело садиться играть в покер.

Колин поднял руки, опустил их, снова засунул ладони в карманы и вздохнул.

– Прости.

Ему действительно стало не по себе. Он не ожидал, что его провокация удастся в полной мере. Где-то в глубине души мелькнула нотка стыда, что он вынудил Брэдли, ведь тот был не обязан, да и… Но стыд заглушало растущее чувство удовлетворения. Поцелуй получился ужасным (Морин о’Коннел, с которой Колин встречался, когда ему было четырнадцать, и то целовалась лучше!), но странным образом вернул Брэдли уверенность в себе и прекратил их ссору.

Брэдли усмехнулся в ответ на неловкое извинение, а потом и вовсе улыбнулся – как после хорошей шутки.

– Пойдем на кухню.

На кухне у Брэдли Колину понравилось еще в первый раз. Светлая, просторная, красивая – хотя незаметно, что ею особенно часто пользуются. Колин не мог выразить это чувство, дело было не в чистоте или аккуратности, у его матери в Арме на кухне, например, царил идеальный порядок. Но там не покидало ощущение, что готовят много и часто, начиная от обычного колканнона, рагу и боксти и заканчивая брам баком. У Брэдли этого ощущения не возникало.

– Чай? – спросил Джеймс, включая чайник.

– Если у тебя есть зеленый или фруктовый, – отозвался Колин.

– Есть, – кивнул Брэдли, доставая еще один заварочный чайник и пачку очень неплохого китайского чая.

Чайник закипел, Брэдли бросил заварку и залил ее кипятком. Достав две чашки, он быстро сервировал стол, а потом уселся на табурет.

– Так что ты намерен делать? – спросил Брэдли.

– Узнать, что намерен делать ты и поступить так же, – отозвался Колин, грея ладони о чашку.

– Ты не можешь сам принять решение? – в глазах Джеймса мелькнуло недоверие и…

Конечно, куда без этой нотки самодовольства.

– Я принял, – вздохнул Колин, вынужденный в сотый раз объяснять очевидную на самом деле вещь. – Переложить принятие решение на кого-то – это тоже решение. Причем непростое. Нужно выбрать человека, который сможет справиться.

Брэдли задумчиво отхлебнул чая, подумал, и добавил туда еще немного молока.

– Ладно, – сказал он после паузы. – Тогда мы завтра поедем к Кэппсу вместе. С самого утра. Скажем, что были шокированы случившимся в игре и ждем объяснений.

– Если Кэппс нас пошлет?

– Скажет, что это баг программы и ошибка базиса? – уточнил Брэдли. – Мы это узнаем почти сразу. Они же… дорвались.

Колин кивнул и сделал глоток.

Точнее и не скажешь. Еще как дорвались.

– Значит, мы вежливо поблагодарим и уедем, – продолжил Брэдли. – А я вечерком проверю, произошли ли какие-нибудь изменения в базисе. Главное, мы должны изобразить растерянность.

– Ты думаешь…

– Я думаю, что программистам делать больше нечего, как читать нашу личную переписку, но если они ее посмотрят – мы ни разу не касались этой темы в письмах.

Колин застонал. Посмотрят личную переписку?

– Морган, уверяю, им плевать на наше обсуждение задницы МакГрат, – хмыкнул Брэдли.

– Ладно, – Колин поставил чашку на стол и потер виски руками. – А если Кэппс подтвердит, что студия сознательно запрограммировала такой базис?

– Потребуем объяснений.

Колин прикрыл глаза. Он добился желаемого – голос Брэдли снова звучал уверенно, а в самом Джеймсе появилась исчезнувшая четкость. Брэдли разобрался, и теперь поступит так, как нужно. И правильно решит – и за себя, и за Колина.

И никуда не денется.

Поздравляем! Уровень пройден верно!

Именно эта надпись появилась бы на мониторе, будь происходящее игрой.

– Хорошо, – согласился Колин, пряча улыбку в чашке с чаем. – Я тогда, наверное, сейчас поеду… Во сколько мы завтра встретимся?

Брэдли взглянул на часы.

– В десять. У главного входа. И никакие «ирландские полчаса» не будут засчитаны тебе в оправдание, если ты опоздаешь.

– Как прикажете, сир, – на автомате отозвался Колин.

– Морган? – насторожился Брэдли.

– Да, – очень серьезно и доверительно согласился Колин, подаваясь вперед. – Образ Мерлина действует на меня так сильно, что скоро я повяжу себе на шею платок, а машину буду кормить овсом, перепутав ее с лошадью.

– Мммм, – протянул Джеймс оценивающе, – и мне можно будет воспользоваться положением и заставить тебя принести мне завтрак?

– В постель, ваше высочество? – осведомился Колин.

Брэдли откинул голову назад и расхохотался. Спустя секунду к нему присоединился и Колин, думая, что они оба придали излишне большое значение игре.

Когда же настала пора прощаться, Брэдли, закрывая за ним дверь, напомнил:

– Десять. Главный вход.

И Колин согласно кивнул, не дав себе труда подумать о том, что успевшая въесться в Мерлина привычка слушаться Артура, передалась и ему – спроецировавшись на Брэдли Джеймса.

…………

Колина разбудил телефонный звонок. Сопящий под боком Джетро перевернулся, недовольно дернув лапами во сне, но не проснулся. Колин, с трудом дотянувшись до тумбочки, принял вызов.

– Так и думал, что ты еще дрыхнешь, – раздался в трубке отвратительно бодрый голос Брэдли. – Сейчас половина восьмого, а тебе еще добираться.

– Я тебя ненавижу, – честно признался Колин, закрывая глаза и наматывая на себя одеяло.

– Прекрати стонать и поднимайся. Кстати, Морган, оденься поприличнее.

– Что ты имеешь в виду? – удивился Колин, пытаясь припомнить вчерашний вечер.

Неужели джинсы все-таки сползли? Вот черт.

– Я имею в виду рубашку и брюки, идиот!

– Чем тебя не устраивают мои джинсы и свитера? – улыбнулся Колин, переворачиваясь на живот и начиная почесывать Джетро спинку. В окно пробивались солнечные лучи, и Колин вдруг почувствовал себя очень счастливым. Теплая кровать, приятная нега в теле после сна, довольное сопение хорька, голос Брэдли – все это настраивало на благодушную ленивую волну.

– Колин Морган, – произнес Брэдли его имя так, что сразу почему-то припомнилась мать и сборы в школу. – Ты сейчас же…

– О’кей, о’кей, – пробормотал Колин, садясь на кровати. – Все, я понял, в десять, у главного входа, в приличном виде.

И только положив трубку, Колин задумался, что из его гардероба может хоть как-то подойти.

Перерыв шкаф и почти отчаявшись, он издал ликующий возглас. Искомое нашлось.

По приезду в Лондон, на Колина первое время что-то накатило. Он никогда не был склонен к франтовству, предпочитая вещи удобные, теплые и немаркие, но британская столица подействовала на него странно – и Колин неожиданно обзавелся нехарактерными для себя предметами туалета. Темные брюки, светло-бежевая рубашка, классическое пальто цвета топленого молока… к этому всему был еще тонкий шейный платок, правда, его купил уже не сам Колин, а его тогдашняя подружка. Дейзи иди Джесси, он не помнил имя.

В общем, означенные вещи Колин обновил разок, прошелся по центру, чувствуя себя истинным лондонцем… и снова влез в привычные толстовки и кроссовки.

Зато сейчас последствия давней придури пригодились. Тщательно побрившись и неторопливо одевшись, Колин как мог пригладил волосы, рассовал про карманам необходимую мелочевку, и отправился на встречу.

…………

Брэдли в очередной раз взглянул на часы и нахмурился. Несмотря на то, что он выработал план действий и продумал возможные варианты разговора и пути к отступлению, ему было не по себе.

Попросту говоря, Джеймс нервничал.

Почему-то ему вспоминался Артур перед турниром – то же самое ощущение, что все должно сложиться хорошо, но есть в глубине души неуверенность. И не избавишься от нее.

Он потер запястьем лоб и снова взглянул на часы. У Моргана в запасе оставалось десять минут. Брэдли вдруг рассердило то, что он пришел раньше. У него промелькнула какая-то смутная ассоциация со свиданием и ожиданием запаздывающей подружки, что не шло ни в какие ворота. Брэдли мерзкую мысль отогнал, поправил пальто, потоптался на месте и выдохнул с облегчением, заметив приближающегося Колина.

Спутать его было невозможно. Эту неловкую пластику после изматывающих часов, посвященных оцифровке игрушки, он бы узнал из тысячи. Брэдли порой казалось, что он знает о Колине чересчур много. И, возможно, узнает еще больше – если сегодня выяснится, что играть придется по измененному базису.

Подошедший Колин неловко кивнул, бросил испуганный взгляд на часы и заметно расслабился.

«9.56» горели белые цифры на черном фоне.

– И как я тебе? – спросил Колин, когда Брэдли с независимым видом засунул руки в карманы пальто.

– Может, мне еще в ближайшую цветочную лавку за букетом сгонять? – раздраженно спросил Брэдли. – После того, разумеется, как я наговорю тебе комплиментов.

Колин такого ответа не ожидал. Он нахмурился, но ничего не сказал, только бросил обиженный взгляд.

– Ладно, пошли, – кивнул Брэдли в сторону входа и шагнул первым, притормозив на секунду и дав дверям открыться.

Холле пустовал, но стоило им обратиться к девушке на ресепшене, как все завертелось. Не успели они переброситься и парой слов, как улыбчивая и уже знакомая им обоим Эшли провела их в кабинет мистера Кэппса, заверив, что тот вот-вот подойдет. Спустя пару минут она принесла напитки (черный кофе для Колина, чай без сахара с молоком для Брэдли), и они принялись ждать.

Брэдли отхлебнул из своей кружки, отставил ее подальше и повернулся к Моргану.

– Ты действительно отлично выглядишь, – пробормотал он, зная, что это максимум извинений, на которые способен.

– Ты тоже, – усмехнулся Колин, сделал глоток и моментально высунул обожженный язык. – Вот черт!

– Придурок, – рассмеялся Брэдли, внезапно успокаиваясь.

– Точно долбану Артура заклятьем при оцифровке пятого, – пообещал Морган.

– Тебе опять отрубят голову, – напомнил Брэдли.

– Не в первый раз, – не испугался Колин, а потом по-дружески хлопнул рукой по черной ткани обшлага пальто Брэдли.

Тот хмыкнул, но ответить ничего не успел. В кабинет вошел Кэппс. Как обычно, фото в выданном досье давало искаженное представление об оригинале. Джонни оказался не слишком высоким, округлым и каким-то необъяснимо приятным.

Обаятельным.

– Доброе утро, – поздоровался он и поочередно энергично потряс их руки. – Признаться, я ждал вашего визита еще две недели назад, когда вы в первый раз взломали базис-код, мистер Джеймс. Кстати, что такой классный программист делает в оцифровке?

Пока Брэдли пытался справиться с шоком вперемешку с самодовольством (в первый раз он взломал базис гораздо раньше, студия прошляпила), он услышал хорошо знакомый голос с прорезавшимся вдруг акцентом.

– Оцифровщик из Брэдли не менее классный, – отрезал Колин, скрестив руки на груди.

– Я и не отрицаю, – довольно отозвался Кэппс, окинул их обоих цепким взглядом и улыбнулся. – Не стоит так реагировать. Это был комплимент и… студия не планирует никаких санкций.

– И что же планирует студия? – спросил Брэдли, слыша себя словно через пелену. Он все еще был немного шокирован тем, что следы его взлома обнаружили. Но это стоило обдумать позже, сейчас предпочтительнее сосредоточиться на разговоре, принявшим неожиданный оборот.

– Например, предложить вам это. – Джонни вытащил из лежащей на столе папки два файла и протянул их обоим оцифровщикам.

Брэдли хватило одного взгляда, чтобы понять, какого рода бумаги перед ним.

– И что в нашем контракте на этот раз? – поинтересовался он.

– Пункт 14/2, – спокойно отозвался Джонни. – О вашем согласии участвовать в создании игры новейшего образца, с порогом погружения двести двадцать единиц в первой части игры и порогом в двести тридцать пять – во второй.

И, несмотря на то, что первым порывом Брэдли было молча встать и уйти, он остался сидеть на месте, решив выслушать Кэппса до конца. Рубить с плеча – не лучший метод, он давно убедился в этом. А еще… раздавшийся возглас Колина, как и его сумасшедше счастливый вид, нельзя было истолковать двояко.

Моргану было плевать на то, как игра отразится на его психике. Он хотел играть – даже по таким диким условиям. Брэдли посмотрел на сияющего предвкушением Колина, отметил краем глаза его ладонь на своем колене – просительный, детский жест, и, заставив себя говорить спокойно, обратился к Джонни.

– Перед тем, как мы обдумаем ваше предложение, я хочу увидеть полный лог-файл с кодом базиса и медицинские отчеты, мистер Кэппс.

Но там не покидало ощущение, что готовят много и часто, начиная от обычного колканнона, рагу и боксти и заканчивая брам баком. – колканнон, рагу, боксти, брам бак – традиционные ирландские блюда.

И никакие «ирландские полчаса» не будут засчитаны тебе в оправдание, если ты опоздаешь. – время от получаса и более, с того момента, когда ирландец должен прийти на встречу и до того, когда он действительно приходит. Шутка связана с расположением часовых поясов.