Отношение к насилию

Настоящий, разумный эгоист использует на­силие в отношении окружающих людей только тогда, когда это абсолютно необходимо. И он знает, что насилие, как хамелеон, очень хитро маскиру­ется под заботу о другом человеке, одевает одеж­ду высшей морали и так далее и тому подобное. И что насилие может быть очень тонким — вроде бы даже и не насилием вовсе. Например, когда чело­век говорит: «Может быть, ты так сделаешь. И у тебя это получится!»

Все человеческое общество пронизано насили­ем, основано на насилии (а наше, российское, во­обще, не раз било по этому показателю рекорды!). И это вполне обосновано, если учесть, что наша животная сущность постоянно выглядывает через наши глаза и только ждет удобного момента для того, чтобы вырваться наружу. Только немногие из нас могут сами накладывать на себя ограниче­ния и сами же их выполнять.

Кстати, с моей точки зрения главным подвигом Иисуса Христа является его борение в Гефсиман-ском саду. Он знал, что сейчас придут стражники

и его арестуют. И, если сейчас принять меры, то можно спастись от гибели. Но он знал также, что если так поступит, то перечеркнет все, во что ве­рил, все, что проповедовал. И в этой борьбе меж­ду плотью и духом он одержал победу! И эта по­беда сделала его Богом!

Но большинству людей до таких вершин в лич­ностном развитии — как до Луны пешком»Они не хотят ограничивать себя даже в элементарном, например, в еде. И поэтому общество просто нуж­дается в насилии в виде законов. И как ни горько это осознавать, мы еще не доросли до мира без насилия. Правда, по мере «взросления» общества насилие в нем становится все меньше и меньше.

Ребенок при рождении является абсолютным эго­истом и эгоцентристом. Можно сказать болеесме­ло — он в это время является почти животным. Но животным с колоссальной, просто фантастической, способностью к обучению. Человек и по этой спо­собности уникальное для Природы существо!

И, если ребенка целенаправленно не воспиты­вать, то он этим животным так и останется. Все мы знаем красивую сказку о Маугли. Но в реаль­ности ребенок, который попадал к животным (а такие примеры в истории есть), так и оставался навсегда животным, сколько бы педагогических усилий к нему не прилагалось.

Наша задача как родителей — сделать ребенка Человеком. А так как воспитание неизбежно яв­ляется в той или иной степени насилием, то люди вынуждены применять его к своим детям. Ведь они в этом возрасте неразумны и уговорам могут и не поддаться. Смысл этого насилия — бесконфликт­ное включение подрастающего поколения в обще­ство. Но чем больше ребенок будет становиться человеком, тем меньше относительно него будет требоваться насилия!

Мы прекрасно знаем, что с домашними животными не всегда можно обойтись только лаской. Хотим мы этого или нет, но по отношению к ним периодиче­ски требуется применять насилие. То же самое с ре­бенком! Его тоже надо приучать к послушанию.

В ребенка нужно внедрить и «вожжи» и «тор­моза». И надо сделать это вовремя. Начнешь де­лать это рано — он ничего не поймет. Поздно — будет бешено сопротивляться. Относительно ребенка такое «насилие» очень даже оправдано — иначе он не сможет приспособиться к жизни в обществе.

Насилие при воспитании детей делится на жиз­ненно необходимое для него и на удобное для нас. Второе очень удобно для родителей — запретил и голова не болит об этом деле. И это — как раз то насилие, которое чрезвычайно деструктивно дей­ствует на развитие ребенка. А если насилие при­меняется к ребенку еще и без любви к нему, то это просто-напросто уродует его как личность.

Нам только кажется, что ребенок ничего не по­нимает. Если запрет обоснованный, то он переносит его достаточно спокойно. Но сколько раз я видел самую настоящую обиду в глазах своего сына, когда запрещал ему то, что мама без меня разрешала. И на что, с его точки зрения, он имел полное право!

И кроме собственной вины иного горя не бывает.

А. Мицкевич

В отношениях между взрослыми людьми наси­лие в конце концов обязательно приводит к про­тивоположным результатам. Насилие в этом слу­чае бесплодно по своей сущности. В любом случае его применение относительно взрослого человека есть крайняя мера, своего рода расписка в психо­логической безграмотности.

Мы тратим огромные силы (и, надо сказать, из­редка небезрезультатно) на то, чтобы подмять под свой устав обитателей чужих монастырей. Иногда редкие из них временно покоряются, но потом обя­зательно пытаются вырваться.

Говорят, у древних римлян была поговорка:

провинцию легче завоевать, чем удержать. Нам приходится тратить огромные силы на покорение, а затем еще большие (и постоянно) на сохранение этого господства. Понятно, что эта борьба совер­шенно бесперспективна и сильно смахивает на би­тье головой об стену. А это дело, как ты, дорогой мой читатель, прекрасно знаешь, с неизменным успехом обеспечивает только головную боль. Это самая вредная для здоровья работа.

Настоящий, разумный эгоист никогда не будет тратить силы на столь бесперспективное дело. Насилие над другими в конце концов обязательно приведет к ответному насилию.

Злым человеком мы называем того, кто доби­вается тех или иных личных целей, используя для этого других людей. Или того, кто решает свои проблемы, используя нас Как ты уже понял, до­рогой мой читатель, он мотивирует свои действия перед собой очень даже благородными причинами. Но, подчиняя нас своей личной цели, он таким образом производит над нами насилие (!)

А насилие, как мы уже знаем, бесплодно по самой своей природе. Все, что создано в этом мире, создано только любовью!

Насилие направлено на получение от человека желаемого. Это тот же древний принцип: «Ты — мне, я — тебе». Только в этом случае «насилуе­мый» не согласен с ценой.

Из всего вышесказанного можно вывести осно­вополагающий принцип, который хорошо бы исполь­зовать всем нам при общении с другими людьми:

Никто ни на кого не имеет никаких (!) прав, до тех пор пока сам человек добровольно и созна­тельно, с позиции «взрослого», не передаст их другому человеку.

Все остальные варианты организации процесса общения — насильственные, обрекающие челове­ка на ту или иную степень рабства. А рабство вы­нуждает почти всех людей тем или иным образом бороться за достижение свободы. Что мы и видим вокруг себя сплошь и рядом.

Часто гораздо короче и полез­нее приноровиться самому к другим, чем заставить других приноровиться к себе.