Погребения в мавзолеях

Погребальный обряд хорошо отражает пути распространения ислама по территории Золотой Орды. Вехами на этих путях являются такие погребальные памятники, как мавзолеи (дюрбэ, кэшэнэ, мазар, гумбез). Мусульманские погребальные обряды строго регламентированы правилами шариата. Если досконально следовать их установлениям, то возведение мавзолеев либо других надмогильных сооружений окажется порицаемой практикой. В одном из хадисов говорится, что на месте захоронения мусульманина не дóлжно оставлять никаких памятных знаков, могила должна быть сровнена с землёй таким образом, что, сделав семь шагов в сторону, её нельзя было бы отличить от окружающей почвы[415]. Однако вопреки этому исламом была узаконена традиция создания специальных мест захоронения – кладбищ. Существует прямое указание шариата на запрет возведения мавзолеев над могилами, ибо это может вызвать зависть более бедных мусульман[416], известно неодобрительное отношение шариата и официального ислама к молитве на могиле. Отсюда происходит требование, чтобы надгробные памятники не были похожи на мечети[417]. Однако мавзолеи и надгробные памятники возводятся именно в традициях мусульманской мечетной архитектуры. Кроме того, так называемые «святые могилы» (аулья, астана, зийарат и пр.) активно используются в качестве молитвенных мест во внемечетном мусульманском культе[418]. Зачастую возведение мавзолея обусловливалось стремлением подчеркнуть святость покойного либо его заслуги перед уммой – мусульманской общиной. Как отмечает В.В. Бартольд, нередко «монгольские ханы после принятия ислама уничтожали тайну, окружавшую могилы их языческих предшественников, и строили над этими могилами мавзолеи мусульманского типа»[419]; исследователь приводит в пример самого Тимура, который возвёл мавзолей над могилой своего отца-язычника. Отсюда видно, что если исламу не удавалось искоренить какие-либо обычаи и законы, делалась попытка придать им исламскую окраску, освятить их законами ислама. Так произошло и с погребальными обрядами.

Традиция возведения мусульманских мавзолеев, разумеется, уходит корнями ещё в домонгольскую эпоху. Однако целью нашей работы является обзор именно мавзолеев золотоордынского времени. До наших дней сохранилось большое количество либо целых, либо обнаруженных в ходе археологических раскопок остатков мавзолеев практически на всей бывшей территории Золотой Орды. Мы постараемся вкратце описать известные нам золотоордынские мавзолеи, находящиеся на территории России, а также попробуем выявить некоторые их общие черты.

Северный Кавказ.На Северном Кавказе и в Предкавказье, да и в Волжской Булгарии мавзолеи начали строить ещё в предмонгольское время. По мнению Л.Г. Нечаевой, среди половецкой знати, которая уже приняла ко времени монгольского завоевания мусульманство, было распространено строительство мавзолеев[420]. Именно с этим явлением она связывает свидетельство Рубрука о половецком погребальном обряде: «…они строят также для богачей пирамиды, то есть остроконечные домики и кое-где… большие башни из кирпичей, кое-где каменные дома, хотя камней там не находится»[421]. Действительно, это описание очень напоминает пирамидальные многогранные мавзолеи, известные на Северном Кавказе[422]. Возможно, что Закавказье было в домонгольское время регионом, откуда ислам мог проникать в половецкую среду. повсеместное строительство мавзолеев стало широко практиковаться в связи с исламизацией Орды во времена хана Узбека.

Разнообразна была архитектура многочисленных, но, к сожалению, до наших дней не сохранившихся мавзолеев Маджарского городища. Судя по рисункам и описаниям, приводимым П.С. Палласом, Г. Потоцким, К.М. Бэром[423], посетившими в разное время развалины Маджара, некоторые мавзолеи там были очень большими. Основу их составляло кубическое здание с одним или несколькими выступающими арочными порталами, которое было перекрыто куполом или многогранным барабаном с шатровым покрытием. Преобладали мавзолеи портально-шатровые; преимущественно квадратные в плане. Их архитектура близка архитектуре Азербайджана и Закавказья, а мавзолеи портально-купольные весьма похожи на среднеазиатские постройки[424]. Вместе с тем в Маджаре строились и многогранные в плане портально-шатровые мавзолеи[425]. Группа мавзолеев золотоордынского времени находилась в окрестностях города Ессентуки[426]. Семь из них – прямоугольные в плане, с порталами, а один был выстроен в виде десятигранника. Интересно, что один из пятигорских мавзолеев – двухкамерный, углы которого фланкированы трёхчетвертными колоннами – аналогичен мавзолею, раскопанному Е.В. Шнайдштейн на поселении 301-й километр в Астраханской области[427]. Сооружённые из жжёного кирпича и украшенные поливными изразцами, эти мавзолеи относятся ко временам Узбек-хана[428]. У с. Заманкул в Северной Осетии фиксировались остатки восьмигранного мавзолея с надписью, указывающей на 1347 г.[429] Отмечалось ещё 5 мавзолеев в округе Верхнего Джулата, и есть сведения о раскопках одного мавзолея на самом городище, однако подробных описаний этих мавзолеев не сохранилось[430]. Нам известно лишь, что мавзолей Верхнего Джулата был кирпичным, квадратным, беспортальным[431].

На Северном Кавказе существовал также уникальный в своём роде подземный двухкамерный «склеп-мавзолей», сооружённый под полом мечети на городище Нижний Джулат[432]. Долгое время он был известен лишь по отчётным материалам. Не так давно появилась специально посвящённая данному склепу статья Э.Д. Зиливинской и И.М. Чеченова[433]. Отчётные описания данного объекта невразумительны и плохо документированы иллюстрациями[434]. Двухкамерный сводчатый склеп, состоящий из двух прямоугольных в плане смежных помещений, был высечен, как указывается в отчёте об исследованиях, в материковом грунте (или в культурном слое?). Э.Д. Зиливинская и И.М. Чеченов сомневаются в подобном его устройстве и приводят аргументы в пользу постройки стен и свода склепа из обожжённого кирпича[435]. Кроме того, указанные авторы считают данный склеп крестообразным в плане, с глубокими нишами по сторонам света, с чем невозможно согласиться ввиду того, что южная ниша значительно глубже и шире остальных и отделена порогом от главного объёма помещения. Этот склеп, таким образом, повторяет планировку двухкамерных мавзолеев. Стены обоих помещений – северная, южная и западная – были украшены стрельчатыми нишами. Вход в склеп-мавзолей осуществлялся через дверь в восточной нише северного помещения, которая крутой лестницей соединялась с поверхностью. Стены склепа были оштукатурены глиной и известью. Устроение входа в мавзолей не через зийарат-хану, с юга, а напрямую в гур-хану с востока не является редкостью. Подобным образом, например, оформлен вход в мавзолей № 1 в Мохши[436]. По словам И.М. Чеченова, склеп содержал 6 мусульманских захоронений XIV в. (на рисунке изображено лишь 5). Одно из них, судя по рисунку[437], располагалось на пороге между северным и южным помещениями, два – в северном помещении, в индивидуальных грунтовых ямах, одно – в яме в южном помещении. Погребённые лежат вытянуто на спине, руки вытянуты вдоль туловища, ориентированы погребённые головами на запад, лицо одного из них обращено к югу. Где располагалось шестое захоронение – из рисунка не ясно. Понятно лишь, что здесь мы имеем дело не с одномоментно возникшим захоронением, а со склепом, в котором захоранивались либо члены знатной фамилии, либо особо почитаемые люди в течение целого ряда лет: последним покойным даже не хватило места в гур-хане – одного захоронили в зийарат-хане, другого – на пороге между гур-ханой и зийарат-ханой.

Действительно, этот интересный погребальный памятник можно интерпретировать как склеп-мавзолей, поскольку своей планировкой он копирует план двухкамерных мавзолеев – с квадратной гур-ханой – помещением, в котором располагается склеп с основным или самым ранним захоронением (стены гур-ханы часто бывают оформлены стрельчатыми нишами), и с зийарат-ханой – узким прямоугольным помещением для совершения обрядов поклонения или поминовения, которое примыкает к гур-хане с юга (собственно, со стороны киблы). Само сооружение этого склепа под полом мечети вступает в противоречие с вышеупомянутыми правилами шариата. Однако данный феномен легко объясняется тем, что склеп мог возникнуть уже после разрушения мечети.

Э.Д. Зиливинская и И.М. Чеченов в своей публикации материалов по данному склепу отмечают, что выше склепа было обнаружено двухкамерное здание, напоминающее планировкой мавзолей с гур-ханой и зийарат-ханой. Располагалось оно практически точно над подземным склепом[438]. Авторы публикации не исключают возможности совмещения этих сооружений в единый комплекс – мавзолея с подземным склепом-криптой крестообразной планировки (или, как нам кажется, планировки, копирующей план двухкамерного мавзолея).

Датируется данный склеп (или мавзолей с подземным склепом) XV веком, то есть периодом, относящимся ко времени после разрушения мечети (она была разрушена в 1395 г. войсками Тимура)[439].

Среднее Поволжье.Наилучшим образом сохранились и изучены мавзолеи Среднего Поволжья и Приуралья, особенно мавзолеи Болгарского городища. При их описании мы будем пользоваться реконструкциями и интерпретациями С.С. Айдарова[440].

Восточный мавзолей комплекса Соборной мечети (Никольская церковь). Представляет собой квадратное сооружение размерами около 11×11 м, ориентированное по сторонам света. Современный вход в помещение располагается с восточной стороны, однако раскопками удалось выявить следы пилонов портала с юга, а также заложенный дверной проём в южной стене[441]. В процессе изучения сооружения выяснилось, что мавзолей был перекрыт восьмиугольным в плане шатровым куполом, под которым располагался внутренний полукруглый купол. Мавзолей, согласно реконструкции С.С. Айдарова, представлял собой классическую конструкцию – восьмерик на четверике, с узким выносным порталом, вход был оформлен в виде стрельчатой арки. Переход от четверика к восьмерику оформлен внутри в виде тромпов. Углы четверика были косо срезаны снаружи над тромпами вниз. Плоскости стен восьмерика были прорезаны стрельчатыми окнами[442]. Обращает на себя внимание надгробный камень, выявленный внутри здания при ремонте 1888–1890 гг. Надпись на камне, лежащем над сводом склепа, гласит, что здесь погребена «Сабар-Ильчжи, дочь князя Бураша, умершая 4 июня 1291 года». Однако археологические исследования показали, что возведение данного мавзолея относится к началу XIV в.[443]

Ближайшей аналогией данному мавзолею является мавзолей Тура-хана у пос. Чишмы в Башкортостане (см. ниже)[444].

Северный мавзолей комплекса Соборной мечети (Монастырский погреб). Был построен также в начале XIV в. Мавзолей представляет собой прямоугольное в плане сооружение, в целом аналогичное соседнему (Никольской церкви), но несколько больше по размерам и по толщине стен. Это всё тот же восьмерик на четверике, с переходом к восьмерику через тромпы, с косо срезанными углами над тромпами, с выступающим порталом с юга, который значительно уже фасадной стены и облицован тщательно отёсанными блоками и резными профилями и орнаментами. Купольное перекрытие реконструируется точно так же, как и у вышеописанного мавзолея – восьмискатный конический купол.[445]

Ханская усыпальница. Это центральный и самый ранний мавзолей из комплекса 4-х мавзолеев у Малого минарета. Данный памятник, несколько уступая в размерах вышеописанным, имеет с ними общую архитектурную схему: нижний четверик посредством пирамидальных тромпов, как это видно изнутри, переходит в верхний восьмерик, а выше – в круглое основание купола. Однако снаружи восьмерик не просматривается – стены четверика поднимаются вертикально до самого основания купола. К юго-западному углу Ханской усыпальницы был пристроен так называемый Малый западный мавзолей, квадратный в плане, 330 на 340 см. Фундамент пристроя и центральной постройки составляют единое целое[446]. Возведена Ханская усыпальница была в начале XIV в. Окончательно же внешний облик Ханской усыпальницы и комплекса примыкающих к ней мавзолеев оформился после разгрома города в 1361 г. С востока вплотную к Ханской усыпальнице пристроен ещё один аналогичный Восточный мавзолей, перекрытый самостоятельным куполом. В целом комплекс представлял собой два центрально-купольных сооружения, стоящих стена к стене и защищённых снаружи надкупольным покрытием в виде четырёхскатных сомкнутых сводов. Два пристроенных друг к другу сооружения представляли собой снаружи кубические объёмы под четырёхгранными перекрытиями. Наиболее ранний вход в Ханскую усыпальницу – беспортальный, располагавшийся с южной стороны. А Восточный мавзолей с северной стороны имел вход через неширокий портал с реконструируемой стрельчатой аркой. Чуть северо-западнее от Ханской усыпальницы возводится аналогичный кубический Большой Западный мавзолей, проход между ним и Ханской усыпальницей оформляется в виде высокого слегка выступающего на север портала со стрельчатой аркой. Данный комплекс после 1361 г. стал служить оформленным входом на кладбище[447].

Кладбище, расположенное к северу от стен усыпальницы, насчитывает десятки захоронений, было составлено могилами знатных людей, которых стали хоронить в престижном месте – рядом с мавзолеями. Оно было исследовано раскопками 1914–1915 и 1967–1969 гг.[448] К югу, юго-востоку и северо-востоку от Малого минарета вскрыто и исследовано ещё 5 мавзолеев. Мавзолеи № 1, 2 и 3 схожи между собой. Они были выстроены из камня на известковом растворе. Это почти квадратные в плане сооружения. Вход в мавзолей № 1 располагался с южной стороны и был оформлен узким порталом. Порталы со входами в мавзолеи № 2 и 3 располагались с северной стороны. Перекрытие зданий было полусферическим, о чём говорит находка замкового блока[449] и элементов купольных перекрытий[450]. При раскопках мавзолея № 2 обнаружены известняковые тёсаные плиты облицовки. В мавзолеях находятся мусульманские захоронения в деревянных гробах. Датированы мавзолеи последними десятилетиями XIV в.[451] На наш взгляд, ближайшими аналогиями данным мавзолеям являются мавзолеи комплекса Соборной мечети.

Несколько отличается от них мавзолей № 5. Он двухкамерный, прямоугольный в плане – состоит из двух квадратных помещений, северного и южного, вход с юга оформлен узким арочным порталом. Обе камеры (гур-хана и зийарат-хана) содержали по несколько разновременных захоронений. Интересно, что в данном мавзолее имелись захоронения, совершённые с нарушениями мусульманского погребального обряда – с перстнем, с сердоликовой бусиной, с одеждой. Мавзолей № 4,судя по всему, представлял собой беспортальное кубическое строение со входом с севера (сохранился он очень плохо. В мавзолее было обнаружено 11 захоронений, выполненных с тщательным соблюдением мусульманского погребального обряда[452].

Ещё один мавзолей, датирующийся временем до 1361 г., то есть первой половиной XIV в., был раскопан около бывшей сельской школы, в 150 м южнее центрального комплекса города Болгара. Он, судя по результатам раскопок, представлял собой то же, что и мавзолеи Никольская церковь и Монастырский погреб – центрально-купольное здание с узким выступающим порталом[453].

На городище Мохши известно 5 мавзолеев, исследованных А.Е. Алиховой[454]. По планировке и архитектурным особенностям мавзолеи эти весьма различны. Мавзолей № 1 – «крестообразный в плане», как его назвала исследовательница, на самом деле представляет собой усложнённую конструкцию двухкамерного и двухэтажного прямоугольного мавзолея, с массивным порталом, обращённым к югу. Гур-хана, то есть собственно помещение, в котором располагался склеп, имела крестообразную форму и вход с востока, а не через зийарат-хану. Вход этот также был оформлен небольшим порталом. С запада и востока к зийарат-хане, вход в которую вёл с юга, через главный портал, примыкали два квадратных помещения, фланкированные по углам мощными трёхчетвертными квадратными колоннами. В крестообразной гур-хане обнаружено три «погребальных места» из обожжённого кирпича, то есть три кирпичных заглубленных в землю вымостки под наземное захоронение в склепе типа сагана. Над главным помещением – гур-ханой – располагалось ещё одно квадратное в плане помещение на втором этаже. Оно превышало гур-хану размерами и, по мнению исследователей, было перекрыто куполом на барабане[455]. А.Е. Алихова датирует данный мавзолей началом XV в., интерпретирует его как мавзолей-мечеть и приводит параллели его конструктивным особенностям в зодчестве Азербайджана[456]. Э.Д. Зиливинская и И.М. Чеченов называют крестообразную гур-хану данного мавзолея собственно склепом[457] и указывают на то, что крестообразные склепы практически всегда встречаются в двухъярусных мавзолеях[458]. От себя добавим, что бросается в глаза сходство данного мавзолея и мавзолея № 1, раскопанного В.В. Плаховым на городище у пос. Комсомольский в Астраханской области.

Ещё один очень интересный по своей конструкции мавзолей – мавзолей № 2. В плане он прямоугольный, но вытянут с запада на восток и состоит из двух квадратных камер. К южной внешней стене примыкает выступающий портал. Захоронение совершено в восточной камере, в простой грунтовой яме и без отклонений от мусульманского обряда[459]. Мавзолей № 3 – квадратный в плане, с примыкающим к юго-восточной стене порталом. Здесь были раскопаны два женских захоронения в гробах, в мусульманских позах, в одном из них обнаружены остатки парчи и сердоликовая бусина.

Мавзолеи № 4 и 5 имели сходную друг с другом конструкцию – они оба прямоугольные, двухкамерные, обращены входом на юг-юго-восток. Портал не выделен (то есть портал не уже и не шире фасада), возможно, зийарат-хана в этих мавзолеях и есть трансформировавшийся портал-пештак. В гур-хане мавзолея № 4 обнаружено 2 захоронения, а в мавзолее № 5 – 10 захоронений в деревянных гробах, которые практически не имели отклонений от мусульманской погребальной обрядности, за исключением наличия в ряде случаев остатков парчи[460].

Нижнее Поволжье.По материалам археологических раскопок известно значительное количество мавзолеев на золотоордынских городищах Поволжья. К сожалению, большая часть этих мавзолеев (например, мавзолеи Селитренного городища, Водянского городища, Кривой Луки) исследовалась Поволжской археологической экспедицией, и материалы до сих пор не опубликованы.

Из материалов дореволюционных исследований нам известно словесное описание квадратного кирпичного мавзолея, раскопанного в 1891 г. в Увеке, который содержал 7 захоронений в двух склепах с южной ориентировкой, причём одно из них находилось в полусидячем положении, а остальные были ориентированы лицом вверх. При погребённых были найдены керамические сосуды с остатками пищи, располагавшиеся в головах[461]. Здесь же, в окрестностях Увека, в 1913 г. под наблюдением П.Н. Шишкина был вскрыт кирпичный мавзолей первой половины XIV в. Мавзолей прямоугольной формы имел две камеры, разделённые стеной с дверным проёмом. Предположительно, мавзолей имел входы с двух сторон – с северо-запада и с юго-востока, и так же как и двухкамерный пятигорский мавзолей был украшен декоративными башенками по углам и отделан майоликой и поливными кирпичами[462]. Мавзолей содержал девять погребений, из них шесть в склепах и три без склепов. Все погребённые были ориентированы головами на северо-восток, параллельно меньшим сторонам здания и сопровождались многочисленным инвентарём, среди которого золотые и серебряные украшения, серебряная и деревянная посуда, остатки шёлковых одежд. А.А. Кротков считал, что самое богатое женское захоронение принадлежало одной из жён хана Токты[463]. Л.Т. Яблонский отметил сходство архитектуры и декоративного оформления увекского мавзолея с классическими мусульманскими мавзолеями Средней Азии[464]. Однако исследователь почему-то считает этот мавзолей кубическим и купольным, видимо, неверно поняв его описание.

Большое количество мавзолеев известно на некрополях Селитренного и Водянского городищ[465]. Здесь были обнаружены мавзолеи как двухкамерные, так и однокамерные, как портальные, так и беспортальные, как из обожжённого кирпича, так и сырцовые. На основе этих материалов Л.Т. Яблонский смог построить свою классификацию мавзолеев[466]. В дальнейшем он указывал на сходство архитектурных особенностей нижневолжских мавзолеев как со среднеазиатскими, так и с мавзолеями Болгара[467]. Не только конструктивный облик мавзолеев, но и характерные особенности погребальных камер, прежде всего, широкое применение при сооружении могил сырцового и обожжённого кирпича, по мнению исследователя, сближают мусульманский погребальный обряд Нижнего Поволжья со среднеазиатским. Сходные конструкции обнаруживаются Л.Т. Яблонским в некрополях Туркмении и Хорезма[468].

Поскольку мавзолеи эти, повторим, не опубликованы, а известны нам лишь по отчётным материалам, постараемся описать их лишь в общих чертах.

На Селитренном городище нам известно 14 мавзолеев, часть из которых исследована не полностью, часть разрушена настолько, что составить описание представляется затруднительным. Лишь 8 сооружений могут быть каким-то образом интерпретированы. Все мавзолеи Селитренного городища относятся к середине – концу XIV в. Все известные нам мавзолеи однокамерные, квадратные в плане, из них 4 – беспортальные. Один из беспортальных мавзолеев, деревянный, был окружён сырцовой стеной и, возможно, обходной галереей. Один из мавзолеев имеет мощный портал, остальные три – мавзолеи с узкими порталами. Многочисленны находки архитектурных деталей, свидетельствующих о купольном перекрытии и декорировании мавзолеев поливными кирпичами и изразцами[469].

Один мавзолей, прямоугольный, двухкамерный, с пештаком, равным по ширине фасаду, с зийарат-ханой, оборудованной суфами вдоль боковых стен, обнаружен на Водянском городище[470].

Один мавзолей известен нам из окрестностей Царёвского городища – он был раскопан И.А. Закировой в 1984 г. около пос. Бахтияровка Волгоградской области[471]. Мавзолей представлял собой квадратное кирпичное сооружение с узким и длинным порталом, содержал 5 захоронений, выполненных с некоторыми отклонениями от мусульманского обряда – в могилах присутствовали остатки одежды, украшения, оружие.

Очень интересный мавзолей был раскопан В.В. Дворниченко в ходе исследования одной из курганных групп в урочище Кривая Лука. Мавзолей выстроен из сырца и представляет собой конусовидное восьмигранное сооружение без портала, со входом с южной стороны. К сожалению, захоронение, находившееся в нём, было разграблено, но сохранились некоторые следы доисламских ритуалов в погребальном обряде[472]. Многоугольная форма в плане и пирамидальность самой конструкции роднят этот мавзолей с мавзолеями Северного Кавказа, например, с вышеописанным мавзолеем около г. Ессентуки.

В 1983–1984 гг. Е.В. Шнайдштейн был исследован двухкамерный мавзолей на городище 301-й километр в Ахтубинском районе Астраханской области. Мавзолей был практически полностью разрушен, но исследовательнице удалось по отпечаткам кирпичей и траншеям выборки стен проследить его конструктивные особенности – деление на гур-хану и зийарат-хану, а также трёхчетвертные круглые колонны по углам. В центре гур-ханы находилась обширная квадратная яма с остатками полностью разрушенного кирпичного склепа[473]. Мавзолей имел прямоугольную форму и был вытянут с севера на юг. Гур-хана имела квадратную форму, с юга к ней примыкала прямоугольная зийарат-хана. Судя по плану, вдоль западной стены зийарат-ханы была сооружена суфа, частично проследившаяся в ходе раскопок[474], что не является редкостью для золотоордынских мавзолеев. В склепе были расчищены остатки двух костяков, ориентированных головами на запад, причём их сопровождали фрагменты костей барана и древесные угли.

Среди других известных на территории Нижнего Поволжья мавзолеев следует назвать до сих пор не исследованные развалины золотоордынских мавзолеев на городище у пос. Лапас в Астраханской области.

Нужно сказать несколько слов об интерпретации памятника. Особый интерес представляет отмеченное на карте братьев Пицигани 1367 г. место, где находятся «гробницы императоров, умерших в районе Сарайской реки»[475]. Это пояснительная надпись к условному знаку в виде мусульманского мавзолея. На карте Фра-Мауро, созданной в 1459 г., также обозначено место, названное им «Sepultura imperial» («императорские захоронения»). Плано Карпини пишет о том, что в земле «татар» существует кладбище, «на котором хоронят императоров, князей и всех вельмож, и, где бы они ни умерли, их переносят туда, если это можно удобно сделать…» Кладбище знатных особ и кладбище «тех, кто был убит в Венгрии» являются запретными территориями и охраняются стражей, не пропускающей никого под страхом наказания или смерти[476].

В.Л. Егоров с уверенностью утверждает, что «именно здесь воздвигались фамильные усыпальницы Джучидов, принявших ислам», а именно Берке, Узбека, Джанибека и Бердибека, не исключая существования в этом же месте захоронения самого Бату и других ханов-язычников[477]. Он связывает это с описанным В.В. Бартольдом давним обычаем монголов отводить запретные территорие («курук») для захоронения особ правящей династии[478]. В 1990-х гг. отряд Поволжской археологической экспедиции ИА РАН под руководством В.В. Дворниченко провёл рекогносцировочные работы на памятнике. Были сняты топопланы как отдельных мавзолеев, так и местности в целом. Помимо четырех крупных мавзолеев обнаружено ещё несколько меньших по размерам[479].

В ходе раскопок 2000 г. на городище у с. Лапас, проводившихся под руководством автора настоящей работы, был собран значительный монетный материал, который позволил сотруднику Института востоковедения Е.Ю. Гончарову вначале сделать предположение о принадлежности большого мавзолея именно хану Узбеку[480], а затем – о возведении всего комплекса мавзолеев в годы, непосредственно последовавшие за смертью Узбека, и принадлежности его самому Узбеку, его сыну Тинибеку и тем их родственникам, которые погибли в 1342 г. в борьбе с Джанибеком, узурпировавшим трон[481].

Два мавзолея известно на территории городища у пос. Комсомольский в Астраханской области. Оба они квадратные в плане, с мощными порталами, но у мавзолея № 1 прослежены остатки второго этажа (или, возможно, объёма между внутренним полусферическим куполом и внешним шатром), крестообразная в плане гур-хана, располагавшаяся в цоколе, имела вход не с юга, а с востока. Портал с южной стороны сооружения, таким образом, имел чисто декоративное значение[482]. Мавзолей № 1 можно датировать концом XIV – XV в., исходя из особенностей его строения – двухъярусные мавзолеи с крестообразной гур-ханой – криптой исследователями уверенно относятся именно к этому периоду[483].

Мавзолей № 2 представлял собой прямоугольное сооружение, состоящее из квадратной в плане гур-ханы и выступающего от неё на юг пештака с зийарат-ханой, и был окружён остатками сырцовых стен. Исследователь В.В. Плахов и автор публикации материалов раскопок Ю.А. Павленко датируют мавзолей концом XIII в.[484]

От гур-ханы сохранились остатки массивной цокольной части из обожженного кирпича на известковом растворе и кирпичный пол. Сохранившаяся цокольная часть мавзолея опиралась на песчаную подушку и двухслойный ленточный фундамент. Пол гур-ханы был выложен из обожжённого кирпича на глинистом растворе с включением алебастра.

Пештак с зийарат-ханой сохранился в виде цоколя, представляя собой П-образную конструкцию, примыкавшую к южной стене гур-ханы. Центральная часть пештака имела остатки дверного проема в виде фрагмента пола прохода в зийарат-хану. Внутри гур-ханы мавзолея, в северной половине площадки пола располагалась сдвоенная мастаба над двумя захоронениями в склепах.

Первое погребение было совершено в сырцовом сводчатом двускатном склепе, внутрь которого был установлен деревянный трапециевидный гроб с железными накладками-скобами. Внутри гроба обнаружен скелет мужчины. При погребённом находился железный нож с бронзовым перекрестием, фрагменты кожаных сапог, куски ткани, железный шишак, две золотые серьги, 11 золотых пластин и золотой динар египетского султана Бейбарса (1260–1277). Второе погребение также устроено в сводчатом склепе, в деревянном трапециевидном гробу. Погребённой оказалась женщина 17–18 лет. При ней обнаружены маленький железный нож с бронзовым пластинчатым перекрестием и серебряный дирхем, а в области черепа лежали шесть золотых кружков и фрагменты берестяной бокки[485].

Исходя из присутствия ограды вокруг мавзолея, богатства погребённых, наличия жилых помещений к северо-западу от мавзолея, а также небольшого помещения, пристроенного к северо-западному внутреннему углу ограды, Ю.А. Павленко делает вывод о том, что данный комплекс является суфийской обителью – завийа, возведённой рядом со святой могилой шейха либо подвижника[486]. Однако хотелось бы не согласиться с этим предположением. Во-первых, само наличие ограды вокруг мавзолея ещё ни о чём не говорит. Комплекс жилых помещений к северо-западу от мавзолея, вне ограды, никак явным образом не связан с самим мавзолеем – они могут оказаться не худжрами для паломников, а обычными жилыми домами. Между тем, планировка завийа или ханака предполагает некоторую схожесть с планировкой караван-сарая: внешнюю замкнутость, расположение помещений для паломников – келий – по периметру общей ограды вокруг квадратного или прямоугольного двора со входами, обращёнными внутрь двора, наличие мечети или мусаллы, смежной с комплексом ханака.

Во-вторых, небольшое помещение из сырцового кирпича в северо-западном углу ограды вокруг мавзолея никак нельзя назвать мусаллой, как это делает Ю.А. Павленко – слишком уж малы его размеры, да и какие бы то ни было признаки михрабной ниши отсутствуют. Скорее всего, это какое-то подсобное помещение или сторожка.

В-третьих, богатство погребённых, наличие вещей в захоронениях говорят о том, что эти люди никак не могли являть собой образец мусульманской святости и, скорее всего, являлись мусульманами в первом поколении. Несомненно, это были знатные люди, стремившиеся прослыть приверженцами ислама (или которых хотели видеть таковыми их близкие) – об этом говорит само возведение мусульманской усыпальницы над могилами. Кто же в Золотой Орде XIII в. мог стремиться приобрести репутацию приверженца ислама – религии, которую исповедовали тогда лишь немногие? Скорее всего, эти люди (или лишь один из них, а именно мужчина) являлись приближёнными хана Берке – первого хана-мусульманина на золотоордынском престоле, который, как известно, благоволил мусульманам и покровительствовал переходу в ислам части своего окружения[487]. На эту же мысль наводят нас и динар Бейбарса, обнаруженный в могиле мужчины. Он мог попасть в Золотую Орду, при отсутствии активной торговли с Египтом, лишь в виде денежного подарка хану, переданного с египетским посольством – именно в годы правления Берке в Золотой Орде и Бейбарса в Египте между этими государствами был заключён союз[488]. Хан, в свою очередь, что вполне логично, не пускал золото в торговый оборот – на это хватало и серебра, а одаривал им своих верных вельмож. Итак, получается, что погребения в мавзолее № 2 у пос. Комсомольский действительно интересны, но как захоронения не суфийских шейхов, а представителей высшей золотоордынской знати. Скорее всего, данный мавзолей не имеет никакого отношения к распространению суфизма в Нижнем Поволжье, а лишь иллюстрируют начальный этап мусульманизации верхушки общества Золотой Орды.

Весьма интересный сырцовый мавзолей был обнаружен на могильнике Маячный бугор рядом с Красноярским городищем[489]. Он не укладывается в разработанную нами типологию, поскольку его можно назвать как мавзолеем, так и наземным склепом. Мавзолей предполагает наличие внутренних помещений, в данном же случае мы их не наблюдаем. Рассматриваемый мавзолей (или наземный склеп) представлял собой сооружение из трёх небольших прямоугольных камер небольших размеров. Лишь в центральной камере было обнаружено захоронение. Северная и южная камеры были забиты обломками сырца и залиты глиняным раствором. Стены центральной камеры были возведены непосредственно на бортах могильной ямы. Прослежена ещё одна небольшая погребальная камера, пристроенная к мавзолею с востока, а также остатки дополнительной погребальной камеры с севера. Кроме того, на северо-восточном углу мавзолея расчищен чигирный сосуд, накрывавший стопку куриных яиц – следы ритуала поминовения, интерпретация, а также объяснение семантики и происхождения которого пока не произведены. Некоторые признаки (наличие остатков деревянных конструкций и развалы стен) позволяют предположить, что заполнение трёх камер служило стилобатом, на котором было возведено некое фахверковое поминальное сооружение, чьи конструкция и планиграфия не прослежены. Отмечены лишь следы кострища над центральной камерой на «полу» предполагаемого поминального помещения. Захоронение в центральной камере, принадлежавшее женщине-монголоиду, ни по каким параметрам нельзя назвать мусульманским: оно было ориентировано головой на восток и сопровождалось богатым инвентарём – монетами, чеканенными при хане Менгу-Тимуре, золотыми серьгами в форме знака вопроса, двумя халатами китайского производства[490], боккой, кожаными сапогами с матерчатой аппликацией, костяными палочками для еды, деревянными миской и ложкой. В статье, посвящённой публикации данного комплекса, была предположительно названа половецкая этнокультурная принадлежность погребённой[491], на неточность которой совершенно справедливо указал Ю.А. Зеленеев[492]. В настоящее время мы пересмотрели эту точку зрения и готовы определить принадлежность погребённой в мавзолее-склепе с Маячного бугра к одному из народов Дальнего Востока (возможно – чжурчжэням), включённых в процесс переселения на Запад в ходе монгольских завоеваний. Ниже мы постараемся обосновать этот тезис.

Ю.А. Зеленеев считает данное сооружение возведенным «по мусульманским канонам»[493], с чем невозможно согласиться. Архитектурная схема данного мавзолея для Золотой Орды, как видно из построенной нами типологии, является уникальной.

Южный Урал.На Южном Урале можно выделить две группы мавзолеев – каменные и кирпичные. Каменные мавзолеи Тура-хана и Малый кэшэнэ расположены около д. Нижние Термы, мавзолей Хусейн-бека – у д. Чишмы на кладбище Акзийарат (все – в Чишминском районе Башкирии)[494]. Мавзолей Тура-хана, который сохранился лучше всех вышеперечисленных, представляет собой портально-купольное сооружение со сферическим куполом на восьмигранном барабане. Вход в него находится с восточной стороны и оформлен в виде полуциркульной арки в прямоугольном портале[495]. Сходную конструкцию (портально-купольную) имел изначально и мавзолей Хусейн-бека. Внутри квадратного каменного сооружения видны тромпы – переход на восьмигранное основание не существующего ныне пирамидального купола. В настоящее время мавзолей, перестроенный в 1911 г., увенчан полушаровидным приземистым куполом.[496] Раскопками Г.Н. Гарустовича были открыты остатки ныне разобранного портала.[497]

Мавзолей Малый кэшэнэ, также исследованный Г.Н. Гарустовичем, сохранился значительно хуже, но общая планировка сооружения подобна вышеописанным. Стены всех трёх мавзолеев сложены из дикого камня на известковом связующем растворе.

Возникновение на территории Южного Урала каменных мавзолеев, соглашаясь с мнением авторов предыдущих исследований, можно связать с влиянием Волжской Булгарии[498]. На то есть довольно веские причины: 1) явное сходство архитектурных форм мавзолеев Тура-Хана и Хусейн-бека с мавзолеями Болгарского городища; 2) использование тех же строительных приёмов, что и в Волжской Булгарии; 3) стилистическое и лингвистическое сходство эпитафий Волжской Булгарии и эпитафии из кэшэнэ Хусейн-бека[499]. Проанализировав погребальный обряд захоронений из данных мавзолеев, А.Ф. Яминов приходит к выводу о единообразии обряда, который он называет «раннемусульманским». Пережитки язычества практически не фиксируются, но зато выявляются черты, позволяющие определить истоки обрядности. Использование гробов, отсутствие кирпичных склепов-цист и подбоев выделяет данный комплекс захоронений среди мусульманских некрополей Средней Азии, Кавказа и центров Золотой Орды, однако прослеживается сходство в обряде с могильниками Волжской Булгарии.[500] Датируются данные мавзолеи XIV в., что согласуется с определением даты эпитафии над центральным захоронением в мавзолее Хусейн-бека, произведённым в своё время Г.В. Юсуповым[501], который относит её к 1339 г.

Остальные мавзолеи Южного Урала выстроены из обожжённого кирпича. Один из них – портально-купольный мавзолей Бэндэбикэ – находится около с. Максютово Кугарчинского района Башкортостана и был исследован в 1968–1969 гг. археологической экспедицией под руководством Н.А. Мажитова[502]. Основу сооружения составляет прямоугольник 8,7×7 м (толщина стен 1,10 м). Для кладки использовались кирпичи двух цветов: на фоне серых кирпичей красными выложен елочный орнаментальный узор. Верхние части стен и купол обвалились, но найденные детали тромпов указывают, что стены переходили в восьмигранник. Купол, вероятно, был сводчатым. Квадратная гур-хана мавзолея перекрыта полусферическим внутренним куполом, а над ним – восьмигранным пирамидальным куполом.

Вход располагался с юга и был оформлен мощным порталом, равным по ширине фасаду. В погребальную камеру ведет узкий дверной проем. Над порталом имелся сводчатый потолок. Пол гур-ханы и входа был устлан саманными кирпичами. Под кирпичным полом и кирпичным же надгробием было обнаружено одно захоронение в кирпичном склепе с деревянным перекрытием. Могила на высоте 40 см от пола прикрыта известняковыми плитами. Вдоль стен была сооружена кирпичная кладка из 10 рядов, выступавшая на поверхность земли и обмазанная снаружи белой глиной. Внутри склепа обнаружен костяк женщины. С данным мавзолеем связана башкирская легенда, согласно которой в нем погребена знатная женщина Бэндэбикэ, призывавшая своего мужа Ерэнсэ-сэсэна жить в дружбе и мире с казахами. Костяк женщины был ориентирован головой на запад, погребальный инвентарь отсутствовал, как предписывается мусульманским погребальным обрядом[503].

Ещё один портально-купольный мавзолей – Кесене – находится в Варненском районе Челябинской области. Мавзолей известен ещё под названием Башня Тамерлана. Сохранился он довольно хорошо и неоднократно описан многими исследователями. В плане мавзолей квадратный, увенчанный 12-гранным пирамидальным куполом. Внутренний купол – полусферический. Портал со входом располагается с южной стороны.

В Тоцком районе Оренбургской области известно два мавзолея под названием Тептяри. Мавзолей № 1 сложен из сырцового кирпича, лишь углы выложены из обожжённого кирпича; мавзолей № 2 – полностью из обожжённого кирпича. Сооружения двухкамерные – имеют деление на гур-хану и зийарат-хану. Раскопками внутри мавзолея № 1 обнаружено 7 погребений, в 4-х из которых был найден сопровождающий инвентарь – нож, пиала, панцирные пластинки, бронзовые цилиндрические подвески, стремена, пряжки. В трёх захоронениях были также обнаружены кости животных. В мавзолее № 2 было выявлено 3 погребения, два из которых также содержали погребальный инвентарь – ножницы, зеркало, кресало, металлические бляшки[504].

Вещевой материал Варненского мавзолея и мавзолеев Тептяри датируется XIII–XIV вв. К XIV веку относится и возведение самих мавзолеев. Наличие сопровождающего инвентаря свидетельствует о реминисценциях языческой погребальной обрядности, либо – что скорее всего – о поздно начавшемся и медленно протекавшем процессе исламизации в среде зажиточных слоёв населения, которые оставили после себя эти погребальные памятники.

Архитектурная традиция возведения подобного рода кирпичных мавзолеев известна в Казахстане и Средней Азии. Так, например, С.Г. Боталов, Г.Н. Гарустович и А.Ф. Яминов выводят её именно оттуда, основываясь на сходной форме и технологических особенностях изготовления кирпича и поливных изразцов для мавзолеев Домолакер, Болгасын в Казахстане, а также тимуридских построек в Средней Азии и Варненского мавзолея[505]. Этот тезис можно принять лишь с определённой поправкой на то, что к XIV в. строительные технологии по всей Золотой Орде унифицируются, и искать генетическое родство данных архитектурных сооружений со среднеазиатскими постройками лишь на основании сходства строительного материала не вполне корректно. Необходим специальный архитектурно-стилистический анализ всего комплекса золотоордынских погребальных сооружений, чтобы выяснить источники формирования традиций культовой архитектуры Золотой Орды. В частности, Э.Д. Зиливинская подчёркивает большое влияние традиций сельджукской архитектуры на культовые сооружения Золотой Орды, отмечая, что сооружения сельджукского типа существовали и на Кавказе, и в Средней Азии, и в прилегающих регионах[506].

Разумеется, эти мавзолеи – наиболее известные и хорошо сохранившиеся из мавзолеев Южного Урала. Но даже на их примере можно сделать вывод, что Южный Урал в XIV в. испытывал мусульманизирующее влияние с двух сторон – из Волжской Булгарии (в основном, лесостепная полоса Башкирии), что отразилось в использовании приёмов булгарской архитектуры в строительстве каменных мавзолеев в центральной Башкирии, и из Средней Азии (в степях Южного Урала) – косвенным доказательством этого влияния могут служить мавзолеи из обожжённого кирпича, с куполами, украшенными поливными изразцами.

В главе 2 настоящей работы мы приводим составленную нами типологию мавзолеев Золотой Орды, разработанную на основе особенностей планиграфии этих сооружений, поскольку, вследствие сильной разрушенности мавзолеев, редко удаётся проследить другие архитектурные особенности. В данной типологии мы также не учитываем подземные крипты – лишь план наземной части сооружения. Между тем, крестовидные склепы-крипты существуют, скажем, в ряде мавзолеев Средней Азии и Азербайджана, синхронных изучаемому периоду, о чём мы уже писали выше.

Распределение золотоордынских мавзолеев Северного Кавказа, Среднего и Нижнего Поволжья и Южного Урала приведено в таблице 1. Номерами в таблице обозначены отдельные мавзолеи, которые ниже перечислены под общепринятыми или устоявшимися их названиями: 1 – квадратные портально-шатровые мавзолеи Маджара; 2– многогранные портально-шатровые мавзолеи Маджара; 3 – прямоугольные двухкамерные мавзолеи Ессентуков; 4– квадратный мавзолей с узким порталом из Ессентуков;5 – десятигранный мавзолей из Ессентуков; 6 – восьмигранный мавзолей у с. Заманкул в Северной Осетии; 7 – квадратный беспортальный мавзолей Верхнего Джулата; 8 – подземный склеп-мавзолей Нижнего Джулата; 9 – Никольская церковь в Болгаре; 10 – Монастырский погреб в Болгаре; 11 – Ханская усыпальница; 12 – Малый западный мавзолей Ханской усыпальницы; 13 – Восточный мавзолей Ханской усыпальницы; 14 – Большой Западный мавзолей Ханской усыпальницы; 15 – мавзолей № 1 в Болгаре; 16 – мавзолей № 2 в Болгаре; 17 – мавзолей № 3 в Болгаре; 18 – мавзолей № 5 в Болгаре; 19 – мавзолей № 4 в Болгаре; 20 – мавзолей у сельской школы в Болгаре; 21 – мавзолей № 1 в Мохши; 22 – мавзолей № 2 в Мохши; 23 – мавзолей № 3 в Мохши; 24 – мавзолей № 4 в Мохши; 25 – мавзолей № 5 в Мохши; 26 – мавзолей, раскопанный в 1891 г. в Увеке; 27 – мавзолей, раскопанный в 1913 г. в Увеке; 28–31 – беспортальные квадратные мавзолеи Селитренного городища; 32 – квадратный однокамерный мавзолей с мощным порталом Селитренного городища; 33– 35 – квадратные мавзолеи с узкими порталами Селитренного городища; 36 – двухкамерный мавзолей Водянского городища; 37 – многогранный мавзолей на Кривой Луке; 38 – мавзолей 301-й километр; 39 – мавзолей № 1 у пос. Комсомольский в Астраханской области; 40 – мавзолей № 2 у пос. Комсомольский в Астраханской области; 41 – мавзолей Тура-хана; 42 – мавзолей Хусейн-бека; 43 – мавзолей Малый кэшэнэ; 44 – мавзолей Бэндэбикэ; 45 – Башня Тамерлана; 46 – мавзолей № 1 (комплекс Тептяри); 47 – мавзолей № 2 (комплекс Тептяри), 48 – мавзолей у пос. Бахтияровка в Волгоградской области.

Таблица 1

Типологическое распределение золотоордынских мавзолеев

Из данной таблицы видно, что преобладающими типами золотоордынских мавзолеев являются однокамерные. Квадратные без портала – 12 мавзолеев в нашей выборке – распространены преимущественно в Поволжье (Болгар, Увек, Селитренное городище), единичный образец имеется на Северном Кавказе. Не менее распространёнными являются мавзолеи квадратные, однокамерные, с узким порталом – 14 сооружений в нашей выборке. Распространены они преимущественно в зоне влияния Волжской Булгарии – в Среднем Поволжье, в Мохши и на Южном Урале, в Башкирии. Однако имеются они и на Селитренном городище на Нижней Волге, около Царёвского городища и –опять в виде единичного образца – на Северном Кавказе. Достаточно широко распространены квадратные однокамерные мавзолеи с мощным порталом-пештаком – 5 мавзолеев в нашей выборке. Сооружения такого типа имеются на Северном Кавказе, в Нижнем Поволжье и на Южном Урале.

Прямоугольные двухкамерные мавзолеи с зийарат-ханой, произошедшие, на наш взгляд, путём развития мавзолеев типа А1-3, пештак которых, мощный и глубокий, трансформировался в зийарат-хану, довольно хорошо представлены на территории Золотой Орды, но лишь на Нижней Волге, в Мохши, на Северном Кавказе и на Южном Урале. На территории Волжской Булгарии их не обнаружено.

Многоугольные мавзолеи встречаются преимущественно на Северном Кавказе, и лишь один обнаружен в Нижнем Поволжье. Мавзолеи типов Б1-2 и Б2-2 можно считать исключениями, поскольку они известны в единичных экземплярах (один – в Болгаре, один – в Мохши).

Интереснейшим регионом оказывается в данном ракурсе Северный Кавказ. Здесь представлены практически все известные типы мавзолеев. Возможно, это связано с тем, что распространение архитектурных традиций надмогильных сооружений шло в Золотую Орду из Закавказья, с территории Азербайджана, именно через Северный Кавказ. Так, например, не исключено, что многогранные мавзолеи появились на территории Предкавказья как раз благодаря влиянию азербайджанской школы зодчества. В качестве примеров можно привести мавзолей у селения Хачин-Дорбатлы, мавзолей Момине-хатун, мавзолей Юсуфа – сына Кусеира, мавзолей Гюлистан у с. Джуга и др.[507]

Любопытная особенность обнаруживается при рассмотрении мавзолеев Болгарского городища. Их яркой отличительной чертой (а также отличительной чертой архитектуры минаретов на том же городище) являются откосы над тромпами – косо срезанные верхние углы кубических объёмов оснований этих сооружений. Такие же архитектурные детали мы обнаруживаем и на мавзолее Тура-хана в Башкирии, что лишний раз доказывает принадлежность этого сооружения к одной архитектурной традиции с болгарскими мавзолеями. Где же искать истоки подобного рода архитектурных решений? В раннезолотоордынское и домонгольское время подобного рода элементы встречаются лишь в мусульманской архитектуре Закавказья. Косо срезанные надтромповые углы можно наблюдать всё на том же мавзолее Гюлистан у с. Джуга в Азербайджане, датируемом XII–XIII вв.[508], а также в Азизе в Крыму (дюрбе Мухаммед-шах-бея), который находился под сильным влиянием сельджукской архитектурной традиции.

Конечно, нельзя отрицать и влияния традиций среднеазиатской архитектуры на Улус Джучи. Так, например, «башенки» – трёхчетвертные колонны по углам двухкамерных мавзолеев Северного Кавказа, Укека, Нижнего Поволжья имеют истоки в традиционной архитектуре Хорезма, где они являются рудиментами оборонительных башен по углам сельской или городской усадьбы[509]. В целом же вопрос о распространении архитектурных традиций на территории Золотой Орды нуждается в более пристальном специальном рассмотрении. Мы надеемся, что наша работа окажет помощь будущим исследователям этой проблемы.

До сих пор не проводилось сколько-нибудь детального анализа погребального обряда, присущего захоронениям в мавзолеях. Попробуем охарактеризовать мавзолеи не только как архитектурные сооружения, но и как погребальные памятники.

В нашу базу данных внесены сведения о 98 погребениях, совершённых в мавзолеях. Это захоронения из мавзолеев городища Мохши[510], погребения из мавзолеев на территории Башкирии – мавзолея Хусейн-бека и Малого Кэшэнэ[511], Бэндэбикэ[512], мавзолеев Селитренного городища[513], двух мавзолеев из курганных групп Кривая Лука-XVII и Кривая Лука-XXIV[514], два погребения из мавзолея на городище у пос. Комсомольский[515], из «склепа-мавзолея» на городище Верхний Джулат[516], захоронения из мавзолеев Водянского городища[517], Бахтияровки, Болгарского городища[518].

Вначале кратко охарактеризуем данную группу погребений. Все погребения простыми трупоположениями. 93,9 % погребений – одиночные захоронения. Исключения составляют захоронения из мавзолея № 6 с Селитренного городища, где в одной погребальной камере были похоронены шесть человек, а также захоронение из мавзолея № 1 в Мохши. Погребения в мавзолеях явно тяготеют к городской округе – 83,7 % захоронений этой группы обнаружено в окрестностях поселений или на их территории. 30,6 % погребений в группе являются вторичными – они совершены в уже существовавших мавзолеях. Над 29,6 % погребений отмечены надгробия.

Большинство погребений совершены в бесподбойных ямах (исключение составляют 4 захоронения на Селитренном городище и три захоронения в мавзолее в Бахтияровке. 76,5 % погребений совершены в простых ямах с отвесными стенками. В 66,3 % захоронений отсутствуют опорные конструкции перекрытий. В 52 % погребений отсутствуют также перекрытия.

Большая часть захоронений ориентирована на запад (84,7 %) , юго-запад (3 погребения) и северо-запад (6 погребений). Однако в группе погребений в мавзолеях имеется 5 захоронений головой на восток (5,1 %) – в мавзолеях Кривой Луки и на могильнике Маячный бугор. 48 % погребённых лежат вытянуто на спине, 42,9 % – на спине с доворотом на правый бок. Руки 44,9 % погребённых лежат в «мусульманской позе»: правая вытянута вдоль туловища, кисть левой находится в области живота. Руки вдоль тела вытянуты в 24,5 % погребений. 57,1 % погребённых в мавзолеях обращены лицом к Мекке. 26,5 % погребённых обращены лицом вверх. У 32 % погребённых стопы сведены, лежат вплотную друг к другу. Ноги погребённых вытянуты в 75,5 % погребений.

В 34,7 % погребений в группе отмечены гвозди как свидетельство наличия гроба. В 29,6 % погребений заметны признаки пеленания.

84,7 % погребений в мавзолеях безынвентарные, что в целом характеризует данную группу погребений как довольно исламизированную.

Описанные выше признаки являются наиболее распространёнными – их доля в группе составляет свыше 20 %.

Мусульманский мавзолей как надмогильное сооружение должен маркировать захоронение приверженца ислама. Есть примеры возведения мавзолеев над могилами духовных лидеров и над могилами состоятельных людей, исповедовавших ислам. Значит, захоронения в мавзолеях должны отвечать канонам мусульманского погребального обряда в наибольшей степени. Насколько же сильны пережитки доисламского погребального обряда в данной группе? В качестве основных требований к мусульманскому погребальному обряду выделим, вслед за Е.А. Халиковой, два: соблюдение принципа киблы и отсутствие сопровождающего инвентаря. Если не исполняется хотя бы одно из этих условий, то мы вправе не относить это погребение к канонически правильным.

Всего к «канонически правильным» в данной группе относятся 50 захоронений. Это 15 погребений из мавзолеев Селитренного городища, все 9 захоронений из башкирских мавзолеев – Хусейн-бека, Малого Кэшэнэ и Бэндэбикэ, одно захоронение из мавзолея № 1 в Бахтияровке, 11 погребений из мавзолеев Болгара, 7 захоронений из мавзолеев Водянского городища, 7 захоронений из склепа-мавзолея на городище Верхний Джулат и одно захоронение из мавзолея № 2 в Мохши. Таким образом, это всё мавзолеи рядом с поселениями, кроме Малого Кэшэнэ и мавзолея Хусейн-бека. Над 16-ю могилами отмечены надгробия или их остатки: в мавзолее Хусейн-бека, на Водянском городище (мавзолеи № 1 и 2), на Болгарском городище (мавзолей№ 2), на Селитренном городище. В 40 случаях погребения совершены в простых ямах с отвесными стенками (типа А-1), в 4 случаях – в ямах типа Б1-1. В единичных случаях отмечены ямы типа А-2, А-4, А-5, А-6, А-7 и Б2-1.

В большинстве своем (в 37 случаях) погребения совершены без опорных конструкций. Но в остальных зафиксированы опорные конструкции типов 1, 2, 4, 8, 10, 12. Встречаются перекрытия типов А1-1, А2-4, А2-5, Б1-3. 33 погребения вовсе не имели перекрытий.

44 погребения ориентированы головой на запад, 2 – на юго-запад, 4 – на северо-запад, то есть соблюдается общая западная ориентировка покойного. в 36 погребениях покойные лежали с доворотом на правый бок, в 4 – на правом боку, в 10 – на спине без доворота. В 33 случаях наблюдалось положение рук «правая вытянута вдоль тела, кисть левой в районе живота». В 8 погребениях руки были вытянуты, в 5 – лежали на животе, в 2 – на груди, а ещё в 2 – находились в другом положении. В 35 погребениях ноги были вытянуты, в 6 – согнуты вправо, в 7 – правая нога была слегка согнута вправо, левая вытянута. Лицо покойного во всех случаях было обращено вправо, что совпадало с ориентировкой на Мекку.

25 захоронений в данной группе совершены в гробах, в 14 обнаружены остатки гвоздей. В 2 случаях (на Селитренном городище) были обнаружены остатки саванов, в 20 случаях зафиксированы признаки пеленания.

Опираясь на сведения из базы данных, мы вычислили коэффициент корреляции Пирсона для признаков, описывающих погребальный обряд, и построили графы связей этих признаков (Приложение 23). Порог значимости силы связей между признаками был выбран на уровне 0,3.

Анализируя картину связей между признаками, сразу можно констатировать, что в глаза бросается абсолютное преобладание слабых связей. Мы можем выделить шесть изолированных комплексов связанных признаков (КСП). Первый КСП – самый разветвлённый и насыщенный связями.

КСП I.Внутри КСП можно в свою очередь выделить семь комплексов связанных признаков второго порядка, ядер группы, объединённых сильными связями. Первое ядро объединяет сильными и средними связями признаки 13.1 «невозможно определить позу погребённого», 14.1 «положение рук не определено», 16.6 «ноги вытянуты», 18.1 «невозможно определить положение стоп», 19.1 «положение черепа не определено». К ним привязан слабыми связями признак 12.9 «невозможно определить ориентировку погребённого». Данная группа признаков описывает разрушенные захоронения, довольно многочисленные в группе погребений в мавзолеях. Можно сказать, что именно мавзолеи в первую очередь привлекали внимание грабителей, ожидавших найти в погребениях драгоценности, да и сами сооружения сильно пострадали, поскольку в XVI–XIX вв. их разбирали на кирпич, попутно разрушая и захоронения. Кроме того, к этим признакам неопределённости примыкают признаки 9.1 «сплошная вымостка дна ямы кирпичом», 5.1 «есть остатки тризны рядом с могилой» и 21.4 «юношеский возраст погребённого». Наличие в данной группе этих признаков мы склонны объяснять случайными причинами. Признаки же, описывающие возраст погребённых, вообще не имеют устойчивых связей с какой-либо группой признаков, что объясняется унифицированностью погребального обряда и универсальностью его для разных возрастных групп. К признаку 19.1 слабой связью присоединена группа слабо связанных признаков 10.3 «простое перекрытие из кирпичей, установленных вплотную друг к другу поперёк погребальной камеры», 6.7 «яма с грунтовыми ступеньками вдоль длинных стенок (слева и справа от погребённого)», 13.3 «положение погребённого на правом боку» и 16.2 «ноги погребённого согнуты вправо». Это одно из наиболее вероятных сочетаний признаков мусульманского погребального обряда. Также к признаками 19.1, 18.1, 16.6 через слабые связи примыкает признак 6.1 «яма с сужающимися ко дну стенками», а к нему, в свою очередь, – признак 12.8 «ориентировка погребённого головой на северо-запад». Захоронения в ямах с сужающимися ко дну стенками в данной группе погребений ничем особенным не характеризуются, кроме того, что наиболее вероятной для них является северо-западная ориентировка. Признаки 17.1 «ноги скрещены» и 21.5 «возраст погребённого – средний», примыкающие к признаку 16.6, также обладают высокой степенью неопределённости, как и все признаки КСП I в целом.

К признаку 5.1 «есть остатки тризны» примыкает при посредстве слабой связи признак 39.1 «наличие золотых предметов». Признак 39.2 «наличие серебряных предметов» объединяется слабыми связями с признаками 9.1 и 39.1 и с признаком 22.3 «пол погребённого – женский». Здесь мы наблюдаем вполне закономерное объединение признаков, описывающих наличие сопровождающего погребального инвентаря и поминальных обрядов, характерные черты вросших в культовую практику ислама доисламских традиций. Эти признаки, кроме всего прочего, являются объединяющими между первым и вторым ядрами данного КСП.

Второе ядро признаков в данном КСП состоит из признака 29.1 «есть инвентарь» и уточняющего признака 29.2 «мало инвентаря», соединенных друг с другом средней силы связью. Сравнительно сильные связи между данными признаками показывают, что наличие инвентаря в захоронениях в мавзолеях является признаком атавистичным, пережиточным, отмирающим. Наиболее вероятными категориями погребального инвентаря становятся драгоценные украшения в женских захоронениях.

К признаку 39.2 примыкает ряд признаков, описывающих наиболее вероятные для захоронений с инвентарём варианты оформления погребения: 4.5 «надгробие», 6.4 «яма с грунтовыми ступеньками вдоль всех четырёх стенок», 10.7 «двускатный свод, образованный двумя рядами кирпичей, установленных на короткое ребро между тычком и ложком, с наклоном к осевой линии склепа и в сторону головы погребённого», 8.9 «опорная стена вдоль южного борта могильной ямы (справа от погребённого)», 8.3 «опорные стены вдоль всех бортов ямы, кроме восточного (в ногах погребённого)», 12.6 «юго-западная ориентировка погребённого».

Ещё один вариант внутримогильных конструкций описывается признаками 6.10 «обширная яма с двумя или несколькими щелевыми погребальными камерами», 8.2 «опорные стены вдоль всех бортов ямы», 10.8 «полуцилиндрическое перекрытие со стяжкой связующим раствором», 9.2 «один или несколько опорных кирпичей на дне ямы». Эта модель внутримогильной конструкции связана с признаками 12.9, 5.1 и 9.1.

Третье ядро состоит из признаков 4.2 «курган», 10.2 «перекрытие кирпичами, уложенными плашмя, вплотную друг к другу, поперёк погребальной камеры», 12.3 «восточная ориентировка погребённого», 28.1 «есть напутственная пища» с примыкающими к нему признаками 6.5 «яма с грунтовыми ступеньками вдоль всех стенок, кроме восточной (в ногах погребённого)» и 40.1 «есть семена культурных растений». Эта группа связана через признак 40.1 с признаками, описывающими вещевой инвентарь. Данный комплекс описывает основные черты захоронений в многогранных конических мавзолеях Кривой Луки. Захоронения эти характеризуются наличием пережитков доисламских погребальных обрядов, а возможно, вообще не являются мусульманскими. В таком случае мы вправе предположить ещё один источник для складывания золотоордынской культовой архитектурной традиции – степной домусульманский.

Четвёртое ядро объединяет признаки 6.13 «яма с подбоем в южном борту, дно погребальной камеры на уровне дна входной ямы» и 8.8 «стена вдоль северного борта ямы (слева от погребённого)» и описывает вариант внутримогильной конструкции, который дополняется признаками 6.8 «яма с грунтовой ступенькой вдоль северного борта» и 21.6 «зрелый возраст погребённого». Признаки 8.8 и 6.13 связаны также с пятым ядром, которое состоит из двух признаков: 10.12 «перекрытие подбоя кирпичами, установленными с наклоном в сторону свода подбоя, постелями вплотную друг к другу» и 8.10 «стена по краю погребальной камеры в подбое» и примыкающих к ним дополнительных признаков 6.14 «яма с подбоем в южном борту, дно погребальной камеры в подбое ниже уровня дна входной ямы» и 10.13 «ступенчатое перекрытие подбоя плоско лежащими кирпичами». Таким образом, четвёртое и пятое ядра описывают варианты внутримогильных конструкций захоронений в ямах с подбоями. Интересно отметить, что именно к признаку 6.13 примыкает признак 25.1 «наличие савана или остатков савана» и цепочка связанных с ним признаков 14.3 «кисти рук в области живота», 14.4 «кисти рук в области груди», 15.1 «руки скрещены». Признак 25.1 связан также с шестым ядром, которое состоит из признаков 25.2 «пеленание погребённого» и 18.2 «стопы сведены, лежат вплотную друг к другу». Это свидетельствует о сочетании захоронений с погребёнными, запеленатыми в саван, и подбойных могильных ям с соответствующими внутримогильными конструкциями. Сочетание этих признаков является одним из наиболее характерных для мусульманского погребального обряда и даже предписывается шариатом.

К четвёртому и шестому ядрам примыкают малоинформативные признаки 21.6 «зрелый возраст погребённого», 21.7 «старческий возраст погребённого». Лишь признак 22.2 «пол погребённого – мужской» может косвенно свидетельствовать о том, что относительно устойчивые признаки мусульманского погребального обряда наиболее вероятно проявляются в мужских погребениях. Скорее всего, причина этого в том, что признак 22.3 «пол погребённого – женский» связан с группой признаков, описывающих вещевой инвентарь, и наглядно контрастирует с признаком 22.2. Однако не следует забывать о том, что мы имеем дело со связями слабой силы, а следовательно –вероятность наблюдения женского погребения с мусульманскими признаками лишь ненамного ниже, чем мужского. И наоборот, вероятность того, что захоронение с языческими признаками окажется мужским, ненамного ниже той вероятности, что оно окажется женским.

Седьмое ядро сильными и средними связями объединяет три признака: 19.3 «лицо погребённого обращено вправо», 20.1 «лицо погребённого смотрит на Мекку», 13.4 «доворот тела на правый бок». К ним примыкает слабыми связями признак 14.5 «правая рука вытянута вдоль тела, кисть левой руки – в области живота». Эти признаки описывают наиболее типичную позу погребённого в мусульманском захоронении.

Восьмое ядро включает признаки 8.1 «нет опорных стен» и 10.18 «нет перекрытия». К ним примыкает признак 3.1 «один погребённый в погребальной камере».

КСП II.Состоит из восьми признаков, объединённых слабыми связями. Это признаки 16.1 «ноги погребённого вытянуты», 13.2 «положение погребённого на спине», 14.2 «руки вытянуты вдоль тела», 19.2 «Лицо погребенного обращено вверх», 14.7 «другое положение рук», 8.11 «вертикальные опорные плахи», 10.1 «перекрытие деревянное горизонтальное», 2.1 «погребение позднее (впускное)». Данная модель погребения явно «нейтральна» – погребённый в подобной позе и в такой внутримогильной конструкции может в равной степени оказаться как язычником, так и мусульманином.

КСП III. Состоит из трёх признаков, объединённых слабыми связями. Это признаки 12.7 «ориентировка погребённого на запад», 23.1 «есть деревянный гроб» и 24.1 «есть гвозди или