Стрелы, обезьяны и манго

Картина жизни Андхра Прадеш, штата на юго-востоке Индии. В своих воспоминаниях о детстве Нармада Свами рассказывает о театральных постановках "Рамаяны", о взаимоотношениях между мужчинами и женщинами, о жизни пастухов, о детских шалостях и о многом другом.

Б.В. Свами: Нармада Махараджа, насколько мне известно, вы родились в Неллоре, штат Андхра Прадеш. Сейчас Неллор — большой оживленный город, но раньше он был небольшим ярмарочным городком.

Нармада Свами: Да, раньше это был тихий городок.

Б.В. Свами: Итак, вы жили на окраине города, возле храма. Город расположен на берегу реки, не так ли?

Нармада Свами: Да, на берегу реки Пеннар.

Б.В. Свами: В Неллоре есть красивый храм Ранганатха Свами.

Нармада Свами: Там поклоняются большому Божеству спящего Шри Ранганатха.

Б.В. Свами: Такому же, как в Шри Рангаме?

Нармада Свами: Такому же, но чуть меньшего размера.

Б.В. Свами: Вы происходите из семьи брахманов?

Нармада Свами: Нет. Чаудхари, Наиду относятся к сословию шудр, тем не менее они представляют собой богатую и влиятельную общину в Андхра Прадеш. По линии матери мои предки были Шри вайшнавами1. Поэтому, хотя формально они принадлежали к низшему сословию, поскольку они были преданными, им разрешалось повторять различные мантры и проводить религиозные обряды, подобно брахманам. Издавна наш род занимался земледелием, но мой отец занялся транспортным бизнесом. Наряду с землей отец владел грузовым и пассажирским автопарком, которые в 1970 году были национализированы.

Б.В. Свами: Как видный бизнесмен, он, должно быть, был известным человеком в городе.

Нармада Свами: Да, его знали многие. Транспортным бизнесом тогда занимались единицы. Раньше города были небольшими и немногочисленными. Обычно в округе был один рыночный центр, куда жители окрестных деревень привозили излишек своего урожая и где они покупали то, чего не могли достать в деревне — украшения и дорогие ткани для особых случаев. В день ярмарки, сельские жители заполоняли город, чтобы сделать покупки, продать свой товар и пообщаться друг с другом. Но в то время, когда я родился, торговая модель начала меняться. Тот, кто шел в ногу со временем, вроде моего отца, смогли заработать на этом много денег.

Б.В. Свами: Я полагаю, Неллор был крупным сельскохозяйственным рынком.

Нармада Свами: Совершенно верно.

Б.В. Свами: Чем торговали: рисом, табаком?

Нармада Свами: В нашем районе торговали в основном рисом. Табак появился позже. Неллорский рис славится во всей Южной Индии. Он нравится всем.

Б.В. Свами: Это сорт с длинными зернами.

Нармада Свами: Да, отменный рис. А также дал. Когда урожай дала был собран, зерна несколько дней сушили на солнце, после чего их лущили и поджаривали в огромных котлах. Это для того, чтобы дал дольше хранился. После поджаривания дал приобретал такой замечательный вкус, что его можно было есть прямо таким, невареным. У меня в кармане постоянно была пригоршня дала, который я постоянно жевал.

Б.В. Свами: Так вот почему вы такой рослый и крепкий.

Нармада Свами: Мой учитель, преподаватель Телугу2, говорил мне: «Что там у тебя в кармане? Поделись-ка со мной». Так он часто с превеликим удовольствием опустошал весь мой карманный запас дала (смеется3).

В то время вся еда была вкусной. Не то, что сейчас — все на один вкус. Точнее сказать, никакого вкуса. Даже так называемые свежие овощи выглядят совершенно безжизненными. Овощи, которые готовят спустя несколько часов после того, как их сорвали, теряют вкус и питательные вещества, что же говорить о замороженных и полусгнивших овощах, которые продают в городах. Овощи нужно готовить и есть сразу, после того, как их сняли с грядки. А те, что продаются на городских рынках, ¾ безжизненные и безвкусные, выращенные с использованием искусственных удобрений и опасных для здоровья пестицидов.

Люди уже забыли, что такое вкусная пища. Не только потому, что у продуктов нет вкуса, но и потому, что никто не умеет хорошо готовить. Раньше на праздники хозяйки готовили великое множество блюд. Кто сумеет приготовить все это в наше время? Сейчас женщины работают, у них не хватает времени. Все питаются полуфабрикатами.

В прошлом женщины тщательно следили за своей внешностью, нанося на ночь на лицо маску из куркумы. Сейчас они тратят две тысячи рупий на визит к косметологу, который делает то же самое. Они советуются со специалистами, которые помогают им потратить все свои деньги. Но раньше любая бабушка была специалистом в косметологии да и во всем остальном. Женщины умели готовить, наводить чистоту, смотреть за детьми, управляться с мужем и многое другое. Они были искусными врачами и завхозами, хотя никогда не обучались этому в колледже. Всему учились, не выходя из дому.

Еще за два поколения до нас детей воспитывали в традиционном индийском стиле — их учили лишь тому, что пригодится им в жизни. Крестьянский сын изучал разные типы почв, семена, учился пользоваться сельскохозяйственными орудиями, учился определять погоду, учился, что и когда нужно сеять, когда и как собирать урожай, как молотить и хранить зерно, как объезжать волов в упряжке, заботиться о коровах и так далее. Всему этому сын крестьянина обучался, работая вместе с отцом. Ему не надо было тратить время, чтобы хотить в школу и изучать там множество бесполезных вещей, которые ему никогда не пригодятся.

Подобно этому, плотники, ювелиры, кузнецы, художники, музыканты и другие с раннего детства обучались своему ремеслу по месту работы. Только будущие брахманы получали более глубокое образование. Они серьезно изучали философию в соответствии с сампрадайей4 или школой, к которой принадлежали, а также «Махабхарату», «Рамаяну», «Шримад Бхагаватам» и другие Пураны. Как правило, брахманы наставляли представителей других сословий, рассказывая истории из священных писаний. Многие брахманы знали тысячи таких историй. Услышанные истории пересказывались дома. Бабушки рассказывали их своим внукам, поэтому каждый знал о славных подвигах Кришны, Рамы, Ханумана и Пандавов.

Сыновья торговцев обучались арифметике настолько, насколько этого требовала их будущая профессия. Помогая отцу, они учились различать товар высокого качества от бракованного, учились общаться с покупателями, поставщиками и сборщиками налогов. При этом каждый получал необходимые религиозные знания.

Б.В. Свами: То есть традиционная жизнь в индийской деревне имела прочную духовную и интеллектуальную основу.

Нармада Свами: Да, ведь брахманы в основном жили в деревнях. И хотя были случаи отхода от брахманических традиций, большинство брахманов оставались им верны. Все великие ачарьи — Рамануджачарья, Мадхвачарья, даже Шанкарачарья, что уж говорить о Чайтанье Махапрабху — как они проповедовали свое учение? Идя из деревни в деревню. Они встречались с местными брахманами, обсуждали с ними свою философию и убеждали их в ее истинности. А брахманы передавали потом это учение всем остальным жителям деревни.

Б.В. Свами: Вы рассказали об образовании, которое получали представители разных сословий. А какое образование получали женщины?

Нармада Свами: В первую очередь женщин учили целомудрию и верности мужу. Их также учили готовить, убирать, прясть, принимать гостей, ухаживать за детьми и всему остальному, что должна уметь хорошая хозяйка. Более глубокое образование для женщин не поощрялось, хотя женщин высших сословий могли обучать грамоте.

Б.В. Свами: Для женщины очень важно было уметь хорошо готовить. Девочек учили этому с ранних лет.

Нармада Свами: Тем самым они обязывали своих мужей. Если жена всегда вкусно готовит и потчует мужа с любовью, что тот ради нее не сделает? Женщины готовили и кормили всех. На женщинсмотрели как на матерей,и все были этим довольны, в том числе и сами женщины.

Мужчины очень мало или вообще не занимались воспитанием детей, особенно маленьких. Носить на руках своего малыша, лаская и обнимая его, считалось для мужчины недостойным. Это считалось чисто женским занятием. Только когда дети подрастали, отец проявлял себя ¾ в роли наставника. Как правило, отцы были ласковы с дочерьми и строги по отношению к сыновьям. А матери — наоборот — строги к дочерям и нежны с сыновьями.

Б.В. Свами: То есть детям хватало и любви, и строгости.

Нармада Свами: Женщины не были легкомысленными, они вели себя, как подобает матери.

Б.В. Свами: Вместо того, чтобы привлекать своим телом, они привлекали своей материнской заботой. Слово «секс» было под запретом.

Нармада Свами: Под запретом? Да мы вообще его никогда не слышали.

Б.В. Свами: Сейчас считается модным говорить о сексе открыто.

Нармада Свами: (с отвращением) Только и разговоров, что о любви, красоте и Мисс Вселенной. Что они знают о красоте? Раньше люди были по-настоящему красивы — красивы всем, не только телом. Даже внешне они были намного привлекательнее современных девушек. Бедняжки тратят столько времени, чтобы стать красивыми, но в результате выглядят просто нелепо ¾ с волосами, торчащими в разные стороны, как у пишачи (ведьмы). Они никогда не смогут стать по-настоящему красивыми, пока не избавятся от постоянного внутреннего беспокойства. Возможно, их внешний вид возбуждает страсть, но красивыми их не назовешь.

Даже если женщина красива, зачем выставлять это напоказ всему миру? Это неправильно. Чанакья Пандит говорил, что красота женщины в ее целомудрии, а не в прическе. В деревнях женщины до сих пор всегда носят сари и украшения, даже если заняты домашним хозяйством. Они ни за что не оденут такую непривлекательную одежду, как мужские брюки. Они сочтут это неженственным и неблагоприятным.

Б.В. Свами: Покрывали ли женщины голову в те времена?

Нармада Свами: Да, большинство женщин делали это, где-то до 1960 года. Некоторые женщины, воспитанные в традиционных семьях, никогда не показывались на глаза мужчинам, даже если те были младше их по возрасту. Они полностью покрывали свое тело ¾ видны были только глаза.

Б.В. Свами: Даже общаясь с сыновьями?

Нармада Свами: Даже с сыновьями. Настолько они были строги.

Б.В. Свами: С какого возраста девочки начинали покрывать голову?

Нармада Свами: С раннего возраста. Самое позднее к двенадцати годам им уже не разрешалось появляться на людях с непокрытой головой. Я был свидетелем этих старых традиций. Женщинам даже не позволялось есть, пока не поест их муж. Даже если он возвращался домой поздно вечером, они терпеливо его дожидались, подавали ему есть и только потом садились сами. За это женщин уважали. Даже пожилые мужчины обращались к молодым девушкам, называя их матерью.

Б.В. Свами: Женщина должна была сидеть дома. От нее требовалась покорность и трудолюбие. С раннего утра и до позднего вечера она занималась домашним хозяйством. Современным женщинам это не по душе. Они требуют свободы и равноправия в трудоустройстве и бизнесе и не хотят, чтобы ими командовали. Они полагают, что станут счастливее, если добьются равных возможностей, и на первый взгляд, их требования кажутся вполне справедливыми, но с другой стороны, мы видим, что из-за распада семьи в обществе воцаряется хаос. Похоже, что несмотря на свое явно подчиненное положение, женщины в прошлом были счастливие, а семьи — прочнее.

Нармада Свами: Вне всяких сомнений. Семьи были счастливыми и крепкими. Разводов не было. Лишь в исключительно редких случаях. В детстве я даже не знал, что это такое. Все родственники жили одной семьей — отец, три или четыре сына со своими семьями — все жили под одной крышей. Если такая объединенная семья была дружной, ко всем детям относились с одинаковой любовью, не делая различия между своими и чужими. Детей можно было иметь сколько угодно. Не было контроля рождаемости. Многодетность только приветствовалась. Беременность считалась удачей, а не проклятием. Итак, три или четыре брата со своими женами и детьми вместе жили, делили пищу и кров и вместе встречали все, что уготовила им судьба. Нельзя сказать, что женщинами пренебрегали, ничего подобного. Женщина, которая следовала традициям своей семьи, пользовалась в обществе уважением. Приверженость традициям была непременным условием. Женщина, не следовавшая традициям, бесчестила свою семью.

Б.В. Свами: Сейчас мужчины и женщины свободно общаются между собой, но раньше такое общение было строго ограничено.

Нармада Свами: Да. Целомудрию придавалось огромное значение. Девочки-подростки могли ходить в школу, но как только они достигали половой зрелости, не было и речи о том, чтобы выходить из дому. На этом их школьное образование кончалось.

Б.В. Свами: Их выдавали замуж.

Нармада Свами: Да.

Б.В. Свами: В каком возрасте?

Нармада Свами: Между двенадцатью и шестнадцатью годами. В высших сословиях девочек иногда выдавали замуж в девять-десять лет, после чего они еще три или четыре года жили со своими родителями. Девочкам тоже давали образование, но как только они достигали половой зрелости, до того, как им исполнялость шестнадцать, ¾ обычно в двенадцать-четырнадцать лет ¾ их выдавали замуж.

Б.В. Свами: Итак, девушки вступали в брак в раннем возрасте. В каком возрасте женились юноши?

Нармада Свами: Обычно в восемнадцать лет.

Б.В. Свами: Так рано? И сразу начинали жить со своей женой?

Нармада Свами: Нет. Но если невеста была взрослой, ее отправляли в дом мужа спустя несколько месяцев после свадьбы.

Б.В. Свами: Выходит, девушки покидали родной дом в очень раннем возрасте.

Нармада Свами: Да, в очень раннем.

Б.В. Свами: И у них было много детей.

Нармада Свами: Да.

Б.В. Свами: А сколько братьев и сестер было у вас?

Нармада Свами: Я был единственным ребенком.

Б.В. Свами: Это большая редкость.

Нармада Свами: Это наша семейная традиция — иметь только одного сына. В других семьях было принято иметь по меньшей мере пять или шесть сыновей да еще несколько дочерей.

Б.В. Свами: Бытует мнение, что из-за перенаселения возникает множество проблем.

Нармада Свами: Но заметьте, что семейные проблемы характерны именно для нашего времени, раньше их не было. Семьи не разваливались. Я не помню, чтобы кто-то разводился. Такого не было и в помине. Даже в исключительных случаях, в случаях недостойного поведения со стороны мужа, женщины терпели. Даже если женщина страдала, она никогда не возвращалась в родительский дом. Выйдя замуж, она была обязана до конца своих дней жить вместе с мужем.5

Б.В. Свами: Случалось, что мужья плохо обращались со своими женами?

Нармада Свами: Иногда бывало. Но даже если у женщины было много проблем, она никогда и никому о них не рассказывала. Я видел, как многие женщины терпеливо сносили многое. И ни разу ни с кем и словом не обмолвились о том, что происходило. Даже когда приходили родители справиться об их благополучии, они отвечали: «Я счастлива. У меня все хорошо». Они никогда не рассказывали о своих невзгодах. Такова была традиция.

Б.В. Свами: В наши дни большое значение имеет приданое.

Нармада Свами: Постепенно браки превращаются в бизнес. Раньше о приданом не очень беспокоились. Безусловно, родители невесты в соответствии со своим положением и достатком выделяли какое-то приданое, но их к этому никто не принуждал. Спрашивать о приданом считалось неудобным. Если за невестой давали какое-то приданое, семья жениха его принимала. Но теперь это стало настоящим бизнесом.

Б.В. Свами: В индуизме мужчине позволяется иметь больше одной жены. Доводилось ли вам видеть такие семьи?

Нармада Свами: Да. Обычно мужчина имел одну жену, но если у нее не было детей, он мог жениться на второй.

Б.В. Свами: Только в этом случае?

Нармада Свами: В другом случае мужчина из богатой семьи мог жениться сразу на двух сестрах ¾ старшей и младшей, если их семья была не такой богатой, чтобы выдать замуж вторую сестру. Были и такие случаи. Но как правило, у всех была только одна жена.

Б.В. Свами: А эти две сестры жили мирно?

Нармада Свами: Да, поскольку общество было устроено так, что женщины не могли быть независимыми. Им даже не позволялось высказывать свое мнение вслух. Все было устроено так, что они жили в мире. Иногда происходили обмены — отдавая свою дочь замуж за соседского сына, своего сына женили на дочери из той же семьи. Как в случае с моим отцом. Мой отец был единственным сыном в семье. Когда он женился на моей матери, ее брат взял в жены сестру моего отца.

Б.В. Свами: Женщины были благовоспитанны.

Нармада Свами: Им не разрешалось говорить грубо и кричать. Женщины из низших слоев позволяли себе говорить громко, но женщины из высшего общества вели себя очень скромно. Они избегали даже показываться мужчинам на глаза.

Б.В. Свами: Они не разговаривали с незнакомыми мужчинами?

Нармада Свами: Об этом не могло быть и речи. Женившись, я в течение шести месяцев не видел лица своей тещи.

Б.В. Свами: Она всегда закрывала лицо?

Нармада Свами: Я был очень молод. Я женился совсем молодым. А она годилась мне в матери, тем не менее, она следовала заведенному обычаю. Я увидел ее лицо лишь спустя полгода после свадьбы. Женщины следовали всем этим правилам и потому были умиротворены и счастливы. Они были удовлетворены. Они просто следовали традиции.

Б.В. Свами: А бедняки? Они тоже были довольны жизнью?

Нармада Свами: Да. Они много трудились. Деревенские бедняки в основном работали в поле или прислуживали в богатых домах. Когда я навещал семью своей матери, я видел там от двух до четырех слуг, они были счастливы. Они трудились, не покладая рук. Их обеспечивали одеждой и всем необходимым и заботились о них, как о членах семьи. Когда собирали урожай, им отдавали часть зерна, и они были довольны. Никто не жаловался. Отношения строились на любви и заботе.

Традиции каждой семьи передавались из поколения в поколение, и поскольку эти традиции были одинаковы, общество жило по одним законам. С самого раннего возраста каждый знал, что и как делать. Все жили в гармонии.

Люди не чурались тяжелой работы. Они были здоровы, имели крепкое сложение и хорошо питались, необязательно изысканно, но всегда питательной и легкоусвояемой пищей. Им не нужно было посещать фитнес-клуб (смеется). Женщины вручную мололи рис и дал для приготовления идли6. Вы видели большую каменную ступу? Женщины сбивали масло, убирали дом, делали много разной работы. И поэтому были всегда здоровы.

Сейчас все делают с помощью механизмов, даже зарядку делают на тренажере (от души смеется). На велосипеде без колес (смеется). Чтобы купить несвежие, безвкусные овощи едут в магазин на машине, потом на лифте добираются до своей квартиры и крутят педали велосипеда без колес (хохочет). Какое достижение! Какой прогресс!

Раньше вместо машин использовали животных. Каждая семья держала по крайней мере одну или две пары быков и одну или две коровы или одного-двух буйволов. К животным относились как к членам семьи ¾ их кормили, за ними ухаживали, а иногда, если те плохо себя вели, и наказывали. Рога быков и коров красили яркой краской, на шею вешали колокольчики, которые звенели, когда те шли. Погоняя быков, крестьяне часто пели. В полях отовсюду слышались песни: один крестьянин пел на своем поле, другой — на своем. Звуки песен сливались со звоном колокольчиков и пением жаворонков. Казалось, будто весь мир поет от счастья. Каждый день около восьми утра я видел, как многочисленных коров и быков выгоняли на пастбище.

Б.В. Свами: Всех вместе?

Нармада Свами: Да, со всей деревни. Утром их отправляли пастись, а вечером пригоняли обратно. Мальчики-пастушки обедали прямо в поле.

Б.В. Свами: Как Кришна со Своими друзьями.

Нармада Свами: Да, я видел все это своими глазами. У каждой коровы было имя. Пастушки давали им имена и всегда окликали их по именам.

Б.В. Свами: Какие имена давали коровам?

Нармада Свами: Иногда это были названия цветов. Я уже не помню. Некоторых коров звали Лакшми и Сарасвати, а быков — Бхима и Арджуна. Теперь люди не держат коров, поэтому им кажется, что все коровы одинаковые, но если живешь рядом с ними, понимаешь, что у каждой из них свой характер, как у людей. Они все разные. У каждой ¾ своя индивидуальность. Одни — тихие и смирные, другие — гордые и заносчивые, третьи — хитрые и коварные. Но если относиться к ним с любовью, они будут отвечать взаимностью, будут ждать от вас этой любви и нуждаться в ней, в точности, как люди, ведь души у них такие же, как у людей, только тела другие.

У нас дома жили три очень необычные коровы. Одну, белую, звали Маллемогга (смеется). Так на Телугу называют жасмин. Другую звали Канчана (смеется).

Б.В. Свами: Золотая.

Нармада Свами: Да, она была золотистого цвета.

Б.В. Свами: Значит, коров любили.

Нармада Свами: Да. Когда молодые быки устраивали в поле поединок, посмотреть на это собиралась вся деревня. Коров водили купать на реку и купались вместе с ними. Я тоже принимал в этом участие. Мы плавали, смеялись и плескались. Вечером мальчики-пастушки и коровы возвращались в деревню. Теляла скакали, задрав хвосты (смеется). Я очень любил жить в деревне. Мне нравилось играть с одноклассниками, мы все были друзьями. Вечером мы возвращались домой, принимали омовение и снова убегали играть.

Б.В. Свами: Во что вы играли? В спортивные игры?

Нармада Свами: Иногда я играл в теннис. Почти все вечера мы проводили в играх, но при этом регулярно ходили в храм. Мы ходили туда и по утрам, приняв омовение в реке. Но когда мне исполнилось десять лет, я стал учиться в средней школе, и моя жизнь изменилась. Следующие четыре года я приезжал домой только на каникулы. С тех пор я приходил в храм лишь изредка, в особых случаях.

Б.В. Свами: Вы говорили, что ваша мать принадлежала к Шри вайшнавам.

Нармада Свами: Да. Мы не были брахманами, но были вегетарианцами и следовали всем вайшнавским правилам и предписаниям, особенно в том, что касалось приготовления пищи.

Б.В. Свами: Вроде тех, что разрешают готовить только после принятия омовения.

Нармада Свами: Да. Помню, как моя бабушка часто готовила в мокрой одежде (смеется). Она стряпала на кухне, а когда прасад был готов, шла есть в другую комнату. Она очень строго всему следовала.

Б.В. Свами: Среди брахманов...

Нармада Свами: Большинство из них имели духовное посвящение.

Б.В. Свами: Для них оно было обязательным. В раннем возрасте сыновья брахманов проходили обряд посвящения. Иначе они не могли готовить и даже раздавать прасад. Я слышал, что женщинам раздавать прасад разрешалось. Разрешалось ли им проводить пуджу?

Нармада Свами: У моего деда по матери было много Божеств. У моего отца тоже. Он поклонялся «всем Богам».

Б.В. Свами: Ганеше, Шиве...

Нармада Свами: Да. Вишну, Ганеше, Шиве, Господу Раме.

Б.В. Свами: Пуджу проводил он сам?

Нармада Свами: Да. Кроме того, утром и вечером он выполнял дыхательные упражнения, занимался йогой.

Б.В. Свами: Но ваша мать поклонялась только Вишну.

Нармада Свами: Да. Она происходила из семьи брахманов. Трое ее братьев были духовниками для всей деревни.

Б.В. Свами: Они проводили обряды, давали советы?

Нармада Свами: Давали советы, проводили пуджу, Нараяна-врату7 и подношения предкам. Кроме того, они преподавали в местной школе, каждый день с десяти утра до трех дня. В деревне было специальное помещение, куда люди собирались послушать их проповедь.

В детстве летние каникулы я проводил в доме родителей матери. Каждый перед обедом должен был принимать омовение, после чего мы наносили тилаку (смеется). Один из моих дядьев всегда после омовения повторял мантры.

Б.В. Свами: Какие мантры?

Нармада Свами: Он повторял Рама мантру.

Б.В. Свами: Перед тем, как принять прасад?

Нармада Свами: Да.

Б.В. Свами: Замечательно. А что заставляло людей повторять эти мантры ¾ желание обрести мокшу8, бхакти9 или что-то еще?

Нармада Свами: Согласно писаниям, имя Вишну приносит благо и его всегда следует повторять. Об этом энали все. Этому следовали даже смарты, не говоря о вайшнавах. Люди верили, что имена Вишну защищают от несчастий, злых духов, всевозможных бед и дарят удачу как в этой жизни, так и в следующей. Думаю, для большинства людей именно это было главным стимулом. К тому же, имя Вишну освобождает от бремени грехов. Как в случае с Аджамилой. Историю про Аджамилу10 знали все.

Повторение святого имени представляло собой глубоко укоренившуюся традицию. Иногда я не мог уснуть, слыша, как мой старый дядя повторяет святые имена. Летом мы спали под открытым небом, обычно на крыше. Как приятно было после дневного зноя ощущать прохладу ночного ветерка. Иногда, правда, когда погода была безветренной, из-за жары уснуть было невозможно, и мы лежали в полудреме, омахивая себя веером, и болтали ни о чем до самого утра. Когда я гостил в доме матери, я не мог заснуть, потому что там жил мой старый дядя, который, лежа в кровати, всю ночь напролет громко повторял «Хари! Рама! Говинда!» и другие имена Бога. Только я засыпал, как из его комнаты раздавалось: «Нараяна! Хари!»

Люди имели веру в имена Бога, повторение имен Вишну вошло у них в привычку. Они выросли с этим. Если ваш отец постоянно повторяет: «Хари! Говинда! Нараяна!», то же самое делают ваш дед, дядья, тети и ваша мать, то и вы волей-неволей начнете повторять: «Хари! Говинда! Нараяна!» Когда мы, дети, проказничали, один наш старый сосед говорил: «Мгновенье, проведенное в забвении имен Господа Хари — величайшая утрата, величайшая трагедия».

А вообще, мне трудно сказать, что именно заставляло людей повторять харинаму. У разных людей могли быть разные основания. Следуя многочисленным традициям, люди особо не вникали в их смысл, а просто следовали, потому что все их предки делали то же самое, и потому они считали, что это правильно. Кроме того, это доставляло им удовольствие.

Все верили в Бога. Повседневная жизнь была проста, естественна и приятна, так же естественно было во всем видеть волю Божью. Мысли о Боге никому не были чужды, а что в мыслях — то и на языке. Разговоры о Боге не ограничивались официальными мероприятиями или особым контингентом людей.

Даже в обычной беседе простых людей часто слышались имена Кришны и Рамы ¾ и не удивительно, ведь в их умах запечатлелось столько историй из «Махабхараты» и «Рамаяны». Эти истории они слышали от пандитов и старших членов семьи. Наставляя сына, отец мог ставить ему в пример кого-нибудь из героев Рама-лилы. «Послушай, что сказала Сита. Видишь, как поступил Бхишма?» Когда кто-то в разговоре приводил пример из Кришна-лилы, его собеседник отвечал ему другим примером. Если случалось что-то необычное или непредвиденное — славили Бога и дивились Его величию. Если случалась беда, говорили «на все воля Бога». При встрече друг друга приветствовали словами «Джай Шри Рама». Невозможно было не повторять имен Бога.

Наша жизнь напоминала жизнь Кришны во Вриндаване. На днях я читал в «Шримад Бхагаватам», как Кришна с Баларамой принимали у себя Акруру, и это напомнило мне то, как мы принимали у себя родственников и ходили к ним в гости. Встретившись после долгой разлуки, мы могли всю ночь напролет беседовать, расспрашивая, как поживает тот или иной родственник. Конечно, этим беседа не ограничивалась. Кто-то из старших невзначай вспоминал об играх Кришны или философию из шастр, и этот разговор мог продолжаться часами. Мы, дети, не могли дождаться, когда же они закончат, ведь нам не разрешалось есть, пока не поедят старшие.

Почти все следовали каким-то обетам ¾ индивидуальным или общепринятым ¾ например, чтобы умилостивить Господа Шиву или другого полубога или просто ради того, чтобы приумножить свою праведность, ограничив себя в удовольствиях. Женщины соблюдали обеты главным образом на благо мужей и детей. В Экадаши11 благочестивые люди держали пост, по крайней мере, на зерновые. Многие вообще воздерживались от пищи, а некоторые не пили даже воды. Во время Чатурмасьи12 люди также следовали обетам ¾ например, ели только раз в день, не ели после заката, не ели сладкого, не готовили на гхи и тому подобное.13

Не было никого, по крайней мере, в высших сословиях, кто по утрам не проводил бы у себя дома пуджу и не возносил бы молитв на санскрите. Проходя по деревне ранним утром, можно было слышать звон колокольчиков — динь-динь-динь — и видеть, как из окон выплывают облака дыма от благовоний. Из каждого дома доносились звуки санскритских мантр.

Одни читали «Шри-сукту» и «Пуруша-сукту», другие декламировали патхи14 во славу разных полубогов. Этому посвящали один-два часа. Современные, образованные люди, живущие в больших городах, забыли об этой традиции. Раньше люди вставали засветло, омывались (даже если было прохладно), надевали чистое дхоти и начинали повторять мантры и медитировать. Медитацией занимались немногие, а вот мантры повторяли почти все. В крайнем случае, ежедневно повторяли одну главу «Бхагавад-гиты». Но обычно повторяли больше.

В Южной Индии самой распространенной молитвой была «Вишну-сахасра-нама». Просто произнося эти имена: «Джйештха, Шрештха...» (поет несколько строк из «Вишну-сахасра-намы»), само собой вспоминаешь добродетели Господа Вишну. Ананта-кальяна-гуна-вишишта — Господь обладает неисчислимыми добродетелями. Размышление об этих добродетелях и повторение святых имен, естественным образом пробуждает духовные чувства, сознание Кришны. Люди получали от этого настоящее духовное удовольствие.

Б.В. Свами: Почему?

Нармада Свами: Вероятно, потому что верили в то, что это принесет покой и процветание, избавит от грехов и устранит трудности. Это также была своего рода страховка на следующую жизнь. В конечном счете, люди стремились обрести мокшу и милость Господа. Поэтому нельзя сказать, что ими двигали исключительно корыстные мотивы. В их сердцах было место и для бхакти. Это не было скучным ритуалом, как впоследствии нам объясняли некоторые негодяи. Никто не принуждал этих людей верить в Бога, их вера не основывалась на страхе. Но безверие порицалось. Люди чувствовали потребность быть с Богом, забыть обо всем остальном и просто побыть с Ним наедине. Они жили с Богом и не хотели жить иначе. В большинстве своем они не были чистыми преданными — они молились о материальном процветании и семейном счастье — однако они не хотели наслаждаться этим независимо от Бога. И если у них появлялись деньги, они тратили их на поклонение Богу. Представление о семейном счастье также было неразрывно связано с Богом. Родители хотели, чтобы дети были не только образованными и материально обеспеченными, но и порядочными, верующими людьми.

Естественно, людям были присущи определенное самолюбие и гордость. Они гордились своими достоинствами, своими жизненными принципами ¾ например, способностью воздержаться от лжи и обмана, даже тогда, когда это сулило какую-то выгоду. Теперь люди гордятся, если у них есть автомобиль. Но эта иная гордость — глупая и демоническая.

К брахманам относились с большим уважением, не просто из соображений вежливости, а потому что они действительно обладали знанием, культурой и отрешенностью. Даже преуспевающие, образованные выходцы из семей кшатриев или вайшьев выражали почтение мальчику из семьи брахманов. В те дни в деревнях еще жили брахманы, которые созывали всех деревенских детишек, сажали их под деревом и обучали их. Они никогда не просили никакой платы, деревенские жители сами обеспечивали их всем необходимым без лишних слов, договоров и взаимных обязательств.

Помню, как к нам в дом часто заходил один старый брахман. Мы подавали ему молоко или пахту в серебряной чашке, которую хранили специально для таких случаев. С большой любовью он расспрашивал обо всех членах нашей семьи. А когда он уходил, мы давали ему немного рисовой крупы или дала. То же самое делали и в других домах. Брахманы вели простую жизнь, довольствуясь самым насущным. Да что брахманы, почти все довольствовались лишь самым насущным, без каких-либо излишеств.

Нас учили обходиться с брахманами вежливо и почтительно, а они в ответ нас благословляли. Люди верили в благословения брахманов. И они действительно обладали каким-то могуществом, возможно, благодаря своей чистоте и отрешенности. Нам рассказывали и о проклятиях брахманов. Лично я никогда не видел, чтобы брахманы кого-то проклинали, поскольку все были внимательны в общении с ними, старались их не огорчать, а сами брахманы были терпеливы и не обращали внимания на незначительные оскорбления. Но нам говорили, что нет в жизни хуже несчастья, чем вызвать гнев и проклятие брахмана.

Хотя о брахманах говорили много плохого и хотя некоторые из них злоупотребляли своим положением и имели человеческие недостатки, все же они были особыми людьми. Мы уважали их не потому, что нас так учили, — уважение к ним появлялось само собой. Их называли бху-девами, земными богами.

Садху пользовались огромным почетом. К шафрановым одеждам относились очень серьезно. Позднее много шарлатанов стали пользоваться этим и рядились в шафрановые одежды, выдавая себя за садху, чтобы обмануть людей. Естественно, со временем последние потеряли веру в святых и начали питать к ним отвращение, что стало одной из причин упадка религии. Тем не менее даже сейчас люди склонны почитать садху.

Б.В. Свами: Судя по вашим словам, амосфера была пронизана духовностью.

Нармада Свами: Да, люди всегда помнили о духовном.

Б.В. Свами: А как насчет майавады15? Была ли она сильна в то время?

Нармада Свами: Нет, не очень. Как правило, философию майавады исповедовали лишь образованные брахманы. Обычные деревенские жители, независимо от сословия, были в большинстве своем богобоязненны и набожны.

Б.В. Свами: Эти образованные брахманы получали современное образование?

Нармада Свами: Да. Они уезжали в город, получали там современное образование и поступали на государственную службу. Так повелось, что они стали исповедовать философию майавады. На них оказывало влияние высшее образование. Некоторые из них уезжали из деревень, недовольные деревенской жизнью. Они даже осуждали своих односельчан, которые испокон веков были бхактами16.

Б.В. Свами: Значит, большинство было бхактами?

Нармада Свами: Да. Никто не верил в майаваду. Если кто-то начинал ее проповедовать, его считали падшим и избегали общения с ним.

Б.В. Свами: Встречались ли среди людей агностики или атеисты?

Нармада Свами: Очень редко. Лично я никогда ничего подобного не встречал.

Б.В. Свами: Однако когда те, кто находился под влиянием англичан, стали доказывать людям бессмысленность их ритуалов, пандиты не нашли, что им ответить, и духовная культура пришла в упадок.

Нармада Свами: Вы упрощаете, но в ваших словах есть доля правды. Сегодня, если вы попросите людей что-либо сделать, они спросят, а зачем это нужно. С одной стороны, это неплохо, но в общем и целом современное образование нанесло величайший урон нашей культуре. Я бы назвал это интеллектуальным бандитизмом. Это намного хуже обычного бандитизма. Обычные бандиты могут отнять все деньги и даже жизнь, но не могут затронуть вашу душу.

Б.В. Свами: Это серьезная тема ¾ как Индия за каких-то два поколения превратилась из того, о чем вы рассказываете, в то, что мы видим сейчас.

Нармада Свами: Вы должны написать об этом книгу (смеется).

Б.В. Свами: Индия сильно изменилась.

Нармада Свами: Да. Большинство деревенских жителей переселились в города. Из-за того, что молодежь тянется в город за высшим образованием, туда переезжает все семья. Люди также едут в город в поисках работы.

В прошлом городская жизнь тоже отличалась высокой культурой и нравственностью. Городов было немного, и, как правило, это были небольшие торговые центры. Теперь города стали индустриальным адом. Раньше города были административными, торговыми и образовательными центрами аграрных областей. Они поддерживали существование деревни, и жизнь людей — как в городе, так и в деревне — была благочинной.

Мы сами не понимали, от какого замечательного образа жизни отказываемся, пока полностью не разрушили его. И до сих пор не понимаем. Мы не ценили то время, а ведь жизнь тогда была удивительной, по крайней мере, ¾ не сравнить с сегодняшней. И все это мы отвергли. Ради чего? Какое благо несет людям современный образ жизни? Вся эта суета, возведение заводов, бурение скважин, строительство нефтепроводов по дну моря — зачем все это нужно? Человек вынужден тяжело трудиться, преодолевая столько трудностей, испытывая столько беспокойств, но его насущные потребности остаются теми же самыми: что-нибудь поесть и где-нибудь поспать. Только теперь для этого приходится прилагать неимоверные усилия. «Глупцы и негодяи», ¾ говорил Шрила Прабхупада. Самые настоящие глупцы и негодяи.

Б.В. Свами: Если все было так замечательно, почему люди отвергли тот уклад жизни? Что пошатнуло эту великую культуру?

Нармада Свами: Это очень непростой вопрос, на который в двух словах не ответишь. Вы сами подробно анализировали его в своей книге «Послание молодежи Индии». Видите ли, все происходило постепенно, почти незаметно. Нельзя сказать, что с приходом модернизации Индия тотчас же утратила свою исконную культуру. Отказаться сразу от всего было невозможно. В течение какого-то времени старое мирно уживалось с новым.

Некоторые англичане отмечали в своих мемуарах, что станционные смотрители и почмейстеры были своего рода гуру. На эти должности требовались разумные, образованные и ответственные люди. Естественно, лучшими кандидатурами, особенно в то время, были потомственные брахманы. Читая письма своим неграмотным односельчанам и отвечая на них, они зачастую давали советы по семейным делам, а иногда выступали посредниками и примиряли конфликтующие стороны. Станционные смотрители часто держали у себя в рабочем кабинете шалаграма-шилы и ежедневно им поклонялись. Лишь со временем система ценностей начала меняться, а, как говориться, себя потерял — весь мир потерял.

Жизнь была простой и ортодоксальной.

Б.В. Свами: Многие современные люди сочли бы жизнь, о которой вы рассказываете, довольно скучной. Что за жизнь без скоростных автомобилей, баров, вечеринок, телевизора и телефона?

Нармада Свами: В самом деле, постоянной гонки и суеты не было. Жизнь была размеренной и неторопливой. Воможно, ваши неуемные герои посчитали бы ее скучной. Однако намскучать не приходилось. Мы умели радоваться простому: встрече с родными, рождению теленка, вкусной пище — таковы были наши повседневные радости. Я уже рассказывал о том, как мы ставили спектакли и устраивали праздники. Возможно, это было незамысловато, но скучно никому не было. Да, развлечения были простыми, но вместе с тем здоровыми и чистыми. А в чем суть так называемых развлечений, о которых вы говорите? Возбуждение чувств, только и всего. Никакой пользы.

Б.В. Свами: А как насчет многочисленных ограничений? Современных людей это отталкивает. Детям, скажем, не позволялось делать то, что им вздумается.

Нармада Свами: Это правильно. Так и должно быть. Детей нужно обучать, воспитывать. Им нельзя позволять делать то, что их испортит и разовьет в них дурные привычки. Это относится не только к детям, но ко всем.

Б.В. Свами: Женщины, похоже, не видели ничего, кроме скучной, однообразной работы, вообщем, трудились, как рабыни.

Нармада Свами: Да вы сами в это не верите. Постоянная занятость избавляла женщин от многих проблем. Им нравилось служить мужу и присматривать за детьми. Они любили готовить, потчевать домашних и следили за тем, что бы все в доме были счастливы и довольны. Они были бескорыстны. А бескорыстие приносит счастье. Чего не скажешь об эгоизме. К тому же, находясь под опекой мужа, они чувствовали себя защищенными. На праздники и торжества они наряжались в свои лучшие одежды, надевали украшения и встречались с друзьями и родными.

Б.В. Свами: Современным женщинам навряд ли придутся по душе ваши слова о том, что тяжкий труд избавляет от многих проблем.

Нармада Свами: Но эти эмансипированные женщины тоже тяжело трудятся. Они ходят на работу, и при этом им все равно приходится готовить, убирать и делать другие дела по дому. В результате у них не остается времени для детей. А без материнской любви, дети вырастают неполноценными.

Б.В. Свами: Вы упрощаете.

Нармада Свами: Но ведь это правда.

Б.В. Свами: Были у людей в те времена плохие привычки? Как насчет мясоедения?

Нармада Свами: Некоторые ели мясо. Это были небрахманы, они ели мясо раз в десять дней или раз в месяц. Перед этим его предлагали богине.

Б.В. Свами: Богине Кали?

Нармада Свами: Да, а затем делились с другими. Никто не ел мясо в одиночку. Если кто-то приносил в жертву козу или овцу, он раздавал мясо другим.

Б.В. Свами: Это были кшатрии?

Нармада Свами: Да, кшатрии и люди низших сословий.

Б.В. Свами: Низкорожденные.

Нармада Свами: Это были небрахманы. Но Шри Вайшнавы никогда не ели мяса и даже яиц. Более того, они не ели в чужом доме.

Б.В. Свами: Верно.

Нармада Свами: Мясоедов было немного. Да и мясо они ели один-два раза в месяц, не чаще.

Б.В. Свами: Значит процент людей, употребляющих в пищу мясо, был незначительным.

Нармада Свами: Да, очень небольшим.

Б.В. Свами: А как жили шудры и неприкасаемые?

Нармада Свами: Низкорожденные шудры и мусульмане жили за пределами деревни. Они были изолированы от общества.

Б.В. Свами: Как те, кто ел мясо?

Нармада Свами: Они ели мясо раз в десять дней, предварительно принеся его в жертву. Обряд проводили особые жрецы. Не всякий мог приносить животных в жертву, только жрецы.

Б.В. Свами: Обряд проводили брахманы?

Нармада Свами: Нет, это были особые люди, небрахманы. Они приносили животное в жертву и раздавали мясо. Все проходило в строгом соответствии с правилами.

Б.В. Свами: А как насчет курения?

Нармада Свами: В то время курили сигары.

Б.В. Свами: Табак?

Нармада Свами: Да. Но только пожилые люди. Я никогда не видел, чтобы курили молодые. Такого не было. Им просто никто не позволил бы этого делать. Если юноша хотел покурить, ему нужно было скрыться подальше от людских глаз. Курить открыто, на улице, молодым не разрешалось.

Б.В. Свами: Пока не исполнится тридцать лет?

Нармада Свами: Даже после тридцати. Курили только те, кому было за пятьдесят — да и то единицы.

Б.В. Свами: Но Шри Вайшнавы не курили.

Нармада Свами: Никогда.

Б.В. Свами: И не пили кофе.

Нармада Свами: Даже не ели в чужом доме. Они были очень богобоязненны. Вне дома есть было нельзя, а дома не готовили ни кофе, ни чая, ничего подобного. Я никогда не видел, чтобы вайшнавы готовили чай или кофе, но тот, кто был не так строг, пил чай или кофе в чайной. Никто не испытывал зависимости от этих напитков. Сейчас кофе готовят в каждом доме.

Б.В. Свами: Как далеко вы жили от храма, и как часто туда ходили?

Нармада Свами: В Неллоре, где прошло мое детство, мы жили рядом с храмом. Территория храма была местом наших игр (улыбается).

Б.В. Свами: Во что вы играли?

Нармада Свами: (Смеется) Мы играли в героев «Рамаяны» и «Махабхараты». Мы хорошо знали эти истории. Кто-то играл Бхиму, кто-то — Арджуну, а кто-то был Раваной.

Б.В. Свами: Кто рассказывал вам эти истории?

Нармада Свами: Их читали каждый вечер, кроме того на праздниках мы смотрели спектакли в исполнении странствующих актерских трупп. Чтение писаний не было простым ритуалом. В самой «Рамаяне» описывается, как Лава и Куша так красиво и проникновенно пели стихи из «Рамаяны», что слушатели были очарованы и испытывали невыразимое блаженство, которое наполняло их ум, чувства, все члены их тела и заставляло забыть обо всем остальном.

Удивительно, не правда ли? Ощутить это блаженство можно и сейчас, если рассказчик хорош, если для него Рама ¾ не просто литературный герой. В те дни все рассказчики были такими. Ни у кого из слушателей и мысли не возникало уйти. «Рамаяну» читают по определенной системе: по двадцать глав в день, не больше. Думаю, это потому, что от «Рамаяны» просто невозможно оторваться. Если бы не это ограничение, все позабыли бы о делах и слушали бы денно и нощно. Мы не хотели, чтобы рассказчик останавливался, но даже после этого мы продолжали думать о Раме, Сите и Ханумане. Эти рассказы захватывали и опьяняли нас. Мы ложились спать, расмышляя о Рама-лиле и просыпались с мыслями о Рама-лиле.

Люди забывали, что жили в деревне. Мы были уже не в деревне, мы были на Ланке с Хануманом! Когда мы слышали описание битвы, нам хотелось вскочить и броситься в бой вместе с обезьянами. Слыша о каком-нибудь подвиге Ханумана, мы дружно голосили в его честь. Хануман — любимец нашего народа. На Телугу его называют Анджанеялу, сыном Анджаны. Анджаной звали его мать.

Б.В. Свами: А как насчет других эпических поэм, например «Махабхараты»?

Нармада Свами: Их мы тоже слушали. Разумеется, нам нравились все книги, но «Рамаяна» в особенности ¾ там легче следить за повествованием. В ней одна сюжетная линия, в отличие от «Махабхараты» и «Бхагаватам», в сюжет которых вплетено много разных историй. В «Рамаяне» легко различить положительных героев и отрицательных. В «Махабхарате» все запутано (смеется). Взять, к примеру, Карну. По идее, он ¾ отрицательный герой, но в то же время он вызывает симпатию. У него было много добродетелей. Или Гхатоткача — ракшас 17и смутьян, но сражался на стороне Пандавов.

Говорят, что с «Махабхаратой» нужно быть осторожным. Ее читают только в храмах, не дома. Если читать ее в семье, возникнут разногласия и ссоры.

Б.В. Свами: Почему?

Нармада Свами: Так говорят. Не только сейчас, с давних пор «Махабхарату» не читают дома. Видимо потому, что в ней описывается вражда родственников.

«Рамаяна» и «Махабхарата» были очень популярны, их знали все, в том числе и по театральным представлениям, особенно по тем, которые были посвящены Кришна-лиле. Спектакли шли до глубокой ночи, поскольку спешить людям было некуда. Никому не нужно было рано утром бежать на работу. Кроме того, актеры были очень талантливы и искуссно загримированы. Актер, игравший Дурьодхану, не просто играл роль Дурьодханы, он был Дурьодханой.

(Здесь Нармада Махарадж, увлекшись, стал вдохновенно рассказывать истории из «Махабхараты».)

Кришна-лила и «Махабхарата» были столь популярны, что, хотя люди уже неоднократно видели эти спектакли, они были готовы смотреть их снова и снова. В благодарность деревенские жители жертвовали актерам деньги и кормили их. В крупных деревнях труппа останавливалась на несколько дней, а то и на неделю.

Иногда в деревню приходили харидасы, которые вели отреченный образ жизни, хотя формально не принимали санньясу. В основном они принадлежали к Шри сампрадайе. Они во всем зависели от Бога. Потому их и называли харидасами. Они носили тилаку и другие вайшнавские атрибуты. Каждое утро в январе они стучались в дома, прося милостыню. Они пели мелодичные песни с поучительным содержанием. Люди по возможности давали им немного риса, дала и т.п.

Б.В. Свами: Это были местные жители или странники?

Нармада Свами: И местные жители, и странники.

Б.В. Свами: Они проходили только в январе? В другое время они не приходили?

Нармада Свами: Нет. Все остальное время они жили своей обычной жизнью.

Б.В. Свами: Чем же они занимались?

Нармада Свами: В основном пели о Кришне. Многие из этих песен были очень популярны, их знал каждый (начинает петь на телугу). Эта была одна из моих самых любимых. Смысл такой: «Брат мой, каждому суждено страдать от своей кармы. От нее никому не спрятаться. Все беды приходят к тебе, пока носишь ты бремя своего тела. Никто не станет страдать за тебя».

Харидасы жили в стогом воздержании. Подаяния они собирали лишь в течение одного месяца в году. Я своими глазами видел, какую аскетичную жизнь они вели. Год за годом их жизнь оставалась неизменной. Еще я знал одного известного телугского пандита ¾ Дипала Пичая Шастри. Это был блестящий ученый. Он устраивал встречи в школьных дворах и в домах собраний. Сто человек задавали ему по одному вопросу каждый, и он отвечал на них все. Вопросы были сложные, по телугской литературе или по грамматике. Он не пропускал ни одного вопроса. Отвечал на все до единого.

Б.В. Свами: Как он их все запоминал?

Нармада Свами: Это был особый талант от Бога. Как например, некоторые по милости Бога обладают феноменальными математическими способностями — задайте им любую задачу, и они, не раздумывая, выдадут вам ответ быстрее, чем компьютер. В то время было немало аштавадхани ¾ людей, способных разговаривать одновременно с восемью собеседниками. Но Дипала Пичая Шастри был единственным шатавадхани. Сто человек задавали ему по одному вопросу, после чего он последовательно отвечал на каждый из них. Люди изумлялись. Как он запоминал все вопросы? Как ему удавалось безошибочно на них отвечать? Встречи длились по четыре, а иногда по пять и шесть часов. Но никто не уходил. Пандит пользовался всеобщим уважением. Где бы он не появился, все ему кланялись.

В те дни в Индии было еще много по-настоящему ученых людей. В каждой деревне жили пандиты ¾ знатоки санскрита, которые были сведущи и в других областях. В наше время таких людей не найти. В то время самый заурядный ученый в совершенстве знал философию и священные писания. Большинство из тех, кого сегодня считают великими знатоками ведической философии, не были бы ровней обычныму пандиту того времени. Что касается видных ученых, то их познания просто поражали воображение. Они цитировали писания вдоль и поперек. То было время, когда два пандита, случайно встретившись, могли приняться непринужденно обсуждать, скажем, смысл слов тат твам аси18 и говорить друг с другом часами, приводя различные цитаты, опровергая доводы своего собеседника, да так увлеченно, будто от этого зависела судьба всего мира.

Б.В. Свами: Такие интеллектуальные поединки случались часто?

Нармада Свами: Это были не просто поединки, это было настоящее философское противостояние. Спорящие демонстрировали неподдельную приверженность своим идеям. Речь идет о преданных Господа и имперсоналистах. Вы сами об этом знаете.

Б.В. Свами: Да, это противостояние продолжается и по сей день и, вероятно, будет существовать вечно.

Нармада Свами: В то время даже вражда была культурной. Говорится: «Лучше иметь умного врага, чем глупого друга».

Б.В. Свами: Наверняка это были захватывающие споры.

Нармада Свами: Это не было простым бахвальством — кто сообразительнее и находчивей. Чтобы участвовать в подобных спорах, человек должен был в совершенстве знать священные писания и комментарии к ним, а также уметь толковать их смысл. Никто не вступал в подобный спор, не будучи уверенным, что сможет подкрепить каждое свое слово многочисленными выдержками из писаний, не будучи сведущим в логике и не будучи готовым опровергнуть высказывания своего не менее эрудированного оппонента.

Б.В. Свами: Вас учили чему-то подобному?

Нармада Свами: Нет. Нас воспитывали на телугском «Бхагаватам», который называется «Бодана Бхагаватам». Это произведение до сих пор широко известно среди говорящих на телугу.

Б.В. Свами: Бодана?

Нармада Свами: Так звали поэта, жившего несколько столетий назад. Он перевел «Бхагаватам» на телугу. Это был вольный перевод, несколько отличавшийся от оригинала, но все основные истории «Бхагаватам» были сохранены. Книга написана на смеси телугу и простого санскрита. Во вступлении говорится (цитирует стих на телугу): «Я пишу эту книгу на радость как ученым людям, так и простым крестьянам». (Цитирует другой стих на телугу) «Если рассказы о Господе Хари избавляют от рождения и смерти, что за нужда писать о чем-то еще?» Сколько в этих словах красоты и преданности. Некоторые стихи Боданы были тогда очень популярны. Они легли в основу многих первых кинофильмов.

Б.В. Свами: Вас знакомили с его поэзией в школе?

Нармада Свами: Конечно. Тогда не было токого антиклерикализма, как сейчас. Священные писания входили в школьную программу.

Б.В. Свами: А санскриту вас учили?

Нармада Свами: Да, начиная с первого класса. Я хотел продолжать изучать санскрит, чтобы все больше и больше наслаждаться этим нектаром, но меня вынудили заняться наукой. Это было отвратительно ¾ нас заставляли препарировать лягушек и тараканов.

Б.В. Свами: Значит, модернизация к тому времени уже началась, но люди все еще поклонялись Богу.

Бывали случаи, когда юноши уходили жить в ашрам?

Нармада Свами: Очень редко. Так поступил один из моих родственников. Он учился в институте в Мадрасе и там познакомился с какими-то садху. Духовная жизнь его привлекла, и он решил все оставить, даже несмотря на то, что был женат: в шестнадцать лет его женили на девочке, который было всего девять. Когда та выросла, родители захотели, чтобы они жили вместе, но тот уже решил принять отречение. Ему говорили: «Так нельзя, ведь ты женат. Хочешь жить духовной жизнью — живи, но только дома». Общими усилиями родственникам удалось вернуть его домой, но ненадолго ¾ через год или два он ушел. Его снова вернули — но он снова ушел. Он порвал всякие отношения с семьей. Он был совершенно равнодушен к семейной жизни и в конце концов принял полное отречение.

Б.В. Свами: Дети у него были?

Нармада Свами: По-моему, у него была дочь. Но он никогда больше не возвращался в семью. Такие случаи бывали. Я слышал несколько историй, как человек уходил из дома, принимал санньясу и никогда больше не возвращался.

Б.В. Свами: Домашние, наверное, огорчались, когда кто-то из близких принимал санньясу.

Нармада Свами: Не всегда. Бывало, что родные — и даже жены — начинали гордиться, думая: «Это прекрасно ¾ он стал преданным».

Б.В. Свами: Они уважали их выбор. Кроме того, в то время отреченные люди еще пользовались уважением. Сегодня если юноша захочет присоединиться к религиозной организации, родители постараются вернуть его любой ценой.

Нармада Свами: Раньше его тоже уговаривали остаться, особенно близкие родственники: жена, мать, отец. Вначале проверяли его решимость, но если юноша настаивал, ему не препятствовали. В особенности, если жена была молодой.

Б.В. Свами: Представляю, как трудно приходилось девушке, если муж оставлял ее и становился санньяси. Ведь тогда ей с молодых лет выпадала нелегкая доля вдовы.

Нармада Свами: Разумеется. Но обычно в такой ситуации о ней заботились ее родители, если, конечно, были в состоянии. Если у молодой женщины умирал муж, родители забирали ее к себе и обеспечивали всем необходимым, отводили ей какую-то собственность, заботились о воспитании ее детей. Так, например, было в семье моей матери. У нее было две сестры и два брата. Одну сестру выдали замуж в родной деревне, а старшую отдали в семью, которая жила в другой деревне ¾ за пятьдесят-шестьдесят километров. Она родила сына и дочь, и когда ей не исполнилось и тридцати, ее муж умер. После этого мои дядья решили забрать ее к себе. Семья моей матери была богаче, чем семья отца; они отвели овдовевшей сестре дом с участком земли и стали о ней заботиться. Они помогли ее детям получить образование, а потом женили сына и выдали замуж дочь.

Б.В. Свами: Значит, жена имела какую-то собственность независимо от мужа.

Нармада Свами: Да, эта собственность закреплялась за дочерью, когда ее выдавали замуж, а затем переходила к ее сыну. Они жили на этой земле, но она считалась собственностью сына. Мать передавала сыну всю свою собственность. Иногда женщины после смерти мужа продолжали жить в его доме с его семьей ¾ если у них были взрослые дети, они не уходили. Если муж с женой прожили много лет, и у них были взрослые дети, жена после смерти мужа продолжала жить с его семьей, а их дети считались членами семьи покойного. Но если овдовевшая женщина была молодой, и ее отношения с родственниками мужа не складывались, родители забирали ее к себе. Если они были состоятельны, они выделяли ей какую-то собственность. Если после смерти мужа у молодой вдовы складывались хорошие отношения с его родственниками, она оставалась жить в их доме, в противном случае, родители забирали ее к себе. Так поступали и в случае, если семья покойного была бедна и содержание молодой вдовы с детьми было для них непосильным бременем.

Б.В. Свами: Вы рассказывали мне, как однажды, играя в Рама-лилу, попали в Равану стрелой.

Нармада Свами: (Смеется) Да. Весь день мы с друзьями играли в Рама-лилу. Один из нас играл Равану, а я был Господом Рамой. Когда дело близилось к развязке, я взял лук и стрелу. Это было детской забавой. Наконечником стрелы служило конусообразное металлическое кольцо. Я не думал, что оно может поранить. Я поднял лук и выстрелил. Стрела попала ему в голову, рядом с глазом. Из раны хлынула кровь, но глаз, к счастью, не пострадал (смеется). Я не знал, что мне делать ¾ схватил лук, стрелу и убежал.

Б.В. Свами: Должно быть, вам досталось тогда от отца.

Нармада Свами: Мой отец был неподалеку, и отец того мальчика тоже. Все видели, что случилось, и сразу сбежались.

Б.В. Свами: Отец вас побил?

Нармада Свами: Он меня не нашел. Когда я увидел, что люди сбегаются, я удрал. С нами по-соседству жил почтальон, очень добрый человек. Он уговорил отца не трогать меня.

Б.В. Свами: А тот мальчик на вас не обиделся?

Нармада Свами: Нет. Его отвезли в больницу.

Б.В. Свами: Значит, отец иногда вас бил.

Нармада Свами: Частенько (смеется).

Б.В. Свами: За что?

Нармада Свами: За драки с мальчишками, за то, что крутились, где не надо, за то, что воровали фрукты. В садах за домами росло много прекрасных плодовых деревьев — папая, джамбу, джумруд. Мы забирались в сад и обчищали его (смеется). И если на нас жаловались, мы получали хорошую взбучку (смеется).

Б.В. Свами: Помню, один брахман из Мадхва-сампрадайи19 рассказывал мне, как отец бил его, заставляя учить «Вишну-сахасра-наму». Он был признателен отцу, поскольку чувствовал, что повторение «Вишну-сахасра-намы» принесло ему огромное благо.

Вернемся к разговору о ваших детских шалостях.

Нармада Свами: Иногда мы с приятелями прогуливали школу (смеется). Хотя я жил в городе, я никак не мог дождаться каникул.

Б.В. Свами: Летних каникул.

Нармада Свами: Да. Во время летних каникул мы купались, играли, посещали храмы, например, храм Ченнакешавы. Там очень красивое Божество. Каждый год там устраивали большой праздник и ярмарку для паломников. Праздник продолжался десять дней, и каждый день происходило что-то новое. Собиралось много Шри вайшнавов. Гуру с многочисленными учениками приезжали на лошадях и слонах. На неделю-другую они останавливались в какой-нибудь деревне и читали лекции по «Бхагаватам». Деревенские жители приходили к ним на даршан, и каждый что-то жертвовал — фрукты, молоко, творог…

Б.В. Свами: Что они с этим делали? Готовили прасад?

Нармада Свами: Из всего, что им жертвовали, они готовили прасад и раздавали его всем желающим. Излишки зерна они увозили с собой.

Иногда мы всей семьей ездили в Тирупати20.

Б.В. Свами: Во время школьных каникул?

Нармада Свами: Да, мы останавливались там на три дня.

Б.В. Свами: Там есть все условия.

Нармада Свами: Да. Паломникам предоставляли жилье, мы останавливались там на три дня и три ночи. Помню, в одном большом зале, заплатив двести рупий, можно было накормить прасадом очень много людей.

Б.В. Свами: В то время двести рупий были большими деньгами.

Нармада Свами: Да, но прасада раздавалось очень много. Угощение состояло из трех блюд, им можно было накормить целую деревню.

Б.В. Свами: Сейчас такой услуги уже нет.