ОСНОВНЫЕ ЧЕРТЫ КУЛЬТУРЫ РЕНЕССАНСА И ГУМАНИЗМА

В.В. СОКОЛОВ

ЕВРОПЕЙСКАЯ ФИЛОСОФИЯ XV-XVII ВЕКОВ

Допущено Министерством высшего и среднего специального образования СССР в качестве учебного пособия для студентов и аспирантов философских факультетов и отделений университетов

Mocквa Высшая школа 1984

РАЗДЕЛ ПЕРВЫЙ

ФИЛОСОФИЯ ЭПОХИ ВОЗРОЖДЕНИЯ

ОСНОВНЫЕ ЧЕРТЫ КУЛЬТУРЫ РЕНЕССАНСА И ГУМАНИЗМА

В странах Западной Европы огромный прогресс культуры в эпоху, давно именуемую эпохой Возрождевдр (по-французски – Ренессанс), приходится на последние сто­летия средневекового феодализма, ее расцвет произошел в XV–XVI вв. Однако развитие культуры, как материаль­ной, так и тем более духовной, невозможно, конечно, заключать в какие-то точные хронологические рамки. То, что мы именуем культурой Возрождения, в Италии нача­лось уже в XIV в., а в XV в. достигло расцвета. В XVI в. культура Ренессанса стала, можно сказать, общеевропей­ским – прежде всего западноевропейским – явлением. Колоссальные достижения духовной культуры в эту эпоху истории Италии и Европы широко известны, они давно стали предметом самого пристального внимания, восхище­ния, изучения, осмысления, что вполне закономерно, имея в виду всесторонний прогресс человека, отраженный в этой культуре. Отсюда огромный престиж этой эпохи и самого слова «Возрождение», впервые употребленного для ха­рактеристики некоторых явлений ее духовной культуры (собственно, ее изобразительного искусства) примерно в середине XVI в. (ит. rinascita). Слово это означало возоб­новление (лат. renovatio употреблялось для этих целей и ранее) тех великолепных достижений культуры греко-римской античности, которые были утрачены в эпоху средневековья.

Престиж эпохи Возрождения, еще глубже выявляющий ее философско-идеологический аспект, связан и с термином гуманизм. Примерно с XIX в. он стал одним из наиболее распространенных терминов, применяемых для различ­ных морально-социальных характеристик человечества, а в наши дни является тем словом, без которого невозможна морально-идеологическая жизнь. Но само это слово и глав­ные явления, им обобщаемые, восходят опять же к этой

эпохе (ит. humanista, umanista впервые зафиксированы в документах конца XV в.). Причем итальянские гумани­сты слово humanitas (человечность) заимствовали у Цице­рона (I в. до н. э.), который в свое время стремился под­черкнуть, что понятие человечность как важнейший ре­зультат культуры, выработанной в древнегреческих поли­сах, привилось и на римской почве. Следовательно, уже в понимании Цицерона гуманизм означал своего рода возрождение человека.

Следует также сказать, что слово «человечность» не­однократно употреблялось Тертуллианом, Лактанцием (III–IV вв.) и другими христианскими «отцами церкви», писавшими на латинском языке. Этим словом они стреми­лись подчеркнуть высочайшую ценность человека, проти­вопоставляя складывавшуюся у них религиозную мораль более грубой, жестокой и бесчеловечной (как они считали) морали рабовладельцев. Как увидим, в отвержении схола­стической учености и церковной моральности своей эпохи, фактически порвавшей с идеями и ценностями первона­чального христианства, гуманисты неоднократно апелли­ровали к древним «отцам церкви».

Все сказанное во многом объясняет довольно широкое употребление терминов «возрождение» и «гуманизм» для характеристики значительных эпох в развитии культуры, приходящихся главным образом на средневеково-феодальные периоды истории. В последние десятилетия нашего века появилось немало трудов, в которых рассматриваются те или иные стороны ближневосточного или дальнево­сточного (особенно китайского) Возрождения и связанного с ним гуманизма. Немало пишут об арабском, иранском, армянском, грузинском Возрождении, о «каролингском Возрождении» VIII–IX вв., отразившем известный подъ­ем культуры в феодализирующихся странах Западной Европы, о еще более значительном возрождении здесь культуры в условиях подъема городской жизни в XII в. Са­мо по себе это явление историографической и философской мысли совершенно понятно и закономерно, ибо оно отража­ет углубленное представление о развитии культуры раз­личных народов в эпоху средневековья.

Неравномерность развития культуры – хронологиче­ски и территориально – один из его наиболее универсальных законов. Важнейшие основы культуры народов Среди­земноморья, зафиксированные во множестве ее достиже­ний и памятников, были заложены в древности, в греко-римской античности. В эпоху же средневековья носите-

лями культуры стали другие народы, жившие на Простран­ствах бывшей Римской империи или на территориях, примыкавших к ним. В сложном развитии культуры этих народов были периоды забвения – иногда весьма основа­тельного – различных достижений античной культуры (разумеется, мы имеем здесь в виду прежде всего явления и памятники духовной жизни, особенно литературы, одна­ко было немало и таких периодов, когда материальный, социальный и духовный подъем различных народов Средиземноморья в различные времена средневековья был порой весьма тесно связан с возобновлением тех или иных явле­ний, идей и тем более памятников античной культуры. Такое возобновление носило конкретно-национальный ха­рактер, ибо оно воплощалось в оригинальных памятниках художественной и философской литературы, созданной на языках, литературная жизнь которых началась лишь в эпо­ху средневековья.

Но сколь бы ни были интересными и содержательными различные «возрождения» в эпоху средневековья: в странах Запада или Востока, ни одно из них не может сравняться по своей глубине, многогранности и историческому значению с той эпохой развития общества и присущей ему ренессансной культуры, которое, начавшись в Италии в XIV в., стало в последующие века общеевропейским явлением. Разумеется, это значение связано не с какими-то особенно­стями европейцев, а с теми социально-экономическими и историческими процессами, которые стали весьма ха­рактерными для рассматриваемой эпохи. Именно они определили социальное и культурно-историческое лицо эпохи Возрождения, которая, как подчеркнуто Энгельсом, стала величайшим прогрессивным переворотом из всех пережитых до того времени человечеством [см. 1, т. 20, с. 346] '.

Северная и Средняя Италия достигли весьма интенсив­ной городской жизни по сравнению с другими странами Западной Европы уже в XII–XIII вв. Милан, Венеция, Флоренция, Генуя, Пиза, Сиена, Лукка, Болонья и другие итальянские города-республики, развивая ремесленную а торговую экономику и совершенствуя коммунальную госу­дарственность, успешно преодолевали сопротивление фео­далов (нобилей) своей округи, нередко заставляли их переселяться в города и покупали их земли. В самих же городских коммунах брали верх так называемые пополаны

________________________

См. библиографию.– Ред

хотя и представлявшие только его торговую и промышленно-ремесленную верхушку, но выступавшие от имени всего народа в борьбе против нобилей. Среди самих пополанов уже в XIV в. происходила напряженная борьба между этой верхушкой («жирный народ») и низами городского насе­ления («тощий народ»). Жизнь итальянских городов-республик отличалась большой социальной активностью и резко контрастировала с феодально-деревенской спячкой подавляющего большинства других стран Европы (и даже юга Италии). В этих городах процветала торговля, банков­ское дело, появились шерстяные и другие мануфактуры, возникала раннекапиталистическая экономика. По словам К. Маркса, «...первые зачатки капиталистического про­изводства спорадически встречаются в отдельных городах по Средиземному морю уже в XIV и XV столетиях...» [1, т. 23, с. 728], а Ф. Энгельс называл Италию «первой капи­талистической нацией» [1, т. 22, с. 382]. Богатство соци­альной жизни, бурлившей в итальянских городах, находи­ло свое отражение и в разнообразии их политических форм. Республиканское правление различных оттенков сменя­лось так называемыми синьориями с теми или иными монархическими оттенками.

Из многих изменений в социальной психологии, со­вершавшихся в этих условиях и резко отличавших италь­янских горожан от жителей сугубо феодальных стран и мест с их сословно-корпоративными устоями и вялой динамикой, отметим сильное повышение в жизни и пред­ставлениях первых фактора времени, столь однообразного для вторых. Не случайно первые механические часы, по­строенные уже в XIII в., устанавливаются на башнях итальянских городов в следующих веках. Они отбивали каждый час суток (в конце XV в. были изобретены часы веревочного типа). Однообразие феодально-средневекового времени рождало сильную тенденцию к поглощению его категорией вечности, что находило свое отражение во многих философско-теологических построениях (особенно в мистических). В новых условиях время стало восприни­маться все более дифференцирование, приобретая все большую ценность. Отношение ко времени стало одним из Важнейших показателей возрастания личностного начала в жизни итальянских городов. Виднейший гуманист этой эпохи Джоноццо Манетти выразил это изменение отноше­ния ко времени в утверждении, что всемогущий бог по­добно некоему банкиру раздает людям время как деньги, ведет строгий подсчет годов, месяцев, дней и часов, истра-

ченных людьми на различные нужды, и строго наказывает тех из них, кто бесполезно растрачивает эту драгоценность.

Важнейшая особенность, отличавшая эпоху Возрожде­ния от всех предшествующих, состояла в сильно выросшем запросе на умственный труд, что нашло свое выражение в большом росте числа лиц свободных профессий.' В евро­пейском средневековье они входили в корпорации, Объеди­нявшие их по профессиям («цехам»), будь то преподавате­ли университетов и других школ, врачи или художники. Деятельность таких корпораций строго регламентирова­лась, что во многом объяснялось ее сакральной оценкой. Отсюда огромная роль церкви в такого рода регламентациях. Представители умственного труда, не связанные с цер­ковью, в условиях европейского средневековья явление очень редкое. Усложнение и дифференциация производ­ственной и культурной деятельности в ренессансной Ита­лии (затем и в других европейских странах), распад корпоративно-цеховых связей в городах и усиление в них роли индивидуального начала вместе с большим ростом числа лиц, профессией которых становился умственный труд, во многом предопределили то, что эта активнейшая социальная прослойка далеко не всегда зависела от церкви и находилась непосредственно на ее службе. Появление той категории лиц, которую впоследствии стали именовать гуманистами, в сущности, положило начало процессу воз­никновения в эту эпоху светской интеллигенции. Как известно, в классовом обществе интеллигенция обслужива­ет тот или иной класс, но генезис этой прослойки бывает межклассовым. Именно так появлялись гуманисты в усло­виях ренессансной Италии, ибо распад корпоративного строя и повышение в этих условиях роли индивидуальной деятельности закономерно сопровождались тем, что наибо­лее способные сыновья купцов, торговцев, преподавателей, нотариусов, представителей знати, реже – сыновья ремес­ленников и крестьян в соответствии со своими склонностя­ми становились художниками, архитекторами, скульптора­ми, врачами, писателями. Важнейший критерий социаль­ного прогресса человеческого общества связан с теми возможностями, которые данное общество открывает чело­веку для развития его личностных задатков. Наиболее выдающиеся гуманисты становились учеными и филосо­фами.

Ослабление связей гуманистов с церковью, поскольку многие из них жили на доходы, получаемые от их про­фессиональной деятельности (как и от знатных и богатых

людей, не зависящих от церкви), усиливало их неприязнь по отношению к официальной учености., пропитанной церковно-схоластическим духом. У многих из них такая неприязнь перерастала в резко критическое отношение ко всей системе этой учености, к ее теоретическим и философ­ским основам, к авторитарности, вне и без которой эта ученость не могла существовать. Немаловажно также на­помнить, что гуманистическое движение началось в Ита­лии в эпоху упадка морально-политического авторитета папства, связанного с событиями его "авиньонского плене­ния" (1309-1375), нередкими расколами католической церкви, когда в противовес «законным» папам появлялись антипапы и когда на церковных соборах оспаривалось верховенство пап в жизни церкви.

Показателем светского, антисакрального характера гу­манистического движения является такой огромной исто­рической важности факт, как возникновение различных кружков гуманистов, не имевших никакого отношения к университетам и совсем не связанных с интересами цер­кви. Некоторые из этих кружков, развивавшие активную деятельность, разрабатывали определенные уставы, регу­лировавшие эту деятельность. Подчеркивая значение обра­зованности и таланта как важнейших проявлений и показа­телей человечности, гуманизм стал в Италии примерно с середины XV в. весьма влиятельной идеологией, настоль­ко влиятельной, что гуманистические кружки возникали и в тех городах, где отсутствовали охарактеризованные выше социальные условия, наиболее типично, ярко и пока­зательно сложившиеся во Флоренции. Кружки гуманистов возникали и в Неаполе, и в Риме, а некоторые гуманисты избирались папами.

При рассмотрении деятельности гуманистов, особенно ранних (периода XIV–XV вв.), следует помнить, что не только социально-экономическая зрелость создала в эту эпоху позднего средневековья в Италии почву для возник­новения ренессансной культуры. Не менее важную почву подготовила здесь и история, ибо традиции древнеримской жизни, тоже процветавшей в городах, хотя и были здесь сильно разрушены в периоды варварских нашествий, по­степенно оживали в условиях мирной жизни. Латинский язык как язык церкви и культуры в эпоху западноевропей­ского средневековья в Италии с ее «вечным Римом» и папской курией, естественно, был укоренен больше, чем в любой другой европейской стране. Неверны представле­ния, господствовавшие длительное время, относительно

более или менее полного забвения памятников античной культуры в условиях европейского средневековья. В по­следние десятилетия медиевисты доказали, что ряд про­изведений латиноязычных авторов – Вергилия, Овидия, Цицерона, Сенеки, Боэция и других – порой неплохо здесь знали, изучали и даже подражали им. Значительно хуже были известны древнегреческие авторы. Однако ни степень знания античных литературных, философских и научных произведений, ни их схоластическая интерпретация со­вершенно не могли удовлетворить гуманистов, ибо им внушала глубокое отвращение «варварская» латынь, на ко­торой говорили в церкви и в университетах. В XIV–XV вв. они развернули активные поиски и популяризации) про­изведений античных писателей, поэтов, философов по­сле появления книгопечатных изданий. Большая часть текстов античных авторов, которыми располагает совре­менная наука, были выявлены именно гуманистами.

Можно говорить об их ностальгии по античной культу­ре. Новая ренессансная социальная действительность, столь отличная от средневековой, новый человек как цен­тральное звено этой действительности требовали значи­тельно более широкого и многостороннего обращения к опыту и идеям античности, чем то весьма селективное и мало интенсивное использование ее памятников и идей, которое могло себе позволить теологизированное средневековье. Неодолимая тяга гуманистов к античной культуре во многом объяснялась также антицерковной, антиклерикаль­ной (но не антирелигиозной!) направленностью интересов и деятельности многих гуманистов, а их антиклерикализм представлял собой первостепенный элемент их неприязни к феодально-корпоративному строю, господствовавшему в большинстве стран мира и представлявшему огромную силу в самой Италии. Страстный интерес к античности сделал гуманистов блестящими знатоками латинского язы­ка, классического языка Цицерона, Вергилия, Горация, Сенеки и других мастеров латинской литературы. Возрож­дение этого языка было формой критики господствовавшей церковно-схоластической учености и религиозной практи­ки, оперировавших «испорченной», маловыразительной латынью, далекой от древнеримских классических образов. Как подчеркивают некоторые историки Ренессанса, новая культура, создававшаяся гуманистами, требовала и нового языка. Однако повседневное развитие жизни выявляло значение и того языка, на котором говорило подавляющее большинство народа, т. е. итальянского языка (вернее,

вольгаре). И гуманисты сделали очень много для его лите­ратурного развития, ибо многие из них писали не только на латинском, но и на народных языках.

В XIV в. гуманисты почти не знали еще греческого языка, который многие понимали в ТГицилии и на юге Италии, где существовало значительное влияние Византии. Воздействие византийской культуры в Европе в наиболь­шей мере затрагивало тогда Италию, что объяснялось как историческими, так и географическими причинами. С кон­ца XIV в., когда во Флоренцию был приглашен византий­ский ученый Мануил Хрисолор для преподавания грече­ского языка, гуманисты начали активно изучать его. Неко­торые из них в дальнейшем будут писать не только на латинском, но и на греческом языках. Константинополь, доживавший свои последние десятилетия в качестве столи­цы некогда могущественной империи, в первой половине XV в. стал важнейшим центром образования для многих гуманистов и не менее важным центром распространения произведений древнегреческих писателей, философов и ученых. Впрочем, это делали также и византийские ученые, переезжавшие в Италию не только перед угрозой турецкой опасности, но и в силу того, что духовный климат ренессансной Италии был для них более благоприятен, чем климат православной Византии. В целом же воздействие древнегреческой литературы и философии, преломленное через творчество некоторых византийских мыслителей, состави­ло, наряду с более ранним воздействием арабо-мусульман-ской культуры, то «влияние Востока», которое послужило первостепенным стимулом у развитии ренессансной куль­туры сначала в Италии, а затем и во всей Европе.