В открытии Антарктиды

Быть может, другого, снедаемого тщеславием кор-

респондента угнетало бы то обстоятельство, что до

него в Антарктиде уже побывали люди, которые сня-

ли все сливки. Конечно, чего лукавить, приятно быть

первооткрывателем: слава, цветы, автографы, влюб-

лённые взоры девушек и прочее. Но, во-первых, эта

слава зарабатывается нечеловечески тяжким трудом,

и, во-вторых, она, увы, нередко бывает посмертной.

Поэтому меня нисколько не обескураживало, что моё

открытие Антарктиды, быть может, не произведёт впе-

чатления разорвавшейся бомбы. Так оно и произо-

шло; правда, когда я вернулся на «Оби», три тысячи

человек, ликуя, рванулись к борту, но на мои растро-

ганные приветствия ответили лишь двое – жена и сын.

Остальные 2998 встречающих обращались ко мне со

словами любви и дружбы только тогда, когда я, пыта-

ясь пробраться к своим, наступал на чьи-то ноги.

Как бы то ни было, моё открытие Антарктиды состо-

ялось; более того, на карте ледового континента, воз-

можно, появится моё имя, ибо волею обстоятельств

мне было суждено побывать там, где ещё не ступала

нога человека. В дальнейшем вы узнаете подробно-

сти открытия «Сугроба Санина» на внутриконтинен-

тальной станции Восток, или полную драматических

коллизий историю «зимовки в Антарктиде» непода-

лёку от станции Молодёжная. Думаю, что даже этот

скромный вклад в изучение Антарктиды – ограничим-

ся пока данным перечнем – даёт автору известное

право связывать своё имя с географическими откры-

тиями на шестом материке. Но, сознавая, что и до ме-

ня было сделано немало, считаю своим долгом совер-

шить краткий экскурс в историю. Таким образом, я не

только отдаю дань справедливости предшественни-

кам, но и решительно отметаю всякие возможные об-

винения в чрезмерном преувеличении собственных

заслуг.

Некоторое основание считаться одним из первых

предшественников имеет знаменитый пират XVI века

Френсис Дрейк. Скажем прямо, он гонялся не столь-

ко за славой, сколько за испанскими кораблями, ко-

торые доставляли в метрополию награбленное в Юж-

ной Америке и Вест-Индии золото. Корабли Дрейк то-

пил, а золото перегружал на борт своей бриганти-

ны. В те времена за подобные валютные операции

джентльмена удачи вешали на рею и не снимали до

тех пор, пока он не давал клятву исправиться, но

Дрейк, дорожа своим здоровьем, принял в долю вли-

ятельного в Англии человека – королеву Елизавету.

Не знаю, как они там делили добычу, но Дрейк полу-

чил звание адмирала и право грабить испанцев на за-

конных основаниях, благодаря чему вошёл в историю

Англии как один из её величайших патриотов. А с гео-

графией дело обстояло так. Однажды судьба и силь-

ная буря загнали его корабли в далёкий южный про-

лив, отделяющий Огненную Землю от Антарктическо-

го полуострова. До Дрейка ещё никто, по-видимому,

так близко к Антарктиде не подходил, и посему благо-

дарное человечество назвало пролив его именем.

Но главный подвиг прославленного пирата, за ко-

торый мы с вами, уважаемые читатели, должны еже-

дневно возносить ему хвалу, прямого отношения к Ан-

тарктиде не имеет. Дело в том, что он привёз из Аме-

рики в Европу первый мешок картошки, без которой

ныне мы не мыслим своего существования. Так что,

если вы сейчас собираетесь обедать, помяните Дрей-

ка добрым словом.

Следующим к моем перечне идёт другой знамени-

тый англичанин, капитан Джеймс Кук, который двести

лет назад открыл множество южных островов и вели-

кодушно подарил их своему монарху, не оставив себе

ни одного. В то время крупнейшие учёные спорили на

тему, вызвавшую бы снисходительную улыбку у сего-

дняшнего школьника: существует Южная Земля или

нет? На проверку и был послан третейский судья Кук,

который должен был либо открыть и присоединить к

Британской империи Антарктиду, либо прекратить все

разговоры о её существовании. Отважному капитану

не удалось сделать ни того, ни другого; хотя он впер-

вые в истории и пробился через Южный полярный

круг, но сплошные льды, айсберги и пурга заставили

его «Резолюшн» повернуть на Север. И Джеймс Кук

заявил: «Земли, что могут находиться на юге, никогда

не будут исследованы!»

К заявлению Кука присоединился и такой автори-

тетный учёный, как Иммануил Кант, который не до-

пускал, чтобы к югу от шестидесятых широт могла

быть открыта сколько-нибудь крупная земля. Поэто-

му, несмотря на своё глубокое уважение к великому

философу, я никак не могу включить его в число сво-

их предшественников.

Внимание! Сто пятьдесят лет назад из Кронштадта

вышли два парусника: «Восток» и «Мирный» В наши

дни, когда подобные скорлупки пересекают океан – ге-

роев-мореплавателей показывают по телевидению, о

них пишут газеты, и нет человека, который не мечтал

бы заполучить автограф у легендарных храбрецов. В

те годы ещё не было радио, телевидения и рекламы, и

моряки зарабатывали не столько славу, сколько рев-

матизм и цингу. Слава приходила к ним позднее, хо-

тя и не воплощённая в материальные ценности, но от

этого ничуть не менее весомая в глазах благодарных

потомков.

«Восток» и «Мирный», корабли русской экспеди-

ции под командованием Беллинсгаузена и Лазаре-

ва, после многомесячных странствий во льдах, мно-

го раз пересекая Южный полярный круг и возвраща-

ясь обратно, сумели наконец пробиться к неизвестной

земле. Каждый читатель, которому уже доводилось

открывать неизвестные земли, может легко предста-

вить себе восторг людей, впервые ступивших на ма-

терик, существование которого было поставлено под

сомнение.

Это был тот самый Антарктический полуостров, от-

делённый от Южной Америки проливом Дрейка. Зна-

чительную часть его Беллинсгаузен нанёс на карту и

совершил обряд крещения нескольких островов. На

один из них, остров Ватерлоо, сто пятьдесят лет спу-

стя ступила нога автора этих строк.

Итак, Беллинсгаузен и Лазарев перерезали лен-

точку и объявили Антарктиду открытой. Это произо-

шло согласно опубликованным судовым документам

28 января 1820 года, а спустя несколько дней аме-

риканский охотник на тюленей Палмер, бороздивший

антарктические воды, также вышел размять ноги на

материк. Эти несколько дней до сих пор не дают покоя

некоторым географам. Они никак не могут простить

Палмеру его оплошности и понять, что если бы даже

Палмер знал, что может первым ступить на неизвест-

ную землю, то наверняка променял бы этот не даю-

щий ни цента прибыли приоритет на сотню бочек во-

рвани и несколько дюжин тюленьих шкур. Факт оста-

ётся фактом: Палмер открыл уже до него открытую

Антарктиду.

Отдавая должное последующим предшественни-

кам – Уэдделлу, Биско, Смиту и некоторым другим, –

отмечу, что ими, как и Палмером, двигала погоня не

столько за географическими открытиями, сколько за

китами и тюленями. Уэдделл в поисках тюленей за-

плыл в одно из самых больших и холодных морей на

земном шаре, которое теперь носит его имя, равно как

и тюлени Уэдделла, назвавшие себя так в знак при-

знательности капитану за то, что он покинул море, не

успев перебить их всех до единого.

К этому времени Антарктида получила наконец

признание учёных; они поверили в неё и насели

на свои правительства с требованием экспедиций.

И с разных сторон к ледовому материку почти од-

новременно двинулись прославленный француз Дю-

мон-Дюрвиль, первооткрыватель многих тропических

островов, и молодой энергичный англичанин Джемс

Росс. Антарктида высоко оценила заслуги обоих ис-

следователей и навеки нанесла их имена на свою кар-

ту. Особенно значительны были успехи Росса: на сво-

ём «Эребусе» он забрался на юг до 78-го градуса юж-

ной широты, открыв по пути на побережье действую-

щий вулкан. Чтобы сделать приятное своему кораб-

лю, Росс назвал вулкан Эребусом, что значит «пре-

исподняя». Королеве капитан подарил открытую им

Землю Виктории, а самому себе – гигантский шель-

фовый ледник Росса по площади раза в три-четыре

больше Англии.

А в канун XX века дошла очередь и до Южного

полюса. Первым отправился на его штурм норвежец

Карстен Борхгревинк через ледник Росса. Но полюс

знал, что достичь его суждено другому, и посоветовал

храброму норвежцу не искушать судьбу. Однако, хотя

Борхгревинк и зарулил своих собак обратно, рыцари

географических открытий уже не могли успокоиться.

И настало время не имеющего себе равных по дра-

матизму антарктического поединка, в котором не бы-

ло стрельбы, но который закончился гибелью побеж-

дённого.

С двух разных сторон к Южному полюсу рину-

лись два великих путешественника: англичанин Ро-

берт Скотт и норвежец Роальд Амундсен. Но если об

экспедиции Скотта знал весь мир, то о намерениях

Амундсена никто не подозревал, кроме умевшего хра-

нить тайну экипажа «Фрама», доставшегося Амунд-

сену в наследство от Нансена, и гренландских собак,

давших обет молчания. Поэтому Скотт не торопился –

это обстоятельство и сыграло трагическую роль в его

судьбе. Когда он узнал о своём неожиданном сопер-

нике, было слишком поздно – норвежец опережал ан-

гличанина на добрую сотню километров. К тому же Ро-

берт Скотт, как истый представитель Альбиона, сде-

лал ставку на лошадей, а Роальд Амундсен – на со-

бак. И в заочном поединке победили собаки – мань-

чжурские пони Скотта пали, не выдержав борьбы со

льдом. А Скотт и его товарищи вынуждены были сами

впрячься в сани, в то время как экспедицию Амундсе-

на к полюсу мчали собаки…

Вот что пишет Стефан Цвейг о безмерно трагиче-

ской для Скотта минуте, когда он ценой неслыханных

мучений достиг полюса: «…чёрный флаг, прикреплён-

ный к поворотному шесту, развевается над чужой,

покинутой стоянкой: следы полозьев и собачьих лап

рассеивают все сомнения – здесь был лагерь Амунд-

сена. Свершилось неслыханное, непостижимое: по-

люс Земли, тысячелетиями безлюдный, тысячелети-

ями, быть может с начала начал, недоступный взо-

ру человеческому, – в какую-то молекулу времени, на

протяжении месяца открыт дважды. И они опоздали

– из миллионов месяцев они опоздали на один-един-

ственный месяц, они пришли вторыми в мире, для ко-

торого первый – все, второй – ничто! Напрасны все

усилия, нелепы перенесённые лишения, безумны на-

дежды долгих недель, месяцев, лет».

Но подвиг капитана Роберта Скотта, погибшего в

пургу со своими товарищами от голода и холода в два-

дцати километрах от спасительного склада с продо-

вольствием и топливом, не был напрасным. Найден-

ные у тела начальника экспедиции его дневники, ко-

торые он вёл до последней минуты, их заключитель-

ные слова: «Ради бога, не оставьте наших близких»,

расшифровка последних дней и часов трагедии вско-

лыхнули мир и сделали Роберта Скотта одним из са-

мых светлых героев в богатой героями истории чело-

вечества.

Мечта всех полярников, зимующих в Антарктиде, –

поклониться домику Роберта Скотта, построенному

им перед броском на полюс неподалёку от вулкана

Эребус, где ныне расположена американская станция

Мак-Мердо. Из моих антарктических товарищей это

удалось лишь лётчику Владимиру Афонину, рассказ о

котором ещё впереди, и не удалось мне, хотя обсто-

ятельства складывались так, что до самого ухода из

Антарктиды я хранил эту надежду.

Итак, открытие Южного полюса осталось за Роаль-

дом Амундсеном, что я констатирую не без сожале-

ния, не потому, упаси бог, что ставлю под сомнение

подвиг великого норвежца, а потому, что сохраняю

детскую влюблённость в капитана Немо, который во-

лею Жюля Верна водрузил на полюсе свой, тоже чёр-

ный, флаг. Однако, несмотря на то, что Немо в дей-

ствительности не было, полюс он всё-таки открыл

раньше Амундсена. Так что будем считать, что славу

они делят по крайней мере поровну.

И ещё славные имена: упорнейший исследователь

шестого континента англичанин Эрнест Шеклтон, не

дошедший до самой южной точки планеты менее

двухсот километров, и австралиец Дуглас Моусон,

первооткрыватель Южного магнитного полюса.

Моусон – одна из наиболее симпатичных фигур

в истории антарктических открытий. Во время путе-

шествия по ледовому материку он, похоронив погиб-

ших товарищей, остался один в безмолвной снежной

пустыне, больной, обмороженный, почти без всякого

продовольствия – и это в ста шестидесяти километ-

рах от лагеря! Проваливаясь в трещины и чудом вы-

бираясь из них, продвигаясь вперёд по нескольку ки-

лометров в сутки, Моусон все же дошёл до лагеря –

неповторимый подвиг, за который перед славным ав-

стралийцем всегда будут снимать шапки полярники

мира.

Далее следует американец Ричард Берд. В 1929

году Берд впервые пролетел над Южным полюсом,

потом несколько месяцев прозимовал в одиночестве,

чудом остался в живых, совершил впоследствии мно-

жество походов и подарил Антарктиде на добрую па-

мять станцию, названную его именем.

С 1956 года ледовый материк прочно оседлали со-

ветские полярники. Основание обсерватории Мирный

связано с именем Михаила Сомова, а до полюса хо-

лода и геомагнитного полюса Земли – будущей стан-

ции Восток, совершив уникальный санно-гусеничный

поход по ледяному куполу, добрался Алексей Трёш-

ников – выдающийся теоретик и практик советской по-

лярной школы.

И к 1970 году в Антарктиде побывало уже пятна-

дцать советских экспедиций.

На этом позвольте закончить главу о моих предше-

ственниках, к которым я время от времени буду воз-

вращаться. Ниже последует правдивый и до предела

документальный рассказ о моем путешествии в Ан-

тарктиду.