Студопедия

КАТЕГОРИИ:

АстрономияБиологияГеографияДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника


Глава 8. Питт стоял у поручня на корме и лениво смотрел, как винты «Марты-Энн» взбивают воду




 

Питт стоял у поручня на корме и лениво смотрел, как винты «Марты-Энн» взбивают воду. Пенная голу­бая с белым масса вращалась и постепенно исчезала в четверти мили за кормой, прежде чем море оконча­тельно закрывало и излечивало гигантский шрам. По­года была теплая, небо ясное; дул ровный северо-восточный ветер.

С какими безумцами приходится ему иметь дело в последние дни, думал Питт. Изобретательная девуш­ка, пытавшаяся всадить ему в спину шприц, убийца с желтыми от табака зубами, сволочь-адмирал, лейтенант-коммандер с нелепой татуировкой и маленький старпом, по-видимому, самый умный из всех.

И все же эта компания не смогла проникнуть в самые глубины его сознания. Это должен был сделать другой герой драмы, которому еще только предстояло выйти на сцену, – великан с золотыми глазами.

Почему он столько лет назад искал затерянный остров Каноли? Возможно, это просто был ученый, пытавшийся найти следы забытой цивилизации, или оккультист в плену мифов и легенд. А может, у него была более необычная цель? Что есть в легенде о Ка­ноли такого, чего нет в бессмысленных историях о затерянном континенте Му или в многочисленных фантазиях об Атлантиде? Загадки Тихоокеанского Водоворота и Бермудского треугольника вполне реаль­ны. На эти загадки должен быть какой-то ответ, тре­вожно думал Питт. Ключ, такой очевидный, что его никто не замечает.

– Мистер Питт?

Мыслительную гимнастику Питта прервал моло­дой человек в синем комбинезоне.

Питт улыбнулся.

– Чем могу быть полезен?

Матрос как будто собирался отдать честь. Он явно не знал, как обращаться со штатским, тем более на военном корабле.

– Коммандер Боланд просит вас прибыть в рубку.

– Спасибо. Уже иду.

Питт повернулся и пошел по стальной палубе ми­мо закрытых брезентом люков. Под ногами ритмично работали двигатели, продвигая корабль вперед в не­подвижной воде и покрывая поручни и надстройки соленым туманом; краска блестела от влаги.

Питт поднялся по трапу на мостик. Боланд стоял на носу перед рулевым, глядя в бинокль на ослепительно-голубой горизонт. На мгновение он опустил бинокль и протер окуляры подолом футболки. Потом вернул прибор к глазам и снова принялся разгляды­вать обширную пустоту впереди.

– В чем дело? – спросил Питт. Он выглянул в окно, но ничего не увидел.

– Я подумал, вам нужно знать, – сказал Боланд. – Мы только что вошли в новый район поиска.

Он положил бинокль на полку, коснулся кнопки связи и резко сказал:

– Лейтенант Харпер, говорит капитан. Стоп все машины. Ложимся в дрейф. – Он посмотрел на Пит­та. – Начинается работа.

Боланд знаком пригласил Питта на трап, который привел в коридор под мостиком. Они прошли несколько дверей в каюты, и Боланд остановился у од­ной, немного помедлив, он открыл ее.

– Сердце операции, – объявил он. – Наша ком­ната Флэша Гордона[8]. Четыре тонны электронного оборудования. Прошу посмотреть, как действует фан­тастическое чудо 101-го отделения.

И он показал на большую приборную панель в просторном помещении в восемьсот квадратных футов.

– Этот прибор измеряет скорость звука и давле­ние, переводит в цифровой формат и с указанием времени переносит на магнитную ленту. Это протон­но-магнитный сенсор, он засекает любые металлические предметы на дне. Это мониторы подводных теле­камер. – Боланд показал на размещенные среди оборудования четыре экрана. – Мы потому и легли в дрейф, чтобы выпустить за кораблем сенсоры и каме­ры и начать сканирование.

Питт рассматривал экраны. Камеры как раз опус­кали в воду: он видел, как волны ударяют в объективы, а потом те опускаются в безмолвие подвижной жидкой среды в солнечных пятнах. Две камеры передавали цвет, и казалось, что сине-зеленые тени плы­вут в бесконечность.

– Далее: усовершенствованная сонарная систе­ма, – продолжал Боланд. – Она снимает подробную «звуковую» картину дна и всего, что на нем находит­ся. У нас есть также система бокового сканирования, которая позволяет видеть на полмили в обе стороны от корабля. Ее сенсоры тоже плывут за кораблем.

– Полоса обнаружения шириной в милю, – ска­зал Питт. – Впечатляющий проход через сектор поиска.

Питт отметил, что Боланд не знакомит его с чле­нами экипажа, работающими за приборами. Если Боланду чего и не хватало, так это обычной вежливости. Питт поймал себя на том, что гадает, как Боланду уда­лось дослужиться до лейтенанта-коммандера.

– А вот эта славная малышка, – гордо сказал Бо­ланд, – самое сердце нашего предприятия. Компью­тер «Селко-Рамси 8300». – Он показал на высокую панель со множеством огоньков и кнопок, стоящую над широкой клавиатурой. – Широта, долгота, ско­рость, направление, все возможности корабля. Ко­роче, компьютер соединен с центральной системой управления и с этого мгновения до обнаружения «Старбака» будет управлять всеми действиями ко­рабля.

– Хорошая здесь санитария, – заметил Питт.

– В каком смысле?

– He требуется прикосновение руки человека.

Боланд наморщил лоб.

– Что ж, можно сказать и так.

Питт через плечо оператора рассматривал надпи­си на панели.

– Интересное устройство. Этим «Селко-Рамси 8300» можно управлять и перепрограммировать его из центра. А центр, по-видимому, в Перл-Харборе. Удоб­но для адмирала Хантера на случай, если нас постиг­нет судьба экипажа «Лили Марлен». При первых же признаках неприятностей они с Денвером возьмут управление системой на себя, развернут корабль и приведут обратно в порт. Он может потерять экипаж, но лучшее спасательное судно 101-го отделения вер­нется невредимым. Действительно интересно.

– Вы разбираетесь в электронике, – медленно сказал Боланд. На лице его странным образом смеши­вались подозрительность и уважение.

– Можно сказать, я знаком с большей частью то­го оборудования, что у вас на борту.

– Все это уже видели?

– По меньшей мере на трех океанографических исследовательских судах НПМА. У вас несколько более специализированное оборудование – в связи с более определенными задачами. Но наше чуть более передовое, потому что все-таки наши корабли научные.

– Прошу прощения. – Боланд принужденно улыбнулся. – Я недооценивал ваши способности. – Он повернулся, подошел к офицеру, сказал ему не­сколько слов и вернулся. – Пойдемте, угощу вас выпивкой.

– Правила Флота разрешают даже это? – улыб­нулся Питт, несколько удивленный неожиданным проявлением дружелюбия со стороны Боланда.

Боланд ответил хитрой улыбкой.

– Вы забыли. Технически мы гражданское судно.

– Я горячий сторонник технического подхода.

Они направились к выходу, и тут дежурный офи­цер сказал:

– Телевизионные камеры и датчики в рабочем режиме, капитан.

Боланд кивнул.

– Хвалю за скорость, лейтенант. Приступайте...

– Минутку, – перебил его Питт. – Из чистого любопытства хочу спросить: с какой глубины поступают данные?

Боланд вопросительно посмотрел на него, потом повернулся.

– Лейтенант?

Тот уже склонился к сонару, внимательно глядя на черту, ползущую по бумаге.

– Пять тысяч шестьсот семьдесят футов, сэр.

– В этом есть что-то необычное? – спросил Бо­ланд.

– Глубина маловата, – ответил Питт. – Можно взглянуть на карту океанского дна?

Неожиданно Боланд вспомнил о правилах вежли­вости.

– Дирк Питт, это лейтенант Стенли.

Питт кивнул.

– Хорошо, Стенли. Посмотрим, что тут у вас. – Он оперся локтями о стол и всмотрелся в необычный контур, представляющий дно Тихого океана. – Где мы?

– Вот здесь, майор. – Стенли поставил на карте небольшой крестик. – 32 градуса 10 минут северной широты, 151 градус 17 минут западной долготы. Мы должны находиться прямо над зоной Фуллертоновского разлома.

– Так должна называться футбольная травма.

Боланд тоже склонился над столом.

– Нет, зона разлома – это трещина в земной ко­ре, шов, возникающий в океане между материками, когда они расходятся. Между этим местом и берегом Калифорнии таких трещин сотни.

– Я понимаю, зачем вам понадобилась глубина. Согласно карте, до морского дна здесь должно быть свыше пятнадцати тысяч футов.

Стенли подчеркнул данные о глубине на их по­зиции.

– Возможно, рядом подводная вершина, – сказал Питт.

– Дно слева поднимается, – тихо сказал Боланд. – Двести пятьдесят футов за милю. Ничего необычного. Скорее всего, небольшое повышение.

Питт мотнул головой.

– Вот только этого нет на карте.

– Вероятно, еще не найдено и не отмечено.

– Однако если склон продолжает подниматься, вершина не может быть далеко. Это ваш корабль, Пол, но, думаю, надо провести исследование. Сообщение капитана «Старбака» отправили неизвестные лица по­сле исчезновения подводной лодки. Можно предпо­ложить, что лодка лежит где-то близко.

Боланд устало потер глаза.

– Звучит логично, но вряд ли это единственная не отмеченная на карте подводная вершина. Их может быть еще пятьдесят.

– Нельзя пропустить ни одну.

Боланд задумался. Потом выпрямился и посмот­рел на Стенли.

– Лейтенант, запрограммируйте курс в сторону повышения дна. Введите данные сенсора в компьютер и передайте управление рулем централизован­ному контролю. Докладывайте мне о любом неожиданном изменении глубины. Я буду в своей каю­те. – Он повернулся к Питту. – Так как насчет выпивки?

Салазки с камерами и датчики сонара на буксир­ных тросах двигались за кораблем, центральная система управления руководилась компьютером, и через десять минут «Марта-Энн» начала медленный широ­кий поворот на восток. Рулевой курил в двери руб­ки, спицы штурвала медленно поворачивались туда- сюда, словно под действием невидимой руки. Ко­рабль разрезал волны, экипаж деловито считывал и проверял показания многочисленных приборов, дви­жущихся стрелок, разноцветных огоньков и мониторов.

Питт и Боланд полдня провели в капитанской каюте. Время тянулось медленно, датчики сонаров сообщали о том, что морское дно продолжает подни­маться. Час, два, три часа. Питт изучал отчеты и данные о «Старбаке», а Боланд разрабатывал планы подъ­ема на случай, если и когда «Марте-Энн» повезет. Шестнадцать тридцать. Матросы на палубе и в ма­шинном отделении неизбежно заговорили о женщи­нах, только в рубке управления молчали, внимательно наблюдая за экранами и инструментами. Периодиче­ские доклады Стенли через интерком «дно продолжа­ет подниматься» делали обстановку на корабле почти нормальной. Нет более скучного занятия, чем поиски затонувшего корабля.

В пять часов из микрофона вдруг послышался го­лос Стенли:

– Дно поднялось на девятьсот футов за последние полмили!

Питт посмотрел на Боланда. Не сказав ни слова, оба вскочили и бросились в рубку управления. Стенли склонился к столу, делая пометки на карте.

– Невероятно, капитан. Я впервые вижу такое. Мы в сотнях миль от ближайшего берега, а дно вне­запно поднялось, сейчас оно всего в тысяче двух­стах футах под поверхностью. И продолжает подниматься.

– Очень крутой подъем, – сказал Питт.

– Возможно, часть склона Гавайских островов, – предположил Боланд.

– Мы слишком далеко к северу. Сомневаюсь, что это как-то связано с островами. Эта малышка совер­шенно одинока.

– Тысяча сто футов, – громко сказал Стенли.

– Боже! – тихо отозвался Питт. – Градиент – один фут подъема на два в длину.

Боланд резко произнес:

– Если подъем не прекратится, мы врежемся в сушу. – Он стремительно повернулся к Стенли. – Отключите компьютер. Переходим на ручное управ­ление.

На ответ Стенли потребовалось пять секунд.

– Идем на ручном управлении, сэр.

Боланд взял микрофон связи.

– Мостик? Говорит Боланд. Что видите на во­семьсот ярдов прямо по курсу?

Металлический голос из динамика ответил:

– Ничего, сэр. Горизонт чист.

– Никаких признаков белой воды?

– Никаких, коммандер.

Питт посмотрел на Боланда.

– Спросите, каков цвет моря.

– Мостик, изменился ли цвет моря?

Короткая пауза.

– Слева примерно в пятистах ярдах от борта море чуть зеленеет.

– Восемьсот, и подъем продолжается, – доложил Стенли.

– Необычно, – сказал Питт. – Я ожидал, что возле подводной вершины море станет светло-голубым. Зеленый цвет означает подводную растительность. Очень странно. Морские водоросли в таком месте?

– Морские водоросли не растут на кораллах? – спросил Боланд.

– Да, и еще вода в этой части океана слишком теплая.

– Четкие показания магнитометра, – произнес кудрявый блондин у консоли.

– Где? – спросил Боланд.

– Двести ярдов. Направление двести восемьдесят градусов.

– Может, полоса руды? – взволнованно предпо­ложил Боланд.

– Вторая отметка в трехстах пятидесяти ярдах, направление – триста пятнадцать градусов. Еще два объекта. Боже, да тут их множество!

– Похоже на золотое дно, – хмыкнул Питт.

– Стоп машины! – крикнул Боланд в микрофон.

– Морское дно на ленте словно подпрыгнуло, – возбужденно сказал Стенли. – Четыреста пятьдесят футов, и подъем не прекратился.

Питт всмотрелся в телемониторы. Инерция про­должала нести «Марту-Энн» вперед, и на экране показалось морское дно. Морская вода рассеивала сол­нечные лучи, превращая их в узкие желтые столбы света, окруженные мягким сиянием; стало видно не­отчетливое смешение цветов. На экране показалась рыба-единорог, она неподвижно висела в воде, осто­рожно разглядывая огромную тень корпуса над собой.

Боланд положил руку на плечо человеку, сидев­шему за магнитометром.

– Когда пройдем над первым затонувшим суд­ном, отметьте направление на следующее. – Он повернулся к Стенли. – Свяжитесь с лейтенантом Хар­пером в машинном отделении. Велите держать самый малый.

В рубке воцарилась напряженная тишина. Про­шло две минуты, две бесконечные минуты. Все ждали появления на экране останков давно затонувшего ко­рабля.

Теперь на мониторах было хорошо видно морское дно. Растительность необычная и роскошная, тогда как дну полагалось быть голым и безжизненным, как лунная поверхность. Ни следа кораллов, водоросли с широкими листьями и другие, бледно окрашенные, цеплялись за скалистое неровное дно, постоянно ме­няя оттенки в неверном свете, приходящем с поверх­ности. Питт был заворожен. Все равно что смотришь на затонувший восточный сад.

Длинноволосый молодой человек за сонаром рав­нодушно произнес:

– Идем над останками первого корабля, коммандер.

– Хорошо, приготовиться к компьютерному ска­нированию.

– Для протокола? – спросил Питт.

– Для опознания, – ответил Боланд. – У нас есть база по всем исчезнувшим кораблям. Постараемся сопоставить данные наблюдений с теми, что есть в компьютере. Надеюсь, мы уговорим море выдать нам еще несколько тайн.

– Вот он, – сказал Стенли.

Три пары глаз устремились на экран. Пугающее, непривычное зрелище. Корабль, вернее, то, что от не­го осталось, густо зарос водорослями. К небу в гроте­скном, безнадежном отчаянии устремлялись две мач­ты, фок и бизань. Единственная труба уцелела, но по­крылась густым слоем ржавчины, на палубе повсюду разбросаны непонятные куски металла. На глазах у всех из иллюминатора, извиваясь, выскользнула му­рена, угрожающе раскрывая и закрывая пасть.

– Боже, да она не меньше десяти футов в длину! – воскликнул Боланд.

– Скорее около восьми, учитывая телеувеличе­ние, – сказал Питт.

– Может, у меня галлюцинации, – сказал Стен­ли, – но я уверен, что вижу в трюме ржавый трактор.

Их отвлекло гудение компьютера, который начал выдавать длинную ленту с данными. Как только машина остановилась, Боланд оторвал распечатку и на­чал читать вслух.

– Данные указывают, что это, вероятно, либе­рийское торговое судно «Океанская звезда», 5135 тонн, груз – резина и сельскохозяйственная техника; пропало 14 июня 1949 года.

Все в рубке прекратили свои занятия и молча смотрели на ленту в руках коммандера Боланда. Все молчали. Сказать было нечего.

Они обнаружили первую жертву Тихоокеанского Водоворота.

Первым опомнился Боланд. Он схватил микрофон.

– Радиорубка. Говорит Боланд. Передавайте на морской частоте. Код 16.

Питт сказал:

– А вы не слишком торопитесь? Мы еще не на­шли «Старбак».

– Конечно, – сразу согласился Боланд. – Слегка спешу. Но я хочу, чтобы адмирал Хантер точно знал, где мы находимся. На всякий случай.

– Ожидаете неприятностей?

– Не к чему рисковать.

– Следующий объект, направление двести во­семьдесят семь градусов, – небрежно произнес оператор сонара.

Вернулись к мониторам и ждали, пока на экранах не показалась накрененная палуба парохода: корма высоко поднята, нос теряется в сине-зеленой глубине. Салазки с камерой прошли над массивной дымовой трубой, и наблюдатели смогли заглянуть в ее черное нутро. Посредине корабля торчало множество труб, но надстройки не было, зато в кормовой части – не­сколько палуб и настоящий лабиринт вентиляцион­ных труб. Все металлические части и даже кабели, свисающие с мачт, покрывала растительность. Среди снастей плавали экзотически окрашенные рыбы мно­гих разновидностей, словно остов мертвого корабля был их площадкой для игр.

Боланд читал данные с дисплея:

– Японский нефтяной танкер «Исио Мару», 8106 тонн, пропал вместе со всем экипажем 14 сентября 1964 года.

– Боже, – прошептал Стенли, – настоящее кладбище. Я начинаю чувствовать себя кладбищенским вором.

В следующий час прозвучали названия еще шести погибших судов. Были отмечены и определены остан­ки четырех торговых судов, большой шхуны и океан­ского траулера. По мере сканирования и анализа на­ходок напряжение в оперативном штабе нарастало. И когда настал финальный миг, миг, к которому все готовились, он все-таки застал их врасплох.

Оператор сонара вдруг плотнее прижал микрофо­ны к ушам и недоверчивым, напряженным взглядом уставился на приборную панель.

– Обнаружена подводная лодка, направление сто девяносто градусов, – сказал он.

– Уверены? – спросил Боланд.

– Клянусь добродетелью моей матушки! Я и раньше встречал субмарины, коммандер, а эта очень большая.

Боланд схватил микрофон.

– Мостик! Когда я отдам приказ, стоп все маши­ны и отдать якорь. Понятно?

– Так точно, сэр, – послышался напряженный голос из громкоговорителя.

– Какая глубина? – спросил Питт.

Боланд кивнул.

– Глубина? – повторил он вопрос.

– Девяносто футов.

Питт и Боланд переглянулись.

– Это усложняет загадку, верно? – негромко спросил Питт.

– Верно, – так же негромко ответил Боланд. – Если сообщение Дюпре поддельное, зачем указывать правильную глубину?

– Наш противник, вероятно, решил, что никто в здравом уме не поверит в глубину девяносто футов. Я собственными глазами вижу данные и не могу по­верить.

– Входит в поле зрения камеры, – объявил Стен­ли. – Сейчас... сейчас, вот и наша субмарина.

Все смотрели на массивный черный силуэт, ле­жащий под медленно движущимся килем «Марты-Энн». Питту казалось, что он смотрит на модель ко­рабля в ванне. Лодка вдвое длиннее обычной атомной подлодки. Вместо привычного полусферического но­са у нее острый. Недоставало также обычной сигарообразной формы, к обоим концам корпус корабля симметрично утончался. Не было обычной для других субмарин конической башни, похожей на спинной плавник. На ее месте круглился небольшой горб. Только корма обычная, и под ней, аккуратно упря­танные под корпус, два винта. Подлодка казалась совершенно исправной, лежала бестревожно, как ка­кое-нибудь огромное мезозойское чудовище во вре­мя послеобеденного сна. Не так она должна была вы­глядеть, и Питт почувствовал, как по коже поползли мурашки.

– Выбросить маркер! – рявкнул Боланд.

– Что за маркер? – спросил Питт.

– Прибор, подающий электронный сигнал на низ­кой частоте, – ответил Болард. – На случай если мы вынуждены будем покинуть это место, на дне оста­нется водонепроницаемый передатчик, периодически подающий сигнал. Не придется искать позицию, ко­гда вернемся.

– Наш нос только что миновал затонувшую лод­ку, коммандер, – доложил оператор сонара.

Болард проревел в микрофон:

– Стоп все машины! Отдать якорь. – Покачнув­шись, он повернулся к Питту. – Заметили номер?

– Девять – восемь – девять, – напряженно отве­тил Питт.

– Это «Старбак», – почтительно сказал Боланд. – Не думал, что когда-нибудь снова увижу его.

– Или то, что от него осталось, – добавил Стен­ли, неожиданно побледнев. – От одной мысли об этих беднягах там, внизу, мурашки по коже.

– Да, странное чувство, – согласился Боланд.

– Это не единственная странность, – спокойно сказал Питт. – Посмотрите внимательней.

Теперь «Марта-Энн» поворачивалась, стоя на яко­ре, и ее корма, подчиняясь угасающей инерции, по дуге удалялась от подводной лодки. Боланд подождал, пока камеры настроятся на увеличившееся расстоя­ние до корпуса субмарины. Когда корабль оказался в центре поля зрения, объективы автоматически увели­чили изображение для более тщательного осмотра.

– Лодка лежит дном на песке, абсолютно реаль­ная и осязаемая, – медленно говорил Боланд, глядя на экран. – Корма не погружена, как и сказано в со­общении Дюпре. Но кроме этого я ничего необычного не вижу.

Питт сказал:

– Вы не Шерлок Холмс. Говорите, ничего не­обычного?

– На борту не заметно никаких повреждений, – все так же медленно продолжал Боланд. – Но возможны пробоины внизу, которые станут видны, когда ее поднимут. Ничего необычного.

– Нужен очень мощный взрыв, чтобы проделать в корпусе корабля величиной со «Старбак» такую дыру, которая привела бы к гибели. Но это на глубине 90 футов, – сказал Питт. – На глубине в тысячу футов хватит небольшой трещины. А на поверхности лодка справится с любым повреждением, кроме очень круп­ной пробоины. Добавим, что взрыв должен был бы повсюду разбросать обломки; невозможно провести детонацию, не оставив следов. Как видите, на песке нет ни одной заклепки. Что приводит нас к следую­щему поразительному заключению. Откуда взялся песок? Мы прочесали мили этой подводной горы и не видели ничего, кроме скал и водорослей. А здесь ваша субмарина лежит на аккуратной полоске мел­кого песка.

– Возможно, совпадение, – тихо, но упрямо ска­зал Боланд.

– Что Дюпре уложил свою умирающую лодку на единственный мягкий участок во всей округе? Крайне сомнительно. Теперь переходим к самому серьезному. К наблюдению, которое нелегко объяснить. – Питт приблизил лицо к монитору. – Останки погибших кораблей очень красноречивы. Для морского биолога они – прекрасная лаборатория. Если известна точ­ная дата гибели корабля, ученый может установить скорость роста разных типов жизни обитателей моря на обломках. Заметьте, что внешний корпус «Старбака» чистый и выскобленный, как в день выхода в море.

Все в рубке оторвались от приборов и всмотре­лись в экран. Боланд и Стенли, не двигаясь с места, продолжали смотреть на Питта. Им не требовалось смотреть на мониторы, чтобы понять его правоту.

– Кажется, – продолжал Питт, – по крайней ме­ре если основываться на внешнем виде, что «Старбак» затонул только вчера.

Боланд устало провел рукой по лбу.

– Пойдемте наверх, – сказал он, – и обсудим это на свежем воздухе.

На левом крыле мостика Боланд повернулся и по­смотрел на море. Еще два часа, и солнце сядет; мор­ская глубина уже начала темнеть, потому что свет проникал под острым углом. Боланд устал и говорил тихо и медленно:

– Нам приказано найти «Старбак». Первый этап своей задачи мы завершили. Теперь надо поднять лодку на поверхность. Я хочу, чтобы вы полетели в Гонолулу за группой подъема.

– Не думаю, что это разумно, – так же тихо отве­тил Питт. – Мы еще не во всем разобрались. Скоро стемнеет. А ведь «Старбак» исчез в темноте.

– Нет никаких причин для паники. На «Марте-Энн» довольно оборудования, чтобы заметить опасность с любой стороны и на любом расстоянии.

– У вас только ручное оружие, – ответил Питт. – Что проку в обнаружении объекта, если у вас нет за­щиты? Вы нашли кладбище в Водовороте, но понятия не имеете о причинах всех этих крушений.

– Если дьявол или призрачный флот до сих пор не появились, – настаивал Боланд, – они и не поя­вятся.

– Это вы сказали, Пол. Вы отвечаете за корабль и экипаж. Когда я улечу, вы попрощаетесь с единствен­ным путем спасения.

– Хорошо, я слушаю, – спокойно сказал Бо­ланд. – Что вы задумали?

– Вы сами знаете, – нетерпеливо сказал Питт. – Мы спустимся к подлодке. Телекамеры и приборы больше ничего нам не скажут. Необходим личный ос­мотр. Скоро стемнеет, и, если прогнило что--то в Дат­ском королевстве, нужно как можно быстрее узнать, что именно.

Боланд взглянул на закатное солнце.

– Времени мало.

– Сорок пять минут нам хватит.

– Нам?

– Мне и еще одному человеку. Служившему раньше на подлодке. Есть у вас такой?

– Мой штурман, лейтенант Марч, четыре года служил на атомных подводных лодках; он опытный ныряльщик с аквалангом.

– Подходит. Беру.

Боланд задумчиво посмотрел на Питта.

– Не пойдет.

– В чем проблема?

– Не могу отправить вас вниз. Если что-нибудь случится, ваш адмирал Сандекер возьмет меня за зад­ницу.

Питт пожал плечами.

– Маловероятно.

– Вы слишком самоуверенны.

– Конечно. Меня поддерживают самые совре­менные средства обнаружения, известные человеку. Ни вокруг корпуса «Старбака», ни на самом корпусе они ничего не выявили. В чем риск?

– Попрошу лейтенанта Марча помочь вам со сна­ряжением для ныряния, – сдался Боланд. – С правой стороны сразу над ватерлинией есть люк для погру­жения. Марч будет ждать вас там. Но помните: только внешний осмотр. Увидев все, что можно, сразу воз­вращайтесь.

Он повернулся и исчез в рубке.

Питт остался на левом крыле мостика, стараясь не улыбаться. Ему было совестно, но он отмахнулся от этого чувства.

«Бедный старина Боланд, – сказал он про себя. – Он понятия не имеет, что я задумал».

 


Поделиться:

Дата добавления: 2015-09-13; просмотров: 59; Мы поможем в написании вашей работы!; Нарушение авторских прав





lektsii.com - Лекции.Ком - 2014-2024 год. (0.006 сек.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав
Главная страница Случайная страница Контакты