Глава 10. Питт сидел неподвижно и молча смотрел на дурно пахнущее бородатое привидение с дикими глазами, стоявшее в двери радиорубки

Питт сидел неподвижно и молча смотрел на дурно пахнущее бородатое привидение с дикими глазами, стоявшее в двери радиорубки. Он ждал, пока пройдет потрясение и отвратительное зловонное существо вернется в мир галлюцинаций, где ему место. Помор­гал, надеясь, что мозг уничтожит видение, но оно смотрело на него и не исчезало.

Потом оно открыло рот, и послышался хриплый голос:

– Вы кто? Вы не из них.

– О ком вы говорите? – спокойно спросил Питт, контролируя голос.

– Они вас убьют, если узнают, что вы пользова­лись радио.

Голос словно доносился откуда-то издалека.

– Кто «они»?

Рука Питта приблизилась к Барфу и крепко сжала его. Существо в двери не обратило на это внимания.

– Вам здесь не место, – тупо сказало привиде­ние. – Вы одеты не так, как они.

Сам этот человек был в лохмотьях – остатках морского комбинезона, но без знаков различия. Глаза пустые, тело тощее. Питт решил стрелять наудачу.

– Вы коммандер Дюпре?

– Дюпре? – повторил человек. – Нет. Я Фаррис, матрос первого класса Фаррис.

– А где остальные, Фаррис? Коммандер Дюпре, офицеры, другие члены экипажа?

– Не знаю. Они сказали, что убьют их, если я прикоснусь к радио.

– Кто-нибудь еще есть на борту?

– Постоянно двое караульных.

– Где?

– Они могут быть где угодно.

– О мой Бог! – ахнул Питт, весь напрягшись. – Марч! – Он вскочил и усадил Фарриса в кресло ради­ста. – Ждите здесь. Вы поняли, Фаррис? Никуда не уходите.

Фаррис тупо кивнул.

– Да, сэр.

Держа Барф перед собой, Питт быстро переходил из отсека в отсек, время от времени останавливаясь и прислушиваясь. Ни следа лейтенанта Марча, единст­венный звук – далекий гул вентиляторов. Он вошел в помещение, которое сразу узнал: корабельный лаза­рет. Операционный стол, шкафы, заполненные акку­ратными рядами флаконов с этикетками, хирургиче­ские инструменты, рентгеновский аппарат и даже кресло дантиста. Между кроватями, выступающими из противоположной переборки, тело. Питт нагнулся, хотя уже знал, кто это.

Марч лежал на боку, его руки и ноги были согну­ты так, словно они резиновые, кровь окружила тело лужей. Два маленьких, круглых пулевых ранения в грудь навылет; лейтенант лежал на холодной стальной палубе, раскрыв глаза, и невидящим взглядом смотрел на кровь, вытекающую из вен. Движимый инстинктом, древним, как сам человек, Питт наклонился и закрыл Марчу глаза.

Когда горизонтально, по палубе, а затем верти­кально, по переборке, поползла тень, Питт полуаркой изогнул тело, прижал острие Барфа к животу стояв­шего за ним человека и спустил курок. Черная тень на белой стене выдавала неясные очертания то ли писто­лета, то ли дубинки в руках незнакомца, и, промедли Питт хоть долю секунды, он отправился бы следом за Марчем. А так он успел мельком заметить, что его противник – высокий, косматый мужчина в зеленой набедренной повязке. Лицо умное, почти красивое, голубые глаза, буйная светлая шевелюра. Черты лица Питт вскоре забудет. Зато следующее мгновение не забудет до гроба.

Двуокись углерода под огромным давлением вы­свободилась в податливой человеческой плоти. Тело человека мгновенно раздулось и стало невероятно уродливым, живот выпятился, участки кожи между ребрами надулись, как воздушные шарики. Выраже­ние ужаса на лице продержалось долю секунды и исчезло: из носа и ушей на шесть футов во все стороны полетели серо-зеленые внутренности, рот искривил­ся, стал вдвое шире, и оттуда красным скользким водопадом хлынуло вещество внутренностей; одно­временно глазные яблоки выскочили из глазниц и повисли, раскачиваясь, над раздутыми щеками. Руки раскинуло в стороны, и обезображенное тело упало на палубу; углекислый газ вышел через все отвер­стия, и оно вернулось к прежним размерам.

Питт, чувствуя желчь в горле, отвернулся, чтобы его не вырвало, поднял Марча и положил на койку. Он накрыл тело молодого лейтенанта одеялом. Глядя печально и горько, Питт склонился к неподвижной фигуре, словно говоря: «Я не должен был допустить твоей смерти. Черт побери, Марч. Я не имел права дать тебе умереть».

Он встал. Ноги подкашивались. Игра резко изме­нила характер. Водоворот заработал еще одно очко.

Питт снова посмотрел на обезображенный труп на полу и понял, что перед ним осязаемая улика. Это не сверхъестественное существо из космоса. Человек с двумя руками, двумя ногами... и способный пролить кровь.

Питт не хотел больше смотреть. Если где-то на лодке скрывался еще один, Питт знал, что шанса взорвать его изнутри нет. У него была только одна кани­стра с газом. Питт почувствовал себя беспомощным но вдруг его осенило: оружие, тень которого он видел на стене. То самое, что убило Марча. Шаг, другой, и он отыскал его под столом хирургического вида. Он не заметил его раньше, потому что оно напоминало скорее небольшую перчатку с вытянутым указатель­ным пальцем, чем обычный пистолет. Рукоять с уг­лублениями для пальцев, для каждого свое углубле­ние. Рука входит на место так плотно, словно влитая. И лишь короткий, двухдюймовый ствол над большим пальцем свидетельствует, что это огнестрельное ору­жие. Спускового крючка в обычном смысле нет, лишь небольшая кнопка для подушечки пальца; достаточно легкого нажима, в одну-две унции.

Питт не стал проверять оружие. Он быстро вер­нулся в рубку, схватил протестующего Фарриса за ру­ку и потащил к спасательному люку.

Они были почти у цели. Еще десять шагов по ма­шинному и реакторному отделению, и они окажутся у входа в торпедный отсек. Питт резко затормозил, вдавливая подошвы в пол, сдерживая инерцию движения Фарриса вперед: он увидел перед собой человека-гору в коротких зеленых шортах, с таким же стран­ным оружием, как то, что сам сжимал в руке.

Питту повезло: внезапность была на его стороне. Он ожидал столкновения, а его противник – нет. Ни­каких «Кто ты?» или «Что ты здесь делаешь?». Легкое нажатие пальца и почти неслышное змеиное шипе­ние. Оружие Питта заговорило первым.

Заряд из оружия Питта – он до сих по не знал, что вылетает из короткого ствола, – при выстреле в упор попал гиганту в лоб. Тот отлетел и ударился о турбину, повалился вперед, громко грянувшись головой и грудью о палубу. Не успел этот человек испус­тить последний вздох, а Питт уже перешагнул через него и втолкнул Фарриса в дверь торпедного отсека.

Фаррис споткнулся и упал, растянувшись на па­лубе, увлекая за собой Питта. Но перед этим Питт ударился под коленом о порог торпедного отсека и выронил оружие. Боль была такая резкая, словно ему отрубили ногу. Но не боль парализовала его, когда он пытался подняться с палубы, а страх: он головой впе­ред упал в торпедный отсек. Слепо, ощупью Питт ис­кал странное оружие, понимая, что опоздал, что лю­бой из стоящих в отсеке людей легко убьет его.

– Питт? – спросил меньший из этих двоих.

Питт был уверен, что слух и сознание его обманы­вают. Но потом понял, что смотрит в лицо рулевому «Марты-Энн».

Он спросил:

– Вы пошли за нами?

– Коммандер Боланд решил, что у вас с Марчем кончился воздух, – ответил рулевой. – И послал нас вниз с запасными баллонами. Мы прошли через спа­сательный отсек. Не думали, что тут сухо.

Оцепенение постепенно отпускало Питта.

– У нас мало времени. Можно затопить этот отсек?

Рулевой смотрел на него. Второй – в нем Питт узнал одного из палубных матросов – тоже смотрел на него, не понимая.

– Вы хотите затопить...

– Да, черт побери! Хочу сделать так, чтобы ни­кто не мог поднять этот корабль по меньшей мере с месяц.

– Нет, нельзя... – неуверенно сказал рулевой.

– У нас нет времени, – мягко сказал Питт. – Марч уже мертв, и мы тоже умрем, если не поторопимся.

– Лейтенант Марч мертв? Не понимаю. Зачем затоплять...

– Неважно, – сказал Питт, глядя прямо в глаза рулевому. – Под мою ответственность.

И прежде чем выговорить эти слова, вспомнил: то же самое он сказал Марчу.

Второй матрос указал на Фарриса. Тот сидел на палубе и смотрел прямо перед собой в пустоту.

– Кто это?..

– Уцелевший из экипажа «Старбака», – ответил Питт. – Надо поднять его наверх. Он нуждается в ме­дицинской помощи.

Если моряк и удивился, встретив человека, кото­рый уже полгода как мертв, он ничем этого не выдал. Только посмотрел на порезанную кровоточащую ногу Питта.

– Кажется, вам помощь тоже не помешает.

Нога совершенно потеряла чувствительность. Питт радовался, что не хромает: это доказывало бы, что он ранен серьезно.

– Выживу. – Он снова повернулся к рулевому. – Затопите это помещение.

– Есть, – машинально ответил рулевой. – Но я выражаю протест...

– Хорошо, протестуйте, – нетерпеливо сказал Питт. – Можно все-таки затопить лодку?

– Что бы мы ни сделали, хороший экипаж спаса­телей все равно вскроет ее снаружи за два дня. Спаса­тельный люк в этом отсеке – единственный способ проникнуть внутрь, затопить отсек значит затруднить проникновение, если нет возможности добраться до источника энергии. Лучшее решение – перекрыть предохранительные клапаны, чтобы избежать взрыва, потом открыть крышки торпедных аппаратов, чтобы впустить море. Потом отсоединить насосы, на случай, если кто-то попытается включить их снаружи. Веро­ятно, потребуется полтора дня, чтобы понять, что мы сделали, и еще три-четыре часа, чтобы привести все в порядок и под давлением освободить помещение от воды.

– В таком случае для начала перекройте доступ в машинное отделение.

– Есть другой способ выкроить несколько допол­нительных часов, – медленно сказал рулевой.

– Какой?

– Заглушить реакторы.

– Нет, – решительно ответил Питт. – Когда мы все подготовим, нам будет некогда заново запускать реакторы.

Рулевой бесстрастно посмотрел на Питта.

– Да поможет нам Бог, если вы ошибаетесь. – Он повернулся ко второму моряку. – Отсоедини насосы и открой внутренние крышки торпедных аппаратов. Я займусь клапанами и внешними крышками. – Он посмотрел на Питта. – Ладно, Питт, вредительство вот-вот станет фактом. Но, если вы ошибаетесь, мы успеем стать старейшими моряками флота Дяди Сэма, прежде чем перестанем за это расплачиваться.

Питт улыбнулся.

– Если повезет, еще медаль получите.

Лицо рулевого оставалось мрачным:

– Сомневаюсь, сэр. Очень сомневаюсь.

Боланд знал, как подбирать людей. Два его спа­сателя занялись своим делом так спокойно и деловито, словно обслуживали болиды на гонках в Ин­дианаполисе в День памяти. Все прошло гладко. Рулевой пролез через спасательный люк, открыл на­ружные крышки торпедных аппаратов и заклинил выпускные крышки; едва Питт успел обмотать ноги куском ткани, оторванным от одеяла с пустой койки, по корпусу, как договаривались, постучал рулевой. Питт потащил Фарриса в спасательный отсек, а вто­рой моряк тем временем начал открывать клапаны нижних помещений. Когда давление воды внутри и снаружи сравнялось – под потолком осталось всего один или два фута воздуха, – он нырнул и открыл внутренние крышки торпедных аппаратов. И удивил­ся, увидев, как в отсек невозмутимо вплыла голубая рыба-попугай.

Питту тем временем пришлось одевать на Фарри­са дыхательный аппарат и регулятор, потом он натянул на ничего не понимающие глаза маску.

– Я позабочусь, чтобы он благополучно поднял­ся, – сказал появившийся рядом второй моряк и надежно обхватил Фарриса за пояс.

Питт, довольный избавлением от этой заботы, только благодарно кивнул, надел собственный акваланг и сменил баллон с воздухом на полный. Потом моряк острием ножа постучал по крышке люка и пре­доставил рулевому честь открыть люк снаружи.

Теоретически они все могли бы достичь поверх­ности в воздушном пузыре, вырвавшемся из лодки, но теория всегда оставляет место неожиданностям. Акваланг Питта зацепился за край люка, и Питт от­стал. С минуту он висел в воде, беспомощно глядя, как остальные исчезают вверху; они так и не замети­ли, что Питт не участвует в подъеме.

Питт опустился в люк и сравнительно легко осво­бодил застрявший аппарат, но когда выплыл в открытое море, его ждала новая неожиданная угроза – Sphyrna Levini, акула-молот восемнадцати футов дли­ной. Несколько секунд Питту казалось, что серое двухтысячефунтовое чудовище, одна из немногих на­падающих на человека разновидностей акул, не обра­тит на него внимания и проплывет над его головой.

Но потом, в незабываемое мгновение, увидел, как широкая приплюснутая голова повернулась и на него уставился один, сидящий сбоку глаз.

Бесполезный Барф Питта остался в субмарине; его единственным оружием – жалким и совершенно не соответствующим масштабам противника – оста­валось маленькие оружие в форме перчатки, убившее Марча. Акула нацелилась на облако крови, окружив­шее ноги Питта, а Питт зачарованно смотрел, как ог­ромная рыба без всяких усилий плывет к нему, чуть изогнувшись, и смотрит на него одним большим гла­зом с торца молота.

Акула все сокращала дугу своего скольжения, так что проплывала уже в нескольких дюймах от Питта. Питт взмахнул левой рукой и ударил чудовища кула­ком по жабрам. Какой бесполезный, почти комиче­ский жест, подумал он, но внезапное касание удивило акулу, и Питт ощутил давление воды: рыба поверну­лась и отплыла. Однако снова повернула на сто во­семьдесят градусов и вернулась. Питт следил за ней, отчаянно работая ластами. Он бросил взгляд на по­верхность – не более чем в тридцати футах наверху, – но знал, что не доберется: людоед вот-вот предпримет вторую попытку, а Питт безоружен.

Питт поднял пистолет и прицелился; акуле доста­точно было раскрыть пасть, и рука Питта оказалась бы у нее в зубах. И, когда рыба шевельнулась, Питт нажал на кнопку и выстрелил точно в холодный прозрачный глаз.

Акула перевернулась и дико забилась; потоки во­ды заставили Питта прокрутить сальто: его словно подхватил бушующий прибой. Он, собравшись с си­лами, остановил вращение и устремился к поверхно­сти, осторожно косясь на акулу и одновременно бро­сая взгляды вверх, чтобы не удариться головой о киль «Марты-Энн». На него упала тень; Питт повернулся и в двадцати футах над собой увидел рулевого; тот зна­ками подзывал Питта к себе. Но приглашение Питту не требовалось: он за десять секунд преодолел рас­стояние и развернулся в ожидании нового нападения. Огромная, с широкой головой машина убийства оста­новилась и угрожающе смотрела здоровым глазом, ее мощные плавники едва продвигали массивное тело в воде. Неожиданно акула повернулась и непредсказуе­мо, на невероятной скорости уплыла, исчезла в тем­ной воде.

Усталый и потрясенный Питт позволил вытащить его на платформу для ныряния, где ему помогли снять акваланг. Сил у него не осталось ни капли. Питт под­нял голову и увидел мрачного Боланда.

– Где Марч? – ледяным тоном спросил Боланд.

– Мертв, – просто ответил Питт. – Бывает.

И с этими словами повернулся и ушел.

Питт смотрел на стакан у себя в руке. Лицо его ничего не выражало, но глаза покраснели и казались усталыми. Яркое тропическое солнце пускало послед­ние лучи в иллюминатор и отражалось от кубиков льда в виски. Питт провел стаканом по лбу, смешивая конденсат с потом. Он только что закончил рассказы­вать Боланду всю историю. И теперь, когда, казалось бы, можно было расслабиться, чувствовал, что ужас­ные события последнего часа – лишь начало чего-то еще более зловещего.

– Вы не можете винить себя в смерти Марча, – искренне сказал Боланд. – Если бы вы застряли в спасательном отсеке и он утонул бы, это была бы ва­ша вина. Но, Господь свидетель, – нельзя было пред­видеть, что на борту «Старбака» двое убийц.

– Перестаньте, Пол, – устало сказал Питт. – Я заставил парня зайти на подводную лодку. Если бы я не старался так доказать свою правоту, он остался бы жив.

– Хорошо. Мы потеряли одного человека, но ва­ша потрясающая находка с лихвой искупает эту ошибку. Если бы ради благополучного возвращения «Старбака» в Перл-Харбор потребовалось пожертвовать жизнью всех членов экипажа, я бы не колебался ни минуты. Пожертвовал бы всеми, включая вас и са­мого себя.

– Ценю ваши старания, Пол, – сказал Питт.

Боланд улыбнулся.

– Я такой добрый, потому что вы накоротке с ад­миралами. Кроме того, я считаю вас отличным работ­ником. Но я полагаю, что ваш безумный план – зато­пление передних торпедных отсеков лодки – макиа- веллиевский план. У вас есть объяснение?

– Очень простое, – коротко сказал Питт. – Я вы­вел «Старбак» из строя, чтобы на несколько дней за­держать его на дне.

– Продолжайте, – сказал Боланд. Он перестал улыбаться.

– Начнем с того, что на борту оказались двое вооруженных людей и матрос Фаррис, изголодавшийся и измученный. «Старбак» был его тюрьмой. Даже его охранники сменялись, а он не мог сбежать, пото­му что бежать было некуда. Не знаю, откуда они при­ходили, но они не жили на борту.

– Почему вы в этом так уверены?

– Я эпикуреец. Проверил камбуз, кают-компа- нию экипажа и офицерскую столовую. Ни следа продуктов. Но ведь охранники должны есть. Да и Фаррис не мог прожить полгода без еды. Либо поблизости есть «Макдоналдс», о котором мы не знаем, либо эти парни ходят домой обедать. Я подозреваю второе. Кто бы они ни были и откуда бы ни пришли, сейчас они где-то поблизости – ждут удобного момента, чтобы захватить «Марту-Энн». Если мы исчезнем, как все остальные, Флот может навсегда попрощаться со «Старбаком». Поэтому я затопил торпедный отсек. Если наши таинственные незнакомцы поймут истин­ную причину появления «Марты-Энн», они уберут «Старбак» к черту на кулички, прежде чем Флот поя­вится на горизонте.

– Мы за три часа можем перенести сюда по воз­духу экипаж.

– Поздно. С той минуты, как мы бросили якорь, можно в любую секунду ожидать неприятностей. Нас ждет то же, что остальные корабли.

Боланд был настроен скептически.

– Все это кажется мне совершенной фантасти­кой. Если верить радару, здесь в радиусе пятисот миль нет никаких судов, а сонар показывает, что нет и под­водных лодок. Откуда, во имя господа, они могут прийти?

– Знай я ответ на этот вопрос, – раздраженно ответил Питт, – я потребовал бы прибавки жалованья... и получил бы ее.

– Если у вас нет более основательных данных, – сказал Боланд, – мы будем стоять здесь на якоре до утра. А на рассвете начнем подъем «Старбака».

– Мечты, мечты, – сказал Питт. – К утру «Мар­та-Энн» будет лежать рядом со «Старбаком».

– Вы забываете, – упрямо сказал Боланд, – что я еще до наступления темноты могу вызвать по воздуху помощь из Перл-Харбора.

– Можете ли? – спросил Питт.

Боланду показалось, что Питт абсолютно уверен в своих словах, но по нему ничего нельзя было понять.

Выражение его лица выдает только то, что Питт хочет выдать, ничего больше.

– Адмирал Хантер ответил на ваше сообщение?

– Мы послали его только на морской частоте, как и вы с лодки.

– А вам не показалось странным, что адмирал Хантер ничего не ответил на рапорт о том, что «Стар­бак» найден? Вы ведь сами сказали. Мое сообщение с лодки приняли все в радиусе тысяч миль. Почему мы не получили ни единого «Да не может быть!» или «Как там погода?». Почему Хантер или Ганн не потребова­ли подробностей? Весьма вероятно, что ни одно со­общение не прошло, даже деза о сгоревшем подшип­нике.

На этот раз Питт попал в яблочко. Боланд поднял брови, спокойно передвинул один из рычажков на интеркоме и сказал:

– Говорит коммандер Боланд. Установите связь с Перлом по коду «сухопутный шесть». Дайте знать, как только получите ответ.

– Есть код «сухопутный шесть»! – донеслось из динамика.

– Почему вы считаете, что нас не услышали? – спросил Боланд.

– Ни с одного корабля за исключением «Лили Марлен» не было сообщений. Даже со «Старбака». Разумно предположить, что наши неизвестные друзья не хотят, чтобы мир знал о нашей находке.

– Если вы правы, они забивают наше вещание.

– Смело можете ручаться головой, – серьезно ответил Питт. – Это объясняет, почему от гибнущих кораблей не пришло ни одного сигнала. Да, они их посылали, но морская станция на Оаху их не получа­ла. Это также объясняет поддельное сообщение Дю­пре перед исчезновением «Старбака». У наших неиз­вестных друзей где-то поблизости есть мощный ра­диопередатчик. Возможно, на одном из Гавайских островов. Нужна сухопутная база, чтобы поставить достаточно высокую антенну: иначе они не могли бы глушить частоты судовых радиостанций.

– Коммандер Боланд? – прохрипел голос в гром­коговорителе.

– Слушаю. Выкладывайте.

– Пока ничего, сэр. Они подтвердили получение, но не кодом «сухопутный шесть». Я повторил вызов четыре раза. И получил только запрос об отправке со­общения. Не могу этого понять, коммандер. Сигналы на обычной морской частоте проходят прекрасно. Что-то тут не так.

Боланд отключил интерком. Все молчали. «Не­важно, что у нас есть контакт, – думал Питт. – Важ­но, что контакт не с теми».

– Плохо, – мрачно сказал наконец Боланд.

– Это ответ на один вопрос. Но что на самом деле произошло с экипажем «Старбака» шесть месяцев на­зад? И, если лодка лежит здесь в полном порядке, по­чему она просто лежит?

– Русских или любую другую иностранную держа­ву можно вычеркнуть, – сказал Боланд. – Они ни при каких условиях не могли хранить это в тайне так долго.

– Как ни безумно это звучит, – заметил Питт, – я не думаю, что захват «Старбака» – результат загово­ра или заранее рассчитанный ход.

– Вы правы. Это звучит безумно, – спокойно от­ветил Боланд. – Не самое легкое дело – намеренно захватить в океане новейшую атомную подводную лодку.

– Но кто-то ведь сделал это, – возразил Питт. – Мы с Марчем не нашли ни малейших повреждений ни внутри, ни снаружи корпуса.

– He может быть. Целая армия не может проник­нуть в субмарину. Совершенные приборы обнаруже­ния предупредили бы экипаж заранее. На «Старбаке» сирена способна разбудить мертвого и включается, когда кто-то пытается открыть вентиляционные за­глушки или клапаны. Приблизиться к лодке может только рыба.

– Но даже современные субмарины не готовы к абордажу.

Боланд не успел ответить: помешал голос из ди­намика:

– Капитан?

– Говорите.

– Сэр, это безумие.

– Давай, парень, – рявкнул Боланд, – телись!

– Туман, коммандер. От воды поднимается туман и затягивает всю поверхность, как в старом кино про Франкенштейна. Никогда ничего подобного не видел. В этом есть что-то нереальное.

– Сейчас буду.

Боланд угрюмо посмотрел на Питта.

– Что скажете?

– Я бы сказал, – негромко ответил Питт, – что мы скоро встретимся с ними.