Глава 13. – Мистер Питг. – Привлекательная молодая жен­щина из волонтерской службы говорила неуверенно

– Мистер Питг. – Привлекательная молодая жен­щина из волонтерской службы говорила неуверенно. – Адмирал ждет вас. И кстати... – сказала она, опустив глаза, – мы все ужасно гордимся тем, что вы сделали на «Марте-Энн»...

– Как адмирал воспринял похищение дочери?

Питт вовсе не хотел, чтобы его вопрос прозвучал

резко.

– Старика так просто не сломишь, – ответила она.

– Он в своем кабинете?

– Нет, сэр. Все ждут вас в конференц-зале. – Она встала и вышла из-за стола. – Сюда, пожалуйста.

Он прошел за ней по коридору; девушка остано­вилась у двери справа, постучала, приоткрыла, назвала его имя и неслышно закрыла за ним дверь.

В комнате было четыре человека. Двоих он знал, двоих нет. Адмирал Хантер вышел вперед и пожал ему руку. Он казался гораздо старше, чем четыре дня на­зад, когда Питт впервые его увидел. Старше и более усталым.

– Слава Богу, вы не пострадали, – тепло сказал Хантер, удивив Питта искренностью тона. – Как ва­ша нога?

– Нормально, – коротко ответил Питт. Он по­смотрел старику в глаза. – Мне жаль, что так вышло с капитаном Сайнаной... и с Адрианой. Виноват только я. Надо было быть бдительней.

– Вздор, – ответил Хантер с натянутой улыбкой. – Вы уничтожили двоих ублюдков. Небось, схватка бы­ла еще та.

Питт не успел ответить: подошел Денвер и похло­пал его по спине.

– Рад вас видеть. Ужасно выглядите.

– Просто очень устал, наверно. У меня страдаль­ческий вид, потому что за двадцать четыре часа я спал тридцать минут.

– Прошу простить, – сказал Хантер, – но сейчас не до сна. Если не сумеем поднять «Старбак» быстро, можно будет списать лодку. – В морщинах возле глаз Хантера явственно отражалось страшное напряжение, в котором он жил. – Хотя мы должны поблагодарить вас за то немногое время, что есть в нашем распоря­жении. Затопить носовой торпедный отсек – гени­альное решение.

Питт улыбнулся.

– Рулевой «Марты-Энн» был уверен, что мы с ним будем платить за ущерб из нашего жалованья до самой смерти.

Хантер позволил себе намек на зачаток кривой улыбки в углу рта.

– Входите и садитесь. Но позвольте вначале по­знакомить вас с доктором Элмером Крайслером, гла­вой исследовательского отдела госпиталя «Триплет».

Питт обменялся рукопожатием с низкорослым маленьким человеком. Пальцы у того оказались как клещи. Голова бритая, за уши зацеплены дужки ог­ромных очков в роговой оправе. За толстыми стек­лами карие птичьи глаза, но улыбка широкая и ис­кренняя.

– И с доктором Раймундом Йорком, главой отде­ла морской геологии Итонской океанографической школы.

Йорк совсем не походил на геолога, скорее на во­дителя-дальнобойщика или лесоруба. Рослый, выше шести футов, и широкоплечий. Он улыбнулся, сверк­нув прекрасными, белыми, ровными зубами.

Руку Питта сжали пять сильных, больших паль­цев. Таких он никогда еще не видел.

Хантер усадил Питта и сказал:

– Хотим послушать ваш рассказ о потере «Мар­ты-Энн» и нападении на ваш номер в отеле.

Питт расслабился и постарался настроиться на изложение событий и возможных перспектив в правильной последовательности. Он знал, что за ним на­блюдают, внимательно выслушивая каждую мелочь, какую он мог извлечь из памяти.

Денвер кивнул.

– Не торопитесь и простите нас, если мы время от времени будем задавать вопросы.

Питт негромко начал:

– Полагаю, все началось с того, что мы обнару­жили неожиданное поднятие морского дна, не отраженное на картах.

И рассказал все. Ученые делали заметки, а Денвер следил за пленочным магнитофоном. Изредка кто-нибудь из сидящих за столом перебивал его и задавал вопрос, на который Питт отвечал как можно подробнее. Единственное его умолчание касалось Саммер; он солгал, сказав, что зажал нож в руке раньше, чем люди Дельфи связали его.

Хантер снял целлофан с пачки сигарет и бросил в пепельницу.

– Что скажете об этом Дельфи? До сих пор вер­бальный контакт майора Питта с этим типом – един­ственный контакт с кем-либо, связанным с Водово­ротом. Если только Дельфи действительно с ним связан.

Доктор Крайслер подался вперед через стол.

– Можете подробно описать этого человека?

– Примерно шесть футов восемь дюймов, – отве­тил Питт. – Прекрасно сложен для своего роста; сколько весит такой высокий человек, не скажу. Морщинистое лицо с резкими чертами, седеющие во­лосы и, конечно, самая поразительная черта – жел­тые глаза.

Крайслер поднял брови.

– Желтые?

– Да, почти золотые.

– Это невозможно, – сказал Крайслер. – У аль­биноса могут быть розовые глаза с легким оранжевым оттенком. При некоторых типах болезней цвет глаз меняется на серовато-желтый. Но цвета яркого золо­та? Невозможно. Радужная оболочка просто не со­держит нужный для этого пигмент.

Доктор Йорк достал из кармана трубку и принял­ся вертеть ее в руках.

– Самое странное в вашем рассказе – человек с желтыми глазами. Дело в том, что такой человек дей­ствительно существовал.

– Оракул Физического Единства, – негромко ска­зал Крайслер. – Конечно. Доктор Фредерик Моран.

– Не помню такого имени, – сказал Хантер.

– Фредерик Моран – один из величайших ан­тропологов столетия. Он отстаивал теорию, гласившую, что человеческий мозг станет решающим фак­тором в постепенном исчезновении человечества.

Йорк кивнул.

– Умный, но эгоцентричный человек. Исчез в море почти тридцать лет назад.

– Дельфийский оракул, – сказал Питт, ни к кому в частности не обращаясь.

Денвер немедленно уловил связь.

– Конечно. Дельфи – место оракула в древней Греции.

– Быть не может, – сказал Крайслер. – Этот че­ловек мертв?

– Мертв ли? – спросил Питт. – Может, он оты­скал свой остров Каноли.

– Похоже на гавайскую Шангри-Ла, – сказал ' Хантер.

– Может, так и есть, – заметил Питт.

Он вкратце пересказал содержание разговора с

Джорджем Папаалоа из Музея Бишопа.

– Мне трудно поверить, что такая крупная фигу­ра, как доктор Моран, – сказал Йорк, – может просто исчезнуть на три десятилетия и неожиданно объя­виться, убийцей и похитителем.

– Сказал ли этот Дельфи еще что-нибудь, что могло бы связать его с доктором Мораном? – спросил Крайслер.

Питт улыбнулся.

– Он заявил, что мой интеллект намного слабее, чем у Лавеллы и Роблмана, кто бы это ни были.

Крайслер и Йорк переглянулись.

– Очень странно, – повторил Йорк. – Лавелла был физиком-гидрологом.

– А Роблман – знаменитый хирург. – Глаза

Крайслера неожиданно округлились; он неотрывно смотрел в глаза Питту. – Перед смертью Роблман экс­периментировал с механическими жабрами, которые позволили бы человеку усваивать кислород из воды.

Крайслер молча подошел к холодильнику в углу комнаты. Наполнил бумажный стаканчик (стеклян­ная бутылка отозвалась глухим бульканьем), вернулся к столу, выпил воду и только тогда продолжил:

– Как, вероятно, все мы знаем, важнейшая функ­ция дыхательной системы – обеспечить организм не­обходимым кислородом и удалить углекислый газ. У животных и человека легкие свободно размещены в груди; они расширяются и сжимаются с помощью диафрагмы и давления воздуха. Попав в легкие, воздух проникает через ткань стенок в кровь. С другой стороны, рыба получает кислород и удаляет двуокись углерода через мягкие, насыщенные сосудами ткани, которые состоят из множества тончайших лепестков. Приспособление, которое предположительно разрабо­тал Роблман, представляло собой комбинацию жабр и легких, оно прикреплялось к груди и через соедини­тельные линии могло поставлять кислород.

– Звучит неправдоподобно, – сказал Хантер.

– Да, неправдоподобно, – согласился Питт. – Но объясняет, почему ни у кого из тех, кто взял на абордаж «Марту-Энн», не было с собой акваланга.

– Такой механизм, – добавил Крайслер, – вряд ли позволит человеку оставаться под водой больше получаса.

Денвер удивленно покачал головой.

– Может показаться, что полчаса – это немного, но насколько такой прибор лучше громоздкого обору­дования, которым мы пользуемся сегодня!

– Джентльмены, а вы не знаете, что сталось с Лавеллой и Роблманом? – спросил Хантер.

Крайслер пожал плечами.

– Они умерли много лет назад.

Хантер взял микрофон.

– База данных? Адмирал Хантер. Мне нужны подробности смерти двух ученых, Лавеллы и Роблмана. Как только отыщете, немедленно передайте. Что ж, начало положено. Доктор Йорк, что скажете о геологии моря в районе Водоворота?

Йорк открыл чемоданчик и разложил перед собой на столе несколько карт.

– Расспросив уцелевших гидроакустиков с «Мар­ты-Энн» и коммандера Боланда в госпитале и выслу­шав замечания Питта, я вынужден сделать только один вывод. Водоворот не что иное, как не обнару­женная ранее подводная гора.

– Возможно ли, чтобы ее до сих пор не обнару­жили? – спросил Денвер.

– В этом нет ничего необычного, – ответил Йорк, – если вспомнить, что и на суше новые горы отыскивали вплоть до 1940-х годов, а девяносто во­семь процентов океанского дна еще не нанесены на карты подробно.

– Такие горы по большей части – остатки под­водных вулканов? – продолжал расспросы Питт.

Йорк набил трубку табаком из кисета.

– Морскую гору можно определить как изолиро­ванное поднятие морского дна, округлых очертаний, с крутыми склонами и относительно небольшой по площади вершиной. Отвечая на ваш вопрос – да, по большей части подводные горы имеют вулканическое происхождение. Однако, пока нет результатов научного обследования, я должен предложить другой под­ход. – Он помолчал, чтобы примять табак и раскурить трубку. – Если предположить, что миф о Каноли основан на реальности и что остров и его жители дей­ствительно ушли под воду во время катастрофы, при­дется обдумать другую теорию: гора изначально воз­вышалась над поверхностью и утонула из-за разлома, а не из-за извержения.

– Иными словами, в результате землетрясения, – сказал Денвер.

– Более или менее, – ответил Йорк. – Разлом – это трещина в земной коре. Как вы можете видеть на картах, эта конкретная подводная вершина находит­ся в районе зоны Фуллертоновского разлома. Вполне возможно, что геологическая активность привела к подъему на несколько сотен футов, и вершина горы на несколько тысяч лет оказалась над водой, а потом за несколько дней снова ушла под поверхность. – Он сидел лицом к окну, но видел процесс уничтожения, шаг за шагом. – Сообщение мистера Питта о подъеме морского дна и более низкой температуре воды у вер­шины подтверждает теорию разлома. Холодная вода из трещин в морском дне часто поднимается на тыся­чи футов к поверхности, а это, в свою очередь, объяс­няет отсутствие кораллов: кораллы не растут при тем­пературе воды ниже 21 градуса.

Хантер несколько мгновений задумчиво смотрел на карты, потом заговорил:

– Поскольку люди, захватившие «Марту-Энн», должны были откуда-то прийти, могли они прийти с подводной вершины?

– Не понимаю, – ответил Йорк.

– На радаре «Марты-Энн» ничего не было видно. Это исключает другой корабль в этом районе. Если не считать затонувших кораблей, сонар ничего не пока­зал, а это исключает присутствие другой подводной лодки. Остаются две возможности. Они пришли либо из искусственного подводного помещения, либо из­нутри подводной вершины.

– Я бы вычеркнул подводное помещение, – за­метил Питт. – На нас напали почти двести человек. Необходимо огромное сооружение, чтобы вместить такое количество людей под водой.

– Остается подводная вершина, – сказал Хантер.

Крайслер подпер подбородок руками и посмотрел

на Питта.

– Кажется, майор, вы сказали, что почувствовали запах эвкалипта, когда туман окутал ваше судно?

– Да, сэр, это верно.

– Странно, чрезвычайно странно, – пробормотал Крайслер. Он повернулся к Хантеру. – Как ни неве­роятно это звучит, адмирал, ваше предположение о подводной вершине вполне здраво.

– Как это?

– В Австралии на протяжении многих лет эвка­липтовое масло используется для очистки воздуха в шахтах. Известно также, что оно уменьшает влаж­ность в замкнутых пространствах.

Зазвенел телефон; Хантер взял трубку, но ниче­го не сказал, только слушал. И когда положил трубку на рычаги, на его лице появилось довольное выра­жение.

– Доктора Лавелла и Роблман исчезли в море, плывя на борту исследовательского судна «Эксплорер». Судно выполняло чартерный рейс для «Метал­лургической компании «Рыбы» и должно было исследовать геологию морского дна в поисках перспективных месторождений. В последний раз «Эксплорер» видели к северу от Гавайских островов примерно...

– Тридцать лет назад, – закончил Денвер. Он взглянул на листок бумаги, который держал в руках.

– «Эксплорер» – первое судно, пропавшее в районе Во­доворота.

– Ставлю десять центов против пончика, что Фре­дерик Моран был на том же судне, – сказал Питт.

– Скорее всего, как руководитель экспедиции, – сказал Крайслер.

– Кое-что начинает проясняться, – произнес Йорк. – Да, клянусь богом, все совпадает. – Он откинулся на спинку кресла и задумчиво посмотрел в потолок. – Многие острова, на которых жили тихо­океанские туземцы, буквально изрыты пещерами. Их использовали прежде всего в религиозных целях – склепы, храмы, капища и тому подобное. Но, если вершина горы Водоворота была вулканом и исчезла при извержении, ясно, что от туземной цивилиза­ции не осталось бы и следа. А вот если остров опус­тился под поверхность вследствие подвижек Фуллертоновского разлома, то, вероятно, сохранилось мно­го пещер.

– К чему вы клоните? – нетерпеливо спросил Хантер.

– Специальностью доктора Лавеллы была гидро­логия. А гидрология, господа, это наука, изучающая круговорот воды на суше, в воздухе и под землей. Короче, доктор Лавелла был первым из гидрологов, кто сумел бы осушить уцелевшую систему пещер под водой.

Усталые глаза Хантера обратились к доктору Йор­ку, но тот больше ничего не сказал. Хантер постучал костяшками пальцев по столу и встал.

– Доктор Йорк, доктор Крайслер, вы нам очень помогли. Флот в долгу перед вами... А теперь, если вы нас извините...

Штатские пожали всем руки, попрощались и вы­шли. Питт встал и медленно подошел к большой карте, висевшей в другом углу большой комнаты.

Денвер раскинулся в кресле.

– Ну, теперь мы по крайней мере знаем, кто про­тив нас.

– Сомневаюсь, – негромко сказал Питт, глядя на красный кружок в центре карты. – Сомневаюсь, зна­ем ли.

Четыре часа спустя Питт расстался с успокаи­вающим сном и проснулся. Он немного подождал и сфокусировал взгляд на двух вертикальных коричне­вых цилиндрах прямо перед своим лицом. На миг затуманенное сознание прояснилось, ион узнал краси­вые, загорелые женские ноги. Протянул руку и провел пальцем по обтянутой нейлоном икре.

– Прекратите! – крикнула девушка. Она была хорошенькая, с удивленным лицом. Роскошная фигура затянута в плотный мундир морского офицера.

– Простите. Мне, должно быть, это снится, – сказал Питт с улыбкой.

Девушка вспыхнула от смущения, машинально поправила юбку и скромно потупилась.

– Я не хотела вас будить. Подумала, что вы уже не спите, и принесла кофе. – Она улыбнулась. – Теперь вижу, что он вам не нужен.

Питт следил за ее гибкими, упругими движения­ми, когда она выходила. Потом сел на кожаном диване, потянулся и осмотрел просторный кабинет ад­мирала.

Очевидно, Хантер был занят. Стол и пол завалены картами и схемами, большая пестрая пепельница до­верху наполнена окурками. Питт поискал в карманах сигареты, но не нашел. Смирился с потерей и потя­нулся к кофе. Горький вкус горячего кофе почти при­вел Питта в чувство. И тут в комнату быстро вошел Хантер.

– Простите, что не позволил вам поспать по­дольше, но у нас несколько прорывов.

– Вероятно, вы нашли передатчик Дельфи.

Хантер прищурился.

– Для человека, который только что проснулся после крепкого сна, вы очень проницательны.

Питт пожал плечами.

– Простая логика.

– Самолету-разведчику потребовалось два часа, чтобы обнаружить его, – сказал Хантер. – Трудно спрятать трехсотфутовую антенну.

– Где вы ее нашли?

– В глухом углу острова Мауи, в заброшенной армейской постройке, в которой во время Второй ми­ровой войны размещалась береговая артиллерия. Мы подняли старые архивы. Здание много лет назад про­дали фирме под названием...

–...«Металлургическая компания «Рыбы», – пре­рвал его Питт.

Хантер добродушно сощурился.

– Опять логика?

Питт кивнул.

Хантер хищно улыбнулся.

– А вы знаете, что завтра примерно в это время «Марта-Энн» придет в Гонолулу?

Питт искренне удивился.

– Как это?

– Через несколько минут после того, как вы сня­ли экипаж с вертолетной площадки, – ответил Хантер, – мы запрограммировали компьютер, чтобы он привел корабль на Гавайи.

– Разбить несколько приборов, перерезать не­сколько проводов, – сказал Питт. – И, конечно, лю­ди Дельфи могли застопорить машины или вывести из строя рулевой комплекс.

– Казалось бы, – ответил Хантер. – Но главную компьютерную систему «Марты-Энн» создавали с учетом именно такой возможности. Спасательные операции наше 101-е отделение проводит под постоянной угрозой того, что корабль захватит чужое пра­вительство. Машинное отделение и рулевая рубка ав­томатически перекрываются по электронной команде стальными дверьми; чтобы их вскрыть, нужно не меньше десяти часов. К этому времени корабль уже выходит в международные воды и готов к работе с другими жертвами крушений.

– Он идет без экипажа?

– Нет, как только рассвело, мы высадили на него экипаж, – сказал Хантер. – И вовремя. С вертолета успели увидеть, как «Марта-Энн» затопила рыбацкую лодку. Рыбака вытащили за несколько минут до того, как за него взялись бы акулы. Едва успели.

– «Марта-Энн» держит путь домой, а что со «Старбаком»?

– Мы его списали, – ровным тоном ответил Хан­тер. – Приказ из Пентагона. Комитет начальников штабов принял решение: лучше как можно быстрее вывести «Старбак» из строя, пока кто-нибудь не за­пустил его ракеты или вообще не поднял лодку.

– И как вы намерены «вывести его из строя»?

– Завтра утром в 5:00 фрегат «Монитор» выпустит ракету «Гиперион» туда, где вы обнаружили «Стар­бак». Сотрясение от взрыва боеголовки плюс давле­ние воды уничтожат любые воздушные карманы внут­ри подводной горы. И субмарину.

– Многократное уничтожение, – произнес Питт.

– Именно. Я предложил свой план – высадить команду «морских котиков» и вернуть лодку, но полу­чил отказ. Лучше перестраховаться, чем потом жалеть, сказали шишки в Вашингтоне. Боятся, что, если Дельфи разгадает компьютерный код, он сможет

сровнять с землей тридцать городов в любой точке Земли.

– Крайне сложная процедура. Ему пришлось бы перепрограммировать системы управления, чтобы це­ли были за пределами России.

– Неважно, куда он отправят боеголовки. Коми­тет начальников штабов боится, что он вообще нау­чится это делать.

– Не согласен. Дельфи полгода сидел на тридцати ядерных боеголовках, никому не сообщая об этом и не угрожая использовать их; очевидно, что он не разо­брался с системой пуска и управления.

– Вы, вероятно, правы, но это ничего не меняет.

Я получил приказ и намерен его выполнить.

Питт пристально взглянул на Хантера.

– Ваше руководство знает о похищении Адрианы?

Хантер медленно покачал головой.

– Я не стал осложнять положение личными про­блемами.

– Если она и Дельфи еще на острове и их можно

обнаружить до завтрашнего утра...

– Я понимаю, о чем вы думаете. Захватить Дель­фи – и с кризисом покончено. Хороший сценарий, но не пройдет. К несчастью, они оба на подводной вершине.

– Вы не можете знать наверняка.

– Мои люди проверили на островах все самолеты с частными лицензиями. И обнаружили гидросамо­лет, зарегистрированный на нашего старого знакомо­го – «Металлургическую компанию «Рыбы». Люди из службы безопасности окружили место, где стоял са­молет, но поздно. Свидетели показали, что два часа назад на борт поднялись высокий мужчина и темно­волосая женщина и улетели. Мы засекли самолет на радаре и проследили его до позиции «Старбака».

– Значит, мы должны считать, что Адриана с ним

на подводной горе...

Хантер молча кивнул.

Питт подвинул стул к столу Хантера.

– Уничтожение «Старбака» и вместе с ним под­водной вершины – большая ошибка. Мы ничего не знаем о Дельфи и его планах. У него могут быть дру­гие базы, разбросанные по всему миру. Стоит ли за ним какое-то иностранное правительство? Что, если экипаж субмарины еще жив? Слишком много вопросов без ответа, чтобы все взрывать. Дайте мне хоть од­ну нормальную причину, почему мы должны сидеть как зомби, а в семи тысячах миль отсюда горстка ин­теллектуалов, завсегдатаев совещаний на основе от­рывочных и неполных сведений решает, что нам де­лать...

– Хватит! – властно сказал Хантер. – Я выполню приказ, и вы тоже.

– Нет, я не выполню! – Питт говорил спокойно. – Я отказываюсь молча смотреть, как совершается серь­езная ошибка.

За тридцать лет службы во Флоте подчиненные ни разу не отказывались выполнять приказы Хантера. И он не знал, что делать.

– Я прикажу арестовать вас, чтобы вы остыли, – был его единственный ответ.

– Попробуйте, – холодно сказал Питт. – Я прав, а у вас нет здравых возражений. Если мы уничтожим Морана, или Дельфи, или как он там еще себя называ­ет, и исчезнет еще один корабль, мы удивимся. А если в последующие годы исчезнут другие, нам все придет­ся начинать сначала. У нас будет только сознание то­го, что в первый раз мы потерпели поражение.

Хантер смотрел на Питта. Двадцать лет назад и он мог бы сидеть по ту сторону стола и отстаивать свои убеждения ценой жизни, готовый пожертвовать карьерой ради того, во что верил. Отдать корабль, в данном случае «Старбак», – это противоречило тра­дициям, которые он усвоил в Военно-морской академии с первого дня. Но он никогда в жизни не нару­шал приказов, хотя много раз хотел бы это сделать. Может существовать шанс, почти безнадежный, не­мыслимый, но шанс. Тут он вспомнил слова адмира­ла Сандекера о Питте. «С этим человеком возможно все».

И принял решение.

– Хорошо, – сказал он, – вы получаете право на шоу. В Вашингтоне разверзнется ад, но мы будем бес­покоиться об этом позже. Каков бы ни был ваш план, он наверняка хорош.

Питт расслабился.

– Формулируя просто: мы высаживаем подготов­ленный экипаж подводников на «Старбак» и до 5:00 завтрашнего утра перекрываем передатчик Дельфи.

– Легко сказать, – заметил Хантер. – Осталось меньше пятнадцати часов.

Несколько мгновений Питт молчал. А когда заго­ворил, его голос прозвучал холодно и мрачно:

– Есть решение. Оно обойдется налогоплатель­щикам в некоторую сумму. Но это лучше, чем поло­вина шансов на успех.

Хантер тревожно пошевелился, и Питт объяснил свой план. Адмирал неохотно дал разрешение, думая, что либо план безумен, либо Питт сказал не все. Он полагал, что второе более вероятно.