Глава 9. Погружение к затонувшему судну – переживание одновременно будоражащее и пугающее; суеверные сравнивают такое погружение с плаванием внутри гниющего трупа

Погружение к затонувшему судну – переживание одновременно будоражащее и пугающее; суеверные сравнивают такое погружение с плаванием внутри гниющего трупа Голиафа. Сердце ныряльщика начи­нает страшно биться, мысль цепенеет от необъясни­мого страха. Во время прошлых погружений к зато­нувшим кораблям Питту представлялись романтиче­ские картины: призрак старого бородатого капитана расхаживает по капитанскому мостику; потные, мате­рящиеся матросы бросают уголь в древнюю раскален­ную топку... или даже как на борт возвращаются после загула в захудалом тропическом порту полупьяные, все в татуировках матросы. На этот раз было иначе. «Старбак» лежал на дне невредимый. И если подвод­ный мир был чужим для судна на поверхности, для подводной лодки он казался естественным. Питт так и ждал, что вот-вот из вентиляторов покажутся пузырь­ки и огромные бронзовые винты начнут вращение: длинная черная штуковина оживет.

Они с Марчем медленно плыли вдоль корпуса в нескольких дюймах от черного морского дна. Марч держал фотоаппарат «Никон» для съемки под водой; он нажал кнопку, открывающую объектив, и внезапная вспышка яркого света показалась молнией в затя­нутом тучами небе. Только пузыри воздуха нарушали тишину. Косяки ярко окрашенных рыб скользили во­круг двух существ, вторгшихся в их жизнь.

Подплыла любопытная черно-желтая рыба-ангел. Мимо, работая плавниками, проскользнуло несколь­ко рыб-попугаев. Над людьми, не обратив на них внимания, проплыла коричневая акула с белыми кон­чиками плавников. Вокруг было так много вкусной пищи, что в крошечном, с горошину, мозгу акулы даже не возникла мысль полакомиться людьми.

Питт подавил желание любоваться тем, что во­круг. Слишком много работы и мало времени. Он крепче сжал длинный алюминиевый стержень.

Барф, Волшебный Дракон, называет его Марч. Трехфутовая цилиндрическая трубка с острым кон­цом напоминала Питту ту штуку, которой в парках убирают бумажный мусор. На самом деле это было смертоносное оружие против акул. Подводные ружья, репелленты, самострелы – все они оказывали опре­деленное действие на самого ненавистного врага че­ловека. Но наиболее надежным и безопасным из них оставался Барф, Волшебный Дракон. Питт видел коммерческие варианты этого убийцы акул; они были компактнее, меньше и соответственно слабее флот­ского. В основе это ружье, и, несмотря на обманчиво неопасную внешность, буквально выворачивает акулу наизнанку. Когда чудовище с бритвенно-острыми зу­бами подплывает слишком близко, ныряльщик про­сто всаживает острый конец в похожую на наждак ко­жу и спускает курок, заставляя канистру с двуокисью углерода погрузиться в тело акулы. Образующийся в результате газ выталкивает внутренности акулы через пасть, предварительно надув их, как воздушный шар. Но даже это не убивает чудовище. Только когда газ заставляет акулу всплыть на поверхность, она погиба­ет. У акулы нет воздушных пузырей или жабр, как у других рыб. Акулы не могут стоять на месте, они должны все время двигаться, пропуская кислород че­рез пасть и через похожие на жабры щели. Если акула не движется, она не может дышать.

Марч нажал на затвор, промотал кадр пленки и снова нажал. Потом знаком показал Питту: давай наверх. Они стали подниматься, проплыли мимо люка для отправки сообщений, мимо захлопок цистерн балласта и причальных крюйсов.

Питт взглянул в лицо Марчу, видное через маску: в глазах молодого человека читался страх перед тем, что скрывалось в корпусе лодки. Марч направил ка­меру к поверхности: у него кончилась пленка. Питт отрицательно покачал головой. Он взял маленькую квадратную доску, прикрепленную к поясу для отягощения, и карандашом написал два слова: «СПАСА­ТЕЛЬНЫЙ ЛЮК».

Марч посмотрел на надпись и пальцем показал на свои водолазные часы. Питт не нуждался в напомина­нии: он знал, что воздуха у них осталось на двадцать минут. Он опять поднял доску и крепко взял молодого лейтенанта за руки, впился пальцами в его плоть, чтобы передать настоятельность своего приказа. Глаза Марча за маской округлились. Он посмотрел вверх, на тень корпуса «Марты-Энн», зная, что за ними следят телевизионные камеры. И, не умея решиться, тянул время.

Но Питт не обманулся. Он крепче сжал руку Мар­ча. Это подействовало. Марч кивнул в знак того, что понял, быстро повернулся и поплыл к носу «Старба­ка». Питт не сомневался, что молодой человек его послушается.

Он плыл сразу за ластами Марча в струе пузырей, вырывавшихся из клапанов воздушной системы лей­тенанта. Через несколько секунд их тени упали на корпус, и они повисли над палубой «Старбака». Краб, которому грубо помешали прогуливаться по палубе, скользнул вбок, потом по закругленному корпусу и приземлился на все восемь ног на песок. Испугался не только краб, но и Марч. Питт видел, как невольно дрогнули плечи молодого человека, когда тот по­смотрел на люк и представил себе страшную картину под ним.

«ОТКРЫВАЙ», написал на доске Питт. Марч по­смотрел на него, снова вздрогнул, наклонился и стал поворачивать штурвал. Питт Барфом постучал по крышке люка. Вода усилила металлический звук. Марч отчаянно пытался повернуть штурвал, жилы на его шее вздулись. Колесо не поддавалось. Марч расслабился и вопросительно, даже гневно, посмотрел на Питта. Питт поднял три пальца и показал на люк, требуя третьей попытки. Остановившись напротив Марча, он использовал ствол Барфа как рычаг, просу­нув его в сектор штурвала. Потом кивнул.

Они взялись поворачивать вдвоем. Наконец коле­со подалось, но вначале лишь на четверть дюйма. По­том стало легче, с каждым дюймом колесо вращалось быстрее и наконец остановилось. Марч открыл люк и заглянул вниз, в воздушный шлюз. Одинаковое дав­ление в шлюзе и снаружи – дурной знак. Питт видел, что его грандиозный план рушится, но оставались еще один ход и одна минута на действия. Питт стер с дос­ки надпись и сделал новую: «МОЖЕШЬ ДЕЙСТВО­ВАТЬ?»

Марч кивнул, невольно вздрогнув от предложе­ния, скрытого за вопросом Питта, взял свою доску для сообщений и написал: «БЕСПОЛЕЗНО, ТОКА НЕТ».

Питт в ответ нацарапал: «ПОПРОБУЕМ».

Марч решил, что сопротивление бесполезно, не­много помедлил, собираясь с духом, и нырнул в запретную тьму воздушного шлюза. Питт подождал, пока Марч осмотрится в слабом свете, пробивающемся сверху. Взявшись за управление вентилятора­ми шлюза, Марч кивнул; Питт спустился к нему и закрыл люк.

Спасательный отсек представлял собой своеоб­разную трубу в корпусе лодки, рассчитанную на шесть человек. Люди, поднимающиеся с затонувшей под­лодки, входят, задраивают внутренний люк и через особые клапаны заполняют помещение водой. Когда давление внутри и снаружи уравняется, люк открыва­ют и поднимаются на поверхность. Марч с Питтом собирались проделать обратное: удалить воду и войти на лодку. Питт надеялся, что там сухо.

Безумие, только так мог описать это Марч, сидя в кромешной тьме спасательного отсека, чистое безу­мие. Гораздо проще было бы просто открыть внутрен­ний люк, не теряя времени в темном помещении. За­чем его тратить, если очевидно, что лодка затоплена, внутри вода? Они найдут только темные отсеки с пла­вающими в воде разбухшими, разлагающимися тру­пами. А если не поторопятся, то оба тоже умрут: Марч полагал, что запас воздуха может кончиться с минуты на минуту. Безумие, снова подумал он в отчаянии. Ка­залось бы, невозможно – но он почувствовал, что вспотел. И повернул штурвал.

В помещение с негромким шипением начал по­ступать воздух, вода уходила. Наверно, мне это снит­ся, подумал Марч. Такое просто невозможно. Тело сообщало ему об изменении давления, и хоть он не мог этого видеть, но знал, что, если поднимет руки, они окажутся над водой. Потом он почувствовал, как легкие волны плещут в лицо. Если бы не крепко зажа­тый в зубах загубник, Марч ахнул бы от изумления. Борясь с ошеломлением, совладав с чувствами, он ощупью поискал водонепроницаемый выключатель, который должен был находиться на стене возле вы­пускающего клапана. В спешке ободрал костяшки пальцев, но нашел резиновый переключатель. Щелк­нул им, и помещение залил свет.

Марч удивился: Питт стоял перед ним, присло­нившись к переборке, не обращая никакого внимания на окружение; маску он уже поднял, и загубник с по­дающим воздух шлангом свисал с груди. Он смотрел на Марча зелеными глазами и даже как будто бы под­мигнул, а губы изогнулись в легкой улыбке.

Марч выплюнул свой загубник.

– Откуда вы знали? – с трудом спросил он.

– Всего лишь обоснованное предположение, – небрежно ответил Питт.

– Свет. Давление, выталкивающее воду, – оше­ломленно говорил Марч. – На лодке работает ядер- ный реактор.

– Похоже. Посмотрим?

Марчу ледяное спокойствие Питта казалось пора­зительным.

– Почему бы и нет? – ответил он. Он тоже пы­тался говорить небрежно, но голос прозвучал хрипло. Вода полностью ушла, и Марч увидел под ногами спа­сательный люк «Старбака».

Они сняли баллоны с воздухом, маски и ласты в уверенности, что, если в спасательном шлюзе есть пригодный для дыхания воздух, есть он и в самой лодке. Марч опустился на колени – на полу шлюза оставалось примерно с дюйм воды – и начал повора­чивать штурвал. Этот уступил легко, изнутри через щель начал поступать воздух. Марч наклонился и вдохнул.

– Все в порядке.

– Откройте пошире.

Марч повернул штурвал, но новый поток воздуха поднял рябь на оставшейся в луже воде. Потом давле­ние уравнялось, и вода ушла в щель люка. Марча то­мили страшные предчувствия; теперь не было сомне­ний в том, что из его пор выступает ледяной пот. Он осторожно поднял крышку. Та легко повернулась на петлях. Нет, он ни за что не войдет первым в этот не­честивый склеп. Он тревожился зря: Питт быстро скользнул мимо него, спустился по трапу и исчез из виду.

Питт оказался в хорошо освещенном, тесном и пустом носовом торпедном отсеке. Все как будто бы в порядке, все на месте, словно дежурные ненадолго вышли перекинуться в карты в комнате отдыха или поесть в кают-компании. Ряды торпед прочно закреп­лены; медные пластинки на задних крышках торпедных аппаратов ярко блестят; вентилятор вращается с нормальной скоростью. Единственное движение – тень Питта, перемещающаяся по переборке. Он шаг­нул обратно к люку и осмотрелся.

– Никого нет. Спускайтесь и прихватите Барфы.

Мог бы и не надрываться. Марч уже спускался по лестнице, неся оба Барфа и камеру. Он протянул Пит­ту ружье с двуокисью углерода и украдкой осмотрел помещение. Страх его сменился изумлением, когда он увидел, что Питт не шутил насчет пустого отсека.

– Но где все?

– Давайте узнаем, – спокойно сказал Питт. Он взял Барф из рук Марча и кивком показал на камеру. – Это ваша система безопасности?

Марч принужденно улыбнулся.

– Осталось восемь кадров. Коммандер Боланд захочет увидеть, что мы обнаружили. Он будет недо­волен тем, что мы нарушили приказ и вошли в лодку.

– Нет ничего страшней недовольного комманде- ра, – сказал Питт. – Всю ответственность беру на себя.

– Телекамеры должны были показать, что мы вошли в спасательный люк, – беспокойно сказал Марч.

– Сначала самое важное. Рассчитываю на вас как на личного гида.

– Я служил на боевой подводной лодке. «Стар­бак» – чудо инженерной мысли, пять лет назад мы о таком и не мечтали. Сомневаюсь, что смогу найти ближайший гальюн.

– Вздор, – высокомерно заявил Питт. – Если видел одну субмарину, видел все. Куда это ведет? – он показал на дверь в переборке отсека.

– Вероятно, к трапу, ведущему мимо торпед к каютам экипажа.

– Ладно, посмотрим.

Питт открыл дверь в переборке и прошел в поме­щение, размерами напоминавшее Карлсбадскую пещеру. Огромный отсек, по меньшей мере в четыре па­лубы высотой, лабиринт тепловых труб, двигательных систем, генераторов, котлов и две чудовищные турби­ны. Силовая установка, подумал Питт, одна из пора­жающих воображение трубами и механизмами генера­торных станций газовых и электрических компаний. Пока он стоял, пораженный размерами помещения, Марч протиснулся мимо него и медленно, словно во сне, провел руками по оборудованию.

– Боже мой! – воскликнул он. – У них получи­лось. Они действительно объединили машинное отде­ление с реакторами и разместили в передней части корабля.

– Я думал, ядерные реакторы должны размещать­ся в изолированных отсеках из-за опасности радиации.

– Сейчас защиту и контроль улучшили настолько, что человек, год проработавший у реакторов, получает меньше рентген, чем рентгенолог в больнице за неделю.

Марч подошел к похожему на бойлер механизму высотой двадцать футов и принялся внимательно его разглядывать. Он прошел вдоль труб до того места, где они соединялись с турбинами винтов.

– Левый реактор заглушен, – негромко сказал он. – Но стержни правого реактора выдвинуты. Поэтому система дает энергию.

– Сколько она может так работать без вмеша­тельства? – спросил Питт.

– Полгода, год. Это принципиально новая систе­ма, очень совершенная. Возможно, даже дольше.

– Вам не кажется, что тут слишком чисто?

– Кто-то поддерживает здесь чистоту, это точ­но, – сказал Марч, тревожно оглядываясь.

– Пожалуй, пойдем дальше, – коротко предло­жил Питт.

Они поднялись по лестнице к другой двери, пере­ступили порог и оказались в кают-компании, большом просторном помещении, ярко освещенном, ус­тавленном длинными столами под темно-синей кле­енкой. Это скорее напоминало кофейню в праздники, чем корабельную столовую. Решетки печей в камбузе были холодны, и опять-таки все чисто и аккуратно. Ни кастрюль, ни сковород, ни груд грязных тарелок. Питт не заметил ни крошки. Проходя мимо 32-дюй­мового экрана цветного телевизора и гигантской сте­реосистемы, он не сдержал улыбки. Что-то в его соз­нании не увязывалось. Относительно этого безумно­го, безлюдного корабля вообще ничто не увязывалось. И тут он понял – увидел небольшую часть сбивающей с толку головоломки.

– Бумаги нет, – сказал Питт, ни к кому в осо­бенности не обращаясь.

Марч посмотрел на него.

– Что?

– Нигде ни клочка бумаги, – объяснил Питт. – Ведь экипаж проводит здесь свободное время, верно? Тогда почему нет игральных карт, журналов, книг? Ни соли, ни перца, ни сахара...

Неожиданно он умолк на середине фразы и бы­стро прошел вдоль стойки камбуза, от которой пода­вались блюда. Открыл дверцы шкафов и дверь в кла­довку. Везде было пусто. Только посуда и кухонная утварь. С мрачным удовлетворением Питт заметил следы ржавчины на металле посуды.

Марч смотрел, как он задумчиво разглядывает камбуз.

– Что вы об этом думаете?

– Помещение было затоплено, – медленно ска­зал Питт.

– Невозможно, – просто ответил Марч. – В ма­шинном отделении и реакторной...

–...никогда не было воды, – закончил за него Питт. – Это очевидно. – Невозможно бельем вытереть реактор, но можно восстановить затопленную кают-компанию.

Он старательно прикрыл дверцы шкафов, остав­ляя все так, как нашел.

Они прошли по длинному коридору мимо каюты дежурного офицера, жилых помещений команды и каюты капитана. Питт быстро осмотрел каюту Дюпре, но ничего не нашел; даже одежда исчезла. Казалось, он стоял в больничной палате; пациент умер, и сани­тары уничтожили все следы его существования.

В молчании Питт медленно и молча шел дальше по коридору, пока не оказался в помещении, как он дога­дался, центрального поста. Крепко сжимая в руке Барф, он прошел мимо рядов электронного оборудова­ния. Глаза его не отрывались от панелей, шкал, инди­каторов, экранов радаров, карт и прозрачных экранов слежения. Ему трудно было поверить, что он в субма­рине под водой, а не в Национальном центре управле­ния космическими полетами. «Старбак» и без присмот­ра человека продолжал негромко гудеть, ожидая прика­за проснуться и снова устремиться в глубины моря.

Наконец Питт нашел то, что искал: дверь радио­рубки. Брошенное оборудование стояло наготове, словно ожидая возвращения радиста в любую минуту. Питт сел и, открыв первый же ящик, обнаружил инструкцию к трансиверу. «Добрый старый Флот», – подумал он: руководство всегда должно быть под ру­кой. Он склонился к передатчику, включил все необ­ходимые шкалы и повернул рукоятки настройки. Потом повернулся к Марчу.

– Найдите управление антенной и поднимите ее как можно выше.

Марчу потребовалось шестьдесят секунд, чтобы найти и включить верхнюю антенну. Питт взял мик­рофон; в сверхъестественной тишине пустой подлод­ки, поглощенный своей задачей, он совершенно забыл о возвращении на поверхность. Он настроился на морскую частоту, зная, что его сообщение услышат и в бункере в Перл-Харборе. Кое-кто поверит в приви­дения, злорадно подумал он. И нажал кнопку «ПЕ­РЕДАЧА».

– Алло, алло, «Марта-Энн». Говорит «Старбак». Повторяю, «Старбак». Как слышите?

Боланд тем временем не сидел сложа руки. Не ус­пел Питт открыть спасательный люк, как Боланд при­казал двум своим лучшим людям готовиться к погру­жению. Они должны были доставить дополнительные баллоны с кислородом взамен опустошенных Питтом и Марчем; он полагал, что сейчас запасы кислорода у них уже кончаются. Боланд бессильно ударил кулаком по столу в обсервационном отсеке. Они слишком дол­го находятся на лодке; должно быть, застряли в спаса­тельном отсеке. Проклятый Питт, подумал он. Как он уговорил Марча на такую глупость!

Он схватил микрофон.

– На платформе для ныряния. У вас меньше пяти минут, чтобы вытащить их оттуда. Шевелитесь!

Он снова бросил микрофон, повернулся к экра­нам и уставился на них холодным невыразительным взглядом.

– Сколько еще?

Стенли в пятый раз взглянул на часы.

– Если не будут перенапрягаться, я дал бы им еще три минуты.

Они смотрели, как ныряльщики погрузились в воду и быстро поплыли к подводной лодке. В этот миг в коридоре снаружи послышались шаги; в обсерваци­онный отсек ворвался боцман.

– Мы их засекли! – крикнул он. – Засекли по радио «Старбак»!

– О чем вы говорите? – рявкнул Боланд.

– Голосовая связь со «Старбаком», – более спо­койно ответил боцман.

Радисту показалось, что боцман еще не успел уй­ти, когда через его плечо заглянул Боланд. Радист поднял голову.

– Сэр, вы не поверите, но из подводной лодки с нами говорит майор Питт.

– «Старбак», – начал передачу Боланд, – гово­рит «Марта-Энн». Прием.

Боланд смотрел на микрофон так, словно ожидал, что из него появится Питт.

– «Марта-Энн», говорит «Старбак». Прием.

– Это вы, Питт? Прием.

– Во плоти.

– Как вы там?

– Мы в порядке. Марч шлет привет. – Питт по­молчал, увеличивая громкость. – «Старбак» не затоплен. Повторяю, «Старбак» не затоплен. Если бы мне прислали десять человек, я мог бы привести его домой.

– Что с экипажем?

– Ни следа. Словно и не существовал.

Боланд ответил не сразу. Он пытался осознать не­вероятные слова Питта, тщетно рисуя в сознании по­кинутый корабль без экипажа и командира. Он ниче­го не замечал вокруг себя, не видел, что половина экипажа «Марты-Энн» собралась в коридоре и оше­ломленно молчит. Сначала из недоверия, потом от растущего сознания, что это правда.

– Пожалуйста, повторите!

– На корабле ни души. По крайней мере от носо­вого торпедного отсека до рубки управления в центре.

Мы еще не осматривали кормовые помещения. Кто- то был настолько любезен, что оплатил счет за электричество. Энергию дает левый реактор.

У Боланда подогнулись колени. Он помешкал, кашлянул и сказал:

– Вы с Марчем выполнили задачу. Отправляй­тесь к спасательному люку и возвращайтесь на «Марту-Энн». У люка вас будут ждать люди с запасными кислородными баллонами. Лейтенант Марч рядом с вами?

– Нет. Он отправился на корму в поисках затоп­ленных помещений и чтобы проверить, сидят ли в своих гнездах ракеты «Гиперион».

– Вероятно, вы понимаете, что на этой волне вас принимают на тысячи миль вокруг.

– Кто поверит в передачу с подводной лодки, за­тонувшей шесть месяцев назад?

– Например, наши друзья из СССР. – Боланд помолчал, чтобы вытереть лоб носовым платком. – Предлагаю, что пора заканчивать. Как только Марч вернется, отправляйтесь наверх. Адмирал может потребовать подробный отчет. И кстати, чтобы вы не перепутали, это приказ!

Он так и видел улыбку Питта.

– Отлично, папа. Накрывайте на стол. Будем через...

Голос Питта пропал на середине фразы. Слышал­ся только негромкий шум. Боланд поднес микрофон к губам, щурясь от неуправляемого внутреннего страха.

– Не слышу, «Старбак». Повторите.

По-прежнему легкий шум в микрофоне.

– Ну же, Питт. Черт побери, почему вы молчите?

Единственным ответом была тишина.