Глава XVII. Над водой и под водой.

«Почему им не потребовался один костюм? А? Почему? О, молодой человек, оставьте мне этот костюм. Да, конечно, берите, он мне не нужен».

Руки Бонда перебирали необходимые вещи, мысленно же он решал для себя этот вопрос, отвечая мимоходом на вопросы Штрассля и Дингера. Бонд отдавал себе отчет, что это вообще-то и не важно. Просто предстоит нырять, нырять в воды Балтики. Тут, даже летом температура воды не больше сорока градусов. Он привык нырять один. Специальные тренировки сделали свое дело, там, где обычно ныряли группой, он нырял один. Он всегда один. Сейчас рассматривая вещи, заказанные Пирраго, Бонд уверился, что погружение, для которого всё это потребовалось, будет не очень глубоким.

- Ножи здесь все?

- Да – Вильгельм Дингер придирчиво осмотрел стеллажи. – Впрочем, могу предложить и ещё кое-что.

Дингер вышел за дверь. Штрассль хмыкнул и посмотрел на Бонда с видом: погодите, погодите, сейчас увидите. Возвратившись, Дингер вынес в руках небольшой, продолговатый сверток, который положил на стол перед Бондом и Штрасслем.

- Что это?

Дингер с загадочным видом развернул сверток, и Бонд увидел перед собой кинжал. Не надо было быть профессиональным историком и коллекционером, чтобы понять, что перед ним лежала достаточно старая вещь. Руны и орел со свастикой показывали и её возраст.

- С возвратом, мистер Гриффитс – Дингер смотрел на кинжал. – Вещь. Сталь хорошая, да и вообще, раритет. Хотел понырять сам, но не пришлось.

Бонд взял в руки кинжал. Ишь ты, эсэсовский. Вот последние сутки жизнь пошла, всё время к войне вернешься, вольно или невольно. А костюм им не потребовался, потому что предназначался либо для Бейли, либо для Шуваловой. Вот и лишний. Неважно это все, одним словом. Неважно.

- Да я и оборудование вам верну, герр Дингер, мне оно нужно на одно погружение. А это…. Считайте страховым полисом, я очень неаккуратный человек. Герр Штрассль, сколько идти до нужного нам места?

- Десять минут, Гриффитс, не больше. Эхолот даже не потребуется, там буек выставлен.

- Буек - это хорошо – Бонд сказал это машинально. – Можно воспользоваться для выхода на поверхность по тросу. Дайте герр Дингер пожалуйста ещё вот этот шнур. Тут сколько метров, сто?

- Да, мистер Гриффитс. Мне не нужны ваши деньги, за всё снаряжение была предоплата сто процентов. Для Отто я предоставлю всё так.

- Вилли – Штрассль хмуро посмотрел на Дингера. – А не ты ли сказал, что тебе предложили оплатить ненужный комплект, но ты отказался из «любви к искусству»?

Дингер молча смотрел в пол. Бонд решил, что пора вмешаться в эту сцену.

- Мы теряем время, шеф – он тронул за плечо Штрассля. – Давайте грузить всё это.

- Сейчас подгоню машину – Штрассль двинулся к двери.

Бонд подбросил кинжал в руке.

- И чем он лучше обыкновенного ножа?

- Назначением – Дингер очень серьёзно смотрел в глаза Бонду. – Под водой бывает всякое. В южных морях и акулу можно повстречать. А кинжал в данном случае актуальнее рыбацкого ножа.

- Чем, Дингер? Есть и ножи с большей длинной лезвия.

- Не путайте оружие с орудием труда, мистер Гриффитс. Никакой нож, созданный для разделывания рыбы и резания бечевы, не заменит вам боевой кинжал созданный для убийства. Что смотрите? Вы знаете, что у ряда народов мира существовала традиция отправлять свой меч «на покой» после определенного количества боев? Или дать оружию «напиться» крови. Или приложить к ране оружие, нанесшее её, так как существовала уверенность в быстром исцелении. А, что там вам объяснять…. - Дингер махнул рукой. – Отто уже ждет вас, давайте помогу. Возьмите ещё вот это.

Бонд посмотрел на протянутый предмет. Перед ним были хирургические ножницы.

- Берите, берите – Дингер с затаенной грустью смотрел на блестящие ножницы. – Там постоянно рыбачат, тросов и обрывков сетей на дне, я думаю, скопилось очень много. Будете размахивать ножом – только муть подымите. А вот ими можно резать всё что угодно, даже пенни.

Грузили втроем, быстро и сноровисто. После Бонд и Штрассль попрощались с Вильгельмом Дингером, и машина через две минуты оказалась на берегу моря. Ютящиеся возле небольшого причала катера и лодки. Штрассль подогнал машину прямо к бетонному съезду в море.

- Сейчас подгоню свой шнельбот Гриффитс. Уверены, что успеете, времени у вас будет до плотных сумерек не более получаса.

- Этого более чем достаточно шеф. Эхолот у вас с собой?

- Заперт в носовом кубрике. А что, есть идеи? – Штрассль вопросительно смотрел на Бонда.

- Никаких идей. Выходим на эту вашу яму, при помощи эхолота находим её, если можно так выразиться «дальний конец». После чего я ныряю и медленно проплываю по ней в сторону берега. Вы своим прожектором подсветите мне сверху, фонарем там много не насветишь. Если на дне что-нибудь есть – тогда должен стоять какой-нибудь броский знак. Типа буя. С носа заведем шнур за который я буду держаться и подавать вам сигналы на верх. Ну и вы мне вниз соответственно.

- Сигналы? – Штрассль смотрел на Бонда озадаченно. – Я не умею подавать сигналы веревкой, мне это как-то ни к чему.

- Да вы не беспокойтесь – Бонд уже надел поддевку и облачился в гидрокостюм. – Если я задергаю снизу – значит, вам нужно остановится, значит, я нашел что-то интересное. Если задергаете вы…. Ну тогда значит, на поверхности происходит что-то интересное, приближается лодка, например. Вытаскивать меня не надо, слишком быстрый выход на поверхность может сказаться отрицательно, вплоть до потери сознания. Выберусь я сам, постепенно. Ну что, шеф, я готов взойти на борт вашего судна, давайте грузиться.

Глядя, как Штрассль вразвалку идет к своему, как он выразился, «шнельботу», Бонд впомнил свой дневной разговор с Сесиль Дешюнель. Точнее его полное отсутствие. Найти номер её сотового телефона оказалось делом пары минут. Днем, оказавшись в поезде, везущем его к Карлсхагену, Бонд набрал её номер. Она долго не отвечала, да впрочем, и неудивительно, на дисплее её телефона вместо номера высвечивалась полная абракадабра из-за того, что Бонд задействовал режим «хамелеон». Наконец он услышал её голос и успел произнести только: Привет, это я, Джеймс. Сесиль дала отбой.

«Шнельбот» Штрассля осторожно подходил к Бонду, стоявшему по пояс в воде. Бонд мог заходить собственно хоть по шею, и поэтому, совершив несколько ходок, он сноровисто перетащил из машины к борту бота все, что ему потребуется. Принимающий сверху Штрассль осторожно укладывал всё это на палубу, одновременно умудряясь маневрировать оборотами мотора, удерживая свое суденышко почти неподвижно.

- Просто захлопните багажник, Гриффитс- Штрассль стоял сейчас на корме и крепил небольшой трап. – Потом возьмите ключи из замка зажигания и поставите на сигнализацию.

- Хорошо – Бонд выполнил просимую операцию. – Не возражаете, если мой Walther PPK полежит у вас в перчаточном ящике?

Штрассль только рукой махнул, о чем, мол, разговор. Взяв ключи, Бонд уже совсем приготовился вылезать из машины, когда вспомнил о старой «игрушке» Бутройда, которая наравне с другими полезными вещами лежала в спец-кейсе на заднем сидении. Маленький портативный сдвоенный баллончик со сжатым воздухом, который обеспечивал экономное дыхание в течение четырех минут. Щелкнув замками, Бонд достал круглый футляр с пони-баллоном, и, расстегнув костюм, просунул его внутрь, в карман поддевки.

- Всё? – Штрассль уже развернул свой «шнельбот» кормой к берегу и теперь удерживал его в этом положении.

- Да – Бонд нажал кнопку сигнализации. – Ловите шеф.

Ключи от машины были ловко пойманы Штрасслем и, зайдя по-грудь в воду, Бонд нащупал ступени трапа.

- Влезайте, наконец, Гриффитс – Штрассль добавил оборотов двигателю, как только Бонд показался над бортом. – Если решили сделать это сегодня, тогда давайте сделаем. У меня тут мысль по поводу троса, за который вы будете держаться. Придется плыть кормой, иначе можно намотать его на винт, а этого бы не хотелось.

- Кормой, так кормой – Бонд думал вслух. – Оружие у вас при себе?

Штрассль деловито похлопал себя по кобуре.

- Ну и ладно. Выводите свой «шнельбот» на место шеф, а я пока надену на себя всё необходимое.

Бонд начал сортировать снаряжение. Собственно он уже приблизительно понял с «кем» имеет дело. Заказавшие это оборудование явно были приверженцы «системы Хогарта», проповедующей принцип «большего – в меньшем». Это вовсе не означало, что это плохо, нет. Дайверы "Проекта для Вудлендских карстовых равнин" (WKPP - The Wakulla Karst Plains Project) установили большинство рекордов «на погружение», т.е. рекордов глубины и «на прохождение», когда приходиться углубляться, к примеру, в пещеру под водой. Система доведена до совершенства в своей простоте, её могут использовать даже любители, а также дайверы занимающиеся техническим дайвингом в открытой воде.

Сейчас, даже мимолетный взгляд на первые и вторые ступени для подачи воздуха подсказали Бонду, где проходили тренировки эти люди. Есть маленькие тонкости, которые он знал. Так, американские дайверы при погружениях чаще всего используют для дыхания на глубине первые ступени Scubapro MK20 и вторые ступени Scubapro G250. Возможны варианты и с Apeks/Zeagle/Beuchat VX-10, и с Poseidon Cyklon. Это один из принципов «системы Хогарта», для большей надежности и улучшения работы обычно берут первую ступень одного изготовителя и вторую ступень другого. В Европе же предпочитают комбинацию Scubapro MK20/G250, или же первые и вторые ступени Apeks T50D. Перед Бондом же сейчас лежали первые ступени Sea Hornet Command Air и вторые Oceanic Alpha. А это почти точно указывало на то, что тренировались они, скорее всего в Австралии, именно там предпочитают подобные комбинации.

Сейчас Бонд усиленно соображал – брать ли ему запасные батареи к фонарю? Он решил ограничиться одним фонарем, поверхность была рядом, да и Штрассль обеспечит сверху освещение. Но вот запасные батареи, пожалуй, не помешают. Кинжал занял место на правой ноге, хирургические ножницы на кисти левой руки. Ещё один нож Бонд повесил на бедро спереди слева.

- Вон, видите флажок – Отто Штрассль указывал Бонду на маленькую ядовито-желтую точку на воде. – Это наша легендарная яма и есть.

Бонд подумал про себя, что идея с отлеживанием там днем нацисткой подлодки возможно и не так глупа, как показалось ему на первый взгляд. Да, сверху подводную лодку всё равно будет видно, да и сама продолговатая яма с высоты будет бросаться в глаза. Но её элементарно прикрыть маскировочной сетью с рисунком дна. И тогда ПЛ действительно могла весь день лежать на дне, набросить сверху на неё сеть могли с двух моторных лодок.

Мотор «шнельбота» забурчал на более низких тонах. Штрассль вывел свое суденышко на место и теперь колдовал с эхолотом.

- Готовы, Гриффитс? Выду на дальнюю конечность через минуту.

- Почти. А действительно, берег почти рядом – Бонд соединял шланги баллонов, которые вместе с «крыльями» Halcyon уже были закреплены на наспинной пластине у него на спине, с манифольдом. – Помогите, пожалуйста, шеф.

- Как именно, Гриффитс? Я же в этом ни хрена не понимаю.

- Дайте мне манометр. – Бонд прикрепил поданный ему манометр, затем приточил таймер фирмы Uwatec. – Ну что, шеф, начали?

Бонд в ластах задом пятился к кормовому трапу, держа в левой руке конец троса.

- Удачи Гриффитс – шеф полиции Штрассль поднял большой палец. - Как только достигните нужной вам глубины – дерните один раз. А я буду смотреть за вами при помощи эхолота.

Бонд сел на борт. Спуск по трапу в ластах отпадал, предстояло нырнуть спиной вперед. Четко и спокойно, как на морских учениях Службы. Откинувшись, и на долю секунды успев увидеть хмурящееся небо в первых сумерках, он почти без всплеска вошел в воду, перебирая ногами. Холодная вода обхватила его, но Бонд был готов к этому и уже через десяток секунд плавно стал опускаться в бездну зияющей на дне ямы. Она была довольно хорошо видна, света на поверхности ещё было достаточно, да и вытравливающий сверху трос Штрассль сразу за его погружением включил прожектор, установленный в дне его бота. Стараясь совершать как можно меньше резких движений и включив 50 Вт фонарь, Бонд скользнул в черный зев ямы.

Все-таки даже ему здесь было неприятно. Фонарь светил куда-то вперед мутным пятном не высвечивая ровным счетом ничего. Рядом с этой равнодушной, космической, пустотой, даже илистое, мутноватое дно моря казалось живописным альпийским лугом. Идеальное место для хранения секретов. Бонд проходил специальный курс тренировок, вроде тех, когда тебя заставляют по полчаса делать с завязанными глазами в воде какую-нибудь задачу. Не впасть в панику в этой черноте крайне трудно и инструкторы жестко отбраковывают тех, кто, спустя несколько минут срывал повязку с глаз. Бонд в такие минуты «умирал». Главное заставить дышать себя спокойно, выдержать эти несколько минут нервного напряжения. Потом, когда мозг свыкнется с этим положением делать необходимые операции. Ни в кое случае не отсчитывать время, это ещё одна ловушка, ведущая к панике.

Бонд усмехнулся даже в этой холодной, безмолвной черноте. Когда он на тренировках на ориентацию в пространстве ползал по дну бассейна, выискивая показанные перед погружением вещи, он порой ради шутки думал о мисс Манипенни. И Пенни, наверное, дорого бы отдала, чтобы узнать как именно.

Темное, почти черное дно появилось в свете слабого фонарного луча. Бонд отметил, что пока везет, ни в какие сетки-веревки он не попал и с удовлетворением сильно дернул один раз. Откуда-то сверху раздалось тихое бормотание дизельного мотора бота, и плавно натянувшись, шнур потянул Бонда вперед, в направлении берега.

Бонд плавно водил фонарем из стороны в сторону и в направлении дна. Бонд подумал, что Штрассль молодец, тянет медленнее, чем сам он сам загребал бы ластами. Левой рукой, не выпуская конца шнура Бонд взял таймер. Итого 12 минут. Газа в баллонах у него на 60 минут, но выходить на последних секундах ни один нормальный человек не будет. Золотое правило – иметь всегда около трети смеси при начале декомпрессии, когда потребуются остановки при выходе к поверхности. Значит, под водой ему осталось быть 28, максимум 33 минуты.

Шнур продолжал подтягивать Бонда вперед. Фонарь по-прежнему не высвечивал ничего примечательного кроме мелькающих серебристыми боками рыб. Где-то вверху золотился луч прожектора Штрассля, но сюда он не доставал, или растворялся в свете затухающего дня.

В этой холодной тишине, нарушаемой только бурчанием мотора, ухо Бонда уловило посторонний звук. Резкий, нудный, как писк комара, он вполз откуда-то постепенно и Бонд понял, что это не шум в ушах, вызванный погружением на 32 метра. Подняв голову, он увидел причину этого шума. Рядом с силуэтом «шнельбота» Отто Штрассля появился чуть меньший силуэт. Он стремительно приближался, зудя своим мотором и резко развернувшись, оказался рядом с его правым бортом. Чужой звук тотчас же пропал. Бонд выжидающе посмотрел вверх, размышляя, почему Штрассль не дергает за шнур. Может это его знакомые? Бот продолжал тихонько тянуть его вперед. Бонд уже было, подумал, что совсем забыл следить за дном, когда новое событие заставило его отвлечься опять наверх. Ярко красный тросик, выдерживающий сотни фунтов, ослабил свою тягу, и, беспомощно провиснув, стал абсолютно невесом. Здесь, внизу, сдавленный фунтами воды, Бонд почувствовал, что его спина похолодела. Это могло означать только одно – шнур был перерезан.

Бонд посмотрел на таймер. Прошло 23 минуты. Внезапно в голове мелькнула страшная мысль – а что если сам Штрассль убил своего подчиненного? Нет, не может быть. Зачем тогда этот цирк с погружением, он мог просто выстрелить ему в голову ещё в лодке и сбросить его тело в воду, привязав к нему груз. Да и зачем что-то привязывать, наспинная металлическая пластина вместе с баллонами утащили бы Бонда не хуже якоря. Теперь его посетила ещё одна мысль, не сильно оптимистичнее первой. А что если сам Штрассль убит? Ведь берег рядом, достаточно одного выстрела из снайперской винтовки. «Шнельбот» поставленный на «самый малый ход» тащил Бонда, а его хозяин убитый или раненный лежал на дне своей лодки.

Бонд опять посмотрел вверх. Он не уловил слухом никаких всплесков, да и это было бы странно, до поверхности было три десятка метров. На поверхности по-прежнему болтались два лодочных силуэта, но между ними и Бондом появились новые действующие лица. Два силуэта пловцов, почти вертикально опускающихся вниз. Они шли парой, и спустя полминуты Бонд понял почему. Один шел с фонарем в каждой руке, обеспечивая своему напарнику освещение. У второго в руках находился недлинный предмет, и Бонд вовсе не собирался дожидаться их на своем месте, чтобы выяснить что это. Это было и так ясно – нечто для стрельбы под водой.

Бонд поплыл вперед, не переставая наблюдать за этими двумя. Свой фонарь он погасил. Чуть опустившись, оба пловца зависли в воде, пытаясь нащупать его светом своих фонарей. Бонд жестко улыбнулся: гидрокостюм у него темно-зеленого цвета, какими бы мощным не были у них фонари им все равно не разглядеть его фигуру, находящуюся ниже на двадцать метров.

Чуть повисев, лениво перебирая ластами, оба пловца резко пошли вверх. Бонд продолжал двигаться в сторону берега, решив добраться до южного окончания этой подводной канавы и затем попытаться, пока ещё в баллонах есть кислород, уйти в сторону берега.

«Шнельбот» Штрассля и лодка продолжали лениво нависать точно у него над головой и Бонд, чуть приподнявшись в воде, чтобы не поднимать муть с илистого дна, увеличил скорость. На долю секунды ему показалось, что он слышит странный шепоток, и у самого лица мелькнула слабая искра, но Бонд отбросил в сторону эту мысль. Куда сильнее его сейчас заботило не врезаться в край этой странной «канавы». Засечь отсветы его фонаря сверху все равно не могли, и он усиленно подсвечивал пространство перед собой.

Возвышающийся илистый край выпрыгнул из зияющей черноты столь стремительно, насколько возможна стремительность под водой. Бонд отклонился вверх и чуть завис в воде, одновременно посмотрев вверх. На фоне потемневшей поверхности моря обе лодки казались черными. И ОНИ ОПЯТЬ ВИСЕЛИ ТОЧНО У НЕГО НАД ГОЛОВОЙ. Глядя на эти два зловещих силуэта, Бонд отрешенно понял, что от них никуда не деться. Толи в пришедшей лодке был свой эхолот, толи кто-то с неё перебрался на «шнельбот» Штрассля, но они наверху прекрасно могли следить за его перемещениями и спокойно дожидаться пока у него закончится дыхательная смесь. Вот почему те двое приблизившись к зеву ямы, поднялись наверх. У них совершенно не было надобности играть с ним в кошки-мышки в этой кромешной тьме. Тот, кто был главным наверху, просто спокойно дожидался своего часа. И этот час был не за горами, таймер отсчитал уже 34 минуты.

Бонд просто физически почувствовал какую-то опасность в этой злой и холодной тьме. Справа от себя он опять совершенно четко увидел мелькнувшую бледную искорку, в свете фонаря отразился столб мути, взметнувшейся со дна, а по одному из баллонов четко чиркнуло характерным, ни с чем не спутываемым звуком. Звуком рикошетирующего металла, словно осколок гранаты по касательной ударил по каске. Да они же стреляют! Реакция Бонда была скорее инстинктивной, чем осмысленной. Вверх к лодкам он подниматься не мог и поэтому, извернувшись ужом, он пошел вниз. Буквально перед самым носом опять выплыло чёрное, илистое дно и Бонд готов был застонать, так как понял, что не успеет погасить скорость и сейчас врежется в эту противную жижу, которая может лежать на дне метровым слоем, а в таких вот впадинах и того больше. Даже в сухом гидрокостюме он почувствовал как это подводное болото обхватило его в свои дряблые, холодные объятия и выставив вперед согнутые руки он приготовился оттолкнутся от твердой поверхности как только коснется её. Столкновения не произошло, хотя оно уже должно было быть по всем расчетам. Бонд почувствовал легкий толчок и продолжал «валится» дальше. «Падать» вниз было просто противно, и он изменил направление движения, перейдя в горизонтальное плавание. Включенный фонарь опять уперся в черноту перед собой. На стекле маски был слой ила, который он смахнул рукой. Ничего не понимая Бонд водил по сторонам фонарем. Он опять был в черной воде. Не в иле, а именно в воде. Недоуменно Бонд посмотрел вверх, чтобы определить действия лодок. ЛОДОК НЕ БЫЛО. Над головой простиралась чернота. Она была везде: прямо, сверху, снизу, по бокам. Он чувствовал свое тело и не видел его. Бонд перевел взгляд на фонарь и подставил под его свет свою левую руку. Зеленая перчатка показалась в слегка замутненной воде.

Бонд постарался выровнять участившееся дыхание. «Спокойно – приказал он себе. – Спокойно, я сказал. Выровняй дыхание, у тебя не так много воздуха». Бонд поднес к глазам таймер. 37 минут. Время выходит. Через 8 минут максимум надо начинать подъем с остановками. Сейчас он был на глубине 24 метра. Бонд плавно пошел вверх. Будь что будет. В правой руке он зажал эсэсовский кинжал. Если у него будет хоть один шанс, он даст им бой на поверхности. Это можно. Особенно если вторая лодка резиновая. Та самая. Пырнуть её, а там посмотрим. Бонд сделал очередную задержку, чувствуя, как молотит в голове кровь. Интересно, а из чего они стреляли? Подводные ружья? Вряд ли, звук стрелы он бы ни с чем не спутал. Неужели? Есть оружие способное стрелять под водой. Во время операции по обеспечению безопасности лидеров России, Великобритании и Америки Бонд даже имел возможность мельком взглянуть на него «вживую». Русские автоматы подводного боя АПС. Бонд опять завис, чуть перебирая ластами. Если у них «это» - тогда дело худо. Русские вроде не поставляют их на экспорт, но и официального запрета на поставки тоже нет. Очень опасная штука. Это вам не ружье с одним гарпуном, 25 патронов, с ними надо считаться. Бонд опять плавно двинулся вверх. Луч фонаря уперся во что-то над головой. Бонд снова замер. Затем вытянул вперед руку с кинжалом, и, плавно двинувшись, ткнул это «что-то». Лезвие кинжала уперлось в бетон. Самый натуральный бетон. Черно-зеленый от времени и водорослей, но по прежнему твердый. Двинувшись вдоль этого «потолка» Бонд через минуту уперся в вертикальную бетонную стену. Итак, назначение «ямы» стало понятным. Она не была «лежбищем». Она была воротами в «пещеру Алладина».

Союзникам приходилась сталкиваться с такими «гаражами» для германских подводных лодок. Странно было другое, что об этой «пещере» было неизвестно. Бонд посмотрел на таймер. У него оставалось 11 минут. Если он правильно определил свое положение в пространстве, то впереди у него была неизвестность, а сзади две лодки над головой, контролирующие каждое его движение. Впереди могла быть такая же бетонная стена. Лодка вползала в такой подводный «ангар» и лежала в нем до вечера, не опасаясь быть поврежденной ударной волной бомб или снарядов с поверхности. Но могли быть и вторые «ворота», выводящие в подземный шлюз. Время истекало, и вместе с ним заканчивалась дыхательная смесь. Если бы можно было вздохнуть в этой, сжимающей его своими холодными кольцами темноте, Бонд бы вздохнул. Но воздуха не было и для этого. Развернувшись в сторону предполагаемого берега, Бонд стал равномерно загребать ластами, рассчитывая покрыть расстояние за пять-шесть минут.

Что заставило его оглянуться? Профессиональная привычка или подсознательное чувство опасности? То, что он увидел сзади, ему абсолютно не понравилось. Эти два блеклых пятна в кромешной тьме могли означать только одно – двое ныряльщиков, не посмевших поначалу лезть в темноту подводного рва, сейчас нырнули за ним. Скорее всего, как только он исчез с экрана эхолота, наверху посчитали, что пули достигли цели и послали этих двоих за телом. Что они там увидели, ему было неизвестно, скорее всего, провал в илистом дне. Пока что его заботило, что сзади и чуть ниже его разыскивали в темноте два электрических глаза. Бонд прикинул свои шансы. У него было только два ножа. Против…? Оружие его противников ему было неизвестно. Но на его стороне была ещё и внезапность. Что толку бежать вперед? Если там шлюз, ему придется сделать ещё одну остановку, где они и смогут его подловить. А если шлюза нет? Если там стена? Об этом Бонду не хотелось думать. Нет, лучше бой.

Бонд настороженно смотрел на два приближающихся отсвета, пытаясь понять динамику движений лучей. Оба больше просматривают верх и по бокам, низ мимоходом. А фонари у ребят судя по всему мощные, не аккумуляторные. Они довольно правильно поняли, что человек инстинктивно будет стремиться вверх. В висках у Бонда застучала кровь, когда он вертикально пошел вниз. Но вместе с шумом в голове родилась и идея атаки. Бонд решил воспользоваться нижней полусферой. Дыхательной смеси у его противников должно быть достаточно много, раз они безбоязненно сунулись в этот «коридор». Значит надо завладеть баллонами одного из них и проплыть вперед. Если там шлюз – отсидеться, отдохнуть и выплыть наружу. Если глухая стена – на своем воздухе ему всё равно не выплыть. Сейчас Бонд даже был рад этой лунной темноте. Эта чернота вокруг должна была нервировать их обоих почище, чем его.

Словно прочитав его мысли, оба пятна остановились. Бонд опускался все ниже. По его расчетам они находились на уровне около двадцати метров, что позволяло им доставать своими лучами и верх и низ. Колыхнувшись, пятна света повернулись друг к другу. Бонд злорадно прикусил загубник. Ребята трусили. Это хорошо. Не каждого тренируют в бассейне с завязанными глазами. Ещё лучше это было в том плане, что Бонд был теперь точно уверен, что у них нет никакого опыта подводного боя, встречаться под водой с боевым пловцом было крайне нежелательной перспективой. В качестве получения представления о грамотном подводном бое «двойные нули» проходили кратковременные стажировки у боевых пловцов, но инструкторы, не скрывая, смотрели на них как на ненужный балласт. Они были по своему правы, человека не научишь за четыре недели тому, на что уходят годы.

- Контролируйте дыхание – вбивали в голову инструкторы. – Собьете дыхание под водой, всё, считайте себя трупами. С ними занимались только теоретической и наземной подготовкой, когда приемы подводного боя отрабатываются в подводном снаряжении на берегу и плотность воды не играет своей роли. Во время выезда на остров Сен-Мандрие, французы из «Юбера» продемонстрировали возможности боевого пловца, вооруженного одним клинком. Плавные, изящные движения, штопорообразные уходы от колющих и режущих ударов, зигзагообразные атаки. Этого Бонд не умел. Но и эти двое тоже не умели.

Сейчас он находился точно под ними. Они крутили по сторонам фонарями, и Бонд в очередной раз позлорадствовал. Кажется, потеряли ориентировку. Это несложно, если впасть в панику. Луч фонаря высветил его, но было уже поздно. Он словно призрак мести прорисовался из темноты, и широко загребая ластами, придал своей атаке нужную скорость. Один из них все ещё продолжал водить фонарем поверху, а второй…. Второй был мертв. Напарник направил в это время на него фонарь и в последний момент Бонд подкорректировал свой удар, заметив блеснувший ободок маски. Кинжал вошел в шею и пройдя вверх ударил в мозг. Вынимать его не было времени, таится тоже. Бонд оттолкнул от себя труп и словно крупная рыба вильнул в сторону второго пловца. Странный, журчащий звук на секунду отразился в безмолвной черной воде. Бонд «перекатом» ушел вправо. Ещё один плевок. Правой рукой Бонд нащупал второй нож на левом бедре и резко сломал траекторию движения, перейдя в горизонтальное плавание. Бонд врезался в ноги противника вместе с третьим булькающим плевком и, не раздумывая, обхватив их, рванул вверх. Его противник испытывал, кажется, дикий ужас. Яростно молотя ногами, он только дестабилизировал себя в пространстве, при этом все время, пытаясь светить на Бонда. Маловероятно чтобы он пытался его ослепить, просто остаться в этой темноте было для него ещё страшнее подводного противника. В свете его фонаря мелькнула его правая рука с зажатым в ней оружием. Бонд схватил его за запястье, его противник видимо машинально нажал на курок и в воде снова раздался булькающий звук. Всё. Бонд уже понял, что это. Русский подводный пистолет СПП-1 или его модификация СПП-1м. Всего четыре заряда, дальше надо перезаряжать. Его противник яростно пытался ударить его фонарем в маску, но плотная вода сильно замедляла движения и Бонд, экономичным плавным движением отпарировал его удар, одновременно порезав гидрокостюм на левой руке противника. Кажется, порезал не только гидрокостюм. Противник просто взбесился. Если пошла кровь, соленая морская и очень холодная вода сейчас ожгла руку сильной болью. Противник крутанул правую руку, освобождая её, одновременно схватив Бонда за регулятор. Он торжествовал победу, вырвав у него загубник изо рта. Но это была его последняя мысль. Вырывая у него регулятор, и нащупывая свой нож, он совершенно забыл о руках Бонда, опасно сблизившись с ним вплотную. Подтянуть его к себе левой рукой, и нанести проникающий удар в живот, было уже совсем легко. Бонд даже испытал чувство отдаленной жалости к этому человеку, когда вслед за своим ударом услышал громкое бульканье воздуха, рвущееся у него изо рта. Как секунду назад он, Бонд выдернул у него загубник и, тряхнув в воде, сунул себе в рот. Вместе с трупом они мерно качались в холодной черноте, почти как в невесомости в космосе. Своей правой рукой Бонд закрепил нож на старом месте и нащупал подвешенный на петлю фонарь. Подсветив себе, он расстегнул пряжку поясного и пахового ремней своего противника и сдернул с него пластину с баллонами. Затем, проделав ту же операцию со своими ремнями, вынул правую руку из лямки, перехватил «трофей», и, вынув левую руку, почувствовал как пластина с крыльями и баллонами скользнула вниз. Покрутившись в воде ему, наконец, удалось застегнуть ремни. Вместе с его пластиной ухнула и часть снаряжения, но Бонду было на это наплевать. Манометр на «трофее» показывал две трети заполнения, должно хватить. Один нож, один фонарь. Справа на голени хирургические ножницы. Бонд деловито греб вперед, постепенно поднимаясь вверх.

Наверное, прошло минут пять, внутренний хронометр его обычно не подводил. Он сейчас не забирался к самому «потолку», предпочитая плыть вдоль одной из стен. Стена закончилась. Впереди была черная вода. Медленно, очень медленно Бонд начал подниматься вверх. Его ни очень волновало то, что смесь в баллонах перевалила за отметку половины. В хорошем темпе этот «коридор» можно пройти за пять минут, как раз минут пятнадцать останется на выход к поверхности. По тому, как пластина начинала тянуть вниз, Бонд понимал, что поверхность где-то близко и всё же когда его голова выскочила из воды, это было для него неожиданным. Первым делом он перекрыл оставшийся кислород и уже хотел посветить по сторонам фонарем, когда его слух уловил очень необычный для этой темени звук. Звук мерно работающего где-то в глубине портативного дизеля. После абсолютной темноты внизу глаза стали различать кое-какие детали вокруг, и Бонд понял, что справа от него находится что-то вроде края шлюза. Подплыв к нему, он стал осторожно плыть вдоль, ощупывая стенки. Через семь-восемь метров его уставшие руки нащупали то, что он искал. Ржавые поручни ступеней. Повиснув на них, Бонд стал стаскивать с ног ласты, одновременно вслушиваясь и всматриваясь в темноту. Слева тоже громоздилась продолговатая, бесформенная тень. Бонд, наконец, стянул ласты и тяжело стал подниматься наверх, держа их в руках. Оказавшись на бетонном полу, это он понял на ощупь, Бонд первым делом стянул с себя пластину с баллонами и положил её как можно тише на пол. Ничего по-прежнему не нарушало тишины, кроме мерно постукивающего вдалеке дизеля. Глаза уже видели весьма сносно, и Бонд снова посмотрел налево. Посмотрел, чтобы вздрогнуть. Бесформенная тень приобрела более четкие очертания. В темноте, на абсолютно черной воде хищно вытянулась тень подводной лодки. Бонд всматривался в её очертания. Если бы он не смотрел вчерашней ночью файлы, присланные Валентином Жуковским, он может быть, еще и погадал. Но сейчас он был почти уверен. На воде был виден силуэт проекта XXVI.

- Впечатляет, не правда ли? – голос сзади можно было бы назвать благожелательным, если бы не еле уловимая издевка в его интонации. – Добро пожаловать на борт, коммандер Бонд.