АНТОНИНЕ ЕВГЕНЬЕВНЕ

Дорогая Антонина Евгеньевна!

Сердечно благодарю Вас за память обо мне и теплое письмо. Радуюсь, что больному Вашему другу – Елизавете – стало, с Божьей помощью, лучше. Усугубим с Вами грешные молитвы, и Милосердный Господь и еще утешит нас.

Что касается Вашего философского кружка, то за него не беспокойтесь. Вы пишете, что Ваши братья волнуются, одних больше влечет религия, а других философия, и молите о том, чтобы все примирила взаимная любовь и руководствующая всеми любовь к высшей истине; и благо Вам, и молитесь, Милосердный Господь, ищущий нашего спасения, соединит их любовию, а чтобы постигнуть посильно высшей истины, то посоветуйте Вашим браться подходить к ней с простой детской верой, как подходили некогда святые Апостолы. Вспомните, кто были Апостолы – грубые рыболовы, у которых все богатство заключалось в рыбных сетях и все знание – в искусстве употребления их, словом – это персть земная и этой перстью Господом дано великое задание – уловить весь мир их сетями. Мало этого, чтобы убедить Апостолов, что в познании Бога бессильны человеческие средства, вменяется им в обязанность не пользоваться никакими земными пособиями – средствами, никакой земной защитой. «Не берите с собой ни золота, ни серебра, ни меди в поясы свои, ни сумы на дорогу, ни двух одежд, ни обуви, ни посоха. А когда будут судить Вас, то не заботьтесь, что сказать, внушено вам будет то, что сказать. Помните и не забывайте, что Бога познать без Меня, Вечной Премудрости, нельзя. Чтобы дать вам возможность познать Бога и подойти к Вечной Истине, я принял зрак раба ( – и смирившегося до креста). Подходите, дорогие, и вы ко Мне, распятому, со смирением и детской верой и тогда окажетесь способными воспринять все, Мною открываемое, и ревностно исполните то, к чему каждого из вас Я призвал. И смирился Я до креста потому, что разум человеческий не сможет объять Мною открываемое вполне чисто, он непременно смешает вдохновенные от Бога истины с собственными измышлениями и через то уничтожает самый источник откровения, обратив его в собственность личности человеческой».

И вот, смотрите, что случилось: Апостолы далеко были от подобного искушения, они, будучи невеждами в науках человеческих, но преисполнены светом Божественным, подвергаясь насмешкам и пересудам человеческим, они всеми силами души своей стремились к этому Неизречен. Свету (оставляя все насмешки и пересуды человеч. и вообще всю тьму челов. и в этом свете Бож.), повторяю, как дети, не смущались, никогда не останавливались, и тем боле успевали в обращении мира, чем больше бесчестил их мир.

Апостолы сами собой представляли постоянное чудо, которое неизбежно воспламеняло их убедительностью непреоборимою, верою самою пламенною. Смирение, вера и верность насколько были на устах, настолько же в их сердце. Чем обильнее изливался на них свет небесный, чем более они исполнялись силою свыше, тем очевиднее при этом свете и этой силе выставлялись наружу их естественные личности, природные недостатки, и удерживали их в том положении, к которому они по своей обязанности должны были возводить других.

Сознание такого преизбытка благодатных сил неоднократно выражал Св. Ап. Павел: Благодатию Божиею есмь, еже есмь. Великую уверенность мы имеем в Боге через Христа; не потому, что сами были способны помыслить что от себя, как бы от себя, но способность наша от Бога. Он дал нам способность быть служителями Нового Завета (Кор., 3, 4-6).

Смиряйтесь же и Вы, дорогие, и не полагайтесь много на свою философию. Для познаний Бога нужен свет Божий, а Он этим светом исполняет только немощных и смиренных, подобно Апостолам, которые, будучи невеждами в науках человеческих, но преисполнены света Божественного, устремились к этому свету всеми силами души, загоревшись пламенною верою, говорили Господу: «Дай нам быть с Тобою, дай возможность наслаждаться таким счастьем вечно». Они стремились к тому, к чему призывал их Господь, и в этот момент раскрывалось очевидное для мира Его Божественное достоинство.