Студопедия

КАТЕГОРИИ:

АстрономияБиологияГеографияДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника


Деструкция диалектической интуиции.




 

Неоплатонизм уже разрушал стройное здание платоновской интуиции. Плотин развивает платоновское учение о вневременной интеллектуальной интуиции, но лишает её тех точек опоры, которые возвёл Платон. Основатель неоплатонизма избрал для толкования философии Платона весьма небольшой круг его текстов. Однако этого оказалось достаточно, чтобы изложить критику всей послеплатоновской философии и особенно эмпиризма Аристотеля [15]. В анализе души он не совсем удачно сделал акцент на диалоге "Тимей", ряд мест которого трудно толковать однозначно. Ум души у Плотина нерефлексивен и подобен уму демиурга (ибо ипостаси обнаруживаются и в природе, и в нас), а душа дискурсивна (рефлексивна) [15, с. 51 - 57]. "Рассуждение есть дело не ума, а души, обладающей делимой энергией в делимой природе" [цит. по: 15, с. 55]. Его интуитивный разум как недискурсивный был в последующем интерпретирован в духе интуитивизма - как недискурсируемая интуиция, но у Платона то иной подход - его недискурсированное в принципе дискурсируется. Недискурсированное мышление может в процессе понимания его стать дискурсированным, а понятия недискурсированный и недискурсируемый обозначают разные вещи.

Если не обращать внимания на различие акцентов, то создаётся впечатление, что Плотин с его учением работает в русле платоновской философии. Однако понимание диалектики и интуиции Плотином явно деформировало платоновские разработки. У Платона душа человека является субстанциальным бытием, а Плотин полноценным субстанциальным бытием наделяет только надмировой ум ("нус"). Плотиновский микрокосм познаётся только через интроспекцию. Полностью самодостаточный (тождество бытия и мышления) ум является носителем вневременной интеллектуальной интуиции, которая в принципе может раскрывать своё содержание чувственному или дискурсивному познанию.

Разделение мышления на эмпирическую часть, или эмпирическое Я, и недискурсивную, или интуитивную, внешне соответствует платоновским установкам. Однако у автора "Эннеад" душа лишается субстанциальности. Всеобщее и невсеобщее одной и той же субстанции в плотиновской интерпретации оказались разными сущностями, разделёнными иерархически. Именно этого и касается его радикальная антиредукция между субстанцией ума в душе и лишённой субстанции рефлексивной сферой. Душа по Плотину - это "материя ума" [V 1, 3, 23] в то время как у Платона всё наоборот - всепроникающий всеохватывающий субстанциальный ум может проявлять себя (в своей невсеобщей области) и как рефлексивная душа. Душа, будучи субстанцией, имеет сферу рефлексии и законы этой рефлексии - это частное, единичное, случайное. Т.е, душа может быть рассмотрена как со стороны её разумности (всеобщности), так и со стороны рассудочности (рефлексии и невсеобщности). Субстанция одна, и законы её для её всеобщности одни и те же, но на уровне невсеобщего временно они изменяются, не препятствуя действию законов всеобщих.

Плотин не объясняет, почему душа иногда может интуитивно мыслить. У Платона же чётко на это способен только разум, а само рефлексивное не может быть интуитивным. Плотин ко всему отступает от плюралистического монизма диалектики Платона, когда допускает, что не все характеристики, приложимые к субстанциальному уму ("нусу"), можно отнести к уму, присущему человеческой душе. Разделённые на уровне души мыслящее и мыслимое, сущность и существование, совпадают только в "нусе" [15]. Позицию представителя патристики можно объяснить. Он пытается увязать диалектику Платона с христианской троицей. В Боге-сыне только ум бог.

Платоновская категория "Единое" гипостазируется, превращается из момента диалектической логики (субстанции) в сущность, вынесенную за её пределы. Тождество противоположностей оказывается выше интуиции, а интуиция (в сущности своей субстанциальная) приобретает связь с эмпирией, переходя от возможности в действительность [15]. Различие между интроспекцией и интуицией души на уровне самой души становится недостаточно дифференцированным, а душа познаётся больше через интроспекцию.

Одним из самых значительных представителей христианского неоплатонизма в истории патристики был Блаженный Августин. Он в ещё большей степени чем Плотин, упрощал платоновское наследие, приспосабливал его к теологии. Если Плотин ставил выше субстанции Единое, то Августин считал Бога выше субстанции, правда, и сам Бог - высшая субстанция. Предварительным познанием Бога является интроспекция (интроспекция - подготовительный этап к религиозно-этической интуиции). Через посредство интроспекции субъект связывает низшую - чувственную сферу с высшей - умопостигаемой. В результате человеческая индивидуальность, с одной стороны, бытийна, а с другой - эта же бытийность имеет рефлексивную природу, выраженную в формуле: "Я сомневаюсь, следовательно, я существую" ("Если я обманываюсь, то существую" [De civ. Die XI, 26]). В книге "О видении бога" излагая интуитивистскую версию "cogito", Августин перечислял в сущности интроспективные признаки: "всякий внутренне видит себя живущим, видит хотящим, видит исследующим, видит знающим, видит незнающим".

Интеллектуальная интуиция наличествует уму и служит для постижения истины (а интуиция божественного ума вообще недосягаема для человека). Однако основная характеристика интуиции - интенциональность, устойчивая нацеленность на умопостигаемые объекты является и характеристикой интроспекции, ибо объектом её может быть и душа и мир эмпирии [Гарнцев, с. 88] (интроспекция переживаний "непосредственного единения" с богом, доведённая до экстаза, сродни автогипнозу, но нередко квалифицируется как мистическая интуиция). Интуиция ума устремлена на прообразы вещей и саму "форму незыблемой и неизменной истины" как у раннего Платона, но Платон в "Пармениде" пересмотрел свои взгляды и радикально антиредукционным образом отделил субстанциальные идеи от эмпирических образов вещей и их индуктивных понятий. В сущности эту антиредукцию ввёл ещё Сократ, но Платон долго понимал её только интуитивно (а в эмпиризме до сих пор Сократа трактуют как индуктивиста и полагают, что смысл сократовского переворота в философии состоял в открытии этого в принципе задолго до Сократа известного эмпирического приёма).

Таким образом, Августин, вроде бы опираясь на интуицию, фактически упразднял её, поставив в один ряд с интроспекцией. Для обоснования интуиции совершенно недостаточно объявить её внутренним чувством и наделить способностью усматривать мыслимые истины [Contr. Adim. 28, 2]. Направленная на внутреннюю жизнь субъекта такая интуиция в лучшем случае будет интуицией эмпирической, её Бог, её истины строятся по аналогии с феноменами из мира мнения, далёкого от объективности, к которой трудным путём, но в целом удачным шёл Платон.

Фома Аквинский признавал два источника истины: откровение и человеческое мышление. Бытие и источник бытия есть только Бог. Отсюда отрицание самой сути платонического учения, т.е. отрицание самостоятельного существования идей, или субстанции, и, соответственно, врождённых идей в человеческом интеллекте, хотя именно с этими последними связана врождённая интуиция у Платона. Поэтому философское познание у Аквинского это методология эмпиризма: оно движется от осмысления данных в чувственном опыте к индуктивному обоснованию сверхчувственного, например, бытия Бога. Полагая, что субстанция индивида сокрыта от него, Фома развивает концепцию интуиции субъективности, собственного Я, которая схватывает глубину Я. При этом он обращается к внутренним чувствам, оценкам, памяти, созерцанию и т.п. Но, как верно считал Ж. Маритен, подобная интуиция субъективности - это интуиция экзистенциальная, которая не открывает никакой сущности [80]. Кроме того, различие между интроспекцией и интуицией в этом случае нивелируется, ибо обращение к внутренним чувствам как раз и характерно для интроспекции переживаний. Интроспекция и выступает у Аквинского как основной методологический принцип. Поэтому, говоря о Фоме Аквинском, историк психологии М.Г. Ярошевский подчёркивает, что понятие об интроспекции, зародившееся у Плотина, превратилось в важнейший источник религиозного самоуглубления у Августина и вновь выступило как опора модернизированной теологической психологии у Фомы Аквинского [77].

Уильям Оккам не особенно тяготел к августианской теории внутреннего чувства, однако был склонен рассматривать интроспекцию как разновидность интеллектуального интуитивного познания, а последнее сравнивал со "смутным" представлением. Дунс Скот считал непосредственным и интуитивным познание эмпирически существующих объектов. Он опирался на высказывания Аристотеля о чувственной интуиции. Чувственное интуитивное познание, или эмпирическая интуиция, имеет совершенно иную природу и по глубокой своей сути понятие "интуиция" тут омоним соответствующего платоновского понятия.

Отказ от субстанциальности мира и субстанциальности души в теологической философии средневековья привёл к путанице в понимании интуиции и хотя некоторые атрибуты таковой, выдвинутые Платоном ещё сохранялись, однако стройное здание её обоснования и функционирования уже рухнуло. Исчезло понимание, какой должна быть интуиция, возникла проблема отличия её от интроспекции. Так, например, затянувшаяся полемика Бернардо из Ареццо с Николаем из Отрекура касалась вопроса о том, носит интроспекция интуитивный характер или нет. Интеллектуальную интуицию нередко объявляли ненужным дубликатом чувственного восприятия. В позднесхоластических концепциях познания актуальной была проблема различения интуиции и абстрагирования, поскольку оба способа познания считались недискурсивными. В целом вопрос о том, является ли познание внутренних актов интуитивным, оставался дискуссионным, но большинство мыслителей XIV века отвечало на него положительно и по этой причине различие между интуицией и интроспекцией терялось.

Внутренний опыт, что характерно для эмпиризма любого времени, воспринимается как источник непосредственного знания. Феноменологически (а явление, вообще поверхностное всегда было исходным для эмпиризма) так оно и выглядит. Однако следует напомнить, что сознание продукт рефлексии, а восприятие рефлексивного, пусть даже непосредственное восприятие, в итоге даст рефлексивные результаты. Непосредственная интуиция сознания на проверку оказывается интроспекцией чистейшей воды (к чему и склонялись многие номиналисты XIV века). И никакой акцент на внутренний опыт переживания в этом случае не спасает ситуацию. Эмпиризм изолировал себя от истинной субстанции, поэтому и в философии, и в теософии бессознательные субстанциальные переживания (т.е. действительная интуиция переживания) фактически игнорировались [63, с. 101 - 106 ].

 


Поделиться:

Дата добавления: 2015-09-13; просмотров: 120; Мы поможем в написании вашей работы!; Нарушение авторских прав





lektsii.com - Лекции.Ком - 2014-2024 год. (0.006 сек.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав
Главная страница Случайная страница Контакты