![]() КАТЕГОРИИ:
АстрономияБиологияГеографияДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
МОРДОВИЯПо выздоровлении отец Сампсон поехал в Пензу, к владыке Кириллу. Владыка очень участливо принял Батюшку и сказал: "А, помню, помню, вас просто не узнать! Как вы тогда отказались быть ректором семинарии!" Владыка тут же написал указ о назначении Батюшки настоятелем молитвенного дома, в Рузаевку. С этого прихода началось его многолетнее служение в Мордовии. Здесь произошел удивительный случай - покаяние Андрея, коммуниста с 1905 года. За полгода до кончины Андрей заболел ужасной болезнью. Из-за смрада невозможно было с ним находиться в одной ком нате. К нему приходили бесы в виде кошек, козлов, обезьян и очень ему докучали. Святитель Николай являлся ему трижды: "Покайся, Андрей, а то плохо тебе будет! Вызови священника, послушай меня!" И после этого Андрей потребовал, чтобы жена вызвала священника. Жена послушалась его. А священником был Батюшка. Он пошел к болящему Андрею. Не успел открыть дверь, как тот стал выкрикивать свои грехи. Батюшка часа два его исповедовал, но не причастил. "Для того чтобы убедиться, что он стал убежденным верующим и еще посмотреть, как он прореагирует. И не есть ли это какое-нибудь настроение? Я спокойненько перетерпел сутки, пришел к нему без пяти минут шесть. Он был уже одет, в белье; он сам встал, а ведь до этого лежал на одре полгода. Андрей говорил: "Я удивляюсь, куда все сошло с меня? Я ведь успокоился!" - Это есть доказательство не только бытия Божия, да? - Таинства в нашей России. Все смрадные вещи вынесли, сожгли. Он в чистом белье, проказа исчезла; уже сидя - я его причастил. Еще раз исповедовал и причастил. - Теперь я лягу. - Лег и умер. Я успел прочитать благодарственную молитву, "Ныне отпущаеши", тропарь святителю Иоанну Златоусту, "Достойно есть", "Ныне отпущаеши" еще раз. У него было много добрых дел - милостыни. Он многих неповинных спас от смерти. Милостыня! И она его выручила. Интересно вот что: кончая первую исповедь, я при жене и детях говорил: "Ну, дайте мне клятву, Андрей, что вы сдадите красную книжку и напишете письменно, что вы завещаете: "Я отныне - православный." И вот почему я сказал: "Приду завтра. Если Господь терпит и примет покаяние, вы дождетесь и будете здоровы! А если у вас веры нет, вы сегодня умрете, не дождетесь меня." Его я отпевал. Я был на кладбище, шел впереди по Рузаевке. Такой шум был. Весь город узнал, что Андрей покаялся. Весь город провожал его на кладбище." После этого случая, покаяния коммуниста с 1905 года, владыке пришлось переводить Батюшку служить в другое место. Непрестанная Иисусова и "Всемилостивая", и постоянное очищение сердца своего покаянным плачем, бесконечные литургии создали в душе Батюшки светлое, мирное, радостное настроение, которое не оставляло его даже в минуты тяжких телесных страданий. Сколько ни приходилось ему испытывать разного рода скорбей, болезней - ничто не могло его расстроить. Он всегда был мирен, с Богом. Начались новые духовные радости. "Эта "Всемилостивая" меня сопровождала много лет лагеря и всего прочего. Это была ненасытная пища для меня. А когда я стал литургисать, уже на свободе, я ощутил ее особенно сильно на литургиях и на всенощных. Вот тогда я удостоился принять схиму, и никто не знал, что я схимник с именем Сампсон. Официальная схима была совершена надо мной только в 1967 году, с благословения митрополита Иоанна Почаевского, через епископа Нестора, по ходатайству троих моих духовных чад: игумена-схимника и двух иеромонахов, И опять это имя за мной сохранилось - Сампсон Странноприимец. Но это я говорю потому, что люди должны понимать, что вне понимания смысла жизни (а тропа к этому пониманию кратчайшая - есть молитва, при чистой совести и при молчании уст) наша жизнь бессмысленна и не имеет никакой цены. Вот смысл моей жизни и нашей жизни, осмысленной, сознательной: только христианство, только усвоение и познание Христа; не рекламного Христа, не церковного Христа, а живого Христа. Не искаженного, не католического, не протестантского. Православного, настоящего, живого Христа. В этом заключается вся радость и утешение моей интересной, но очень скорбной жизни. Могу сказать, что мало я видел хорошего в жизни, больше скорбей и болезней, но богатство - неисчерпаемое. Не сравнить мое богатство с какими-нибудь знаниями! Невозможно. Все эти знания, конечно, ограничены - и медицина, и богословие, и все прочее: высшая математика, физика, астрономия. Это все относительные, маленькие доли богатства, по сравнению с тем богатством Богопознания, которое мы уносим с собой в Вечность." Новый приход Батюшки был в селе Перхляй. Там были удивительные прихожане. Много духовных чад было из этих мест. Вот впечатления одной из них от первой встречи с Батюшкой: "Первый раз была я на литургии у Батюшки. Я подала записку о здравии и отошла к задним дверям церкви, стою и молюсь. Вдруг Батюшка выходит из алтаря, просматривает всех, и взгляд его останавливается на мне. Он пальцем подзывает к себе. Я подошла к Батюшке. Он мне показывает мою записку и спрашивает: -Твоя записка? -Да, моя. -Вот это имя не пиши, а за него подавай нищим. Он много ругается и пьет. Вот, когда перестанет ругаться и пить, тогда будешь писать его в записках. И пиши мне полностью: "младенец Николай", "девица Наталия", а не просто перечисляй. У меня мурашки по телу пошли: как Батюшка о всех знает, не видя их? И с этого момента мы неотлучно всей семьей были с Батюшкой."
В селе Перхляй Батюшка был недолго. Вскоре ему дали огромный приход в Макаровке, рядом с Саранском. В Макаровке Батюшка служил 5 лет. Двухэтажный храм кирпичный - весь черный. Батюшка сам стал заниматься заборкой, реставрацией, вовлекая своих близких чад. С утра до вечера работали в поту, но зато храм стал неузнаваем. Прихожане из Саранска стали приходить в Макаровку. Его исповеди пронизывали молящихся, кающихся, каждое его слово, как плодородное семя, сеялось в сердце человека. Ослушаться после такой исповеди невозможно. Одна девочка рассказывала, как на исповеди каялась в своей слабости - покупать пирожки и есть их на улице. Батюшка запретил так делать. Как-то, проходя мимо лотка с пирожками, девочка, соблазнившись, захотела купить пирожок, уже подошла к продавцу, протянула руку... и в этот момент увидела глаза Батюшки. И отошла от прилавка. Один прихожанин рассказывал о своей первой встрече с Батюшкой: "Вошел я в храм, Батюшка как раз говорил слово о Святом Причащении. Возраст его невозможно было определить. Ему можно было дать и 30 лет, и 80. Слова говорил огненные. От силы слов просто пронизывало тебя. Он как будто был вне тела. Взгляд острый, пронизывающий душу человека, как у Судии, и в то же время - любящий. Невозможно не обратить на него внимания, и бесследно его образ не уходил. Его забыть невозможно, как будто все время тебя преследует, чтобы ты покаялся, и напоминает тебе о Страшном Суде." В Макаровке Батюшка познакомился с академиком Филатовым. Батюшка рассказывал: "Духовным чадом моим был Владимир Александрович. Это очень богатый человек, духовно богатый, окулист. Он происхождением был мокша, мордвин. Он приезжал ко мне мимоходом, когда ехал в село Александрово, на родину. Обыкновенный мордвин, но ведь это глыба, огромный человек, художник. Мы сидели по восемь часов. Говорили о духовных вещах. Он был делегат съезда, имел "звезду", но он не вменял себе это в заслугу, беспартийным был. Личный друг Патриарха Алексия. Святейший Патриарх его очень любил. Хрустальной чистоты человек был." Батюшка все еще жил без паспорта. Дальше тянуть было опасно, и Батюшка подал заявление о выдаче паспорта в сельсовет - якобы украли вместе с вещами. Но паспорт ему долго не выдавали. "Подождите, вот мы проверим, сделаем о вас запрос, через месяц приходите, посмотрим тогда." Проходит месяц, паспорт опять не выдают: "Еще месяц подождите, мы вас не окончательно проверили." И так Батюшка ходил в сельсовет четыре раза. Как только Батюшке идти в сельсовет - давали ему на всякий случай мешочек, ложку, чашку, сухарик, кое-какое питание. Опять переживание. Какое нужно было самообладание и какое упование на Небо! На пятый раз сельсовет сообщил: "Пусть не он приходит, а вы" - то есть тетя Шура Борисоглебская и Катя - мордовочка. Возымело действие ходатайство митрополита Антония некоему лицу. И вот, наконец-то, они приносят ему паспорт. Сколько было ликования, радости и благодарения Богу! И с этим мордовским паспортом Батюшка жил до конца своей жизни. Последним местом служения Батюшки в Мордовии было село Спасское. В Макаровке и в Спасском Батюшка наслаждался особенностями характеров простых людей, набирался у них опыта. Внешне отец Сампсон выглядел строгим и собранным. Службу вел благоговейно. Общую исповедь часто начинал такими словами: "Представьте себе, что пред вами не я свидетель, а Судия. И что мы Ему ответим?" Этим он собирал внимание кающихся. И начинал разъяснять грехи и поступки. Напоминал, как должно стоять во время богослужения, как в нем участвовать. "Вы стоите только ногами, а служба вас не касается, и мы уходим не обновленные, не сияющие, не ликующие. Господи, помилуй, Господи, прости нас! Как мы величаем Божию Матерь? Как мы к Ней относимся? У нас горе, беда, печаль. Нам надо Ей жаловаться, Ей рассказывать, Ей поручать себя. Ближе Ее никого нет, Она наша Мать. А мы жалуемся, ропщем, негодуем, осуждаем друг друга - и этим оскорбляем Ее. В пять часов вечера начинается следующий день. Люди идут к службе, а мы, праздные, выходим на скамейке "покалякать". Не имеем ревности и любви к храму Божию. Опаздываем, уходим со службы, когда нам захочется, стоим небрежно, не молясь, безучастно к Богослужению." Батюшка часто напоминал о грехах языка. Они лишают молитвы, лишают покровительства, благодати Божией. Язык развязан, безобразен, болтлив - молитвы не будет. Грехи языка - ложь, пересуды, плохо говорить о ком-то. Что побудило нас солгать? - Или хотел кого-то обесславить, или восхвалить себя, или хотел какую-то вещь приобрести, или что-то взял и не хотел сознаться от стыда, или похвастаться, или похвалу получить, или от ложного стыда солгать. Грех один - ложь, а побуждения ко лжи различные, то есть грех - это следствие, а причины греха страсти. Эти страсти надо выявить, чтобы их искоренить. Начинался разбор следующих грехов. Нарушен пост: одно дело по болезни; но бывает, что мы не желаем отказать себе в услаждении пищей или боимся ослабеть и заболеть. Проявление нелюбви: не уделила внимания человеку, от нелюбви обесславила человека, не ответила человеку и т. д. "А теперь подходите, будете каяться индивидуально, кто в чем согрешил…" "Какая интересная пастырская жизнь! На твоих глазах люди перерождаются, оживают. Сознательная вера, она вытесняет ложный стыд, и люди не боятся исповедовать свою веру. Суть прожитого дня - мольба о христианской кончине. Если мы в течение дня забыли эту мольбу - "удостой меня христианской кончины", "дай мне христианскую кончину", "сподоби меня христианской кончины", - то день прошел напрасно." В Спасском Батюшка встретился с одной старушкой, тетей Полей, которая стала его ревностным духовным чадом. "Она первый раз подошла ко мне. Меня поразило ее простое обращение к Богу. Она содрала с меня всю кожу. Кожа оказалась такой тонкой-тонкой пленочкой. Выбросила в печку - и больше ничего. Один раз и навсегда. Даже опыты моего пребывания на допросах недостаточно открыли мне секрет плача, а она открыла! Она, конечно, не знает этого. А я любуюсь, как она молится, как она Богу предстоит. Молиться - это Богу предстоять, это беседовать с Богом. Это такая простая-простая душа, которая знает всю свою греховность, всю свою никчемность, свое бессилие, все свое омерзительное прошлое, и имеет желание быть новой, проклиная все старое. Батюшкины проповеди о Вечной Вечности разносились горячими сердцами верующих по самым отдаленным уголкам Мордовии и передавались из уст в уста, как спасительные уроки святой, чистой христианской жизни. Весть о Батюшке разносилась молниеносно, Батюшке стали привозить многих больных. Даже врачи психиатрической больницы присылали к Батюшке больных. Приехала девочка и говорит Батюшке: "Меня послали врачи и сказали, что мою болезнь вылечат монахи-священники." Батюшка один раз отчитал ее - выскочила лягушка. В Спасское стали ездить к Батюшке со всех концов Мордовии. Вся Мордва помнит до сих пор отца Сампсона. Деятельность Батюшки способствовала духовному возрождению в Мордовии. Батюшка полюбил мордву за их детскую доверчивость, ясную, прямую веру. Он любовался, как они по-детски молились, как исповедывались, как носили кресты. Большие, старинной работы - и на груди, и поверх мордовского национального костюма. Он говорил: "Мордва - просто исповедники Христа. Их вера очень близка к детской вере, как будто возвращаешься в первые века христианства. Они и на базар, они и на работу, они и в гости, они и в храм - и все в таком же виде; с крестом на груди поверх платья." Но Батюшка отмечал и их упрямство. У них сохранилось много языческих поверий. Так, в гроб покойнику кладут зеркало, щетку, мыльницу - таков обычай. Был и такой случай: Председателя колхоза забирали на фронт. Все домашние были расстроены, народ тоже: "Последнего председателя забирают." Его оплакивали. И очень хотели, чтобы он вернулся. Сделали так: поставили его в угол, лицом к образам, а двое - одна с левой руки, другая с правой - взяли его за руки и стали выводить из избы. Получилось, что ведущие шли лицом, а он - спиной к дверям. И действительно, через месяц он возвратился домой, - Языческая магия. "Это уже бесы помогли, чтобы всех удивить. Это уже не упование на Небо, а клич от бесов," - так объяснил этот случай Батюшка. В Мордовии трудно найти человека, который не знал бы Батюшку и не был связан с ним, не слышал бы о нем или не бывал у него. В 1979 году был такой случай. Одна девушка собиралась в Москву к Батюшке, Мать ее не пускала: "К кому ты едешь? Кому ты нужна? Я тебя ни за что не отпущу в такой большой город." Дочь стала со слезами просить, объяснила, что едет к Батюшке Симеону. И мать ответила: "А-а, к Симеону! Тогда поезжай. Что он тебе скажет, то и делай", - хотя никогда не ходила в храм и в глаза не видела Батюшку. Такая была у него в Мордовии слава. С этой девушкой передал Батюшке письмо один старик. Он плакал, что овдовел, остался один, как жить дальше? Он тоже знал о Батюшке понаслышке. Батюшка ответил старику, и письмо стало для того утешением на всю жизнь. Он совершенно успокоился. Наставление Батюшки стало для него заповедью земной жизни. Одна женщина рассказывала о своем впечатлении о Батюшке: "Впервые встретив Батюшку, я увидела какое-то сияние. В нем сочеталось все: и святость, и прозорливость, и величие, и благородство, и аскетика, и высшая любовь. От его взора не ускользал ни малейший грех, ни малейшая какая-либо страсть. И так быстро он входил в контакт с каждым человеком, что сразу отходили смущенность, неловкость, боязливость, и было такое чувство, что он давний друг. Во время беседы с ним являлись свобода общения, непринужденность, детская доверчивость, вера и полное понимание Батюшки. Само по себе выходило так, что ты ему всего себя раскрываешь, и на душе полный покой и легкость!" Другая прихожанка Батюшки вспоминала: "Однажды я поехала к Батюшке со своей подругой. Приехали - и сразу зашли в храм. В конце службы подходит Батюшка к нам и сразу заговаривает с моей подругой: -Тебе нужно обязательно и исповедаться и причаститься. Побудь на вечерней службе. А завтра утром приходи пораньше: поисповедуешься, потом причастишься, и тогда поедешь домой. Она отвечает: -Нет, не могу, мне завтра на работу надо, и если рано не уеду, опоздаю. Батюшка настаивал, велел остаться, называя ее по имени. Утром, в 9 часов, она уже была на платформе. Вдруг видит Батюшку и слышит, как он зовет ее. Подошел поезд, она села и поехала. По дороге думает: "В восемь часов литургия должна быть. Почему же Батюшка не служит, зачем он пришел на платформу?" После моего приезда мы встретились, и она спрашивает меня: -Почему в тот день Батюшка не служил? -Как не служил? Служил. Я сама в 7 часов была уже в храме, и только к часу дня кончилась служба. -А как же Батюшка пришел на платформу? -Да он не выходил из храма! Моя подруга была в большом недоумении. И вот тянет ее опять поехать к Батюшке. Поехала, приезжает и смело спрашивает: -Батюшка, вы служили в то воскресенье литургию? -Служил. -А как же я вас на платформе видела? — и рассказала все. -Служил, голубушка, служил в то утро. А тебя провожал дух мой, и звал тебя для великой пользы твоей." *** Батюшка всегда заботился о покойниках. У Батюшки синодик был - целая книжка. И за всех он молился, и всех поминал: и своих благодетелей, и тех, кого проводил сам; своих духовных чад, и просто тех, за кого давали Батюшке молиться. Проскомидию он совершал около трех часов. Батюшка рассказал однажды: "Часто во время проскомидии, когда вынимаю частичку за усопшего, вижу человека, за кого я вынимаю. В тот момент, когда вынимаю частичку, покойник мне делает поясной поклон и отходит. Одного забыл имя, тогда сам покойник сказал: "Меня зовут Владимир." Бывает очередь на весь храм, ожидают своего помина. Ведь покойники ждут и нуждаются в помине." Батюшку многие прихожане просили молиться об их усопших. Через некоторое время эти покойники приходили к нему в келию, делали земной поклон и называли свое имя, благодарили его и уходили. Он знал участь человека - прошел он мытарства или нет, помилован или в муках находится его душа, и усугублял свою молитву о них. Однажды у Батюшки спросили: "Все ли душевнобольные бесноватые?" Он ответил: "Нет. Есть бесноватые, есть порченые. Бесноватые, когда бес сидит внутри, занимает сердце. А порченые - как бы помазанные снаружи. Если они донесут свой крест до конца - получат венец мученичества." В Мордовии Батюшку часто вызывали на требы домой; исповедовать, причащать, соборовать больных. Однажды он пришел к слепому. А тот оказался еще и бесноватым. Батюшка в этот день служил, а потом поехал на требу. Когда Батюшка еще только подходил к дому, слепой начал на весь дом кричать: "Закройте комнату, закройте двери, алой монах идет!" Пришел Батюшка, поисповедовал, причастил бесноватого, подарил ему четки и велел читать Иисусову молитву: сорок утром, сорок днем, сорок вечером и сорок ночью. Батюшка стал часто ходить к нему и постепенно увеличивал число Иисусовых молитв: до ста каждый раз, потом до ста пятидесяти, потом до двухсот и дошел до пятисот Иисусовых: пятьсот утром, пятьсот днем, пятьсот вечером и пятьсот ночью. Умер слепой блаженно. Еще был случай с бесноватой девочкой. Мать рассказывала: "У меня девочка была бесноватой. Я знала, что отец Симеон лечит бесноватых, и утром поехала к нему. Я вошла с ребенком к Батюшке в келию, и Батюшка благословил нас обеих одним благословением. Я прошу благословить девочку отдельно. Батюшка мне говорит: "Пока хватит, больше не вынесет," - и велел на следующий день приехать с девочкой на службу и стоять только до литургии верных, а после возгласа "Оглашенные, изыдите", чтобы с ребенком вышла на улицу. Девочка спокойно спала у меня на руках до конца литургии оглашенных. Как только Батюшка возгласил: "Оглашенные, изыдите...", - девочка стала плакать, и я вышла на улицу. Там она опять заснула. Литургия кончилась. Батюшка выносит чашу, нас зовет подойти первыми. Девочка рвалась из моих рук, осталось два метра, дальше я уже просто двинуться не могла. Тогда Батюшка повернулся к Царским вратам, помолился, быстро повернулся к нам, чашу немного отстранил, дунул на нас, девочка вздрогнула, обмякла и я свободно подошла к Батюшке. Он причастил девочку, и она заулыбалась, и сказала по-детски: "Сладко..." Девочка исцелилась и больше не болела." Был еще такой случай: "Папа был болен к смерти. Батюшка его исповедовал, причастил, даже соборовал, и сказал: "Когда отец будет умирать, дай мне телеграмму и приезжай за мной, чтоб я мог проводить его в вечность." Буквально за день до смерти отца я пошла за грибами, надеясь, что не вдруг умрет мой отец. Набрала грибов, возвратилась домой. Открываю дверь, а отец мне говорит: "Где же ты так долго была? Ведь приходил Батюшка, обнадежил меня: -Ну, Василий, теперь ты будешь здоров, ничего у тебя не будет болеть. Потом Батюшка собрался уходить, а я его прошу: -Подождите немножко, сейчас дочка придет. А он: -С ней мы еще увидимся, а я к тебе пришел. О чем-то мы еще поговорили. Потом я встал и проводил Батюшку, вышел с ним на крыльцо. У калитки стояла тройка. Батюшка сел, лошади тронулись, немного проехав, стали подниматься ввысь." Выяснилось, что никто из домашних Батюшку не видел. Но видели, что отец выходил на крыльцо. Через два дня отец умирает. Я взглянула на часы - было ровно одиннадцать вечера. Батюшка сообщает: "В 11 часов был на молитве: я был в страхе и трепете, когда в эти часы Василия повели на поклонение Господу. Господь Василию дал хорошее место - не по заслугам, а по Своей милости. Радуйся, что теперь у нас с тобой есть свой молитвенник!" Приведем еще одно воспоминание: "Моя сестра очень болела. У нее было трое детей. Смотрю на нее - надежды на выздоровление нет. Я тогда собралась к Батюшке, еду и плачу дорогой. Если она умрет, что я буду делать с детьми? Зашла к Батюшке, и слова не могу выговорить от горя. Он мне говорит: -Успокойся, не умрет она, пусть покается в своем грехе (назвал ее грех) и поправится. С великой радостью поехала я домой, все рассказала сестре, она послушалась Батюшку, покаялась и сразу же после этого выздоровела." Были в Мордовии у Батюшки и скорби. Однажды к нему в дом забрались воры. Двери и окна были заперты. Они пробрались через соломенную крышу, зажгли свет, связали Батюшку и стали требовать денег. А какие деньги? Приход бедный, село. Да сколько денег ушло на ремонт храма! Стали пытать - надели мешок на голову, рот закрыли ватой, а пятки жгли свечами. До самого утра мучили. Как только Батюшка остался жив! Чудо Божие! Было и еще происшествие, организованное сельсоветом: пришли на Пасху, пересчитали всех, кто был в храме, и по числу прихожан наложили штраф, обвиняя Батюшку в утаении денег. И подали в суд. Прихожане моментально собрали деньги, и Батюшка заплатил штраф. Но неприятностей было много. Батюшка пережил в Спасском много грустного и тяжкого, но и духовной радости было много. Радости оттого, что появилось много духовных чад. А грустное - так как не мог привыкнуть к тому, что в начале Богослужения храм был битком набит, а к концу литургии - уже пуст. В деревне у всех хозяйство, коровы, козы, за ними нужен уход, и народ никак не мог выстоять до конца обедни. Только по этой причине задумал Батюшка покинуть Мордовию. Через епископа Серафима Полтавского ему удалось уйти духовником в Полтавский женский монастырь. Но самым тяжелым для него было расставание с паствой. Многим он оставил на память свою фотографию. Вот подпись на снимке, подаренном одной семье: "На молитвенную память духовника, недостойнейшего иеромонаха, семье... от всего моего иноческого и пастырского сердца. Ваш постоянно любящий Батюшка С. Снят в святом алтаре Спасской церкви Михайловского придела. Прощальная фотография пастве своей. Удручен скорбью предстоящей разлуки. 1956 г." Закончился период пастырского служения отца Симеона в Мордовии. Навсегда остались в памяти его общие исповеди, службы, труды, чудотворения, исцеления и его прозорливость. Многими яркими свидетельствами была полна пастырская деятельность Батюшки в Мордовии. Полтава Благодаря заботам владыки Серафима Полтавского Батюшку приняли в Полтавский монастырь. Но прежде Батюшке пришлось несколько месяцев прятаться от своей мордовской паствы у владыки - его очень усердно искали. Где только ни искали, с ног сбились, но найти не могли. И только тогда, когда люди немного успокоились, и когда на место Батюшки прислали другого священника, он стал служить в Полтавском монастыре. Здесь Батюшка обрел радости монашеские. Здесь - монастырь, обстановка монастырская, устав монастырский, жизнь монастырская. И как истому монаху, Батюшке не надо было никакой иной радости, кроме как быть в монастыре. "Тут я радовался величайшей радостью, духовной радостью. Я не мог насытиться радостью богослужения, пения, чтения, ежедневной литургии." Но монастырь требует особого тщания ко всему, и, прежде всего, к совести. Живут монахини, их по-особому надо готовить к Вечной Вечности, особенно скоблить их совесть. Здесь Батюшка объяснял тончайшие грехи, на которые мы даже не обращаем внимания: "Ты дотронулся до чужой чашки, и уже грех - так как руку простер. Наш инструмент, который называется совестью, чрезвычайно нежный инструмент. Малейшая незаконность, она отражается на нашей совести, на нашем зеркале. Это глас Святаго Духа. Вот почему малейшее насилие над своей волей, над своей совестью вменяется нам в смертный грех. Когда мы насилуем себя, мы заставляем себя грешить, уговариваем себя, принуждаем себя, хотя наша вольная воля и наш внутренний глас, который называется совестью, протестуют, так? Вот, какая была бы замечательная жизнь, если бы люди совесть понимали и оберегали. Люди бы оберегали друг друга, да? Боялись быгреха. А грех есть оскорбление Бога, то есть боязнь оскорбить Бога - это и есть любовь к Богу..." Батюшка много говорил о монашестве и молитве: "Монашество есть образ покаяния. Покаяние без смирения, кротости, сугубой сокрушенной молитвы, постоянного самоосуждения и почитания себя последним из последних, худшим из худших, есть не покаяние, а обман самого себя. Монах, не знающий молитвы, ругатель Бога, Монах, осуждающий, многословящий, пустословящий и злословящий - ругатель покаяния, то есть монашества. Суть и смысл монашества - переродить свое сердце, подчинить плоть духу. Для этого молитвою, постом и святым послушанием, и покаянным житием надо переродить свое поврежденное страстями сердце, сделать сердце Божиим, чтобы оно было преподобное - это и есть суть и смысл монашества. Помнить надо, что только смирение, плач и дух сокрушен - сила, противляющаяся сатане и слугам его. Установить нужно придирчивость к исповеди, и требовать от себя говеть регулярно на третью неделю, но при условии, что исповедь будет продумана и оплакана, дабы положить благое начало на самом деле: не мечтой, а решимостью твердой. Готовясь к исповеди, себя перепахивать, испытывать, проверять по-настоящему, себя не жалеючи. Чистая совесть и мирность характеризуются радостью и тихостью - это предвестники нескончаемой радости в селениях рая." О том, как молиться в храме, Батюшка говорил так: "Как только мы переступили порог храма - читать Иисусову: "Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя", - и эту молитву не упускать всю литургию. Этим мы вообще не будем способны на кого-то смотреть, с кем-то разговаривать, раскланиваться. Будем стоять со страхом и ужасом, глядя на свою совесть. Вот тогда через эту "призму", Иисусову молитву, мы будем понимать сердцем своим, что поется, что читается. Тогда мы получим огромную силу и энергию благодатную для того, чтобы вернуться в келию с большим запасом духовных сил и противостоять всякому греху и настроению, бороться с любым грехом или страстью. Это дается большой работой, домашней работой над молитвой." Батюшка был источником утешений. Он всеми силами старался спасти, поставить душу на истинный путь. С утра до вечера принимал сестер на исповедь, подавая каждой по потребности. Слово его принималось с верой и было законом. Благословение Батюшки или особое его внимание считалось великим счастьем, и удостоившиеся его выходили от отца Симеона, крестясь и благодаря Бога за полученное утешение. Игумения Митрофания, видя, что Батюшка становится авторитетом для монахинь, испугалась. Ей казалось, что он будет настоятелем монастыря, а она - только хозяйкой. Переубедить ее было невозможно. И несмотря на то, что владыка Серафим предупреждал игумению, чтобы она не трогала иеромонаха Симеона, а не то может случиться беда с монастырем (это было владыке показано), игумения не вняла этому предупреждению. Незадолго перед уходом Батюшки, болящей монахине Михаиле был голос от Царицы Небесной: "Спеши в Полтавский монастырь, а то не застанешь раба Моего, иеромонаха Симеона. Он Мне нужен в другом месте!" Она его застала. Исповедовалась три раза. И видела очень много сновидений о Батюшке. Благодетельнице Полтавского монастыря Меланье Лазо был во сне Голос: "Придет в этот монастырь Батюшка. Он будет иметь вид человека, но ходить, не доставая трех локтей до земли. Ради него сестры и монастырь будут спасены. А если его обидят, то и сестры погибнут, и монастырь закроют!" Батюшке пришлось уехать в Астрахань. Он не мог перенести немирность со стороны игумении. А монастырь, вскоре после ухода Батюшки, закрыли. Игумения Митрофания потом дважды приезжала в Печоры каяться Батюшке, и со слезами просила прощения.
|