ПОЭЗИЯ И ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ

Сервантес сказал, что его книга направлена против
рыцарских романов. Критика последних лет не уделяет
должного внимания этому обстоятельству. Возможно,
полагают, что подобное признание автора было лишь
определенной манерой представить свое произведение
читателям, своеобразной условностью, как и тот от-
тенок назидательности, который Сервантес придал
своим коротким романам/Однако следует вновь вер-
нуться к этому утверждению. Видеть произведение
Сервантеса как полемику с рыцарскими романами су-
щественно важно для эстетики.

В противном случае мы не сможем понять то
необыкновенное обогащение, какое испытало искус-
ство литературы в «Дон Кихоте». До сих пор эпи-
ческий план (пространство вымышленных героев)
был единственным, само поэтическое определялось
в конститутивных чертах эпоса *. Теперь, однако,
воображаемое отходит на второй план. Искусство
приобретает еще один план, как бы увеличивается
в третьем измерении, получает эстетическую глубину,
которая, как и геометрическая, требует многоме-
рности. Мы уже больше не вправе сводить поэти-
ческое к своеобразному очарованию идеального про-
шлого или к неповторимому, извечному интересу,
присущему приключению. Теперь мы должны воз-
вести современную действительность в ранг поэти-
ческого.

Заметьте всю остроту проблемы. До появления
романа поэзия предполагала преодоление, избегание
всего, что нac окружает, всего современного. «Совре-
менная действительность» была абсолютным синони-
мом «непоэзии». Перед нами максимальное эстетичес-
кое обогащение, которое только можно вообразить.

Но как могут приобрести поэтическую ценность
постоялый двор, Санчо, погонщик мулов и плут маэсе
Педро? Вне всяких сомнений, никак. Будучи проти-
вопоставлены сцене кукольного театра как зрители,
они—формальное воплощение агрессии против всего
поэтического. Сервантес выдвигает фигуру Санчо
в противовес всякому приключению, чтобы, приняв

* С самого начала мы абстрагировались от лирики, которая является
самостоятельным эстетическим направлением.

РАЗМЫШЛЕНИЯ О «ДОН КИХОТЕ»

в нем участие, он сделал его невозможным. Такова его
роль. Итак, мы не видим, как поэтическое пространст-
во может простираться поверх реального. Если вооб-
ражаемое само по себе поэтично, то сама по себе
действительность—антипоэзия. Hic Rhodus, hic
salta²¹: именно здесь эстетика должна обострить свое
видение. Вопреки наивному мнению наших начетчиков
эрудитов, как раз реалистическая тенденция более всех
других нуждается в объяснении; это настоящий
exemplum crucis²² эстетики.

В самом деле, данное явление вообще нельзя было
бы объяснить, если бы бурная жестикуляция Дон Ки-
хота не навела нас на правильный путь. Куда следует
поместить Дон Кихота—с той или с другой стороны?
Мы не можем однозначно отнести его ни к одному из
двух противоположных миров. Дон Кихот—линия пе-
ресечения, грань, где сходятся оба мира.

Если нам скажут, что Дон Кихот принадлежит
всецело реальности, мы не станем особенно возражать.
Однако сразу же придется признать, что и неукротимая
воля Дон Кихота должна составлять неотъемлемую
часть этой реальности. И эта воля полна одной ре-
шимостью—это воля к приключению. Реальный Дон
Кихот реально ищет приключений. Как он сам го-
ворит: «Волшебники могут отнять у меня счастье,
но воли и мужества им у меня не отнять». Вот
почему с такой удивительной легкостью он переходит
из унылого зала таверны в мир сказки. Природа
его погранична, как, согласно Платону, человеческая
природа в целом.

Не так давно мы не могли и помыслить о том, что
теперь предстает нам со всей очевидностью: дейст-
вительность входит в поэзию, чтобы возвести приклю-
чение в самый высокий эстетический ранг. Если б у нас
появилась возможность получить этому подтвержде-
ние, мы бы увидели, как разверзлась действительность,
вбирая в себя вымышленный континент, чтобы слу-
жить ему надежной опорой, подобно тому как в одну
прекрасную ночь таверна стала ковчегом, который
поплыл по раскаленным равнинам Ла-Манчи, увозя
в своем трюме Карла Великого и двенадцать пэров,
Марсилио де Сансуэнъя²³ и несравненную Мелисендру.
В том-то и дело, что все рассказанное в рыцарских

5* 131

ХОСЕ ОРТЕГА-И-ГАССЕТ

романах обладает реальностью в фантазии Дон Кихо-
та, существование которого в свою очередь не подле-
жит никакому сомнению. Итак, хотя реалистический
роман возникает в противовес так называемому рома-
ну воображения, внутри себя он несет приключение.