Ложь» Клумберга

С нетерпением ждал я возвращения команды из Амстердама, и особенно Клумберга: «Скорее бы наступили минуты, когда знаменитый тренер увидит результаты моей тренировки и выскажет свое мнение!» Наконец приехала команда, и я сразу же появился у Клумберга. Никогда не забуду этой встречи. Когда я пришел к нему, он был удивлен или, может быть, сделал вид, что удивлен:

— Странно! Ты что, свободно можешь ходить? Или, может быть, ты не все выполнил, что я тебе посоветовал?

Я уверял Клумберга, что не только выполнил все его указания, но и тренировался еще дополнительно. Но он не поверил.

— Это невозможно,— резко сказал Клумберг, подозревая, что его разыгрывают.— Ну ничего, увидим, чего ты достиг. Завтра обязательно встретимся на беговой дорожке в Агриколе.

Счастливый, я выбежал на улицу, через мгновение уже был на стадионе. Хотелось перед завтрашним испытанием проверить себя и подготовиться к бегу.

Всю ночь я не спал. В полудреме казалось, что Клумберг ругался, говорил, что я не знаю элементарных законов бега,— одним словом, в голове вертелись ужасные мысли.

Когда утром я появился на стадионе, в раздевалке уже сидели Клумберг и товарищи по клубу. Я был так взволнован, что несколько раз надевал майку наизнанку и не мог зашнуровать туфли. Ни перед одним соревнованием у меня не было такого состояния. Все заметили мое волнение, посыпались шутливые замечания.

Не помню, как я оказался на беговой дорожке. Рядом стоял Клумберг с секундомером в руках. Этот магический предмет должен был вынести приговор: суждено ли мне участвовать в первенстве Польши?

И вот старт. Эмоции и страх переполняли меня. С отчаянием искал взглядом товарищей и Клумберга. Они улыбались, а Клумберг помахал рукой.

Надо было бежать 5000 м и проверить свое время. Это была как-никак генеральная репетиция перед первенством Польши. Потому что именно эту дистанцию надо было бежать в соревнованиях.

В руке я зажал маленький секундомер, чтобы следить за временем на кругах и правильно распределить силы. Но Клумберг отобрал секундомер, сказав, что только он один должен знать мое время. Потом он подал знак, и я рванулся вперед.

Желая показать как можно лучший результат, я с места развил сумасшедший темп, не ориентируясь во времени. Кажется, в тот момент забыл обо всем. Передо мной была одна цель: побить собственный рекорд, который был ниже результатов Саварина и Сарнацкого — королей беговой дорожки того времени. Как известно, у обоих было время около 16 минут на дистанции 5000 м. Я такого времени, несмотря на нечеловеческие усилия, показать не мог.

Мы договорились с Клумбергом, что словами «плюс» или «минус» он будет регулировать темп. Первые круги я пробежал очень хорошо, каждый меньше чем за минуту. Клумберг качал головой и кричал: «Снижай темп, снижай темп!»

На следующих кругах я понял, что он прав. Быстрый темп отразился на моих мышцах, и было ясно, что выбрана неудачная тактика, может не хватить сил на последний круг. А он в беге на длинные дистанции самый главный. Я замедлил шаги и на каждый следующий круг затратил более 70 секунд.

Так проходил километр за километром. Последний круг, несмотря на страшную боль в ногах и усталость, я пробежал за 60 секунд.

Закончив бег, я повернулся к Клумбергу, ожидая приговора. Он что-то считал, писал на листке бумаги и в конце сообщил, что я пробежал дистанцию за 16 мин. 20 сек. Это означало, что я отстал всего на полминуты от Саварина, не говоря уже о рекорде Фрайера.

На следующий день один из моих друзей под большим секретом сообщил, что я показал гораздо лучшее время, меньше 16 минут, и что Клумберг с восторгом рассказывал всем о поразительных успехах, которых я добился всего за несколько последних недель, но из педагогических соображений не стал хвалить меня в глаза, потому что считал, что успех может вскружить голову и я не буду так упорно тренироваться.

Ура! Победа! Значит, не зря я так трудился.

Теперь можно спокойно ждать первенства Польши. Спокойно, потому что Клумберг запретил мне тренироваться, считая, что гимнастики и массажа вполне достаточно.