Матч в Праге

Время перед отъездом тянулось невыносимо медленно. За несколько дней до соревнований я уже не мог ни тренироваться, ни заниматься гимнастикой, ни даже ходить в баню, к которой так привык.

По ночам мучился, не мог заснуть, а если и засыпал, то часто просыпался, метался во сне. Преследовали сомнения, смогу ли я победить грозных чешских соперников. Я принимал участие в двух видах программы — в первый день в беге на 5000 м и во второй — на 1500 м.

По расчетам Клумберга и моим, у меня не было никакой надежды победить на дистанции 1500 м. Единственным желанием было не оскандалиться и не прийти последним.

Что для этого нужно? Я перебирал разные тактические решения, которые в первый момент казались мне лучшими. И так плохо, и так не хорошо. Клумберг, который знал, как бегают Кошчак и Таубел, считал, что я должен в основном опасаться первого и следить только за ним. Но во время соревнований меня могли ожидать самые невероятные сюрпризы. Я хотел посоветоваться с Саварином и тогда что-то придумать.

За четыре дня до отъезда я начал паковать вещи. Надо сказать, что как я ни старался аккуратно и экономно сложить вещи и чемоданы, мне это так и не удавалось. Дома надо мной смеялись, потому что каждую минуту находились мелочи, которые будут совершенно необходимы в Праге. В конце концов набралось четыре огромных чемодана, а я испугался, что стану посмешищем в глазах товарищей, и пришлось сократиться до минимума. Но и минимум этот занял два внушительных чемодана. А тут еще, заботясь о здоровье «ребенка», мама вручила мне «небольшую» корзиночку с десятью килограммами яблок и несчетным количеством бутербродов.

Когда обвешанный свертками, авоськами, чемоданами я появился на вокзале, весь перрон расхохотался. Особенно же потешались мои товарищи:

— Януш, побойся бога, куда ты направляешься? На этот раз мырешили не заезжать в Америку.

Опустив голову, я проскользнул в вагон, положил чемоданы, рассовал по углам свертки с продуктами и не показывался больше на перроне.

В поезде начались длинные дискуссии о соревнованиях Чехословакия — Польша. Сразу же спорящие разделялись иа две группы. Одна, во главе с Вейссом, придерживалась мнения, что соревнования мы, конечно, проиграем, что не надо тешить себя напрасными надеждами. Вторая группа придерживалась прямо противоположного мнения. В нее входил и я. Мы считали, что соревнования должны выиграть, что по крайней мере в легкой атлетике мы не уступаем спортсменам Чехословакии.

Вместе с нами в купе второго класса ехала на соревнования Халина Конопацка со своим женихом — министром Матушевским. Я познакомился с ней раньше, но только теперь увидел, как она обаятельно и просто держится в обществе. После того как Конопацка завоевала золотую медаль на Олимпиаде» я думал, она загордится, будет смотреть на нас свысока, но этого не произошло, что приятно удивило моих товарищей и меня.

Семнадцать часов путешествия пролетели как один миг.

Спортсмены Чехословакии, помня о прошлогоднем приеме в Польше, встретили нас очень радушно. Громкими криками они выражали свою симпатию польской команде. Объятиям, речам, фотографированию не было конца. Прием был таким сердечным и активным, что от него мы устали больше, чем от долгого путешествия, и только в отеле смогли вздохнуть с облегчением. Мне досталась отдельная комната. Я был довольно застенчивым человеком, и перед соревнованиями всегда хотелось покоя и одиночества. На следующий день я проснулся в семь часов утра и начал заниматься гимнастикой. Не все просыпались так рано, и я мог помешать товарищам нормально выспаться. В этом было еще одно достоинство отдельной комнаты. К сожалению, окна выходили на улицу, и шум большого города не давал уснуть до поздней ночи. Но не только шум был причиной бессонницы — я очень волновался перед стартом.

Немного отдохнув, мы пошли побродить по городу. Потом поехали на стадион, где на следующий день должна была состояться борьба между чехословацкими и польскими легкоатлетами. Стадион нам понравился, но у беговой дорожки был один недостаток: слишком крутые виражи. Они-то потом и стали причиной многих наших неприятностей.

Наконец пришел день соревнований. Мы вышли на поле, прозвучали национальные гимны, и начался парад сорока спортсменов: по двадцать с каждой стороны.

Вначале объявили забег на короткие и средние дистанции, и сразу же нас начали преследовать неудачи. Спринтеры, не привыкшие к крутым виражам, проиграли, несмотря на то что борьба была очень острой. Даже четырехсотметровка, на которой мы рассчитывали быть первыми, принесла нам поражение; если так и дальше пойдет, соревнования проиграны. В наших рядах началось смятение, но мы не теряли надежды. После забегов на короткие и средние дистанции подошла и моя очередь: на старт. Вызвали участников бега на 5000 м. Размявшись и слегка помассировав мышцы, я выбежал вместе с Саварином на дорожку.

В соревнованиях выступили четыре спортсмена: нас двое, известный чешский бегун Кошчак и Таубел.

Перед стартом у меня была довольно острая стычка с руководителем делегации Шляхчаком. Причиной послужил мой амулет — шапочка. Как обычно, я хотел бежать в шапке. Но Шляхчак категорически приказал снять шапочку и не делать из себя посмешища на международном матче. Я же, как всегда упрямый и настойчивый, сказал, что лучше вообще откажусь выходить на дорожку, чем расстанусь со своим амулетом. Не знаю, до чего бы дошла ссора, если бы не вмешался Шенайх. Меня оставили в покое. Это была моя первая победа, что казалось добрым предзнаменованием,

Я не надеялся победить и был бы счастлив занять второе место. Кошчак пробегал эту дистанцию за 15.24,0, я же — за 15.41,0. Кроме того, на незнакомой беговой дорожке я не рассчитывал пробежать лучше.

Перед бегом мы договорились с Саварином, что ябуду следить за Кошчаком, а Саварин — за Таубелом. Для меня было бы большим достижением выдержать темп моего противника и прийти следом за ним. А победу все открыто предсказывали Кошчаку.

Первые же минуты показали, насколько опрометчивы бывают всякие пророчества. После выстрела стартера с бьющимся от переполнявших меня эмоций сердцем я сразу же возглавил бег, развив предельную скорость. В последний момент мелькнула мысль: измотать Кошчака, и тогда если не я, то хотя бы Саварин выиграет бег. Не знаю почему, но мы совсем забыли о Таубеле, который оказался прекрасным бегуном, ничуть не слабее Кошчака.

Итак, я возглавил бег и рвался вперед что было сил. Я был уверен, что Кошчак выдохнется, еще и потому, что перед самым забегом он жаловался на плохое самочувствие и на то, что сегодня не в форме. На первом же круге я понял, что выбрал правильную тактику. Правда, бежать было очень трудно из-за крутых поворотов, публика болела за своих, но я не снизил темпа, а на третьем круге позволил себе даже небольшое ускорение.

Соперники были вынуждены принять такой же темп, и первые три круга бежали вплотную за мной. Саварин и Таубел меня не интересовали, я был занят только Кошчаком, который уже на третьем круге прерывисто дышал и, как мне казалось, начал слабеть. «Ура! — подумал я.— А может быть, сумею и выиграть?..»

Но нет. Продолжая бег в бешеном темпе, я вообще мог сойти с дорожки, и тогда оружие, которым надеялся победить противников, обратится против меня же самого. Тогда не только второе место, а даже третье будет под большим вопросом. Но я призвал на помощь упорство, веру в себя и стремление к победе. Эти три качества, как я потом убедился, могут творить чудеса.

После трех кругов Кошчак бежал за мной в семи метрах, и было ясно, что такого темпа ему до конца не выдержать. Когда, обернувшись, я заметил это, то единственным желанием стало как можно дальше оторваться от бегунов, и прежде всего от Кошчака, которого я по-прежнему опасался больше других.

Надо признаться, что чешская публика в первые минуты бега относилась ко мне довольно равнодушно, даже враждебно, подбадривая Кошчака. Видя, что я бегу впереди их фаворита, мне стали аплодировать. За три круга до финиша я снова обернулся. На мгновение я был ошеломлен: вторым за мной бежал Таубел, который всеми силами старался догнать меня и опередить на финише. А дальше шла борьба между Кошчаком и Саварином за третье место. Уверенность в победе вдохнула в меня силы, и я стал думать о том, чтобы не только победить, но и побить свой рекорд.

В трехстах метрах от финиша я начал последний рывок, отдаляясь все дальше и дальше от Таубела. Наконец моя грудь коснулась финишной ленточки. Раздались аплодисменты. Отстав на сто метров, второе место занял Таубел, затем Кошчак, и последним пришел Саварин, который, видимо, применил неправильную тактику в борьбе с опытным Кошчаком.

Надо ли говорить о моем состоянии в тот момент! От волнения я почти не слышал поздравлений и добрых слов, не видел энтузиазма зрителей, а ждал, когда объявят результат.

Наконец объявили время: 15.34,0. Новый рекорд Польши! Это была победа. Не прошло и двух недель, как во второй раз мною побит рекорд Польши.

Но борьба на дорожке пражского стадиона продолжалась. В конце первого дня состоялась эстафета 4 по I00 м, и снова наши надежды не оправдались. Чехи, привыкшие к крутым поворотам, выиграли. Теперь уже вероятность поражения нависла как дамоклов меч над польской командой.

Сразу же после соревнований мывернулись в отель. Начались бесконечные дебаты о том, что и как сделать завтра, чтобы не проиграть. К счастью, во второй день соревнований должны были состояться забеги, где мыимели неплохие шансы на победу. Тщательно изучив все «за» и «против», мы пришли к единому выводу: эстафета 4 по 400 м будет решающей.

Второй день соревнований начался нашей победой. В беге на 400 м с барьерами побеждает гордость нашей легкой атлетики Стефан Костшевский. Мы расцеловали Стефана. Его победа явилась для нас хорошим стимулом. Все мы очень любили Стефана. Он был не только великолепным спортсменом, но и прекрасным товарищем.

Но недолго пришлось радоваться. Уже в следующем соревновании мы потерпели фиаско. Проклятые крутые повороты не дали выиграть дистанцию, на которую мы так рассчитывали. Биняковский проигрывает Бартлу. Наконец снова приходит моя очередь. Стартуют всеобщий фаворит чешский бегун Кител, Кошчак, Маляновский и я. Сразу же со старта Кошчак вырывается вперед. Я и Маляновский прочно держим Китела. Пробежав круг, замечаю, что Кошчак увеличивает темп. Кител, видя, что мы его окружили, слегка замедляет бег. «Ага, мой миленький,— думаю я,— ты решил дать выиграть своему товарищу. Ничего у тебя не выйдет». Я помчался вперед и уже через 300 м был первым, но так как все внушали перед забегом, что будет хорошо, если я приду третьим, то слегка дезориентировался. Надо было измотать Кошчака и пропустить Маляновского. В шестидесяти метрах от финиша я несколько снизил темп, чем позволил обойти себя Кителу и Маляновскому. У меня были все шансы победить, и до сих пор не могу понять, почему я отдал победу без борьбы. Первое место занял Кител с результатом 4 мин. 14 сек. Кошчак остался далеко сзади.

Когда я бежал на 1500 м, на стадионе проходили еще и соревнования по толканию ядра. Наша Конопацка была вне конкуренции и, конечно, победила.

Наконец наступил решающий момент встречи: эстафета 4 по 400 м. При предварительном подсчете очков оказалось, что у чехословацкой команды на одно очко больше, чем у нас. Если мы выиграем эстафету, то выиграем и всю встречу. Иначе — поражение.

И вот судьи пригласили на старт участников эстафеты. Молча мы смотрели на нашу четверку. От нее зависел исход встречи. А ситуация для нас была почти безнадежной.

Наконец в гробовой тишине спортсмены появились на старте. Первая пара: Вейсс и Вольф. Представляю себе, что переживал тогда бедный Зигмунд, если даже нас, не участвующих в забеге, трясло как в лихорадке. Если Вейсс победит Вольфа, эстафета выиграна. Но сможет ли? Ведь как раз этому Вольфу вчера он проиграл на стометровке! В позе и выражении лица Вейсса чувствовалось страшное напряжение, вера в победу, что нас немного успокоило... Выстрел стартового пистолета. Вейсс отлично берет старт и, словно стрела, несется вперед. Вольф, уверенный в своей победе, не предполагал, что поляк сумеет так выложиться в первые же секунды. Он напрягает все силы, чтобы догнать Вейсса, но у того словно выросли крылья. Он рвется вперед, прекрасно проходит крутые повороты и, к великой нашей радости! опередив на несколько метров Вольфа, передает эстафетную палочку Биняковскому.

— Браво, Вейсс! — И хотя это был не конец эстафеты, прекрасная победа Вейсса вдохновила остальных участников. Биняковский тоже великолепно справляется со своим этапом, опережает Бартля и выигрывает еще несколько метров.

Мы кричали и прыгали как сумасшедшие, подбадривая наших спортсменов. Биняковский, Маляновский, затем Костшевский выигрывают последние метры и добывают победу. Но главный виновник торжества все-таки Вейсс. Он, несомненно, был главным победителем эстафеты и всей встречи.