Глава двадцать восьмая. - В российских душах множество чудес.

- В российских душах множество чудес.

В любви народ возносит до небес,

А в ненависти спустит ниже ада.

Тяжки у нас народная любовь

И ненависть: равно пускают кровь.

Мне б ни того, ни этого не надо. -

Зверюгов, ковыряя вилкой торт,

Заносчиво сказал: - "Да что народ!

За деньги купишь каждого поштучно.

И депутаты лучше всех идут". -

Вернов вскочил. Его сдержали тут.

- Вы все в политику. Ребята, это скучно!

Давайте веселиться! Эй, мужья!

Оставьте на минутку жен! Уж я

Вас поругаю: что еще за чванство -

Держаться вечно за подол жены

И за собой не чувствовать вины

За испарившееся донжуанство

Перед другими дамами?! Они

Оставлены теперь совсем одни.

- Да, мужиков на всех нас не хватает!

- А ну, Лавров, пойдем-ка танцевать!

Жена сильней лишь будет уважать,

Когда немного ревности узнает...-

К Вернову Лизунова подошла,

Лаврова со Зверюговым пошла,

Петрова пригласила Крикунова.

Петров сидел, надувшись, пил и ел.

Он с Оленькой потанцевать хотел,

Та отказалась. После танцев снова

За "стол" уселись. - "Славно тут, друзья!

И красота! И воздух свеж!" - "А я

Открыл бы здесь курорт для новых русских..."

- Ривьеру русскую "Шарьинская звезда"?

- Да под Шарьей такие есть места,

Не хуже всяких там ривьер французских!

- Шарья - почти что Франция, ма шер!

Возьмите хоть названье, например:

В произношении звучит ведь что-то

Французское. Прислушайтесь: Ша-рья!

Здесь даже ударение на "я",

На слог последний. Вы согласны? То-то...

- Не хватит средств. Все высосут налоги. -

Сказал Вернов, скрестив удобней ноги.

Он пошутил слегка и без вины,

Как Пушкин со своею рифмой "роза".

Ведь как скучны поэзия и проза,

Где нет ни юмора, ни мыслей новизны.

Зверюгов в замечании Вернова

Сарказм увидел. Закипело снова

Словесное сражение у них.

Визжат и лают, будто две собаки.

И, наконец, доспорились до драки.

Их растащили. Вскоре спор утих.

Детишки с любопытством наблюдали,

Как дяди дрались. Все повылезали

На берег, чтобы лучше был обзор.

И с детскою наивностью считали,

Что слишком рано дяденек разняли.

На драчунов все шикали: - "Позор!.."

Лавров скучал. Он внешне весел был,

Ухаживал за дамами, шутил,

С детьми играл то в салочки, то в мячик,

То с Олей танцевал. Но на душе...

Душа томилась. Он не мог уже

Не думать о московской неудаче.

И в то же время сердцем трепетал,

Когда так нежно Олю обнимал

Во время танца, чувствуя при этом

Сквозь легкий шелк податливость тепла...

А Оля все ждала, ждала, ждала,

Когда он обратится к ней с ответом.

Ах, медленные танцы! В нас они

Разжечь готовы жаркие огни.

Ведь как приятно к женщине прижаться

И, не стесняясь взглядов, на виду,

(На счастье, или, может, на беду)

Так нежно, как бы в шутку, обниматься.

Здесь словно разрешенный полуфлирт.

Здесь слов не надо - тело говорит...

Танцуют все! Пошла жена Лаврова

На этот раз с Верновым, Крикунов

Петрову пригласил. А мой Лавров

Все с Оленькой танцует. Кистенева

И рада, и не рада. Ей бы знать,

Чего он хочет и чего ей ждать.

Вот после танцев разбрелись по лугу.

Лавров дочуркам смастерил свистки

Из ивовых прутков, потом, листки

Взяв из блокнота, сделал им зверюгу

И, приманив тем самым всех детей,

Наделал им бумажных кораблей.

Тут детвора опять залезла в воду,

Где закипел в волнах нестрашный бой...

Лавров скучал. - "Серега, что с тобой?

Пойдем-ка, - в мяч!" - "Да нет, у вас народу

Хватает без меня". - Петров ушел

Играть с друзьями в мяч. Потом за "стол"

Опять расселись, выпили, поели.

Тут кто-то про рыбалку речь завел,

Да про охоту... Так и день прошел:

Купались, загорали, песни пели...

Лавров в сторонку Олю отозвал

И, наконец, решился. Он сказал,

Когда они стояли у березы:

- Я должен знать, чтоб поступать верней,

Насколько ты согласна быть моей? -

У Оленьки в глазах застыли слезы. -

Ведь я не молод. На плечах семья.

И если б только был уверен я...

Могу ли верить?.. Не лишишь ли веры?..

Желаешь ты слегка пофлиртовать?

Или зайти поглубже? Как понять

Твою записку?.. До какой же меры?..

- Я думала: нет меры у любви...-

Сказала с грустью Оля. Визави

Ее был поражен таким ответом:

- Скажи... ты любишь? Ведь мои года...-

Тут Оленька сказала тихо: - "Да"

И вся покрылась краскою при этом.