Глава сорок шестая. Повис над Грозным Старый Новый год.

Повис над Грозным Старый Новый год.

В окраинах работал миномет.

В руинах снайперы через прицелы

Искали подходящую мишень.

И автомат чеканил целый день

Чечетку смерти. Все же были целы

Соседние дома, где мирный люд

Не прекращал свой повседневный труд.

Война - войной, а жить-то все же надо.

Ведь люди существуют и в аду.

Да и война - не ад ли? На беду

Она порой бывает хуже ада.

С одним корреспондентом Пилин наш

О мирных людях делал репортаж.

И был на свадьбу приглашен нежданно.

Как странно было видеть молодых!

Когда б при обстоятельствах иных

Играли свадьбу... Но любовь желанна

Не только в мирной жизни. На войне

Она желанней и нужней вдвойне...

Отдали тостам честь и мадригалам,

Да рано разошлись, блюдя приказ

О строгой жизни в комендантский час.

До сумерек укрылись по подвалам,

Чтоб ночью, если станут вдруг бомбить,

Сидеть, как мыши в норах, и молить

Лишь об одном: дожить бы до рассвета.

Валерка, как и все, пошел в подвал.

Спустился и - дар речи потерял:

Так потрясла его картина эта.

Подвал кишел людьми. Вот на тюки

Уселись дети: первый - без руки,

А у другого - вырвано коленко.

Вот мать качает грудничка в бинтах,

Трехлетка рядышком на костыльках...

Да, "Дети подземелья" Короленко

Подвальным детям были не чета.

Повсюду грязь, страданья, нищета.

Кто не имел жилья, так тут и жили.

Тот - приодет, тот - чуть не нагишом.

В углу спала старуха с малышом,

Сосавшим пальчик. На огне топили

В большой кастрюле грязноватый снег,

Чтоб выпить вместо чая... Человек

Здесь характерен был средневековью.

Какой контраст всему дает война!

Ценить друг друга учит нас она,

Непонимание смывая кровью.

Вот и сейчас, внеся контрастный штрих,

Сюда пришли невеста и жених,

Чтоб "насладиться" первой брачной ночью.

А ночь была - не приведи, Господь!

Бомбили Грозный. Каменную плоть

Крушили на куски военной мощью.

Не миновал снаряда и подвал.

Крик, слезы, рев, огня безумный шквал,

И паника, и смерть, и чье-то горе.

Жених убит: пробита голова.

Невеста в шоке. Впрочем, нет, - вдова!

Не Истина рождалась в этом споре:

Оспаривала смерть свои права.

Под утро, лишь забрезжило едва,

На божий свет, кто выжили, пробились

Через завал. И новый шок людей

Оцепенил. Дома в округе всей

В горящие руины превратились.

Война не терпит слабых. У нее

Об этом представление свое:

Слабее тот, кто выжить не умеет.

Вновь беженцев унылый караван

Потянется к границам ближних стран.

Кто их за это осудить посмеет?

Валерка Пилин ездил по Чечне

От части к части. Трясся на "броне"

Да на "вертушках", мчался по "железке".

И каждый раз записывал в блокнот

То байку, то рассказ, то анекдот

Военной жизни. Вот, в одной поездке

День пробыл на Червленой-Узловой

С отрядом северян. Послушал вой

Шакалов ночью у моста, который

Соединял два берега реки.

За этот мост дрались боевики,

И, отступая, уходили в горы.

Холодным был и шумным грозный Терек.

Шумел, кипел, волною бил о берег.

Вершины гор скрывали стаи туч.

Валерка написал о капитане,

Что воевал еще в Афганистане.

Тот был высок и, словно черт, могуч.

За подвиги имел наград не мало

И даже был обласкан генералом.

Они брели по утренней росе:

- Я думаю, мы все-таки не даром

Сдавали Русь врагам своим - татарам,

Французам, немцам, - пробовали все,

Да мал роток, кусок велик для пасти.

Враги встречали здесь одни напасти. -

Он обо всем по-своему судил.

Валерка слушал молча, не мешая,

Не вел конспекты, лишь запоминая.

А тот все говорил и говорил:

- Я здесь бывал при Брежневе, у друга.

Какой был край! Ни русских ли заслуга,

Что поднялась Чечня из нищеты?

Но кто виновен, что амбиций ради

Вновь в нищету страну повергнуть рады

Безумные политики?.. - Просты

И резки были мысли капитана.

Потом Валерка ездил от Закана

До Гудермеса. Все писал, писал

Да отсылал Лаврову и в газету.

И вскоре к капитанскому портрету

Прибавились еще. Вот генерал,

Начальник Северного управленья,

Приехал навестить подразделенье;

А вот бойцы ОМОНа из Шарьи...

Но по ночам Валерке снилась снова

Напасть земная - Ольга Кистенева.

И просыпался Пилин до зари.