Глава сорок восьмая. Друзья, еще вы здесь? Благодарю.

Друзья, еще вы здесь? Благодарю.

Зима в тот год не по календарю

Тянулась очень долго и уныло,

Несла по небу низких туч гряду,

Дарила скукой серых дней чреду

И даже март с собою прихватила.

Метелило да вьюжило кругом,

Казался март не мартом - февралем.

Но к середине поутихли вьюги

И солнце стало радовать народ

Все чаще, все настойчивей. И вот

Пробились какофонии да фуги

Весенних дней: то птичьи голоса

Дарили дивных песен чудеса,

То лай собак, то ор котов влюбленных,

То зазвенит, как ксилофонов трель,

Столь ранняя для севера капель

С пригретых крыш, заснеженных и сонных.

А Оля все одна, одна, одна.

Когда к Лаврову бегала она

В последний раз (была метель и стужа:

Себя боялась Оля застудить), -

Лавров просил ее не приходить.

С тех пор, свою ненужность обнаружа,

Она совсем отчаялась, и ей

Уже не до весенних теплых дней.

Все вспоминала Оля, как случилось,

Что от любви она сошла с ума,

В любовный омут бросилась сама?

Когда болезнью этой заразилась?

Для нас уже, конечно, не секрет, -

Как Олей овладел подобный бред.

Мы без труда отыщем место это

В семнадцатом стихе второй главы.

Тогда и зародился в ней, увы,

Росток любви... Вот Оленька раздета,

Стоит у зеркала и смотрит на себя,

На свой живот: "Что, мой малыш, тебя

Отвергли? Мы с тобой уж не любимы...

Нет! Просто он не знает о тебе!

Пора сказать! Пора помочь судьбе!.."

Но вдруг, услышав голос тети Симы,

Она скорей накинула халат.

Вся обмерла. Присела. Ждет. Стучат.

- Открыто! - с дрожью в голосе сказала.

Открылась дверь. Скользнула в шторах дрожь.

- Так вот ты, значит, где теперь живешь!

А я ведь целый день тебя искала.

- Зачем? С Валерой что-нибудь стряслось?

- Нет, что ты! Сплюнь! Ты мысли эти брось!

А то и мне беду накличешь... На вот.

Валерка мне велел тебя сыскать

И от него посланье передать.

Он думает, теперь имеет право...

Что ты к нему вернешься... Там ему

Задерживаться больше ни к чему.

Приедет скоро... Ну, смотри, - решайся.

Хотя, по мне, так было б хорошо,

Когда б он лучше партию нашел:

Без брюха... Я ведь мать, - не обижайся...

- Постойте, что случилось? Не пойму. -

Вскочила Ольга. - Кто сказал ему...

Сергей... Андреевич к жене вернулся?

- Так ты не знаешь?! Погоди, присядь.

Тогда должна тебе я рассказать...

Но как начать?.. - Тут в Оле страх проснулся:

- Что? Что случилось?! Говорите, ну!

- Ты знаешь, что Валерка про войну

Писал, а я к Лаврову все носила...

- Да. Как он? Нужно мне ему сказать...

- Ой, девка, лучше бы тебе не знать.

Он... вены вскрыл. - Неведомая сила

С кровати Ольгу мигом подняла

И, как в бреду, по комнате несла:

Колготки, платье, кофта, шапка, шуба...

И тетя Сима, глядя на нее,

Боялась продолжать. А та свое:

- Вот дурачок!.. Зачем же он?.. Так глупо...-

Уж Оля было - в дверь. Но слышит вдруг:

- Он... умер. - В сердце Ольги будто сук

Переломился, опустились руки,

Ослабли ноги, помутился взгляд:

- Давно? - "Пятнадцать дней тому назад.

Врачи сказали: умер он без муки.

Я думала, ты знаешь. Ведь его

Уже похоронили. Оттого

Валерке я письмо и написала.

Уж и ответ ко мне успел прийти.

Валерка-то просил тебя найти..."

Тут Кистенева в обморок упала.

Тянулись дни. Весенняя пора

Своим теплом смягчила вечера

И, словно сердце сказочного Кая,

Топились льды и таяли снега.

А в сердце Оли все мела пурга.

Уже казалось ей, что никакая

Весна не в состояньи растопить

Души озябшей ледяную нить,

Что прошлое на привязи держала.

Палат больничных призрачный покой,

Сменивший вдруг общаги шумный рой

("На сохраненьи" Оленька лежала),

Покоя не принес ее душе.

Не о себе и не о малыше

Заботилась она, ее томила

Одна лишь мысль: "Лаврова больше нет".

Казалось ей, что умер с ним весь свет.

Что сблизить может их одно - могила.

Еще никак не шло из головы

Валеркино письмо. Но я, увы,

Дословно привести его не в силах.

Скажу лишь, что Валерка все простил

И сам ее простить себя просил,

И замуж звал. Молил, чтоб поспешила

Она с решением. А он - спешит.

Но, выписавшись, Оленька летит

Скорей в общагу. Осенило Олю.

Веревку срезав кухонным ножом, -

В такси и за город! А там - пешком

Идет она к Изюменскому полю.