Роджерс Брубейкер. Этничность без групп. Однако когда глагол «ассимилироваться» используется в непереходной форме в общем, отвлеченном смысле «становиться подобным в определенных отношениях»

Однако когда глагол «ассимилироваться» используется в непереходной форме в общем, отвлеченном смысле «становиться подобным в определенных отношениях», которые очевидно должны быть конкретизированы,— понятие «ассимиляция» в качестве концептуального инструмента для изучения населений иммигрантского происхождения, видимо, не является морально спорным, аналитически бесполезным или эмпирически ошибочным. Действительно, употребление такого понятия — пусть даже только для постановки определенных вопросов о паттернах «интеграции», «адаптации» или «инкорпорации» (а эти термины во многих недавних обсуждениях предпочитали термину «ассимиляция»⁶) — представляется аналитически необходимым. Я возвращаюсь к этой мысли в заключительной части главы. Здесь я просто хочу подчеркнуть, что именно «непереходное» понимание «ассимиляции», нормативный и аналитический интерес к природе и степени возникающих в конкретных областях подобий между населениями иммигрантского происхождения и «принимающими» населениями, на мой взгляд, «возвращается» в последние годы.

тичным в нормативном и в аналитическом отношениях. В этом употреблении «ассимилировать» значит обращаться так же, а не делать подобным. Уподоблять (ассимилировать) X—У'у значит трактовать их сходным образом, обращаться с ними сходным образом, а не по-разному. С дифференциалистской нормативной точки зрения, конечно, такое сходство трактовки и обращения может быть проблематичным. Но в целом «обращаться так же» составляет смысл глагола «ассимилировать» в переходной форме, совершенно отличный от «делать подобным» и в нормативном и аналитическом отношении менее сомнительный, нежели этот последний смысл.

⁶ См. весьма тонкие рассмотрения идеи интеграции: Favell, 2000; Bauböck, 2001.

V. Возвращение ассимиляции? ТРИ КОНКРЕТНЫХ СЛУЧАЯ

В следующих разделах я предлагаю три иллюстративных зарисовки, сюжеты которых взяты в разных странах и разных областей. Я обсуждаю возвращение ассимиляции в публичном дискурсе во Франции, в публичной политике в Германии и в научных исследованиях в Соединенных Штатах. Можно ожидать возражения, что «возвращение ассимиляции» является продуктом преимущественно тех конкретных ситуаций, которые я выбрал: Соединенные Штаты исторически — классическая страна ассимиляции иммигрантов, а Франция — европейская страна с самой долгой, самой сильной и идеологически наиболее проработанной традицией ассимиляции. В этом есть доля истины: выбери я другие конкретные примеры — например, Великобританию, Швецию, Нидерланды и Германию — и тенденция была бы не столь отчетливой.

Однако эта тенденция не просто отражает выбранные для рассмотрения конкретные ситуации. Прежде всего, возвращение ассимиляции во Франции и США означает именно возвращение, а не просто сохранение того, что всегда присутствует. Я хочу подчеркнуть этот момент возвращения как реакции и поместить его в контекст предшествовавшего «дифференциалистского» поворота как во Франции, так и в США. Кроме того, умеренный поворот к ассимиляции произошел в Германии, а также в Нидерландах [Koopmans, Statham, 2000; Thränhardt, 2000] и Швеции [Soininen, 1999, p. 689-691], т.е. в двух странах с относительно «дифференциалистскими» режимами инкорпорации. По прошествии более длительного времени, с появлением третьего поколения иммигрантов, вероятно, внимание особенно к некоторым измерениям ассимиляции заметно возрастет повсюду в Европе⁷.

⁷ Этот очерк был опубликован летом 2001 года. После 11 сентября начавшееся уже колебание маятника в направ-