Роджерс Брубейкер. Этничность без групп. ле принадлежали к другому сегменту правого фланга, нежели кружок принципиальных дифференциалистов, о котором писал Тагиефф

ле принадлежали к другому сегменту правого фланга, нежели кружок принципиальных дифференциалистов, о котором писал Тагиефф, они тоже восприняли дифференциалистскую идиому, ловко повернув ее в собственных целях. Droit à la différence? Mais oui, bien sur, chez vous. Но здесь, во Франции, доказывали они, как раз мы, «настоящие» французы, и имеем полное право быть другими, имеем право охранять свою «идентичность» от нежелательных примесей. В результате моральная и политическая двойственность и исключающий потенциал культурного дифференциализма выступили со всей отчетливостью.

Именно эта политическая и идеологическая ситуация подготовила почву для возвращения ассимиляционизма. Хваленый лозунг droit à la différenceперестали повторять; к концу 1980-х годов чаще можно было услышать о droit à la resemblance, к которому апеллировал сам Харлем Дезир в телевизионном выступлении 1987 года, привлекшем большую аудиторию, — или о droit à la l'indifférence, в сущности — о праве на такое же отношение к себе, как к любому другому. Вслед за крахом дифференциализма наступило возрождение неореспубликанского, неоуниверсалистского, по крайней мере — робкого неоассимиляционистского дискурса, разрабатываемого такими публичными интеллектуалами, как Ален Финкилкраут [Finkielkraut, 1987], Тагиефф [Taguieff, 1996] и особенно Эмманюэль Тодд [Todd, 1994]. Конечно, их взгляды подвергаются критике; некоторые изощренные аналитики (см., например: [Wieviorka, 1996]) продолжают отстаивать умеренно дифференциалистские позиции. Но в целом внезапное крушение упрощенческого лозунгового дифференциализма и столь же внезапное возрождение универсалистского, ассимиляционистского дискурса об иммиграции не могут не поражать. Безусловно, столь резкого смещения центра тяжести публичного дискурса не произошло больше нигде.

V. Возвращение ассимиляции?

Германия: переосмысление институциональной отделенности

В своей «французской» зарисовке я коснулся публичного дискурса, немецкий же сюжет будет связан с публичной политикой. Германская политика по отношению к иммигрантам и их потомкам была жестко дифференциалистской — в значительно большей степени, чем французская политика даже в годы расцвета дифференциалистской риторики во Франции¹⁰.

Рассмотрим три проявления дифференциалистской политики Германии. Во-первых, обучение языкам и культурам стран происхождения было гораздо более распространено в Германии, чем во Франции, и оно действительно составляло часть обязательной учебной программы в некоторых Länder [Castles et al., 1984, p. 175]. (Поскольку образование находится в ведении отдельных земель, в разных землях в этом отношении наблюдаются значительные различия; Бавария, в частности, долгое время пользовалась печальной известностью в связи с тем, что выходцы из других стран обучались там в отдельных классах, ориентированных на культуру и язык их родины.)

Во-вторых, существует особая немецкая система предоставления социальных услуг населению иммигрантского происхождения. Ответственность за социальное обслуживание иммигрантов была возложена государством на три основных негосударственных благотворительных организации, одна из которых аффилирована с католической церковью, вторая — с евангелической церковью, а третья — с Социал-демократической партией. Полномочия были разделены таким образом, что иностранцы закреплялись за конкрет-

¹⁰ Германский дискурс об иммиграции и ее последствиях тоже является строго дифференциалистским. Об исторических корнях этой дифференциалистской дискурсивной традиции см.: Brubaker, 1992, р. 3-17; и о ее современных проявлениях: Joppke, 1999, р. 188-189.